Дискретная когерентность

Часть 1

Глава 1

Вы летали когда-нибудь на самолете? Если да, то вы обязательно когда-то летали первый раз. И этот первый раз был или лучшим или самым ужасным моментом вашей жизни. Что вы помните с того раза? В крайнем случае откуда и куда вы летели, но если в ваш первый полет вы попали в турбулентность, то вы этого не забудете никогда. Вы можете забыть, как это началось, что говорил пилот и как долго это продолжалось. Но ваш организм помнит все, ваше тело помнит то количество адреналина, которое циркулировало по венам заставляя трястись пальцы, стучать сердце и часто дышать. Турбулентность – это не опасно, полет в принципе не опасен, вероятность, что вы погибните в аварии по пути в аэропорт значительно выше, но ощущение тряски и неспособность влиять на ситуацию заставляет человека вспомнить что такое “животный страх”.

Надеюсь, вы вспомнили или хотя бы представили себе, что это такое, но Леонид этого пока не знал. Ему было всего десять лет, и родители в первый раз везли его с собой в отпуск на море. На море можно было долго ехать на поезде или быстро лететь на самолете. Как бы сильно вы не любили своего ребенка, но находиться несколько дней в маленьком купе рядом постоянно, это даже не испытание, это пытка. Леонид был в меру послушным, умным и пытливым мальчишкой, он мог сидеть целый час с головоломкой разговаривая сам с собой, а мог носиться по коридору не особо отвлекаясь на советы взрослых. В общем это был нормальный среднестатистический пацан, который не всегда слушался, но всегда слушал.

Леонид сидел в аэропорту на сумках рядом с родителями, посадку уже объявили, и они ждали своей очереди.

– Папа, а мы в очереди долго стоять будем?

– Я не знаю, а что ты хотел?

– Мне скучно, можно я побегаю?

– Нет, давай ты лучше посидишь, а то мы можем сдвинуться вперед, и ты нас потеряешь.

– Пап, ну я не далеко, я вот тут буду бегать, до кресел и обратно, можно?

– Хорошо, но не дальше!

Леонид спрятал машинку в карман, это была единственная игрушка, которую разрешили взять с собой в самолет, настоящая волга и даже двери у нее открывались! Он быстро добежал до кресел, всего-то три шага, обратно он пошел “лилипутами” считая сколько будет шагов до сумок.

– Пап, а наши места не займут?

– Нет, не займут, места написаны в билетах на них никто другой сесть не сможет.

– А зачем тогда мы стоим в очереди? Давай посидим, все пройдут, и мы потом без очереди зайдем?

– Лёня, я же разрешил тебе побегать, хочешь посиди на скамейке. Мы стоим чтобы быстрее сесть в самолет.

– А потом, в самолете, мы будем ждать остальных?

– Конечно, мы же все вместе летим. Но там очень удобные кресла, кнопки есть всякие, столик откидной – увидишь.

– А в кабину можно будет сходить?

– Не уверен, но мы обязательно это спросим.

Очередь двигалась медленно, было жарко и скучно, Леонид измерил шагами все, что было в пределах досягаемости и по мере продвижения очереди измерял все новые и новые горизонты.

Стойка была невысокой, однако Леонид видел только лицо женщины в форме аэрофлота, а если подойти к стойке она была ровно на два пальца ниже его головы. Машинка неприятно врезалась колесами в ногу и несмотря на наличие всего двух рук, одну было решено занять машинкой. Родители подхватили вещи и все дружно двинулись на улицу, где ждал автобус. На улице было тепло, как и в автобусе, как только мы зашли, он тронулся и очень мягко поехал по аэродрому. Вокруг было пустынно, только редкие самолеты величественно стояли на приколе. Автобус мягко подкатил к самолету и люди ленивым ручьем потекли к трапу. Лёня плелся, держась за руку мамы и смотрел как тени от ног далеко вытягиваются, когда кто-то переступает через ступеньки. И почему можно взять только одну машинку? Вот был бы у меня конструктор, было бы интересней лететь, сейчас бы сел в самолете и собирал бы такой же самолет, только из конструктора

– Ваш билет? – Сказала стюардесса, протягивая руку.

