Костяная корона

Глава 31

Дэйвион

Сны мучили Драконорожденного почти так же жестоко, как и его рана. Жуткие цветные водовороты с ужасными криками заставляли его просыпаться десятки раз на дню. Он открывал глаза и смотрел на чернеющий закопченный потолок, с которого свисали ошметки паутины. Его комната была мала, словно была бывшей каморкой. В ней едва уместилась старая кровать, облезлая тумба, на которой все время стояла бутыль дорогого вина – люди отца приносили ему одну такую каждый день, однако сам Хоушелл Росс не пришел ни разу. Доспехи Дэйвиона лежали под кроватью, и Драконорожденный изредка гладил шершавый, покрытый сколами нагрудник, ощущая приятный холод стали на своих пальцах.

Жрец Дмитрас был хорошим лекарем и перевязал ему рану. Дэйвион успел заметить несколько длинных шрамов на его руках и край раны на шее. Он хотел спросить его, не был ли Верховный жрец воином, но удержался. Ему было трудно говорить и двигаться.

Ни его отец, ни его бывший правитель не пришли – день за днем к нему приходили лишь лекари да жрецы.

Минули дни, и воина навестили. Дэйвиону не стало лучше, а когда он услышал голос своего отца, ему показалось, что в голове его зазвучал гром, хоть Хоушелл Росс говорил тихо, как советовали того лекари.

– Ты проиграл, – Хоушелл спокойно глядел на сына, словно ему было наплевать на его рану. Но Дэйвион знал, что это было не так. – Теперь ты лежишь здесь, в вонючей дыре при храме. Тебе это пойдет на пользу, сын. Гетрис очень хочет до тебя добраться, но я ему не позволю. Ты мой сын. Ты наследник Блуждающих островов. Ты опозорил меня, став обычным капитаном стражи, но теперь ты должен выздороветь и вернуться на остров. Твой бывший правитель очень зол на тебя, но ты мой сын и твоя жизнь теперь куда дороже чем жизни всего этого острова. Я поставлю стражу. Послужи новому королю хоть немного – поймешь смысл правления. Я же отправляюсь обратно и загляну к твоим повелителям.

В последний раз взглянув на него, Хоушелл вышел и Дэйвион вновь погрузился во тьму. Двигаться было очень больно, и невозможность даже поднять меч делала его таким уязвимым… каждый мог просто прийти к нему и проткнуть его сердце, перерезать глотку или просто задушить, и он никак не сможет этому помешать.

В следующий раз, когда Дэйвион очнулся, над ним стоял Гетрис и криво улыбался. Он смотрел на него, обнажая желтеющие зубы, портящиеся под напором вина, и обдал воина кислым запахом алкоголя.

– Ты помнишь, что я обещал тебе, если ты не принесешь мне трон, Дэйвион? – спросил он. – Я обещал уничтожить тебя и даже твой отец, который спешно отплыл из столицы два дня назад, никак не сможет помешать мне. Видишь ли, будь на острове другие времена, ты бы остался жить, но сейчас, когда я совершил пару плохих вещей и полностью контролирую мальчишку, который не способен даже воспринимать адекватную речь из уст собственной матери, но теперешний король, этот сраный одноглазый Ниессар пронюхал об этом и наверняка предъявит мне обвинения. И теперь ему помогает этот бледный маг, который и подсунул мне тебя, словно он и одноглазый – заговорщики. Надо мне было убить и тебя и его тогда, принести в жертву богам, может, я бы и стал королем тогда, а ты бы украшал своей головой кол, пока вороны не склевали бы твой череп!

Гетрис отодвинулся от Дэйвиона, задел столик с лекарствами, отчего те попадали на пол, и оглянулся на доспехи под кроватью.

– Ни царапины на доспехе, – Гетрис удивленно провел пальцами по холодной броне, – словно никто и не пробивал этот доспех. – И ведь его не ремонтировали… – Гетрис задумался, но потом его взгляд упал на меч Дэйвиона, и он взялся за эфес. – Я ведь могу убить тебя твоим же мечом… какая ирония! Я не могу покалечить тебя еще больше, я умею только править и убивать. Странно, что твой отец не оставил для тебя никакой охраны…

Гетрис не заметил, как дверь бесшумно отворилась. Краем глаза Дэйвион заметил полы черного плаща, но тут правитель Ниста обернулся и занес меч над Дэйвионом. Драконорожденный смог лишь дернуться, а к горлу Гетриса уже был приставлен темный клинок. Дэйвион не видел лица под маской, но прекрасно помнил, кто такой Рэйвен Темный.

