Авеста. Гаты Заратуштры

Ясна 45

В этом гимне меньше следов фрагментарности, чем в других. Он кажется принадлежащим периоду покоя и богословской деятельности. Мощный противник только что был разгромлен. Первый стих звучит как поздравление. Можно сказать, что гимн предназначался для пения, если не крика, для множества людей, часть которых была вне пределов досягаемости голоса. Во всяком случае, внимание привлекают три разных выражения. «Пробудите ваши уши к звуку», буквально «звучите» в восприимчивом смысле; («пусть звук звенит в твоих ушах»), затем «слушай»; а затем «размышлять».

2. Затем он повторяет главную доктрину, из-за которой стороны воевали и которую они должны теперь ясно увидеть в свете своей победы. «Гнусные пороки общества не находятся под контролем святого Ахуры таким образом, чтобы он либо порождал их, либо терпел». Они, напротив, являются продуктом персонифицированного Гнева Даевов, Майнью в его злом смысле, Ангра (сердитого?) Духа. Между этим существом, или персонифицированной абстракцией, и Ахурой пролегает пропасть. (Никогда не видим ни клеветы на имя Ахуры, ни подозрения в Его чистоте, проявляющейся в соучастии в жестокости, или в терпимости к дурным страстям.) Следует также отметить, что побежденный «душсасти», возможно, был поклонником даевов, главным образом как еретик этой Веры Ахуры, считая Его причастным к творению или допущению греха и страдания, или, если в то время было запрещено погребение или сожжение мертвых, то, возможно, также в этих вопросах. Но все же, как непокорный поклонник Мазды, он мог заявить о законной верности «урвате» и будущих благословениях, а также временных преимуществах, связанных с правильным ученичеством; и поэтому он, возможно, использовал название священных принципов самой Веры. На самом деле он, возможно, был поклонником Мазды, но не из «порядка Заратустры», ни в какой степени не принадлежал приверженцам и встречался как настоящий, если не открытый, поклонник Даева. Поэтому пламенный пророк провозглашает полное разделение между добром и злом, Богом и Демоном.

Два духа действительно сошлись сначала, чтобы создать жизнь и ее отрицание, и они сотрудничают, если такой термин можно применить к непримиримому антагонизму, из противоречий и трений которого только и становится возможным чувственное существование. Их союз состоит в противопоставлении, ибо, если они сливаются, каждый из них перестает быть тем, чем он является. Они, хотя и поддерживают существование, тем не менее, отделены навеки, и это касается каждого свойства и интереса.

3. И мудрец продолжает утверждать, что этим он провозглашает первую Матру этой жизни, которую открыл ему всемудрый Мазда. И, уверенный ли он в победоносных массах перед ним или, наоборот, прекрасно сознавая, что многие среди них не убеждены разумом, он сразу же навязывает им одну грозную доктрину, которая, к сожалению, кажется слишком необходимой, и он объявляет, что те, кто не действует в соответствии с тем, что он говорит и даже думает, для таких правонарушителей эта жизнь должна окончиться в горе.

4. Продолжая в более счастливом ключе, он затем останавливается на отцовстве Бога. Он объявит лучшим в мире существом Самого Мазду. Он – отец Доброго Разума в Своем народе, когда этот Благой Разум активен в добрых делах. Итак, наше благочестие, когда оно применимо, есть Его дочь, ибо никакое притворное благое намерение не может претендовать на родство с Ним, как и никакое праздное чувство. Ему нужен «готовый ум» Своего слуги, и Его нельзя обмануть.

5. Возвращаясь еще раз к Матре, и на этот раз для того, чтобы вознаградить, а не произносить угрозы, он заявляет, что Счастье и Бессмертие будут уделом тех, кто выслушает и обдумает его откровение, и что Сам Ахура также приблизится к нему, вознаграждающими их действиями Его Доброго Разума, ибо Ахура также был во всех добрых действиях, с одной стороны, так же как Его Бессмертные Архангелы, с другой стороны, имели свое объективное существование также в душе верующего.

6. Переходя от наставления к поклонению, он объявляет не то, что он называет «первым» и не «лучшим», а «величайший», элемент из всех, подразумевая, что похвала, которую он теперь выражает, включает в себя как молитву, так и признания веры, и он призывает Ахуру и слушать, и учить.