– Скажите, сын очень хотел посмотреть кабину, ему можно будет?

– Ой, я не знаю, я спрошу, вы пока проходите на место.

Самолет уже готовился к взлету в нем было прохладно и пахло кондиционированным воздухом. Мы сели на свои места, родители посадили меня возле окошка, почему-то считается, что смотреть на землю с высоты это очень красиво и интересно, на самом деле пейзаж не очень динамичен и интересно только в самом начале и в самом конце. Самолет потихоньку набивался людьми, и казалось он разбухает как сарделька от всех этих чемоданов, что складывают на полки. Наконец дверь самолета закрыли, а затем гул турбин изменился, двигатели разгонялись. Лёня смотрел в окно, ему было видно, как горячий воздух вырываясь из турбины, от чего плиты аэродрома словно плавились, дрожали и вибрировали.

– Пап, а мы долго будем лететь?

– Часов семь, может чуть больше.

– А что я тогда буду делать? У меня из игрушек только машинка и все.

– Можешь поспать, в окно посмотреть, ты пойми – быстрее никак, самолет это самый быстрый способ добраться туда.

Самолет слегка тряхнуло, и он медленно покатился задом наперед. Тягач выкатывал самолет со стоянки на рулежку, после чего он немного покружил по аэродрому и наконец встал на старт. Турбины натужно взвыли, самолет немного присел и тут же сорвался с тормозов и начал разбег по полосе. Лёня смотрел как завороженный, земля бежала все быстрей и быстрей и в какой-то момент превратилась в гладкое полотно. Прямо под самолетом был серый лист, а по обочине зеленая полоса вместо травы. Когда самолет оторвался Леонид потерял ощущение пространства, вроде он только что смотрел на траву и вдруг это оказались уже деревья, крохотные дома и словно игрушечные машинки. Они становились все мельче и мельче и вот уже самолет пошел на разворот, земля встала прямо перед глазами и можно было отчетливо разглядеть каждый домик. Людей не было видно.

– Пап, а где все люди?

– Как где, там же где и были, просто они стали очень маленькие, настолько мелкие, что ты их не видишь.

– Как микробы?

– Да, именно так, как микробы, они далеко и мелкие и от этого нам не заметны.

Было странно, что люди превратились в микробов, но наверно это как самолет становится маленьким, когда летит в воздухе и кажется, что на него можно сесть верхом и отправится куда угодно. А потом появились облака, самолет летел прямо в эти белые, даже издалека мягкие кучи. Как только он подлетел облака куда-то исчезли, вокруг появился туман, по стеклу поползли мелкие капли, а вдоль крыла проносились на бешеной скорости какие-то белые комки, словно порванного на лоскуты одеяла. Ветер несся за окном и только сейчас можно было почувствовать с какой скоростью летит самолет, но вскоре и это закончилось. Самолет вынырнул прямо под палящее июльское солнце и облака остались внизу.

Леонид смотрел на них сверху, они были похожи на пену в ванне где-то высокие как горы, где-то лишь немного отличающиеся от белесой равнины словно холмики. Через редкие дырки в облаках можно было заметить землю, здания и дороги исчезли, остались только многоугольники разных цветов, нельзя было даже сказать наверняка что это было: луг, поле или город. Леонид достал свою машинку и хотел было положить её на столик, но папа запретил открывать столик, сказав, что сейчас пока еще рано.

– А когда можно будет уже открыть столик и нажимать кнопки?

– Смотри, видишь над тобой есть значок застегнутого ремня, точно такого же, как сейчас у тебя и у меня? Вот когда этот значок погаснет будет специальный сигнал, это значит, что можно его расстегнуть и откинуть столик.

– Это будет когда мы прилетим?

– Нет, что ты, это будет когда мы наберем высоту. Сейчас самолет летит вот так, – он показал рукой под углом вверх, – а когда мы наберем высоту мы будем лететь ровно. Вот тогда и можно будет делать все это.

