Глава 1
За окном привычным, серым пятном растянулась огромная туча, закрыв собой половину неба. Вечно спешащие прохожие сновали туда-сюда по тротуару, задевая друг друга локтями, сумками, но похоже, даже и не замечали этого, потому что никто не оборачивался, не извинялся и просто растворялся в толпе, становясь очередной крупицей безликого потока движущихся людей.
Автомобили сигналили, не соблюдали дистанцию, не пропускали друг друга и вели себя как возмущенные старушки на лавочке – пытаясь перекричать одна другую.
Осень. Уже поздняя осень. Практически вся листва с деревьев опала и усыпала аллеи сквера, который просматривался из окна моей квартиры. Желто-оранжевое “одеяло” закрывало пешеходные дорожки, и люди загребали самое настоящее море листвы ногами.
Я печально вздохнула, оперлась на подлокотники кресла и поднялась, чтобы неспешно пройти на кухню. Из шкафчика над раковиной, достала пузатую кружку с широкой и очень удобной ручкой, в соседнем шкафу потянулась к банке с кофе, и проделав несложные манипуляции, уже через минуту сделала первый глоток ароматного напитка.
Спешить мне было некуда.
Это утро, было точной копией таких же до. И скорее всего, таких же после. Последние восемь месяцев, каждый мой день был похож на предыдущий. Жизнь не менялась. Говорят, что стабильность, это хорошо. Разве не так?
В моем случае, это было невыносимое болото, затягивающие в свою трясину, и не выпускающее наружу.
А ведь раньше все было по-другому. Я смотрела на мир совершенно другими глазами, полными любви, света, надежд и веры в самое замечательное будущее. А что еще может ждать двадцатипятилетнюю девушку? Конечно, только что-то хорошее, доброе и счастливое!
Я была человеком-улыбкой. Всегда смеялась, радовалась жизни, не унывала. Обожала свою работу, с любовью относилась к ученикам, с энтузиазмом вела уроки и занималась репетиторством. Я верила в любовь и чувства до конца жизни, в то, что у каждого человека есть своя вторая половинка, с которой нужно обязательно встретиться. А еще, мечтала о большой и шумной семье, о доме с “зеленой” территорией и огромной, лохматой собакой, которая бы была самым верным другом детей.
Я верила в законы Вселенной, знала как составлять Карты Желаний, участвовала в марафонах, делала медитации и вела список Благодарностей за день. Я действительно излучала добро и свет!
Пока однажды, у меня не начались проблемы со здоровьем. Быстрая утомляемость, вялость и апатия. Начал сбиваться цикл, появились неприятные ощущения и боли. Несколько месяцев мучений, и я наконец, отправилась на обследование. Результаты которого, меня просто ошеломили.
Я сидела в кабинете гинеколога, в обычной районной женской консультации, и с подозрением смотрела на доктора, которая делала записи в моей карте.
– Пришли результаты анализов, Варвара. Они мне не очень нравятся, да и УЗИ ты сама знаешь, что показало. Я тебя направляю встать на учет в Онкоцентр, ты пожалуйста не тяни. Там еще раз все проверят, назначат операцию. Не сразу конечно, очередь приличная, но пока у тебя все в начальной стадии, нужно обязательно пройти лечение.
Кто бы мог подумать, что у молодой девушки, которая недавно окончила университет с отличием, устроилась на работу в частную школу, и с удовольствием преподавала деткам историю, вдруг обнаружат злокачественные новообразования на яичниках?
Жизнь перевернулась. Одним днем. И навсегда.
Я думала, что такое бывает только в книжках и фильмах, что такие сценарии придумывают специально, чтобы увеличить накал страстей, вызвать ответную реакцию у зрителей и читателей, тем самым подогревая интерес и увеличивая охваты и популярность. Но нет, правда оказалась куда более неприглядной.
И жить с этой правдой было практически невыносимо.
Моей опорой стал отец, который три года назад, после смерти мамы, перебрался жить на дачу, переоборудовав ее для постоянного проживания. Папа был неразговорчивым, хмурым мужчиной, но с добрым сердцем. Он был очень привязан к маме, и когда ее насмерть сбила машина, не смог более оставаться в квартире, где все напоминало о ней. Я понимала его и не винила в том, что он пожелал закрыться в себе, переживать боль утраты в одиночестве, практически разорвав связь с прошлой жизнью и окружением. Ему это было нужно.