7. Это поистине «величайший» элемент, ибо он касается тех духовных благословений, которых будут искать не только те, кто приносят ныне живущие, но и те, кто будет жить в будущем; более того, даже духи праведников желают их в вечном Бессмертии. И эти блага есть, согласно хорошо запомнившемуся закону, горе нечестивым, и то не только от внешней, но и от внутренней скорби. И Ахура установил, – добавляет он, -благотворные, но, что касается нечестивых, все еще торжественные правила посредством применения Своей Верховной Власти как повелителя всего.

8. Затем Заратустра заявляет о своем рвении служить Господу этими словами, которые он назвал «величайшими», и потому, что он видел Его своими собственными глазами, что он объясняет как означающее, что он знал Его насквозь, Праведный Порядок в его душе, и поэтому он молится и надеется произнести эти величайшие похвалы не в одном собрании, а в «Доме величия или песни».

9. И он тем более горячо желает воздать должное Ахуре, потому что Он приближается к нему с Силой Своей божественной Власти в счастье или горе, благословляя как людей, так и стада, пока они умножались под влиянием Благочестия.

10. Поскольку восхваления были «величайшими», так он стремится «возвеличить» Господа в Яснах Арамаити, Ахура славится Своей неизменной целью, ибо Он дарует «вечных двоих» в Своем святом Царстве, когда оно должны быть сделано твердо!

11. Да, он стремился бы возвеличить Того, кто презирает Даевов и их партию, настолько, насколько они, в свою очередь, заявляют, что пренебрегают Им и Его Царством веры, противопоставляя их пророку Ахуры, который почтил Его в святое Прозрение, Даена Саошьянта. И этот Саошьянт объявляется господином каждого верного поклонника, и он, или верный почитатель оскорбляемого Ахуры, также является нашим другом, братом, не, как сам Ахура, наш Отец в Вере.

Ясна 46

Рассматривая эту главу, можно, предположить, что несколько стихов первоначально были составлены в ином порядке. Какими бы разными они ни были в отношении конкретного времени или обстоятельств своего происхождения, в целом они однородны.

1. Вне всякого сомнения, пророк – главный в первом и втором стихах; эти стихи настолько свободны от образов, что они описывают, вне всякого сомнения, вместе со многими другими местами в «Гатах», страдания и разочарования самого Заратустры. Он не знает, куда обратиться, хотя и говорит как публичное лицо и командует войсками, хотя и скудными, но все же способными выступить в поход; и его движения также касаются больших округов («земель»). Его гонят не из дома, а из страны. Излишне говорить, что вера, хотя и смешанная с естественным честолюбием, является ведущим мотивом. Как он удовлетворит Ахуру, это единственная проблема, которую он стремится решить; но его случай показывает полное разочарование.

2. Он восклицает не о том, что он беден средствами и войсками, а о том, что он знает, почему это так.. Это работа «другванта», которого также можем понимать как «наркованта», проклятого врага, который сдерживает носителей Священного Порядка от всякого успеха в их усилиях получить праведные средства к существованию от привилегированного скотоводства, и который, как он давно с горечью предвидел, в случае достижения власти предаст дом, деревню, округ и страну разорению и смерти. Поэтому он взывает к Ахуре вместе с самой Коровой, и «его вот» есть лишь измененное выражение ее восклицания. Как друг, он хотел бы, чтобы добрая Мазда считала его ищущим особой формы благодати; и он умолял Его восполнить его крайней нужду, научая его не только ценности стад и последователей, но и той истине, которая лежала глубже, чем материальное богатство.

3. И поэтому он продолжает: «Научите меня и расскажите мне об этих великих мыслях, «хратаво», планах спасения Спасителей, о которых в других местах говорится как о «храту» жизни; ибо эти спасающие помощники, пройдя жестокую схватку и после многих неудач, в конце концов, приведут к «Завершенному развитии».

4. Но он должен пробудиться от облегчения и снисхождения к своему горю, поэтому он приступает к действию, и с воплем, который слышим в других местах и который, по всей вероятности, часто произносился в гимнах, ныне утраченных, он призывает вознаградить вождя, который во главе своих слуг изгонит разрушителя мира, «дуссасти», от власти и жизни. И что это за награда? Кажется, это просто признание и подтверждение заслуг среди верующих. Человек, который изгонит или уничтожит тирана-еретика, должен прославиться признанием его заслуг в поддержке людей и их священной земледельческой страны. Это должно было быть достаточной наградой, и даже это должно было быть возвращен Богу в качестве приношения для дальнейшего служения.