– Понятно, а пилоты мне смогут показать кабину?

– Я спросил об этом, но ты понимаешь, они очень заняты и может быть не получится.

– Понимаю, просто очень хотелось посмотреть.

Самолет тем временем поднимался все выше и выше и в какой-то момент турбины изменили тональность, звук стал чуть ниже и ровнее. Буквально сразу после этого раздался сигнал и табло “пристегните ремни” погасло.

– Все, теперь можешь доставать свою машинку и играть.

– А кнопки?

– Ах да, кнопки, смотри – у тебя на ручке кресле есть кнопка с человечком, видишь? Можешь её нажать и к тебе придет стюардесса, ты можешь попросить у нее лимонад или конфетку или может быть у них есть электронные игры.

– А меня не будут ругать?

– Если не будешь нажимать её часто, то не будут.

Лёню разрывало между желанием испытать кнопку и стеснением, поэтому он просто откинул столик и положил на него свою машинку. Машинка чуть было не скатилась ему в руки, видимо самолет все же набирал высоту потихоньку и нос был задран, тогда он поставил машинку поперек, и она стояла ровно, только чуть-чуть подрагивала, когда самолет попадал в более плотные воздушные потоки. Волга равномерно подрагивала на своих маленьких рессорах, Лёня точно знал, что у нее есть рессоры, потому что разбирал и видел их собственными глазами, это были тонкие проволочки которые прижимали ось колес к днищу, как у настоящей машины.

– Что желаете пить?

Голос стюардессы был приятный и спокойный, видимо она летает не в первый раз и легко переносит полеты. Леонид смотрел на тележку, которую она прикатила по коридору, это было странное сооружение, она была узкая и высокая, в обычной жизни совершенно нелепая форма, которая легко падает и сложно управляется одновременно. Сверху торчало несколько бутылок с минеральной водой и лимонадами, среди них был и его любимый Тархун.

– Я буду Тархун!

– Хорошо, а вы?

– Мне минералку и подскажите, у вас есть плед или покрывало?

– Нет, пледы есть только на международных рейсах.

Лимонад был очень вкусным, наверно самый вкусный из всех, что пробовал Леонид до сих пор. За окном все так же были облака и далекая земля, пока самолет летел можно было развлекаться только рисованием, машинкой или смотреть в окно. Леонид еще несколько раз нажимал кнопку, один раз он попросил томатный сок и это оказалось действительно очень вкусно, потом минеральную воду, которая, на удивление, оказалась самой обычной. И наконец он решился и позвал стюардессу для самого главного.

– Извините, а можно мне посмотреть кабину пилотов?

– Подожди, я должна спросить у них.

Стюардесса дошла до перегородки и взяла трубку телефона, нажала какую-то кнопку и о чем-то говорила, наверно спрашивала разрешения, после чего улыбнулась и подошла.

– Пилот сказал, что он может показать тебе кабину, если твои мама и папа не против, я могу тебя проводить.

– Папа, пожалуйста, можно я схожу?

– Я считаю, что ты уже взрослый и можешь сам решить для себя это, если ты хочешь, то конечно сходи, посмотри, как выглядит все из кабины самолета.

– Только давай скорее, сейчас будет пролетать встречный самолёт. – Сказала стюардесса, помогая Леониду выбраться в проход.

– Скажите, а это не опасно? – Спросила мама.

– Нет, что вы, он пролетает значительно выше нас и в иллюминаторы его даже видно не будет.

Леонид быстренько отстегнул ремень, почему-то мама попросила его не расстегивать ремень, когда погасло табло, и выскочил в коридор. Они прошли до самой кабины, там стюардесса постучала в двери и когда они открылись Леонид ахнул от удивления. Вокруг были лампочки и разные приборы, глаза просто разбегались, он старался увидеть их все и сразу, но у него не получалось. Приборы располагались перед пилотами, а рычаги были между ними, лампочки и выключатели были повсюду и даже на потолке. Никакая новогодняя гирлянда не сравнится с этими переливами огней, Леонид чувствовал, что все эти лампочки и выключатели не случайно и не просто так, они все что-то значат, чем-то управляют.