Когда меня выписали из больницы после курса химиотерапии, я была очень слаба, и папа временно перебрался ко мне в квартиру. Я была ему очень благодарна, потому что на свете остался только этот мужчина, который заботился обо мне, не потому что так было надо, а потому что просто меня любил. Безусловной любовью.
Днями и ночами он был рядом, готовый помочь мне в любую секунду. И я была ему безмерно благодарна.
Время шло, я постепенно восстанавливалась физически, да только рана на душе все никак не хотела затягиваться. Боль, от осознания того, что я теперь не настоящая женщина, когтями вонзалась в сердце.
Да, я неполноценная!
Бракованная!
Противная сама себе!
Всего лишь кукла, пустая внутри.
И мне теперь придется жить с этим. Знать, что никогда не смогу стать матерью, не смогу подержать своего ребенка на руках. Не услышу заветное: “мама”.
Каждый раз, слезы градом спускались по щекам, утягивая меня в темноту и опуская на дно пропасти, из которой не было возможности выбраться.
Я не хотела возвращаться на работу. Представлять, как я должна буду улыбаться своим ученикам и быть позитивной несмотря на то, что внутри у меня все скованно льдом и болью, было невыносимо.
Но каждый день приближал меня к тому моменту, когда мне придется надеть строгий костюм учительницы, заплести высокий пучок и надеть очки, специально игнорируя контактные линзы, чтобы придать образу солидности. Думать об этом совсем не хотелось.
Это такая насмешка судьбы – любить детей, тянуться к ним, всем сердцем желать дать им что-то новое, важное в этой жизни, но не иметь возможности растить своих собственных малюток.
Я перестала мечтать. Это больше не мое и не для меня. Зачем это делать, если мечты все равно не осуществимы?
Я вернулась к своему наблюдательному пункту – окну. Придерживая горячую кружку, прихлебывала ароматный напиток и по-доброму завидовала всей этой суете, которая вихрилась на улице – жизни! Активной, яркой, насыщенной! Полноценной!
Громкий звонок телефона отвлек от созерцания бурлящего потока машин и людей, и посмотрев на экран, я попыталась внутренне приободриться. Для этого человека стоило постараться хотя бы изобразить счастье.
– Варя! – раздался радостный голос моей единственной подруги, которая поддержала меня в трудную минуту, и по сути, была тем самым родным человеком, которому я могла доверить свои переживания и страхи. Но всегда старалась быть чуточку веселее, чуточку живее, потому что знала, как ей важно видеть меня такой, какой я была прежде. – Я тебе сейчас такое расскажу!
Глава 2
– Сегодня в школу приходила мама Пети Сильцова из шестого Си класса. Ну ты помнишь его, – уверенно лепетала Лиза, захлебываясь информацией. Мы работали вместе в одной школе, и были закадычными подругами с самых первых институтских времен. – Активный такой мальчик, веселый, любит шоколадки потрескать на уроках.
Я невольно улыбнулась.
– Помню, Лиза, конечно помню Петю. Он у меня не только шоколадки на уроках уминает. Как-то его с орешками напару застала.
– Ну вот! Сегодня его мама привезла сама лично. У нее новая машина, вот она покрасоваться и решила. – я даже представила, как Лизка закатила глаза и прихлопнула ресничками. Мы с ней были родом из самых простых семей, не избалованные в детстве и ценили каждую заработанную копейку.
В элитную школу попали случайно. Мы были лучшими в потоке, и после окончания университета, наш декан порекомендовал нас в одну очень известную и безумно дорогую школу. Год обучения стоил здесь как приличный такой автомобиль, о котором мы могли только мечтать. Но и зарплата в разы отличалась от той, которую платили в обычных муниципальных школах. Ну а дети… здесь обучались дети очень непростых родителей.
И я и Лиза старались никогда не оценивать и не обсуждать ни родителей, ни детей. Воспитанные в параллельной Вселенной, мы просто понимали, что они другие. С другим мышлением, с другими целями и запросами. Многие “чудачества” сильных мира сего, казались нам странными, но приходилось их принимать и осознавать.