5. И каждого праведного чиновника призывают повторять воззвание в качестве предупреждения каждому оскверненному поклоннику Даева, которого он может обнаружить или до которого может дойти его голос, а также тем тайным приверженцам, которые, казалось бы, нуждаются в ободрении. Чиновник должен атаковать противника только после тщательного различения. Он должен подойти к злому вождю, враждебному «hvaetu», и в отличие от низшего дворянина или крестьянина, он должен полностью рассказать ему о цене, назначенной за его голову.

6. «И надзиратель, имеющий власть, но не исполняющий таким образом этих указаний, сам будет предан в узы того „демона Лжи“, которому служит злой „родственник“. Ибо в дуалистическом нравственном уставе нет соглашения. Тот, кто благоволит злу, подобен злу, и друг добра подобен самому добру; так повелел Господь».

7. Затем, как это часто бывает в других местах, он обращает свои мысли к внешнему символу как к знаку внутренней благодати, к священному Огню, без которого у обрядов не было бы никакой помощи, чтобы устремить взгляд или поклониться, и он спрашивает вопросом глубокой преданности: «Кого они поставили мне, как укрепителя в этих бурях, кроме Тебя и Твоего символического пламени?». Но даже здесь он называет с ними Добрый Разум и Порядок.

8. «Но, – продолжает он, – пусть тот, кто разрушит мое поселение, обнаружит, что все влияние и сила соединились для его гибели; пусть все удерживает его от процветания, и пусть ничто не удерживает его от беды».

9. Таким образом, он призывает ведущего помощника, который может помочь ему возвеличить Ахуру не только в празднованиях, но и во всеобщем продвижении священного «дела», которое следует за «примирением» Ахуры.

10. Словно для того, чтобы предотвратить разочарование тех, кто слышит его собственное излияние горя, он заявляет, что никогда не оставит тех немногих верных, которые следуют за ним; он пойдет с ними на саму «ужасную проверку», словно чтобы помочь им пройти последнее из испытаний.

11. Но «нечестивые», явные или скрытые, не должны разделять этих надежд; их совесть, всегда безжалостный палач, проклянет их, когда они попытаются пройти «Мост Суда»; и сброшенные с этого узкого пути, они попадут в «вечный» ад.

12. Их уничтожение, однако, еще не решено; есть надежда не только для соплеменников Ахуры, но и для язычника, и не только для «чужого», но и для туранского врага, само имя которого было синонимом страдания. Если даже они покаются, они могут быть благословлены; а некоторые уже обратились. Обращенное племя Фриана (Fryâna) предложило много благочестивых прозелитов. Они будут помогать в праведном порядке вместе со святым народом, и Бог будет обитать с ними.

13. Риторически называя себя в третьем лице или же представляя какого-либо второго оратора, назвавшего его имя, он все же может предложить свою награду всякому государю, который все-таки придет со своими слугами на его сторону, не сдерживаемый многими отказами, с которыми он столкнулся, ни разочарованием из-за скудного числа его отрядов; и эта награда еще может быть действенной, чтобы побудить к самоотверженной помощи, ибо в дополнение к тому, что было сказано, он мог объявить духовную жизнь от Ахуры уделом каждого верного последователя, а вместе с ней и будущее богатство. И он должен объявить этого истинного рекрута хорошим товарищем по службе.

14. Здесь имеем то, что кажется вопросом, произнесенным кем-то из толпы или просто риторически брошенным: «Кто этот друг, этот могущественный помощник, которому предлагается такая награда и за такую услугу?» Заратустра называет царя. Но он отвлекает умы слушателей от пагубного доверия к личностям. Он апеллировал бы, как он подразумевает, не только к одному человеку, хотя бы это был Вистаспа, но ко всем, кого Ахура признал бы в Своем собрании.

15. И сначала он обращается к группе, состоящей главным образом из его семьи, Спитамов; они были, как он подразумевал, просвещены в священных знаниях и, следовательно, были одними из самых выдающихся Ар (э) дры (Ar (e) dra).

16. Затем он призывает Фрашаостру вместе с Хвогвами, увещевая всех продолжать свой праведный путь, в согласии с теми, кого они желают видеть в качестве Спасителей для земли, уверяя их, что они наконец достигнут того священного места, где «Бессмертные» пребывают с Богом.