– Ты до сих пор жив только потому, что я знаю, кто ты, Гетрис из Ниста, – прошептал Рэйвен, тихонько проводя лезвие по горлу. Из под клинка показались первые капли крови. – Ты не посмеешь тронуть его. Беги отсюда, бери свой корабль и плыви обратно в свою крысиную нору, но даже думать не смей об убийстве. Ты проиграл, так уходи достойно, правитель. Но если ты вновь попытаешься сюда прийти – ты не уйдешь на своих ногах, Гетрис.

Гетрис выронил меч и поднял руку над головой. Дэйвион почувствовал, как сталь бьет его по ногам, даже немного ей обрадовался, но рана вновь заболела, и Дэйвион провалился во тьму.

– Все будет хорошо…

Рэйвен Темный. Он часто просыпался, но только с одними мыслями. Его не интересовало вино, которым его поили три раза в день, чтобы унять боль. Теперь он задумался о личности главы ордена Теней, Рэйвене. Он ни разу не видел его лица, спрятанного под маской, видел лишь выбивающиеся из под нее черные, как смоль, волосы. Глава Теней происходил с острова Масок и, по слухам, являлся десятым сыном короля Горийера. Дэйвион ни разу не видел его в открытом бою, но не раз видел его тренировки. Все его способности сводились к трем вещам: бесшумному убийству, мгновенному перемещению на короткие расстояния и феноменальной способности не выдавать себя. Мало кто видел его лицо, хоть его и разыскивали многие страны и вольные города, что было, само собой, безуспешно.

И теперь он, лучший убийца своего ордена, охранял покой сына Хоушелла Росса. Конечно же, его отец спонсировал орден, а взамен они выполняли его контракты. Конечно, формально, во главе ордена стоял лорд Дойл, эта трусливая жирная крыса, но его мало кто слушал. Дэйвион слышал от слуг, что Ниессар приказал найти Рэйвена, потому что тот напал на принца оролингов, Рагнара, и даже потерял свою маску.

– Оролингов так просто не проведешь, – говорил один из слуг. Слышно его было плохо из—за стены, некоторые слова просто не доходили до слуха Драконорожденного, но он старательно прислушивался, ибо это было единственным его занятием, когда он не спал.

– Рагнар – один из самых искусных воинов этого света, – откликнулся второй. – Говорят, что он может управлять своими топорами, даже не касаясь их. Они могут летать над его головой и отбивать удары…

– Чушь! – парировал первый слуга. – Не может такого быть.

– Это лишь слухи, – ответил второй. – Слухам можно верить, а можно и не верить, тут самому решать надо. Хочешь верь, хочешь нет, я тебя не заставляю.

– И не заставишь, – гордо сказал первый слуга. – Я всегда все проверяю, всегда!

Они еще долго ругались и спорили, пока Дэйвион не заснул под их возмущенные тихие крики. А проснулся он уже в другом месте. Драконорожденный пропустил коронацию и не знал, что его перевели в королевский замок. Его новые палаты были весьма большими, в несколько раз больше той комнаты. Сквозь большие окна бил солнечный свет, приятно грея лицо: из этого окна было видно только закат, поэтому лучи были теплыми, но не обжигающими.

С каждым днем Дэйвион все больше начинал шевелиться. Через три дня после коронации Ниессара, он уже мог шевелить руками и ногами, а на следующий день даже смог подняться с кровати. Именно в этот момент, когда воин сидел на своем ложе и упирался в него дрожащими руками, его посетил сам король.

– Вижу, ты идешь на поправку, – сказал Ниессар, отсылая стражников за дверь. – Это очень хорошо, Дэйвион. Ты перестал говорить после ранения, но как я знаю, рана в бок не отрезает язык.

Дэйвион кивнул, но не произнес ни слова.

