Александр Титов. Дед
11 июня 1996 года
Ближе к вечеру, после полдника, единственная летняя группа детского сада «Солнышко» высыпала на улицу. Ребят было немного. Их собрали из разных групп, и они ещё не успели друг к другу привыкнуть. Впрочем, играть вместе это совсем не мешало.
На одной из площадок, которую выбрала воспитательница, дети немедленно нашли себе занятие. Девочки принялись устраивать магазинчик травы. Мальчишки обступили горку и по очереди катались с весёлыми криками.
Один только Ваня отстранился от всех, устроился в песочнице и усердно копал яму. Его непослушные светлые волосы охотно ловили песчинки, а на бледном худом лице проступили крупные капли пота.
Ваня выкапывал гараж. Эта идея родилась у него ещё во время тихого часа, а теперь строительство расширялось, усложнялось и казалось достойным испытанием для шестилетнего мальчика.
Поначалу было трудно. Песок осыпался, и никак не удавалось вырыть подходящую полость. Но вскоре Ваня понял: глубже, под слоем песка земля плотная, и там можно хоть целый бункер выкопать. Но бункер – дело долгое, там подход нужен, а вот гараж можно успеть закончить и сейчас, пока не пришла бабушка и не забрала домой.
Гараж получался на славу. Большой, с ровной покатой дорогой, и помещалась в нём не только синяя спортивная машинка Вани, но и детсадовский самосвал, который почему-то был примерно такого же размера.
– А ты чего делаешь? – заинтересовался один из мальчиков.
Ваня даже не знал, как его звали.
– Гараж, – тихо буркнул Ваня.
– Классно получается. А чего он такой большой?
– Надо.
– А можно я тебе помогу? – не сдавался мальчик.
– Не надо.
– Тогда я буду строить свой гараж.
Мальчик сел в противоположном углу песочницы, начал копать, но очень скоро ему это надоело, и он побежал качаться на качелях.
А Ваня уже примерялся, как бы и для третьей машины место освободить. Самой машины не было, но её мог заменить деревянный прямоугольник из конструктора.
– Мама! – взвился вдруг над площадкой девичий крик.
Ваня вздрогнул и резко обернулся. Сердце заколотилось так, словно случилось что-то ужасное. Но нет. Просто забирали домой одну из одногруппниц. Обычное дело, ничего особенного. Ваня быстро успокоился и, радуясь, что пришли не за ним, продолжил копать.
Домой ему не хотелось. Там плохо, наверняка дед опять напился и ругается. Уж лучше подольше посидеть в маленькой уютной песочнице с синей спортивной машинкой, которую месяц назад подарил сосед, и детсадовским жёлтым самосвалом. Здесь спокойно и тихо, а большего и не надо.
Ваня уже остался последним из группы, но прекрасно понимал, что скоро придёт и его черёд. Потому каждую минуту он заставлял себя думать только о гараже и о том, как его расширить для четвёртой машинки, роль которой исполнит булыжник.
И вот до Вани донёсся бабушкин голос:
– Юлия Ивановна, вы уж извините, что так поздно. Совсем закрутилась.
– Да, всё в порядке, – отвечала воспитательница.
– Как Ванечка себя вёл? Не хулиганил?
– Вы знаете, Кристина Александровна, он очень пугливый мальчик. Постоянно от чего-то вздрагивает и с другими детьми особо не общается. Мне кажется, у него проблемы.
– Что ж поделать, – развела бабушка руками.
– Ванечка, иди сюда, – позвала воспитательница и снова обратилась к бабушке: – Может быть, вы его слишком сильно ругаете? Я понимаю, иногда детей надо как-то приструнить, но Ваня и так очень послушный. Попробуйте с ним помягче.
– Мы-то его не ругаем. Но есть… Сами понимаете, время сейчас такое…
Ваня отряхнул ладошки, взял машинку и вприпрыжку побежал ко взрослым.