17. «Та сцена, – добавляет он далее, – где верующие в совершенстве воспевают свои хвалы, используя истинные размеры». И он заявляет, что Ахура, который безошибочно различает истину, прислушается и ответит; ибо хвалы будут воспеты теми послушными людьми, которые приносят пользу делу.

18. Он еще раз протягивает свои духовные награды как лучшие дары вдохновенного откровения, угрожая, как обычно, соразмерным посещением угнетающих племен, в то время как и обещания, и угрозы находятся в гармонии с волей Ахуры, ибо он только был его проводником в каждом утверждение.

19. После всех жалоб, и угроз, и строгих предписаний он заканчивает еще раз повторенным словом «награда», и это для каждого человека, который поможет «его великому делу», и он призывает Самому Богу, утверждая, что Он вдохновлен всем, что Он сказал.

Гата Спента Майнью
Ясна 47

Здесь сохранились только части более обширного произведения. Хотя присутствуют некоторые признаки авторства, помимо Заратустры, позднейшие стихи вовсе не далеки от Заратустрийских стихов и поэтому представляют такой же интерес.

1. Спента-маинью (Spentâ mainyû) здесь не тождественен Ахуре, но, как это часто бывает, является Его духом. Более чем возможно, что применение слова «спента» к семи, дающее нам Амешёспенды (Ameshôspends), Амшаспанды (Amshaspands) в литературе, происходит от первого стиха, находящегося здесь или от утерянных стихов подобного характера. Все семеро кажутся намеренно и искусственно сгруппированными, хотя «Его Дух», конечно, не входит в их число. Посредством этого Его внутреннего Духа, посредством этого благословенного духа, то есть в соответствии со своими сокровенными мыслями, Ахура наделяет даром святого, того, кто производит наилучшие результаты для Заратустры, Рату и пророка. И этот дар провозглашается двумя неразделимыми, Счастьем в каждом конкретном случае, а затем и продолжением этого Счастья в Бессмертии. И их Он дарует не Своим непосредственным действием, которое ни один человеческий разум или восприимчивость не могут воспринять без посторонней помощи, но Своей особенно явленной Добротой, Своим Наилучшим Умом, как Своим представителем, в соответствии с Его планом Порядка и Чистоты, проникающим каждое нравственное, а также каждое духовное предписание и посредством проявления Своей Царской Силы, посланного как «архангел» Кшатра, по практическому благочестию называемая Арамаити, дочерью Ахуры (готовый ум) и воплощенное в государственном устройстве священного Заратустрийского государства, что оказывало влияние на все, общественные и внутренние его отношения. Такое откровение составных частей разума и воли Божества простейший народ мог понять на текущее время; но, само собой разумеется, вскоре все должно было зарасти сорняками суеверий и мифов.

2. Вдаваясь в детали и варьируя выражения, автор молится о том, чтобы Ахура мог претворить в жизнь Свой святой замысел домашним благочестием, а также проповедуемыми словами Благого Разума из уст и языка верующих. Так и только так Он станет Отцом Аши, божественного Порядка, а также нравственных и обрядовых правил среди людей.

3. От рассуждений о Боге он, как это часто бывает, переходит к обращению к Нему. Этот Дух принадлежит Ахуре, ибо Он Тот, Кто делает его щедрым; Он щедрый Тот, кто создал священную Корову, эмблему и субстанцию«радости», представляющую одновременно имущество святых людей и самих этих людей. И именно Он, в ответ на ее плач, раскинул для нее луга «благочестия», как это было решено на совещаниях, проведенных от ее имени.

4. И этот «Дух», как и следовало ожидать, не ограничивает свое внимание вдохновением одного только Благочестия. Справедливость Мазды восторжествовала. Нечестивые страдают под его влиянием длительными ранами за свои грехи и за их предпочтение людей с плохим и нечестным характером, а также еретической верой.

5. Но он выражает уверенность, что Ахура Мазда, в конце концов, все уладит. Он, в отличие от только что упомянутых лиц, даст «ашавану» не только «касу, но и пару» (не скудную долю, а полноту) всего наилучшего, в то время как «другвант и ака», неверующие и нечестивые, хотя они могут быть «isvanô», преуспевающими, могут только вкусить наслаждения своим богатством в отрыве от Бога и, следовательно, испорчены. Пока они следуют своему обычному пути, они живут в действиях, вдохновленных не щедрым духом, а Злым Разумом.