– Твой отец в спешке покинул остров еще полторы недели назад, – продолжил Ниессар, поправляя свою мантию. Затем он подошел к окну и задернул занавески. – Он передал мне, что ты можешь мне послужить. И я знаю, как. Хоушелл намекал, что ты знаком со службой в страже, но, я полагаю, это будет для тебя несколько унизительно, а я не тот человек, который не замечает способностей людей, поэтому я оставлю тебя на свободе, Дэйвион. Лекари говорят, что ты сможешь встать на ноги через неделю, а через две будешь здоров. Я на это надеюсь, такие хорошие воины всегда нужны королевству. Хотел бы я просить тебя защищать Ха—аст, но, думаю, это невозможно.

Дэйвион криво улыбнулся, сквозь вновь охватившую его тело боль, и склонил голову. Удовлетворившись увиденным, Ниессар покинул его покои, оставив Дэйвиона одного.

Через несколько дней он узнал, что король собирается призывать драккенов; все необходимое для этого было собрано, и Дэйвион наблюдал из окна, как большой отряд, во главе с королем и Энвором отправляется на берег Круглого озера, скрытого в ущелье пещеры золотых камней. Его телохранитель Рейнар, советники Боррос и Герес оставались в городе, люди, без которых Ниессар не делал и шагу в сторону, оставались в столице. Все правители и более—менее сильные лорды разъехались по своим замкам, оставив вместо себя сыновей и приближенных людей, чтобы те, своими глазами видели, как король призовет драконов.

В тот момент Дэйвион и сам хотел бы поехать туда, на тот берег, чтобы воочию увидеть этих существ. Во время его служению драконам, неразумных драконов или драккенов он не видел ни разу. Воин сжимал кулаки, но не сходил со своего места. Он видел, как последние всадники скрываются за воротами, но не сошел с места, хоть и очень сильно этого хотел.

– Рэйвен! – негромко позвал он и начал медленно разворачиваться к двери. Дэйвион ожидал, что он появится именно оттуда, но никто не появился вообще. Он знал, что около его двери дежурят двое стражников. – Рэйвен! – Дэйвион повысил голос, но никто не появился и сейчас.

Поняв, что призывать своего невидимого защитника не имеет смысла, Дэйвион вновь отправился в кровать, медленно перебирая ногами. Он чувствовал себя все хуже и хуже, с каждым шагом осознавая, насколько он стал никчемен. Какой он теперь воин? Он даже не может поднять собственный меч, не говоря уже о том, чтобы орудовать им. Дэйвион почти дошел до кровати, остановившись перед ней. Он смотрел на белые простыни, в которых было куда приятнее лежать, чем на тех драных одеялах в той комнате. Но, там и меч был рядом, а здесь… его доспех засунули далеко под кровать, куда он не дотягивался. Дэйвион рассматривал свою кровать, но вместо того, чтобы взобраться на мягкие простыни, он медленно встал на колени и заглянул под нее. Его красные доспехи были накрыты шелковой тканью, в некоторых местах поеденной молью. Его меч не был уложен в ножны, а лежал рядом с ними, порезав ткань. Дэйвион протянул руку и осторожно дотронулся до холодного металла, уже успевшего покрыться небольшим слоем пыли. Погладив лезвие, воин взялся за эфес и вытащил меч целиком. Лезвие царапало холодный каменный пол, создавая много лишнего шума, но Дэйвиону было наплевать. Опираясь на кровать, он приподнялся и попытался поднять меч над головой, но не смог. Дэйвион напрягся и попробовал еще раз, но безуспешно. Конец меча был уперт в пол и не оторвался от него даже на длину ногтя. Воин почувствовал боль в ране, но все равно не спешил ложиться обратно. Раз за разом он напрягался и пытался поднять меч, но каждый раз оборачивался неудачей.

Опираясь на свой клинок, Дэйвион поднялся с кровати и огляделся. В глазах его было темно, но он не сдавался. Он видел свет от горящих свеч, и пошел на них. По пути он сбил вазу с цветком, которая громко разбилась, на полу появилась лужа.

– У вас все в порядке, милорд? – раздался из-за двери голос стражника.

– Да, все хорошо, – слабым голосом, немедленно отозвался Дэйвион, глядя на свечи. Воин хотел срубить их мечом и затоптать, не важно, с какого раза, но он очень хотел это сделать.

Когда он остановился перед ними, Дэйвион вновь попытался поднять меч.