– Бабуля! – звонко закричал он. – Я такой крутой гараж вырыл! Пойдём, посмотришь.
Бабушка погладила Ваню по волосам, попрощалась с воспитательницей и внимательно осмотрела постройку.
– Ну, ты прям настоящий строитель. Вот вырастешь, будешь архитектором, – заключила она.
Но Ваня мотнул головой:
– Не, я буду киллером. Они знаешь, сколько много денег зарабатывают? Я куплю большой дом, много машин, а тебе новое пальто и сумку. А ещё… – Ваня задумался, приложив палец к губам и вглядываясь в лениво проплывающее по небу облако. – А ещё куплю деду лимон. Вот.
– Киллером хочешь быть? А кого же ты будешь убивать? – со смешком спросила бабушка.
– Зачем убивать? Я буду всех спасать, как Джеки Чан, – Ваня попытался изобразить удар ногой с разворота, но потерял равновесие и чуть не упал.
– Хорошо, будешь спасать. А кого?
– Тебя и маму, конечно. Ну и Лору тоже. Вот так ударю по Шелле, – Ваня рассёк воздух ребром ладони, – и она больше никогда к нам не подойдёт.
– Мой ты защитник, – умилялась бабушка.
Они пошли к калитке, и всю дорогу Ваня воодушевлённо рассказывал, что давали на завтрак, обед и полдник, чем занимались, во что играли. Бабушка только кивала и иногда хвалила.
За калиткой ждала собака Лора, привязанная к забору. Она очень отдалённо напоминала лабрадора и была немногим ниже Вани. Её подобрали зимой, полгода назад. Когда заметили, что Лора прячется в подъезде от холода, начали её подкармливать. А потом она протиснулась вслед за бабушкой в квартиру, забралась под кровать, и её решили не выгонять. Так Лора и стала членом семьи.
Пока бабушка её отвязывала, Ваня резко помрачнел. Он долго смотрел на цветастое здание детского садика и понимал, что не хочет уходить.
– Ванечка, ты чего застыл? Пошли, – позвала бабушка.
– А дед спит? – грустно спросил Ваня.
– Пока что спит.
Ваня часто мечтал, чтобы дед спал всегда и никогда не кричал. Иначе возвращаться домой очень страшно.
По пути ненадолго задержались на спортивной площадке. Коричневая железная конструкция, где было полно всяких турникетов, которыми редко кто пользовался. Как заниматься на многих из них, Ваня не понимал. Они казались нагромождением шарниров и рычагов, начищенных до зеркального блеска. Зато отвесные лестницы и большой цилиндр для бега не требовали особого ума. По ним Ваня мог ползать часами и вечно придумывал что-нибудь новое.
Когда бабушка велела закругляться, Ваня привычно заканючил:
– Ну, ба. Ещё пять минуточек.
– Завтра праздник, будешь хоть целый день играть. А сейчас домой. Скоро мама придёт. Надо и тебя накормить, и ей поесть приготовить.
Ваня уронил голову на грудь и поплёлся к дому.
На рынке, что разношёрстными палатками облепил перекрёсток, бабушка купила немножко колбасы, куриную спинку и полбатона белого хлеба. Она выбирала долго, хотя Ваня не мог понять, как она вообще может тут находиться. Вонь стояла страшная. Запахи овощей, мяса, рыбы. Всё это сплеталось в нечто отвратительное и совсем неаппетитное.
Потом прошли через двор. С одной стороны на детской площадке играли дети, а с другой в густых кустах лежали странные люди. Ваня называл их чумазики. Всегда грязные, они напоминали деда Вани, только более опухшего. А ещё они так же любили мусор и частенько притаскивали откуда-то забавные вещи. Сегодня, например, возле тропинки стояла клетка, в каких продавцы с рынка хранят арбузы.
– Не трогай, – строго предупредила бабушка, едва только Ваня потянулся к клетке.
