Александр Темной
Обратная сторона зеркал
Почему я начал вести дневник?
Хороший вопрос. Я и сам иногда об этом думаю. Наверное, нужно начать с того, что моя подруга Света меня бросила, сказав, что я – «тупой, никчемный неудачник и мудак». Она ушла к другому, у которого есть всё – квартира в элитном доме, джип и куча денег, которые он на неё тратит в больших количествах. А что ей могу дать я, скромный судебный пристав–исполнитель с небольшой зарплатой? Не беру взятки лишь потому, что не хочу когда-нибудь оказаться в местах не столь отдаленных. Я хочу сделать карьеру в юстиции и хочу, чтобы моя совесть была чиста, чтобы мне в старости не было мучительно больно за зря потраченные годы.
Я остался один. В этом есть масса плюсов: во-первых, мне не нужно тратить свои кровно заработанные деньги непонятно на что. Во-вторых, у меня высвободилась масса свободного времени, которое я могу потратить на ведение дневника, на походы с друзьями в сауну. Я даже купил месячный абонемент в плавательный бассейн в спорткомплексе «Щит». Я так подумал, что похожу туда месяц, пока у меня отпуск, а потом – видно будет, продлять абонемент, или отказаться от плаванья до лучших времен. Уже пару раз сходил, поплавал. Женщины туда ходят – ну просто сказка. Они мне глазки строят, а одна – Марина – даже намекнула, что хотела бы провести со мной вечер. Любой нормальный мужик сразу бы согласился, а я сказал, что подумаю. Видели бы вы лицо Марины. У неё чуть глаза из глазниц не выпали от удивления. А не стал я бросаться на первые попавшиеся на глаза попку и комплект сисек только потому, что всё ещё – как последний кретин – верю, что моя Света ещё вернётся. Я ведь любил её, да и сейчас люблю. Хоть она и рыжая стерва, каких ещё свет не видел, но где-то в глубине моей маленькой, мученической души всё ещё теплится надежда, что мой Светик ещё вернётся. Пройдёт неделя, месяц, она поймёт, что я – лучший и уйдёт от этого денежного мешка. Придёт ко мне зарёванная, с потекшей тушью на лице, попросит прощения, скажет:
– Прости меня, Ваня!
Я, конечно же, повыламываюсь для приличия, а потом прощу её и буду так наказывать за измену, что кровать опять сломается, а сосед Санька будет долбить мне в стену.
Конечно, пока это мечты, которым вряд ли суждено сбыться. Ведь я-то знаю, что деньги людей держат крепко и не отпускают. Это как наркотик, на который стоит один раз «подсесть», а потом уже не откажешься. Потеряв одного толстосума Светка, наверняка, найдёт другого, такого же богатого или ещё богаче. Но я всё равно не сдаюсь и жду. Я даже не удалил её номер из мобильного.
А если честно, это отпуск так на меня действует. Отпуск у меня длинный, работой я не загружен, вот и лезет всякая чушь в голову, полноценно отдыхать мешает.
Как вы поняли, я решил удариться в спорт, чтобы куда-то девать свою энергию. Да и работа моя не располагает к здоровому образу жизни, я слишком много трачу нервов, часто курю. Поэтому надо хоть чуть-чуть начать следить за собой, чтобы прожить дольше и не тратить последние деньги на лекарства. Курить давно мечтаю бросить. Может, в этот раз получится? Как говорила моя бабушка, Мария Алексеевна, свежо придание, но верится с трудом.
Кстати, о бабушке: золотая была женщина. На самом деле, она мне вовсе не бабушка была, а приёмная мать. Она усыновила меня, забрав из детдома, когда мне было четыре года. Её муж и дети разбились в авиакатастрофе где-то под Ярославлем, а жить одной ей было тоскливо. Вот она и решила взять сиротку из детдома. Всё моё детство она кормила меня сказками про то, что мои родители уехали в длительную командировку в Африку. А когда она призналась, что я – её приёмный сын, я ей не поверил, решил, что бабуля шутит. Мне тогда было шестнадцать. Когда же до меня дошло, что это не шутка, я стал любить бабушку ещё больше. После этого я стал сам готовить, ходить по магазинам, делал уборку в доме, а ведь раньше от любой работы отлынивал.