– Боги, помогите мне, – прошептал он и, зарычав, ударил. Меч скользнул по тумбе, оставляя после себя характерный след, но острие меча задело подсвечник, поставленный нерадивой прислугой прямо на ее край, который упал перед воином. Увидев огоньки на полу, Дэйвион тут же наступил на них ногой, поморщившись от боли. На тумбе остался стоять еще один подсвечник и, крепче взяв меч и зарычав еще громче, Дэйвион ударил еще раз. Второй подсвечник отлетел прямо в небольшой таз с водой.

– Милорд, у вас точно все в порядке? – вновь раздался обеспокоенный голос стражника из—за двери.

– Все просто замечательно! – почти жизнерадостно ответил Дэйвион. – Я просто… пытаюсь поработать.

Стражник был доволен ответом, поэтому и не стал заходить в покои Дэйвиона, за что воин мог благодарить лишь судьбу. На следующий день удивленные слуги заменили свечи и лекарства, валяющиеся на полу. Дэйвион спал в этот момент и не видел, как они поставили его меч, испачканный лекарствами и воском, перед окном, прикрыв его занавеской.

Последующие два дня Дэйвион приходил в себя после своей первой тренировки за долгое время. Он лишь изредка вставал с кровати, но как только в глазах начинало темнеть, он ложился обратно и закрывал глаза, погружаясь в тяжелый сон. На третий день, Дэйвион решил повторить свою тренировку. Сначала он слез с кровати, уже куда быстрее, чем раньше, словно его рана перестала давать о себе знать. Заглянув под рубаху, Дэйвион увидел повязку, которую ему меняли каждые три дня. Рана до сих пор кровоточила, словно он получил ее только вчера, красные пятна на когда—то бывших белых тряпках виднелись весьма отчетливо. Лекари удивлялись тому, что рана до сих пор не зажила, но Дмитрас уверил их в том, что это совершенно нормально.

– Рана таким клинком, сделанным из кости дракона, всегда трудно залечиваемая, – говорил он, осматривая рану вместе с ними. – Этому юноше помогут песчаные травы и боги. Ничем больше тут не поможешь. Россы всегда славились своей живучестью, не думаю, что и этот человек окажется исключением из правил.

Дэйвион помнил эти слова. Прекрасно помнил. Он вспоминал их каждый раз, когда смотрел на свою рану. Каждый раз Дэйвион задумывался, почему рану он получил, а доспех остался не пробитым? Возможно, кто—то его починил, возможно, что это были люди отца, ведь истинный Росс всегда держит доспех в чистоте и порядке. Но чтобы так искусно это сделать…

Дэйвион долго сидел, задумавшись, пока его мысли не прервал громкий крик о помощи. Едва услышав его, Дэйвион сорвался с места и выглянул в коридор. Его стражники куда—то пропали, оставив после себя грязные следы. В темном коридоре, освещаемом всего парой факелов, виднелись четыре длинные тени. Дэйвион быстро вернулся и залез под кровать, чтобы забрать меч, но его там не оказалось. Он стал искать его по всей комнате, а крики и вопли давили на голову. Найдя его возле окна, Дэйвион быстро поковылял на крики.

За углом он увидел трех оролингов, окруживших дочь короля. Ее жених Уорн лежал лицом вниз, прикрыв голову руками, всхлипывая и прося его не убивать. Юная Сиэлла отстранялась от оролингов, выставив перед собой короткий кинжал.

– Эту брать живой! – грубо сказал самый большой из них.

Дэйвион выскочил из—за угла как раз в тот момент, когда Сиэлла сделала неуверенный выпад вперед, и оролинг выхватил у нее клинок. Через мгновение, клинок Дэйвиона торчал у него из груди. Второй оролинг попятился назад и споткнулся об Оттона, который даже не поднял головы. Дэйвион тут же воткнул в него меч, но пропустил удар третьего оролинга, сбивший его с ног. В глазах все вновь потемнело, и как только Дэйвион начал подниматься, Оролинг ударил еще раз. Последнее, что видел Дэйвион – как Рейнар отрубает голову оролингу и поднимает Оттона, держащегося за бок, из которого шла кровь.