Это было обидно. Он ведь ничего сделать не успел, только подумал. А уж с каким удовольствием Ваня бы в эту клетку залез. Но нет, сегодня не успел.
Сразу за сквером начинались гаражи. Хаотично расставленные, все разные, они напоминали Ване жуткий город, где за каждым поворотом прячутся убийцы. И пахло там ещё хуже, чем на рынке. Мочой, грязью и бензином. Под летним жарким солнцем смрад как будто стал ещё сильнее, и от него мутило. Но другого пути не было. Только если долгой дорогой в обход, и не сказать, что она сильно отличалась.
В гаражах бабушка замедлилась, притянула поближе Лору, взяла за руку Ваню. Так они протиснулись к бойлерной, что была напротив Ваниного подъезда, и остановились. Бабушка выглянула из-за угла. Смотрела, не гуляет ли поблизости Шелла – огромный чёрный ротвейлер, который ненавидел всех собак во дворе.
– Вроде никого, – сказала бабушка и дёрнула Ваню за собой: – Пойдём.
Они перебежали через небольшой асфальтовый пятачок, покрытый глубокими трещинами и выбоинами, потом пролезли между двумя чёрными тонированными девятками перед крыльцом. И вдруг…
Дверь подъезда от удара распахнулась, и на крыльцо вышел сосед Костик с девятого этажа. Вместе с ним, срываясь на оглушительный лай, вырвалась Шелла и прямиком направилась к Лоре.
– Шелла, к ноге, – лениво, с чувством невообразимого превосходства произнёс Костик.
Вот только Шелла и не думала его слушать. Встала напротив Лоры и свирепо рычала, собираясь броситься в атаку. Лора не отступала, скалила зубы, но Ваня знал, что она боится. Он и сам боялся. И только бабушка без всякого страха топнула ногой с грозным криком «Фу!», достала из сумки свёрток с колбасой и бросила в сторону. Шелла кинулась туда же, подхватила еду и побежала к хозяину, виляя тем, что оставалось у неё от хвоста.
– Брось эту дрянь. Её жрать нельзя, – недовольно произнёс Костик и пошёл за угол дома.
– Пошли быстрее, – потянула Ваню за руку бабушка.
Ваня двинулся на ватных ногах. Шелла – жуткое чудовище, и боялись её совершенно все, кроме бабушки. А бабушка вообще никого не боялась: ни Шеллу, ни деда. Это Ваня знал точно, и лишь потому успокаивался.
В подъезде пахло почти так же, как у гаражей. Свет не работал, хотя уже начало темнеть. Стены исписаны, будто страницы в книгах со сказками, но всё как-то некрасиво и криво. А вокруг забитого мусоропровода росли горы пакетов с мусором, среди которых иногда копошились мыши.
Ваня жил на втором этаже и всегда ходил по лестнице, хотя частенько пол между этажами зачем-то накрывали мокрой газетой.
Пока бабушка искала ключ и открывала дверь, Ваня прислушивался. То ли боялся, что Шелла вернётся, то ли что дед проснулся. Но было тихо.
Наконец бабушка осторожно щёлкнула замком и приоткрыла хлипкую дверь с чёрной дерматиновой обивкой. Полностью её открыть было невозможно из-за выставленных у стены деревяшек, железной балки и пакета с проводами. Это всё принёс с помойки дед. А ещё то, чем завалил кухню, пустую комнату, где раньше жила прабабушка, свою комнату, кладовку и коридор. Много всего дед тащил домой. Бывший инженер–электронщик он повторял, что будет чинить или использовать, или просто чтобы было. Трансформаторы, пузатые ламповые телевизоры, шины, какие-то детали. Особенно много было проводов. Из них дед доставал алюминий и медь, чтобы потом сдать на металл.
На трезвую голову дед и вправду что-то постоянно мастерил, но редко доводил дело до конца. А когда выпивал, то становился злым, как чёрт, и вечно норовил устроить скандал. Порой даже молотком угрожал или топором, и тогда Ваня пугался до дрожи. Было и третье состояние: когда дед выпивал слишком много и едва шевелил языком. Тогда он становился очень добрым и ласково называл Ваню котёнком.