– Словом, мы с ней перед уроками разговорились. Хорошая у Пети мама, очень позитивная! Ты ведь в курсе, что у нее своя клиника в центре? Ой, ну да ладно, это совсем не важно! А то я тебе сейчас наговорю ерунды, а скоро перерыв закончится и нужно будет бежать на урок, а я самого главного не сказала. Варь, ты когда все же выходишь с больничного? Тамара Петровна уже рвет и мечет, как хочет тебя увидеть.
Вот оно! То, чего я больше всего боюсь. Возвращения.
Как я смогу преподавать детям? Смотреть в их глаза?
– Лиза, я не знаю. Возможно, мне придется увольняться. – тяжело вздохнула и нотки моего настоящего настроения и состояния проскользнули в разговоре. Как бы я ни хотела скрыть от подруги, что действительно творится у меня на душе, это все равно просачивалось, заставляя ненавидеть саму себя за это. За слабость.
– Я так и знала! – воскликнула подруга. – Прям пятой точкой чувствовала, что ты не захочешь возвращаться!
– Лиз, не, не захочу. Я просто не могу. – взгляд мой был устремлен на поток людей, которых я бездумно рассматривала. – Как я смогу смотреть на детей и преподавать им? Ты даже не представляешь, какая это боль. Она не проходит, не притупляется. Она всегда со мной, выкачивает мою энергию.
– Если ты будешь прятать голову в песок, легче ведь не станет. – резонно заметила подруга. – Варя, тебе придется научиться с этим жить, и лучше раньше, чем позже.
Она права. Господи, как же она права!
Осталось только силы найти для того, чтобы преодолеть свои страхи.
– Их будет много, я не смогу вновь держать их внимание. Я сейчас даже с двумя людьми одновременно общаться не могу. Хочется спокойствия и… я боюсь не справиться.
– Ну и дура! – безапелляционно заявила Лиза. – Но я, по правде сказать, так и предполагала, что ты не захочешь вновь работать в школе. Думала уже куда пойти?
– Пока нет. Осталось пара недель до выхода с больничного. Как раз планировала сегодня заняться поиском работы. – нагло вру, потому что не могу заставить себя сесть за компьютер и действительно приложить хоть какие-то усилия, чтобы обзавестись новой работой.
– Варька, вот больше чем уверена, что ты даже попу свою не подняла, чтобы хоть шаг сделать в этом направлении. Варь, тебе надо продолжать жить дальше. Ты еще молода, еще столько всего впереди. В конце концов, ты преодолела такой недуг, это ли не повод воспрянуть духом? Тебе дается второй шанс начать жизнь заново. Воспользуйся им. А я тебе в этом помогу. – хитренько добавила подруга, вызвав невольную улыбку у меня на губах. – Возвращаюсь к разговору про маму Пети. Ее кстати Изольда зовут. Так вот, она сегодня спрашивала, нет ли у меня знакомой няни. Партнеру ее мужа очень нужна няня для малыша. А найти стоящую, которой можно доверить ребенка, не просто. Там особые условия должны быть по-моему, то ли проживание в семье, то ли что… короче, это все к чему я? К тому, что взяла у нее номер телефона помощницы этого партнера, и узнала куда отправлять резюме.
Я на секунду прикрыла глаза, прекратив слушать подругу. Порой, ее неуемной энергии было слишком много.
– Варя, я считаю, что это твой шанс!
Что?
О чем она?
– Лиз, куда ты клонишь?
– Да я не клоню, а прямым текстом тебе говорю – отправляй резюме и жди звонка. – фыркнула подруга.
– Куда?
– Что куда?
– Куда отправлять резюме и зачем?
Повисло молчание.
– Светлова, ты сейчас не зли меня, пожалуйста! – раздался грозный голос Лизы. – Я тебе о чем говорю уже столько времени? Одному состоятельному человеку нужна няня для ребенка. Нужно отправить им по почте резюме.
Ничего не понимаю. Меня няней?
Меня няней к ребенку?
– Лиз, ты чего? С ума сошла?
Голос вдруг стал такой сиплый, в горле пересохло и я очень сильно разволновалась. Как же так, неужели Лиза не понимает, что работать с детьми я больше никогда не смогу.
Не смогу!
– Это почему еще? – возмутилась верная подруга. – Хотя, знаю я, что ты подумала! Варь, если ты будешь чураться людей, детей и работы, ты зачахнешь.