Так уж получилось, что окончание юридического института мы три дня отмечали у Васи Грымова на даче. Через три дня я приехал домой и с ужасом узнал о том, что бабушка упала и ушибла ногу. Позже оказалось, что у неё трещина в кости. Врачи уверяли, что трещина заживёт, а бабуля даже хромать не будет, но потом случилось страшное: бабушка попала под машину. У неё был перелом шейки бедра и многочисленные ушибы. А водитель сбившей её машины заявил, что она сама под колёса бросилась. Вы представляете? Вот урод! После этой дурацкой аварии бабушка лежала и не вставала с кровати. Её мучили страшные боли в ноге. Я сам видел, как сломанная кость под кожей ходуном ходит, а участковый врач, Нина Васильевна, прописала колоть бабуле обезболивающие препараты и сказала мне на ухо:
– Перелом шейки бедра для стариков – смертельный приговор. Колите ей обезболивающее и ждите.
– Ждать чего? – не понял я.
– Худшего, – ответила Нина Васильевна.
Я тогда был закоренелым оптимистом и продолжал ухаживать за бабушкой, искренне веря, что она поправиться, но, как-то придя с работы, застал её мёртвой в постели. Вы даже не представляете, как я горевал. Вместе с бабушкой я похоронил какую-то часть себя, причем, лучшую часть.
Я не мог без слёз заходить в её комнату, пропахшую нафталином и лекарствами, не мог смотреть на её шкаф, доверху набитый старыми вещами. И вот, что я решил: нужно сделать ремонт в бабушкиной комнате, выкинуть шкаф, кровать. Понятное дело, нужно было что-то с комнатой делать, но что? Посмотрев на своё отражение в бабушкином старом зеркале, увидев пивной животик и нарождающийся второй подбородок, я решил переоборудовать комнату в тренажерный зал и начать следить за своим телом. Ходить в тренажёрный зал – дорого, да и времени много нужно тратить. А тут – бесплатно и в любое время. Красота!
Выкинув весь бабушкин хлам, я купил в кредит импортные тренажеры, оббил стены деревянными рейками, на пол кинул ковровое покрытие. Комната изменилась до неузнаваемости. Оставил я только большое старинное зеркало, чтобы хоть что-то осталось на память и потому, что Мария Алексеевна говорила, что оно дорого стоит.
Через три месяца упорных тренировок моё тело стало приобретать желаемые формы. У меня стали расти мышцы, появились «кубики» брюшного пресса, которых я не видел с детства. Был ещё один «плюс»: я избавился от бабушкиного духа. Вам это может показаться кощунством, но после смерти бабули я не мог отделаться от ощущения, что она всё ещё находится в той комнате. Казалось, что я слышу её дыхание, кряхтение. Я бы не удивился, если бы услышал её надтреснутый голос:
– Ваня, принеси мне судно!
От этого можно было сойти с ума, особенно ночью, когда звуки из-за закрытой двери становились отчетливее и громче. Хотелось убежать, но куда? Когда же я выкинул всё, кроме зеркала, странные звуки в бабушкиной комнате смолкли раз и навсегда. Наконец-то это закончилось! Шум из бабушкиной комнаты надоел мне до чёртиков. Иногда мне кажется, что душа бабули пряталась в её вещах. Избавившись от них, я навсегда избавился от старушки. Но я не жалею об этом. Уходя – уходи. Незачем возвращаться и пугать живых родственников по ночам. Я иногда думаю, а не хотела ли она забрать меня с собой, в могилу? Один раз ночью в комнате так сильно что-то грохнуло, что я проснулся, и у меня заболело сердце. И увезли бы меня в больницу с инфарктом, не будь в холодильнике бутылки водки. С утра я набрался смелости и зашёл в ЕЁ комнату. Деревянный лакированный стул лежал на боку посередине спальни. Кто-то же его уронил, да? Окно было плотно закрыто, форточка – тоже. Странно, да?