– Тебя как звать?

– Лёня, то есть Леонид!

– Ну привет, Леонид, хочешь быть летчиком?

– Теперь наверно да!

– Ну и отлично, смотри как у нас тут красиво! Видишь вон там впереди яркую точку?

– Да, это что звезда?

– Нет, звезд днем даже тут не видно, надо взлететь еще выше. Это самолет, сейчас он пролетит прямо над нами, смотри на него, это будет очень красиво.

Какое-то время точка не менялась, только стала чуть ярче, потом она стала увеличиваться, у нее появились крылья и в тот момент, когда можно было разобрать, что это самолет он моментально пролетел над ними. Это произошло с такой скоростью, что Леонид не успел даже испугаться, он просто не ожидал, что такие скорости бывают. За самолетом остался след от его двигателей, две белые полосы, словно облака, скрученные в тугой жгут, тянулись вперед до самого горизонта. Видимо он летел из того города, куда сейчас летели они.

– Ух ты, как быстро!

– А то! Мы сейчас летим со скоростью девятьсот километров в час, и он так же. Так что считай он пролетел мимо нас со скоростью тысяча восемьсот километров в час!

– Ничего себе.

– Даже гонки формулы один разгоняются только до четырехсот, а тут считай в четыре с половиной раза быстрее!

– Здоровски! А пока вы со мной говорите наш самолет не упадет?

– Он на автопилоте, не бойся. Самое главное – это взлететь и приземлится, остальное время самолет может лететь и сам. Мы управляем самолетом только если случается что-то непредвиденное.

– Это когда другой самолет на пути попадается?

– Другой самолет не попадется на пути, за это отвечают специальные люди, диспетчеры, они говорят кто и где должен лететь и следят, чтобы самолеты не сталкивались в воздухе. Но бывают разные воздушные явления, например тучи, и тогда мы берем управление на себя.

Та же самая стюардесса заглянула к пилотам и сказала, что экскурсия на сегодня закончена. Леонид с удовольствием бы смотрел весь полет на эти лампочки и показания приборов, он так и не разобрался что они показывали, но это завораживало даже если не понимать смысла. Стюардесса провела его обратно, мама уснула на среднем кресле и Лёню перенесли к окну на руках так, чтобы он не разбудил ее. Лёня встал ногами на сиденье и проворно спустил ноги вниз, неудачно пнув стол коленкой, от чего машинка скатилась и упала на пол. Он сложил столик и наклонился, машинки нигде не было видно, тогда он опустил руку и начал шарить по полу. В руку попадались ножки кресел и даже какие-то провода в жесткой оплетке, наконец он нащупал тяжелую металлическую модельку и вытащил её из-под сиденья.

Леонид смотрел на модельку и не понимал, что это, он переложил её в левую руку и опять начал шарить по полу, наконец он ткнул головой в ноги мамы от чего она проснулась.

– Лёнь, что ты там делаешь малыш?

– Машинку ищу.

– А в руке у тебя что?

– Это другая.

– Как это другая, я же просила взять только одну игрушку, а не то растеряешь.

– Я и взял только одну.

– Так, а это тогда что? В руке у тебя?

– Это москвич, и он красный! А я брал черную волгу!

– Но москвич твой?

– Да, мой, но он должен быть дома.

– Ну значит ты перепутал и взял другую машину.

– Лёня, что случилось? – Вмешался папа в разговор, видя, что нужен независимый рефери.

– Я взял из дома черную волгу, сейчас она упала, я наклонился и нашел вот эту машину. А волга, наверно, все еще на полу.

Папа встал с кресла, опустился на четвереньки в проходе и тщательно изучал пространство под сиденьями. Тут были ножки кресел, ноги других пассажиров и мелкие дорожные сумки, но никакой машинки нигде не было видно.

– Лень, тут нет ничего такого, а эта машинка точно не твоя?