Как ни странно, дед Ваню любил. Вечно покупал ему мороженое, когда ходил себе за водкой, делился воблой, на трезвую голову чему-то учил. А знал он много. И с музыкой на короткой ноге, и в математике разбирался отлично, обещал показать, как чинить машину, которая стояла в гараже. Даже когда в пылу алкогольного гнева он орал на бабушку, а между ними влезал Ваня, дед резко затихал. Не всегда, но одно было понятно: как бы он не ругался, внука не тронет.
Бабушка не включила в коридоре свет. В темноте прошли в свою комнату, где жили все вчетвером: Ваня, мама, бабушка и Лора. Здесь было тесно. Двухэтажная кровать, два шкафа, раскладное кресло, стол и тумбочка с телевизором. Был ещё балкон, но туда перенесли всё, что не помещалось в комнате, и свободного места осталось только, чтобы постоять на одной ноге. А зимой балкон использовали вместо холодильника. В приступы дедовой ярости это было очень удобно – не приходилось ждать, когда дед уснёт.
– Кушать будешь? – спросила бабушка, глядя на настенные часы. – Сейчас мама уже придёт.
Ваня кивнул, а сам тут же прильнул к телевизору и начал искать какой-нибудь интересный фильм. Нашёлся только один. Там школьники и несколько учителей вместе со своей школой переместились в параллельный мир, где не было людей. Минут десять они рассуждали, кто пойдёт на разведку, но так ничего и не решили.
– Тебе нравится? – спросил Ваня Лору.
Та из-под кровати тихонько тявкнула.
– Мне тоже не нравится. А мультиков нет.
Ваня выключил телевизор и достал из-за шкафа коробку с конструктором. Полый, из мягкого пластика и не особо разнообразный. Из него мало чего получалось сделать, но Ваня старался. Три человечка с ногам в форме подковы, шесть деталей буквой «Г», ещё шесть буквой «Ш», несколько уголков и дисков. Приходилось хорошенько поломать голову, чтобы всё это собрать воедино.
Разложившись на полу, Ваня примерялся, пробовал, искал вдохновение, пока не услышал, как открывается входная дверь. То пришла мама, и вдруг Ваню охватило нестерпимое счастье. Искрясь от радости, он выскочил, бросился в коридор и, прежде чем мама успела хотя бы положить пакет, обхватил её обеими руками.
– Мамуля, привет! Ты бы видела, какой гараж я сегодня вырыл.
От мамы пахло сладкими духами и чем-то очень родным. Ваня жался к ней, стараясь поделиться своим счастьем, и жадно вдыхал её запах.
– Представляю, – сказала мама, потеребив светлые Ванины волосы. – Дай хоть разуюсь.
– А ты мне что-нибудь вкусненькое купила? – задрав голову, с надеждой спросил Ваня.
– Конечно, куда ж я денусь, – улыбнулась мама.
Она достала из пакета шоколадный батончик с орехами. Тот, который Ваня любил больше всего на свете.
– Только съешь после ужина.
Пообещать это было сложно, но Ваня смирился. В конце концов, до ужина оставалось совсем немного времени.
Будто читая мысли внука, бабушка сообщила, что еда готова. Тарелки перенесли в комнату и ели, глядя по телевизору советскую комедию. Мама с бабушкой о чём-то переговаривались, но Ваня не вслушивался. Взрослые проблемы казались ему слишком сложными. Какие-то деньги, какие-то выборы, что-то там про отца, которого Ваня и не помнил. Гораздо веселее следить за тремя неудачниками, пытающимися похитить студентку, и уплетать при этом шоколадный батончик.