– Лиз, я понимаю! Но няня…
– А что тебе не нравится? С одним ребенком все легче справиться, чем со школьной аравой. – Лиза вдруг тяжело вздохнула, и я почувствовала дикую усталость в ее голосе. Это меня прилично насторожило, потому что, обычно Лиза, это комок энергии. – Варь, пожалуйста, попробуй начать жить. Не существовать, а жить. Судьба позволила тебе пройти лечение, выжить, а теперь буквально толкает в новый опыт. Почему ты сопротивляешься? Я понимаю, что преподавать это не просто, тем более нашим ученикам. Но быть няней в состоятельном доме, это не самый худший вариант. Ты вот уже подумала, куда можешь устроиться, кроме преподавательской сферы?
Я молчала. Потому что, по большому счету, мне бы и хотелось остаться в профессии, но не сейчас. Может быть чуть позже, я бы созрела вернуться к урокам в школе. Но на данный момент, путаница и страхи закручивали веретено отторжения к подобной работе. А чем другим заниматься, я даже не представляла. Репетиторством вряд ли я смогу заработать на достойное существование.
– Все ясно, Варь. Я тебе предлагаю все хорошо взвесить. Я понимаю, что сложно принять решение вот так, с бухты-барахты, но ты пожалуйста, подумай очень хорошо. Возможно, этот ребенок нуждается именно в тебе.
Глава 3
Я стояла прямо перед входом в подъезд элитной многоэтажки и нервно озиралась по сторонам. Как я оказалась здесь? Зачем? Почему?
Эти вопросы крутились в голове, пока я автоматически подмечала шикарнейшую территорию вокруг дома, современную детскую площадку и множество тропинок, окруженных мелкими кустарниками, и словно созданными для прогулок с колясками.
Вход на огороженную территорию дома охраняли крепкие на вид парни, с вежливыми улыбками, но вот взгляды их сканировали тебя еще за несколько метров при подходе к дому.
Здание, к которому я приехала, располагалось достаточно далеко от моего места проживания, поэтому мне пришлось брать такси, чтобы добраться без приключений. И когда машина остановилась недалеко от ворот и пункта охраны, я спасовала. Итак до этого у меня было не много сил, то теперь я вообще поникла. Это кто же живет в таком доме, что настолько тщательно охраняется его покой?
Конечно, я привыкла видеть очень влиятельных и обеспеченных людей, потому что именно их отпрыски учились в школе, в которой я преподавала. Но с родителями учителя контактировали напрямую не каждый день, поэтому, естественно, я старалась не обращать на это все внимание. В конце концов, мне не важно, сколько, например, у родителей Пети Сильцова денег. Для меня это не имело никакого значения.
Поэтому, с элитной жизнью я пересекалась вскользь, лишь изредка рассматривая марки вообще не известных мне автомобилей, спокойно дожидавшихся своих хозяев на школьной парковке.
Но здесь… Все словно пышило богатством и достатком.
Я до сих пор не могла поверить, что согласилась на эту авантюру. Не знаю, каким образом, но Лизе удалось сломить мое сопротивление. Она разрушила весь мой защитный панцирь, приводя все новые и новые аргументы, в пользу того, что мне стоит попытаться поработать няней.
И хотя внутренне, я сопротивлялась, но с каждым словом, понимала, что скоро мне в любом случае придется поменять свою жизнь. Укрывшись в надежном коконе из обиды на мир, боли, страха и разочарования, я не ощущала течения времени. Но очень скоро, мне так и так придется выбраться наружу, встряхнуться и пытаться наладить оборванную коммуникацию.
Невозможно все время прятаться. Мне нужны будут деньги, чтобы питаться, платить коммунальные платежи, помогать папе, хотя его гордость не позволяет ему брать у меня какую-либо материальную помощь.
Сейчас, когда я до сих пор до конца не свыклась с тем, что никогда не смогу иметь детей, когда только мысли об этом, замораживали все внутри, покрывая меня слоем льда, любое упоминание о своей предыдущей работе болью отзывалось внутри.
Но Лиза права – я не смогу все время бежать от этих эмоций. Не смогу жить закрытой от всего мира, жизнью.