– Это точно моя, вот, тут снизу поцарапано, это я два дня назад во дворе гвоздем случайно сделал.

– Как это случайно гвоздем поцарапать можно?

– Он торчал из деревянной горки, а я ехал и не заметил.

– Ну раз это твоя, то ты определенно брал её с собой. Ты же брал одну машинку?

– Да, одну, но не эту, а волгу!

– Лёня, мы в самолете, ты же понимаешь, что машинки не умеют летать тем более так быстро и так далеко, выходит, что ты взял эту машинку. И в аэропорту я помню у тебя красную машинку, а не черную.

Лёня начал сомневаться, на самом деле, когда он толкнул коленом стол он тоже видел что-то красное летящее на пол, просто решил, что это странный отблеск, черный цвет мог отразить солнце за окном или лампочку и приглушить его до красного. Он еще раз покрутил москвич, проверил багажник и двери, это была определенно его машина, левая дверь открывалась хорошо, а правая заедала, когда закрывал и надо было нажать чтобы она щелкнула и заскочила внутрь. Может быть он и правда спутал, и взял другую машинку? Но тогда почему он был так уверен, что взял волгу, он же специально сидел перед ними и выбирал, между волгой, москвичом и запорожцем. Наверно он выбрал волгу, а когда собирался сунул нечаянно в карман москвич. В любом случае, вид из кабины был впечатляющим и даже такая мелочь, как машинка, не могли испортить впечатления.

Полет был долгим и в какой-то момент Леонид начал клевать носом. Он убрал машинку, от греха подальше, в карман и решил устроиться поудобней в кресле, чтобы поспать. Папа показал ему еще одну кнопку, которая позволяла откинуть спинку назад, от чего кресло становилось более пологим. Лёня отвернулся к окну, свернулся калачиком и уснул.

Проснулся он от того, что его трясло, он открыл глаза и почувствовал, как самолет уходит куда-то вниз, а затем резко обратно. Двигатели натужно выли и за окном было нечто серое и плотное.

– Подними спинку и пристегнись! – сказала мама, как только увидела, что он проснулся.

– А что это?

– Поднимай спинку, это турбулентность.

– Это опасно?

– Нет, но если ты не пристегнулся, то тебя может ударить об потолок или об окно, поэтому садись ровно и не бойся.

– Но мы же не упадем?

– Мы не упадем, турбулентность случается очень часто. Сейчас летчики все исправят.

– Они мне рассказывали, сейчас они выключат автопилот и возьмут управление на себя.

– Да скорее бы уже.

Самолет трясло, все были пристегнуты и многие боялись. Леонид смотрел в окно и видел, они начали набирать высоту, все пролетало мимо крыла с той же бешеной скоростью, но при этом тучи двигались вниз. В какой-то момент они вылетели из тучи, но самолет еще изредка подрагивал.

– Говорит капитан корабля. Мы набрали высоту одиннадцать тысяч метров и продолжаем полет в штатном режиме, просьба не расстегивать ремни и не откидывать спинку кресла, пока не погаснет табло пристегните ремни.

Леонид решил, что лучше будет спать сидя и с ремнем, чтобы точно не ударится о потолок или окно. Он не мог сказать, что сильно испугался, вот когда Никита вытащил огромного паука в банке и предлагал руку к нему засунуть было страшнее, однако с тех пор летать на самолетах он боялся.

Глава 2

Как прекрасно теплым летним днем купаться в море, и даже если по календарю это не лето, а географически море где-то возле экватора, то это все равно теплый летний день. Ведь лето – это не месяц и число, в Австралии и в России лето будет с разных сторон календаря. Лето – это ощущение, это разрешение скакать и прыгать от удовольствия, бегать по песку босиком и не боятся дождей. Когда летом идет дождь, ты можешь быть мокрым насквозь, с тебя будет течь ручьем, а если открыть рот, то можно напиться воды, но нельзя замерзнуть или простыть. Лето – это время, когда невозможно замерзнуть, когда для выхода на улицу нужно одеть только обувь, да и то не обязательно. Летом вся природа буйствует и растет, насекомые копошатся в траве, цветы пахнут со всех лугов и полей, пчелы яростно трудятся, собирая нектар и пряча его в соты. И птицы поют радостные песни от зари до самого заката. Летом хочется бегать и купаться, быть может именно поэтому в странах вечного лета всегда проблема с работой? Там попросту нет желания работать, это какой-то психологический диссонанс, всегда кажется, что раз сегодня такая классная погода – то надо отдыхать, а вот потом, когда погода переменится… Но погода никогда не переменится и это их счастье и проклятие одновременно.