Фильм часто прерывался на рекламу, и приходилось выключать звук. Много роликов было о том, как всего одним удачным звонком можно выиграть большие деньги. Однажды Ваня в это поверил и позвонил раз сорок, но ему не повезло. А потом бабушка еле оплатила счёт за телефон. Ну и Ване досталось. Как будто он не хотел всем помочь.
В один из рекламных блоков начался ролик, который Ваня видел впервые. Показывали густой зелёный лес, горную речку, медведя. А потом вдруг на экране появился берег моря, заваленный мёртвой рыбой и тюленями. У Вани навернулись слёзы, задрожал подбородок. Он дёрнул маму за рукав.
– О, Господи! – строго сказала та и выключила телевизор. – Всё, хватит.
Ваня расстроился ещё больше. У него появилось ощущение, будто он сделал что-то не так и сам виноват в смерти тех рыбы и тюленей. Скрывая горечь, Ваня залез на второй этаж кровати.
Именно здесь было убежище от всех печалей и напастей. С одной стороны высокий бортик, с другой – стена, украшенная новогодней гирляндой. А за изголовьем, вместо прикроватного столика была верхняя полка книжного шкафа. Здесь Ваня расставлял всё, что ему хотелось. Банку с пучком травы и тараканами, солдатиков, игрушки из Хэппи Мила, книги. И всегда здесь царил творческий, тщательно распределённый беспорядок.
Ваня осмотрел тараканов и заметил, что один из них умер. Остальные тоже двигались как-то вяло.
– Надо вам ещё травы принести, – прошептал Ваня, решив, что тараканы едят какую-то определённую траву, которой в банке не было.
Потом поставил любимую машинку между плюшевым Винни-Пухом и страшненьким человечком с взъерошенными фиолетовыми волосами, взял книжку и принялся читать. Водил пальцем по строчкам, чтобы не сбиться, шевелил губами.
– Давай, может, новости посмотрим? – предложила бабушке мама и включила телевизор.
От шума читать Ваня больше не мог, да и надоело уже. И так две страницы осилил. Он отложил книгу и принялся возить синюю машинку между расставленными предметами. Воображал, что внутри сидят он и какая-нибудь красивая актриса из крутых боевиков. А вместо дома у них был блокнот, который Ваня мечтал исписать полностью.
– Ты гляди, как пляшет, – осуждающе произнесла бабушка.
Из любопытства Ваня приподнялся над бортиком и посмотрел в телевизор. Там на сцене скакал какой-то толстый седой мужик в светлой рубашке, а ему на бубне подыгрывал другой, помоложе.
– Ну что ты хочешь, у него же очередной запой, – отозвалась мама.
– Ох, не дай Бог он останется.
– А кто это? – спросил Ваня.
– Неважно, Вань. Не бери в голову.
К бабушкиному совету Ваня решил прислушаться и вернулся к машинкам. А по телевизору рассказывали то об одном ужасе, то о другом. Взрыв в метро, война в Чечне, что-то про достижения Америки, которую Ваня представлял чем-то вроде рая. Но сейчас Ваня пропускал всё мимо ушей. А бабушка и мама хранили молчание.
После новостей начался американский фильм, но его смотреть не стали. А ещё через час решили укладываться спать. Выключили свет.
Ваня долго не мог уснуть. Сначала просто ворочался, потом соседи снизу устроили драку и мерились глотками. Что-то грохало с металлическим звоном, разбивалось. Шум постепенно смещался к балкону, а оттуда вывалился на улицу. Кричали какие-то глупости, будто пересмотрели «Криминальную Россию».
– Мусора, собаки, обложили, твари! – орали там, а Ваня не мог понять, если им так не нравится мусор, почему они просто не уберутся в подъезде.
Не успели замолкнуть вопли, как в коридоре послышался шорох пакетов и сонное кряхтение. Проснулся дед.
Ваня обмер и молился, чтобы дед не вспоминал о них. Посидел бы на кухне, поговорил бы с самим собой и похлопал бы в ладоши. Иногда такое бывало, что дед не лез. Но не сегодня.