В это же время я встретил Свету. Мы познакомились в метро, когда я ехал с работы. Она понравилась мне, а я – ей. После непродолжительных ухаживаний с моей стороны, она с радостью согласилась переехать из комнаты в общежитии в мою двухкомнатную «хрущевку». Какое-то время мы жили душа в душу. Потом Свету стал нервировать мой тренажерный зал. Она стала навязчиво намекать, что неплохо бы сделать в бабушкиной комнате спальню, а тренажеры продать по объявлению. Я сказал категорическое «нет», и она успокоилась. Потом ей вдруг захотелось у меня прописаться. Я сразу вспомнил слова бабули:
– … найдёшь себе какую-нибудь безработную студенточку-проституточку, откуда-нибудь из Задрищенска, пропишешь, а она потом рога тебе наставит. Придётся квартиру делить…
Конечно же, я не стал прописывать Свету, что ещё больше пошатнуло наши отношения. Но жизнь показала, что Мария Алексеевна была права. Она, как в воду глядела: Светка была родом из Челябинской области, из села под названием Кутузово. Я даже в атласе такого населенного пункта не нашел. Она была студенткой, училась на дневном отделении, мечтала стать экономистом и работать в банке. В дальнейшем она вела себя, как самая настоящая шлюха, как можно дороже продав свои прелести. Нет, бабуля была права. Царствие ей небесное. И хорошо, что не пришлось ничего в комнате переделывать. Я отстоял тренажерный зал и часть жилплощади.
Без Светы жить стало спокойнее, хотя чего-то не хватало. Наверное, секса. Но я каждый день тренировался, нагружая себя по полной программе, чтобы хоть как-то гасить огонь ниже пояса. И знаете, получалось. Тело от этого только выигрывало. Я стал мускулистым и рельефным, часто ловил на себе восторженные женские взгляды. Только мне было непонятно, почему, глядя на себя в зеркало, вижу Мистера Олимпию, а с фотографий, где я позирую по пояс обнаженный, на меня смотрит обычный среднестатистический россиянин, разве что слегка подкачанный? Я что, так быстро сдуваюсь? Куда это всё девается?
Как-то раз я пришёл домой глубокой ночью, после празднования дня рождения Игорька Шорина. Мы поздравляли Игоря в баре «Большая волна», оформленном в морской тематике. Я был немного «навеселе», в голове крутились слова песни, которую крутили весь вечер: «Ах, какая женщина, какая…». Не знаю почему, но перед глазами стоял образ Светы. Может быть, поэтому я не поехал в гости к Наташе, с которой познакомился там же? Или виной всему было то, что я был пьян, и мне хотелось спать? Не знаю…
Выйдя на балкон, я курил, глядя на огни ночного города, слушая пьяные разговоры молодежи, сидящей на скамейке во дворе, смотрел на яркий круг луны в ночном небе, который в моих глазах слегка двоился. Ночная прохлада освежала, ветерок приятно обдувал лицо.
Напевая въевшуюся в мозг песню, которая трезвому мне никогда не нравилась, я уже хотел было упасть на диван и заснуть крепким, здоровым сном. И я знал, что мне удастся выспаться, ведь никто не разбудит меня среди ночи толчком локтя в бок, не заорет в ухо: «Не храпи!». Но вдруг из тренажерного зала послышались звуки, которые были сначала тихими, едва уловимые ухом, потом – всё громче и громче. Нет, это было не бабушкино кряхтение. Это была странная музыка – будто кто-то играл на дудочке. Я ещё тогда подумал, что забыл выключить магнитолу после тренировки. Открыв дверь, я потянулся к выключателю, но рука зависла в воздухе, потому, что в «тренажерке» было светло, как днём. Вся комната была залита приятным голубоватым светом. Этот свет лучами исходил от старого зеркала. Музыка тоже лилась из него, будто в него были вмонтированы динамики. От голубого света на душе стало хорошо. Музыка словно притягивала, звала. Вытянув руку, я стал осторожно приближаться к зеркалу, затаив дыхание. Впервые в жизни я не увидел своего отражения и не испугался. Наоборот, мне стало интересно. Захотелось разобраться, что произошло с зеркалом, а главное – почему?
Я подходил всё ближе, видя в зеркале только отражение своего тренажерного зала, в котором всё было голубым – стены, пол, потолок, тренажеры, стоящие в углу и пирамидка дисков – разновесов. Желая убедиться, что это не сон, я помахал руками, хлопнул себя по щеке. Отражение в зеркале не появилось, слабая боль булавками впилась в левую сторону лица. Проглотив комок, вставший – как верблюжья колючка – поперек горла, ощутив, как рубашка прилипла к мгновенно вспотевшей спине, я попытался дотронуться до зеркальной поверхности, но не смог, так как рука свободно прошла через неё, отражение тренажеров слегка всколыхнулось.
Я отдернул руку, внимательно рассмотрел её. Ничего страшного не произошло. Рука была целой и невредимой.