Поэтому, закончив разговор с подругой, и получив от нее электронную почту, на которую нужно было отправить резюме, я попыталась не дать себе времени сильно анализировать, сомневаться или раздумывать. Буквально на какую-то минуту, вернулась я прежняя. Уверенная, сильная, веселая. Та, которая не боялась ничего.
И именно эта Я, включила компьютер, открыла свое резюме, сделала необходимые правки, и словно под гипнозом отправила документ по электронной почте.
Возможно, Лиза права, и эта работа поможет мне вернуться к жизни. Конечно, быть такой как прежде, я уже никогда не смогу. Но если я не “вырвусь” сейчас, то может быть потом мне уже ничего не поможет.
Я особо не надеялась на удачу, потому что, как такового опыта работы именно няней у меня не было. Конечно, педагогическое образование накладывает свой отпечаток на воспитание деток, ты уж тут невольно анализируешь их поведение, начинаешь реагировать так, чтобы не подвергнуть ребенка какому-либо давлению и не дай Бог, не сломать психику ребенка. Чтобы каждое сказанное тобой слово не закладывалось в “минус”.
А когда через два часа мне позвонили и пригласили прийти на собеседование, я тут же растерялась. Как, вот так сразу?
Это было так неожиданно, но звонок будто встряхнул меня. Я засуетилась, побежала мыть голову, гладить одежду, и даже позволила себе слегка подкраситься: всего лишь подрисовала брови и нанесла румяна.
Захватив с собой диплом и личные документы, отправилась на свое второе в жизни собеседование. Я волновалась. Мне вдруг захотелось получить эту работу. Эмоции, которые я испытала, собираясь на встречу, захлестнули меня такой приятной волной, что я никак не ожидала, что в моем нынешнем состоянии это будет возможно. Я вообще ни во что не верила. Ни в ощущения, ни в действия.
Да, выбираться из своей уютной норки было сложно.
Показав охранникам разрешение на вход, которое мне заранее прислали, я прошла на территорию дома и крепко сжимая кулаки, решила наконец, сделать первый шаг.
Зайдя в подъезд, поразилась красоте и чистоте, царившей здесь. Небольшая стойка администратора дома (или как раньше говорили – консьержа), высокие вазы и красивые цветы, пол и стены выложенные плиткой, аромат какой-то элитной парфюмерии для помещений.
И это всего лишь только подъезд!
– Прошу прощения, – милый и такой приветливый голос улыбающейся девушки, стоявшей за стойкой, вывел меня из ступора. Я с легким шоком посмотрела на нее и встрепенулась. – Меня зовут Мария. Подскажите пожалуйста, в какую вы квартиру?
– Двадцатую. – голос мой звучал неуверенно и хрипло. Но я не давала себе времени анализировать. Если пришла, надо не бояться и идти до конца.
– О, меня предупредили, что должна прийти девушка. Подскажите, как вас зовут?
– Светлова Варвара.
Мария быстро сверилась с планшетом, что лежал на стойке, и проверив данные, подняла на меня свои глаза, полные добра и уважения.
Надо же, это тоже входит в ее обязанности?
– Я провожу вас до лифта. – она мило улыбнулась, и я последовала за ней.
Зайдя в лифт, я почувствовала себя еще более неловко. Потому что, это какое-то великолепие! Приветливая девушка, роскошь и богатство даже в подъезде, шикарный лифт. Я уже даже боялась предположить, что же меня ожидает в самой квартире!
Выйдя на площадку, на двадцатом этаже, была тут же встречена круглощекой, румяной женщиной невысокого роста, которая при виде меня растянула губы в улыбке.
У них тут что, корпоративное требование – всем улыбаться?
– Светлова Варвара? – уточнила женщина.
– Да.
– Пойдемте, Марина Леонидовна вас ожидает. – женщина поманила меня рукой и мы направились к входной двери.
Насколько я поняла, на каждом этаже этого дома, располагалось по одной квартире. И зайдя внутрь этой, я обомлела.
Нет, здесь не было царского убранства, и ты совсем не ощущаешь себя как в Эрмитаже. Наоборот. Интерьер поразил своей лаконичностью и непревзойденным стилем. Выполненный в серо-коричневых тонах, он был таким… мужским. Совсем не проглядывалась “женская рука”, но, возможно это только холл произвел на меня такое впечатление.