Дверь приоткрылась, впустив в затаившуюся темноту жёлтый свет. А следом пролезла дедова лохматая голова.
– Кристин, – позвал он, – сикока там время?
Он пытался говорить тише, но получалось плохо. Ваня вздрагивал от каждого слова.
– Полдвенадцатого, – ответила бабушка.
Дед убрал голову и не плотно прикрыл дверь. Остался тонкий луч, который падал точно на лицо мамы. Она цыкнула, встала и закрыла поплотнее.
Ваня знал, что так просто это не закончится. Никогда не кончается. И Ваня ждал. Лежал, задерживал дыхание, чтобы лучше слышать, дрожал.
Минуты тянулись медленно, пусть и подгоняло их тиканье настенных часов. С кухни доносился приглушённый бубнёж, хлопки. Что-то Ваня разобрать мог, но боялся услышать самое страшное слово – «лимон». Это бы значило, что дед выпил достаточно, чтобы превратиться в чудовище и скоро ворвётся в маленькую комнатку, где не спал сейчас никто.
Вот дед уже в коридоре. Стоял у входной двери и ругался:
– Какая же ты тварь. Вот возьму тебя, по стенке размажу. Верни мои деньги! Что ж ты издеваешься, гадина…
Он говорил всё громче. Произносил такие отвратительные слова, за которые Ване бы дали ремня. А угрозы пугали Ваню особенно сильно. Он представлял картину, как дед размазывает бабушку по стене, и хотелось кричать, биться в истерике, звать на помощь. Но ничего это не поможет. Ваня привык, что всем вокруг плевать на то, что он чувствует.
Дед двинулся к комнате хромым неровным шагом, шурша курткой по стене.
– Ну, начинается, – выдохнула бабушка и поспешила подпереть дверь.
Она не успела совсем немного. Дед ворвался с криком, вышибая дверь ногой.
– Верни мои деньги, мандавошка! Чё ты всё, паскуда, издеваешься?!
– Не брала я у тебя ничего! Что ты всё орёшь?
– Тварь ты какая! Гнида! Лимон мой верни, сука, а то я тебя удавлю сейчас!
– Ну, давай, дави! Пошёл вон отсюда! Не мешай детям спать!
Ваня зарылся в подушку и тихо плакал. Он был уверен, что именно сейчас дед сделает всё, что обещал.
– Пап, ну хватит уже, – попыталась успокоить его мама. – У тебя деньги банк забрал, а не мы.
– А ты, мартышка, вообще свой хавальник закрой. Вот ведь адская семейка! Последние штаны отберёте! Я же инженер-электронщик, а вы со мной, как с дворнягой последней.
Дед обернулся, сделал несколько шагов к двери, но вновь остановился. Накинулся на бабушку с кулаками. Вот только бабушка к этому была готова и прижала деда к стене. Тут и мама вскочила. Они вместе вытолкали его в коридор и захлопнули дверь. Бабушка подпёрла её спиной и держала, пока дед пытался вернуться. Он кричал матом, угрожал, колотил по двери кулаками, но сделать уже ничего не мог.
Когда дед сдался и отправился на кухню пить дальше, Ваня приподнялся.
– Бабуль, может, мы ему дадим другой лимон? – спросил он тихонько.
Бабушка так и стояла у двери. В лунном свете было видно, что её ночнушка порвалась и обнажила плечо. Она долго молчала, и Ване даже показалось, что бабушка плачет. Но этого быть не могло. Бабушка ведь никого не боится.
А потом она произнесла осипшим голосом:
– Спи, мой хороший. Завтра праздник, гулять с мамой пойдёте, на салют посмотрите.
Ваня упал на подушку и с головой накрылся одеялом. Слёзы текли сами, а Ваня молился и мечтал, что когда-нибудь станет киллером и всех-всех защитит. Прямо как Джеки Чан. Или Ван Дам. Победит Шеллу и купит лимон деду, чтобы он стал добрым.