«Может, нечего мне бояться? – подумал я. – Наверняка, это какой-нибудь розыгрыш. Пока я пьянствовал в баре, меня решили разыграть. Наверняка, где-то там, внутри, стоит видеокамера, а завтра ролик с моим испуганным лицом появится в интернете. Скорее всего, это Светка решила напоследок меня разыграть. Только она может учудить такое! Да, я забрал у неё ключи, когда она вывозила своё барахлишко, но ведь эта рыжая бестия запросто могла сделать дубликат. И разыграть меня ей помог богатенький дружок. Если деньги в кошельке не помещаются, то можно себе позволить тратить их на фокусы. Не удивлюсь, если войду туда и упрусь носом в стену, на которую из дальнего угла «тренажерки» проецируется изображение».
– Тухлый прикол! – Я улыбнулся, посмотрел по сторонам. – Старый и совсем не оригинальный. Коперфильд такое уже делал…
Смело перешагнув через деревянную резную раму, я оказался по ту сторону зеркала. Я стоял в зеркальном отражении своего тренажерного зала. Не наткнувшись на стену, не увидев нигде камер, я был несказанно удивлён. Но продолжал медленно продвигался по тренажерному залу, озираясь по сторонам. Там было всё так же, но наоборот. Даже царапины на «блинах» были такими же, только с противоположной стороны. Стеллаж с гантелями стоял не слева, а справа и гантели, которые я всегда раскладывал по возрастанию веса, были разложены в обратном порядке. Только сейчас я разглядел источник голубого свечения. Это была плоская люстра под потолком. В моей люстре всегда были три лампы, и все – обычные, а здесь, кроме двух простых ламп, была одна синего цвета.
– Что за фигня? – Я подошёл к выключателю, выключил синюю лампу, включил обычные. Потом вообще выключил свет, потому, что в нём не было нужды: за окном было светло, как днём. А ещё за окном я увидел пальмы. Да-да, пальмы. Я подумал, что мне это чудится, хотел подойти к окну, но тут открылась дверь, и в «тренажерку» вошла Света с подносом в руках. На ней были серое короткое платье и белый фартук с кружевами. Вьющиеся рыжие волосы были стянуты в «пучок» на затылке. До чего же она была прекрасна даже в одежде служанки! Взгляд у неё был удивительно холодный, отрешенный, будто мы не жили вместе два года, не занимались любовью. На подносе был стакан сока и какие-то пилюли в розовых капсулах. Я замер, с приоткрытым ртом, не зная, что сказать. Теперь я точно был уверен, что это розыгрыш, но как её богатенький дружок смог всё переделать за один день? Ведь нужно было сделать конкретную перепланировку в доме. А куда они дели Тамару Фёдоровну, живущую за стеной? Она еле ходит, она никогда бы не дала согласие на нечто подобное.
– Я увидела сигнал и принесла вам… лекарство, Иван Сергеевич… – Она поставила поднос на скамью и, не поднимая глаз, вышла, закрыв дверь.
– Света! – крикнул я ей вслед.
Распахнув дверь, я не увидел той комнаты, которая была в моей квартире. Вместо неё было какое-то помещение, в центре которого на кожаном кресле сидел широкоплечий розовощёкий здоровяк. Взгляд его был прикован к плазменному телевизору, закрепленному на стене. Транслировали футбол.
– Вы уже закончили? – спросил здоровяк, глядя на меня безразличным взглядом.
– Да… – Я с изумлением осматривал комнату, мебель – кожаный диван, картину на стене, лампу дневного освещения, большую вазу в углу, из которой торчали какие-то сухие светло-коричневые прутья. Поражали дороговизной обои на стенах, ламинат, кондиционер – всё то, что я не мог себе позволить. Справа я увидел две двери. Одна дверь была приоткрыта. Из полумрака мой взгляд выхватил светлый кафель и душевую кабину. Я понял, что те двери вели в ванную комнату и в туалет. Потом взгляд мой переместился на Свету, стоящую у выхода. Рука её сжимала массивную позолоченную дверную ручку.
– Что-то ещё? – спросила Света, её брови вопросительно поползли вверх.
– Синяя лампа в тренажерном зале для того, чтобы сигналы тебе подавать?
– И для этого тоже, но, в основном, для дезинфекции.
– Хм… вот как! – Я кашлянул. – Прикольный розыгрыш. Мне понравилось. Но как у вас это получилось? А главное – как вы вернете всё назад? В перепланировку такие деньжищи вбуханы…