– Пожалуйста, проходите. – женщина указала на приоткрытую дверь в гостиную и забрала у меня пальто, которое я сняла по пути, но никак не могла сообразить куда могу его пристроить.
Я благодарно кивнула и постучав, вошла внутрь. Мое внимание сразу же привлекла статная молодая женщина лет тридцати, сидевшая в мягком кресле, обложившись бумагами, ноутбуком и двумя телефонами. Она бросила на меня мимолетный взгляд, кивнула головой указывая на диван, притаившийся поблизости, и тут же уткнулась обратно в планшет, что-то быстро печатая.
Ожидая, когда же незнакомка обратит на меня внимание, я оглядывалась по сторонам, отмечая все те же “холодные” нотки, и отсутствие каких-либо признаков детских вещей, семейных фотографий, и вообще, хоть чего-либо, что делало бы комнату похожей на жилую, а не готовую картинку для каталога дизайнов интерьера.
– Осмотрелись? – снова один взмах ресниц. Но на этот раз, женщина наконец, отложила планшет, потянулась к бумагам, нашла нужную, что-то прочитала и уставилась на меня внимательным и цепким взглядом. – Понравилось здесь, Варвара Андреевна?
Голос у женщины был стальной, как и взгляд и образ в целом. Узкие, стильные очки, которые придавали ей вид самой настоящей стервы. Высокий, гладкий хвост, идеально подходящий под образ сильной женщины. Брючный костюм черного цвета и белая рубашка. А еще серьги – аккуратные гвоздики, именитого ювелирного бренда. Все строго, стильно, безупречно.
– Здравствуйте. – решила начать с того, о чем позабыла эта хищница. – Здесь очень красиво.
– А по мне, ужасный интерьер! Обязательно здесь все исправлю. – они растянула губы в циничной улыбке. – Варвара Андреевна, меня зовут Марина Леонидовна, и я занимаюсь подбором няни для сына Егора Дмитриевича. По большому счету, это не моя работа, но вы у меня уже двадцатая сегодня, поэтому, давайте проведем собеседование по-быстрому.
Ого! Вот это напор! Значит, эта женщина не мама ребенка?
Я лишь кивнула головой в знак согласия с ее предложением.
Она быстро заглянула в мое резюме, что лежало прямо перед ней и задала самый главный вопрос.
– Почему хотите работать няней? Опыта у вас нет.
– Хочу на продолжительное время сменить сферу деятельности.
– Отчего же? Вы после института и по сей день работаете в школе. Хорошей школе. Элитной. – она была искренне удивлена. – Зарплаты там для безбедной жизни вполне хватит.
– По состоянию здоровья не могу преподавать большому количеству детей. – конечно, я понимала, что это причина очень притянула за уши, но рассказывать всем о своих серьезных проблемах я не собиралась.
– А за маленьким ребенком следить сможете? – хмыкнула Марина Леонидовна.
– На сколько маленький? – вот засада! Я даже не спросила у Лизы сколько лет ребенку.
– Год и два месяца. – на лице моей собеседницы отразилось явное недоумение. – Вы что, не знали на какую работу отправляли резюме? Как минимум нужно было хотя бы поинтересоваться условиями!
О да, унизьте меня еще больше, чем я себя сейчас!
– Ладно, давайте честно – причина?
Я была искренне удивлена напору этой молодой женщины. И ее развитым аналитическим умом.
– У меня обнаружили онкологию, вырезали некоторые женские органы, сказали, что не смогу иметь детей. Сейчас работать в школе для меня – мучение.
Выпалила на одном дыхании. В конце концов, я ничего не теряю. Была не была!
А моя собеседница даже рот открыла от удивления.
– Твою мать!
Эти слова прозвучали как-то особенно громко, в полной тишине, царившей в комнате. Марина Леонидовна смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и кажется, поверить не могла в то, что я ей только что сказала.
– Пошли! – она вдруг начала перекладывать бумаги и технику в сторону и быстро поднялась, оказавшись сантиметров на двадцать выше меня. Модель!
Женщина четким, уверенным шагом двинулась на выход, а я быстро засеменила за ней. Было интересно куда она меня ведет и какое это имеет отношение к собеседованию.