Аня была девчонкой которой больше нравилось играть с мальчишками, она предпочитала войнушку, догонялки и обожала лазить по деревьям. Куклы у нее, конечно, тоже были, но скорее для красоты и просто, потому что их постоянно дарили. В свои двенадцать лет она уже успела побывать в пионерских лагерях, облазила все деревья во дворе и даже ходила с фонариками в секретный поход в подвал, где они видели настоящую дохлую кошку и целую кучу тараканов, от чего мальчишки испугались и убежали, бросив её одну с фонариком. Она тогда взяла себя в руки и медленно вернулась обратно, после чего еще долго обзывала всех “бояками”, и никто не смел назвать её трусихой. Как и у любого нормального ребенка лето у Ани ассоциировалось с поцарапанными ногами и руками, разбитыми в кровь и уже незаживающими коленками и приключениями каждый день. На прошлой неделе они лазили на крышу кооперативных гаражей неподалеку, особо смысла в этом не было высота гаражей была с пару метров, но это все лучше, чем сидеть дома.

Родители Ани этим летом решили отправиться на море, до моря было чуть больше тысячи километров и было решено отправится на собственной машине, по пути заехав к бабушке Лиде и тете Агате. Дорога получилась несложной, ехать надо было только днем и старенький жигуль должен был пережить этот марш-бросок без особых хлопот. Собираться на море начали примерно за неделю до выезда, надо было сложить вещи, проверить, что ничего не забыли, потом отметить в списке что уже положили. Родители Ани очень любили все планировать поэтому был составлен полный список, в котором были даже зубочистки и носовые платочки, а в углу комнаты выделено специальное место, куда складывались вещи по списку. Брать вещи из этой кучи строго воспрещалось, можно было только добавлять. Аня как-то положила в нее свои любимые шорты и потом даже плакала, но ей не разрешили надеть шорты к Светке на день рождения. Аня тогда очень обиделась и даже решила, что вообще не поедет на это дурацкое море. Но потом, как это и должно быть, настроение изменилось, она опять прыгала от радости и помогала собирать вещи.

В назначенный день все вещи благополучно перенесли и загрузили в машину, от чего осталось совсем немного места на заднем сиденье, однако оно стало похоже на диван, так как в ногах стояли высокие сумки до самого сиденья. Ей были выданы книжка, фляжка с водой и альбом для рисования с карандашами. Дорога предполагалась не сложной, но долгой. Иногда она открывала окошко и высовывала голову на улицу, чтобы ветер трепал её волосы и можно было слушать как он свистит пролетая мимо.

– Аня, а ну залезь обратно, – начала было ругаться мама.

– Да ладно, ну скучно ребенку, три часа уже едем, что ей еще делать

– Пусть рисует, у нее есть и альбом, и набор карандашей в двадцать четыре цвета, у меня в её возрасте если пара карандашей была, то хорошо.

– Мам, ну мне скучно, я уже нарисовала птичку, и нашу машину, и цветочки разные, а на улице ветер так быстро дует, что волосы сами шевелятся.

– Все равно не надо высовываться, особенно далеко, вдруг кто-то мимо проедет и по голове заденет? И выпасть можно! Открой окошко и слушай себе, как ветер дует, чего наружу то вылезать?

Аня надула губы и смотрела как за окном пролетает целая жизнь, а ей даже чуть-чуть поучаствовать в ней не дают, можно подумать тут машин много, за последний час только один автобус на встречу попался, да несколько грузовиков. А до моря еще ехать целых три дня, как представишь себе, это же целая вечность!