6. Но, как всегда, нравственные воззвания и хвалебные воззвания, какими бы возвышенными они ни были, не остаются без поддержки и служения обряда. Бог даст эти дары и все самое лучшее, но в связи со Своим Огнем, переданным этим борющимся сторонам, верующим и неверным, через увеличение Его Благочестия; ибо это благочестие, как всегда наставница, обратит всех, кто приходит к ней и ищет ее света. Более того, она заставит всех живущих выбирать и верить в Бога.

Ясна 48

Эта глава естественным образом делится на разделы.

1. Очевидно, идет борьба, такая же, как та, на которую не раз намекают, путем подстрекательства; ожидалась вооруженная борьба, с тревожным ожиданием, в смысле победы или поражения. Святой, то есть благочестивый приверженец Священного Порядка, каким бы ни был результат предварительных боев, ободряется видением конца.

2. Но обремененный поклонник жаждет еще большего утешения перед тем, как бури битвы снова обрушатся на него.

3. Ибо как мало ценны заверения Ахуры для еретика, для человека, понимающего истинные отношения, то, что Ахура провозглашает через Своих вдохновенных пророков, тайных вестников, это лучше всего.

4. И всякий, кто надеется на духовный рост и чистоту, должен обратить свой разум к этому слову Божества и верно следовать его учениям, и так, наконец, исчезнут его страхи, ибо исчезнут его сомнения. Он поймет, как научил Господь.

5. Этот стих кажется молитвой к Арамаити; когда долгая борьба увенчается успехом и победит та или иная группа, пусть она не станет злым союзом со своим монархом. Ибо, если правительство установлено и осуществляется со всей предписанной обрядовой и нравственной точностью мудрого Кисти (Чести); если люди, трудящиеся ради священной Коровы, и добродетелью тех, кто возделывает ее, держат бразды правления и могут таким образом подавлять грабительские набеги на беззащитных и безобидных жертв, то никакой дар Ахура, не может рассматриваться как большее или столь же великое благословение, как правильная Власть и Порядок Веры.

6. Ибо эта священная корова, как уже часто подразумевалось или утверждалось, была всем для благочестивого поклонника. Именно она, представлявшая все богатство стадами, одна могла поддерживать семейную жизнь счастливого труда. И именно по этой причине Ахура изначально заставил траву расти для ее поддержки.

7. Призывая к свержению духа Рапина в соответствии с жалобой Коровы, он призывает вооруженные массы к мощной и наступательной доблести.

8. Затем он страстно, хотя и только риторически, спрашивает, как он может использовать надлежащие молитвы, чтобы сплотить необходимых помощников среди вождей для продолжения борьбы.

9. Снова он издает вопль об облегчении своего ожидания и мольбе о свете относительно наград, которые касались этой жизни не ради нее самой; но которые были духовными благословениями, полученными здесь при подготовке к духовному миру.

10. «Когда, – повторяет он как один из четырехкратно повторяемых подобных вопросов, – когда появятся лучшие люди, чьи продуманные планы прогонят отсюда нечистые замыслы лжесвященников и тиранов?

11. И когда явится Арамаити, добрая благочестивость дома, та, что, подобно земле, расстилает пастбища для мирных коров, когда она явится со святой Кшатрой, олицетворенной Властью Бог над домом и государством, без которого анархия, такая же ужасная, как анархия Злой Власти, могла бы продолжаться или возобновляться; и кто был вождь-защитник, который даст им мир через кровь? Одним словом, к кому, как к помощникам такого вождя, придет свет разума и истинная вера, чтобы вдохновлять и направлять их?

12. Существует только один единственный отряд человеческих бойцов, которых он, таким образом, противопоставит этому демону яростного хищения, на которого зло с их стороны при их первом сотворении устремилось, как на их вождя, это спасительные Саошьянты, наместники Бессмертных на земле, верующие князья Вистаспа, Гамаспа, Фрашаостра, и с ними, как величайший из всех, тот, кто, с большой долей вероятности, был говорящим в отрывке, то есть Рату, назначенный Ахурой для скота и людей, Заратустра Спитама в другом месте и позже названный с преувеличением первым земледельцем, воином и жрецом.