Я вообще плохо понимала, что происходит. Всегда думала, что собеседование, это сложный процесс, требующий максимального внимания как со стороны соискателя, так и со стороны работодателя. По крайней мере, моя самая первая встреча с директрисой школы, Тамарой Петровной, была именно такой.
Она принимала меня в своем шикарном кабинете, за мощным столом, который казался океанским лайнером, бороздящим морские просторы. Строгий взгляд из-под опущенных век, хмуро сведенные к переносице брови и холодный голос – вот, что ждало меня, когда я пересекла порог ее владений. Несмотря на то, что декан рекомендовал меня и Лизу, Тамара Петровна была настроена очень решительно – проверить нас, подходим ли мы для ее элитной школы.
И надо сказать, несмотря на то что, как мне казалось, я провалила все тесты и беседы, она в итоге оказалась довольна моими результатами.
Здесь же все происходило совсем по-другому.
Мы проходили многочисленными коридорами, и я, по правде сказать, запуталась в поворотах. Казалось бы, квартира, но ее площадь впечатляла. Когда мы наконец, подошли к очередной двери, Марина Леонидовна приложила палец к губам. Приоткрыв дверь, она предложила мне войти. Нахмурившись и не совсем понимая, что происходит, я заглянула внутрь и обомлела. Это оказалась детская комната, правда об этом говорило только наличие кроватки и небольшой свалки игрушек. Серые стены, темные шторы и такой же темный ковер на полу. Мрачно и жутко.
Но меня поразило больше всего не это.
В кроватке, распластав руки в стороны, мерно посапывал ребенок. Темные волосики, курносый носик, сладкие пухленькие губки и круглые щечки. Хорошенький пацан, который во сне показался мне маленьким ангелом.
Сердце рухнуло вниз.
Оглушительно!
И тут же разбилось.
Я бы так стояла и любовалась им бесконечно.
Но почувствовав руку у себя на плече, развернулась и поймав взгляд Марины Леонидовны, вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
– Справишься? – совершенно неожиданно для меня, спросила женщина и мы вновь двинулись по коридору обратно.
– Да!
Я не сомневалась. Не могла себе этого позволить. И почему я раньше сопротивлялась? Почему и предположить не могла, что один только вид такого крошечного существа перевернет все мои чувства внутри. Что мысли поменяются стремительно, заполнив сердце и разум любовью.
К чужому ребенку. Постороннему ребенку.
– Мальчика зовут Игнат. – сообщила мне Марина Леонидовна, когда мы вернулись обратно в гостиную. – Проживание здесь, круглосуточное. Выходной в понедельник. Питание включено. Все условия работы, договор и инструкции отправила тебе на почту. Приступаешь завтра.
Женщина уже углубилась в ноутбук, что-то быстро печатая. Ее голос звучал уверенно.
А я не сразу сообразила, что меня взяли на работу.
– Почему? – хрипло, с прерывающимся дыханием произнесла и сама подивилась своему голосу. Внутри все сжималось от восторга и страха одновременно. Неужели? Неужели теперь я буду няней маленького чуда?
Марина Леонидовна подняла на меня глаза и с секунду внимательно изучала мое лицо. А потом выдала то, чего я совсем не ожидала.
– Егор Дмитриевич ценит в людях честность. Фальш, ужимки, притворство на дух не переносит. Поэтому и я выбрала тебя. Ты честно сказала, почему хочешь поменять работу.
Вот это да!
– Мне нужно уладить вопрос с прежней работой. – попыталась придать голосу хоть немного уверенности и спокойствия.
– Хорошо. Если возникнут трудности, сообщи, у меня есть выход на директора. Но завтра в восемь утра приходи. Собери нужные вещи, потому что ты будешь с ребенком круглосуточно, и отпрашиваться не рекомендую. Потому что, Егор Дмитриевич не любит, когда его подчиненные создают ему неудобства.
Я понимающе кивнула и поднялась.
– Спасибо вам.
Я была благодарна этой странной, но сильной женщине.
– Сама себя благодари. Я за тебя ничего не сделала. – хмыкнула она и легкая улыбка появилась на ее лице, придав ей озорной вид.
Я уже хотела было отправиться на выход, как Марина Леонидовна вдруг внимательно оглядев меня с ног до головы, прищурилась и строго так заявила:
– Только предупреждаю сразу, на Егора Дмитриевича не заглядывай. Он мой!