Ближе к закату родители, копошась в карте и рассматривая названия улиц пробирались по незнакомому городу. Наконец они нашли дом бабы Лиды, и мама отправилась на разведку.

– Дом вроде тот, я схожу проверю, а вы тут сидите.

– Мам, а почему ты пойдешь?

– Потому что это моя мама и я её давно не видела.

Папа не стал добавлять, что это еще и его теща и что лучше бы и правда маме первой сходить.

– Анюта, а мы можем пока выйти и ноги размять, чего сидеть в машине?

Повторять дважды не пришлось, дверь машины открылась и из нее пулей вылетела Аня, словно пружинка, которую всю дорогу сдерживал какой-то крючок. На улице было все по-другому, под ногами шуршал гравий, который кончался где-то в траве и не было вытоптанных тропинок. Деревья росли ухоженные, Аня сразу заприметила пару яблонь и решила, что если мама задержится, то можно залезть и сорвать яблок, главное, чтобы тут никто не кричал на нее из-за этого. Двор был небольшой, в углу сидела молодежь, кто-то играл на гитаре, мелодию Аня не знала, но она ей нравилась. Солнце перестало жарить и воздух словно сохранив последние теплые лучики приятно щекотал шею и плечи.

Сделав несколько кругов по двору, Аня вернулась к машине, где неспешно курил её папа, глядя в сторону молодежи и прислушиваясь к гитаре. От машины шел жар, словно от печи, Аня выставила руку и почувствовала, как горячо сейчас под капотом.

– Пап, а машина так сильно нагрелась из-за солнца?

– И из-за солнца тоже, но вообще машина, когда работает всегда греется, у нее же внутри горит бензин.

– А она не сгорает?

– Нет, он горит внутри двигателя, поэтому такой двигатель и называется – “двигатель внутреннего сгорания”.

– А мама скоро вернется?

– Да кто ж её знает, я думаю, что мы правильно приехали и сейчас они немного поговорят и вспомнят про нас.

Словно по волшебству мама выглянула в окно и помахала рукой.

– Юра! Поднимайтесь!

– Ну вот, давай, я заберу сумку для бабушки и пойдем.

Сказав это, папа бросил окурок и затоптал его носком ботинка, гравий не очень способствовал процессу, от чего табак остался тлеть между камней с тонкой струйкой дыма. У бабушки пахло стариной, трудно сказать, что именно создает этот запах, быть может это древняя пыль, а может быть вещи, которым под сотню лет, но как только Аня зашла, она сразу почувствовала этот запах. Ей нравилось у бабушки, тут был старинный сервант с хрустальным лебедем и старым чайным фарфором. На столе в корзинке были яблоки и груши запах от которых чувствовался во всей квартире.

– Какая ты уже большая стала Анюта! А ну ка иди ко мне, я тебя обниму…

– Бабушка, ну не надо, – сопротивлялась Аня, хоть и понимала, что надо один раз дать себя обнять и тогда вопрос будет закрыт до самого отъезда.

– Ты наверно отличница в школе?

– Да уж, отличница, – иронично заметил папа. – Ну, зато никто не обижает, да Ань?

– Ой пап, ну что вот ты начинаешь?

– А потому что я не ожидал, что меня к директору вызовут из-за дочери, которая бьет мальчиков.

– Я их не била, мы играли.

– Ну да, играли, только родители мальчиков это почему-то не понравилось.

– Значит боевая у нас Анюта, ничего, это тоже хорошо! Первыми лезть не будут. Там на кухне есть корзинка в ней конфетки, иди набег сделай, пока мы тут будем с вещами разбираться.

– Лидия Андреевна, зря вы её балуете.

– Так ежели не я, то кто? Зачем тогда вообще бабушки нужны?

Ане нравились конфеты, это были настоящие трюфели, родители считали, что от сладкого болят зубы и поэтому дома конфеты были редкостью.

Так как приехали они к закату, то осталось времени только поужинать, попить чаю и пора было уже ложится. Ночевать пришлось на полу, на матрасах, было удобно, можно не бояться, что ночью упадешь с кровати.

Утром они быстро собрались и выехали с рассветом, Ане понравилось у бабушки, она смотрела на её дом еще долго, пока он не скрылся из виду. Дальше дорога была лучше, видимо асфальт недавно поменяли, и машина плавно катила по полосе. Попуток стало попадаться больше, тетя Агата жила совсем близко к морю, Ане даже показалось, что воздух начал пахнуть солью. По пути они заехали поесть шашлык где-то в придорожном кафе и казалось, что это был самый вкусный шашлык, который только довелось попробовать. Конечно, все были голодные, однако шашлык и правда был не плох. Это была не свинина и не, упаси боже, говядина, это был свежий ягненок, которого правильно замариновали вчера вечером и сегодня шашлык уже набрал вкуса приправ из маринада. Шашлык был нежным и мягким, при этом он не разваливался во рту в кашу и чувствовались волокна мяса. Аня снимала жирные куски на тарелку, а папа с удовольствием их забирал себе. Это только в детстве кажется, что жир – это не вкусно, с возрастом наш организм начинает разбираться, где больше калорий и требует жирную пищу. Но жирный шашлык можно есть только в горячем виде, только так это вкусно и приятно, в холодном же виде жир не съедобен. Есть правда исключение, это соленое или копченое сало, которое приятнее на вкус именно в холодном виде.

К тете Агате приехали ближе к вечеру. У нее было два сына, и Аня сразу убежала с ними играть. Они жили в своем доме с маленьким садиком, где росло всего понемногу. Дорога была долгой, и родители предупредили, что сегодня стоит лечь пораньше. Однако Аня заигралась с ребятами, а у Агаты оказалось очень вкусное домашнее вино, с которым приятно сидеть вечерами и отдыхать, обсуждая последние новости. Когда уже стемнело, детвору гурьбой загнали в дом и уложили спать, в доме не было проблем с кроватями, поэтому Ане досталась целая комната. Ночью окна были открыты нараспашку и прохладный ветер гулял по спальне. Аня укуталась в одеяло и моментально уснула.

До моря добрались без приключений и первым делом, как только оставили вещи в гостинице отправились купаться. Вода была прохладная, однако если зайти и немного подождать, то казалось, что она стала теплой и можно было купаться сколько влезет. Периодически мама или папа выгоняли Аню из воды погреться на солнце, говоря, что губы уже стали синие. Однако, как только организм прогревался, она убегала обратно. Однажды на море был шторм, не сказать, что прям сильный, но маленький матрац, который купили родители, превратился в детскую доску для сёрфинга. Аня заплывала в море, а затем вместе с волной неслась на берег, самое неприятное было где-то посередине пути, когда волна накрывала сверху и можно было кувыркнутся и приложится головой по дну, в этот момент самое главное было оставаться в вертикальном положении, тогда вода выталкивала матрац наверх и можно было спокойно доплыть до берега с остатками волны.

В один из таких кувырков Аню все же перевернуло и ударив о дно сильно царапнуло по щеке и по лбу, она почувствовала, как резко обожгло кожу и постаралась вынырнуть, чтобы посмотреть, что с лицом. Вокруг все кружилось и пенилось и было не понятно где верх, а где низ, в это же время она открыла глаза и увидела темные разводы в воде, она вынырнула на секунду из воды, провела рукой и увидела кровь, тут же волной её сбило с ног и закрутило, а затем потянуло на глубину. Аня не знала, что такое отбойное течение и начала грести к берегу что есть силы. Ей стало страшно, она не видела маму и папу и не понимала, где кончается вода, каждый раз, когда она выглядывала на поверхность она видела, как берег отдаляется от нее. В какой-то момент она устала и перестала двигаться, её подхватило течение и понесло в сторону, дальше от берега она внезапно почувствовала, что она на поверхности, а рука крепко держится за тот самый надувной матрас.