Глава 32

Рагнар

Целые недели поиска Рэйвена Темного не принесли абсолютно ничего – никто из искавших его, будь то шпионы или простые стражники, приходили к Рагнару и Оргару ни с чем. Все Тени, которых они замечали в столице, просто исчезли. Хоушелл Росс покинул столицу, оставив вместо себя своего союзника – лорда Дойла, но и он сменил свой темный плащ на нарядные одежды. Рагнар наблюдал за ним и его людьми, казавшимися обычными охранниками, на коронации и даже не смотрел на Ниессара. Ему было абсолютно наплевать на него и его пресловутый костяной трон, принца заботила лишь своя безопасность и безопасность его брата.

– Завтра мы уезжаем отсюда. От отца не было новостей уже давно. Битвы еще не было, и наша столица все еще стоит, но нам стоит поторопиться, – сказал Рагнар, наблюдая за закатом. – Да и наш братец, Оррак, получил неслабую рану в битве, как говорил отец. Им недостает нас.

– Мои шпионы не нашли никого из Теней, – отозвался Оргар, – мне кажется, что они залегли на дно, и даже если мы завтра и уедем отсюда, бдительности терять нельзя. Пожалуй, нам стоит отплыть тайно, и не завтра, а через два дня.

Рагнар, усмехнувшись, покачал головой.

– Два дня… это будет серьезным испытанием, сидеть здесь два дня, не смея поднять голову.

– На последнем совете ты весьма гордо поднимал свою голову братец, – усмехнулся Оргар, счищая с меча грязь. – Столица приняла нас и приняла неплохо, если не считать того убийцу, которого ты вполне себе уверенно втоптал в грязь, – Оргар отложил меч и взял в руки железную маску убийцы. – Искусная работа… очень искусная… судя по всему, не человеческая, по крайней мере, точно не с этого острова. И не с Блуждающих островов, тамошние умельцы могут только доспехи ковать, – Оргар повернул маску и заметил мелкие буквы на самом ее краю. – Странный язык… я даже не слышал такого. Или слышал, но письмена не видел. Почему раньше я на нее не смотрел?

– Потому что люди нового короля забрали ее. Я вернул ее на место чуть ли не с боем, все равно она им ни к чему, они даже не смогли разобрать, что это за сталь, – раздраженно ответил Рагнар.

– Сплав, Рагнар, это сплав. Драконья сталь, обычное железо и медь, – Оргар отбросил маску и вновь взялся за меч. – Таких масок у этого убийцы имеются в большом количестве. Прикажи слугам отнести наши вещи на корабль, а сам найми более быстроходное судно, у западного порта таких стоит очень много. За небольшую плату они возьмут двух пассажиров, а тем временем наша команда и вещи отправятся на корабле этого хитреца Диниана.

– Он словно змея, – улыбнулся Рагнар. – Словно притаившаяся в высокой траве змея. Яд все время капает у нее с зубов, но она им не пользуется, пока что не пользуется. Поймать эту змею будет очень трудно.

– Ее и не надо ловить, ведь если ты схватишь змею – она тебя укусит, – сказал Оргар. – Змею проще убить.

Рагнар нахмурился и позвал слуг.

– Отнесите вещи на «Крылатого змея». Завтра вы все отплывете на нем.

Когда слуги поклонились и вышли, Рагнар взял в руки бутылку вина и вылил его на лезвия своих топоров. Темно—красная жидкость разлилась по столу и по полу, испачкала сапоги принца, но он не обратил на это внимания, взяв тряпку, он начал полировать топоры.

– Ничто не чистит мои топоры так хорошо, как это дрянное вино, – с удовольствием сказал он и продолжил, – конечно, еще лучше их полирует эллийская кровь, но, боюсь, здесь нельзя никого из них найти. Можно было бы попросить крови эльфов, но меня пристрелят, стоит мне с ними заговорить.

– Я вообще удивлен, как они тебя не зарезали еще, – хмыкнул Оргар. – Эта эльфийка так смотрела на тебя, словно это ты убил всех ее братьев и сестер и зажарил их на костре.

– Не знаю, как насчет ее братьев и сестер, но эльфов Дарвы я поубивал немало. Они ведь родичи? И поэтому вполне волнуются друг за друга.

– По легендам и слухам.

Ближе к полуночи, когда Рагнар и Оргар вернулись с западного порта, возле их постоялого двора их ждал неприметный с виду человек. Он пытался пройти через оролингов, но те отталкивали его от дверей.

– У меня срочная новость для них! – немного повизгивая, фальцетом говорил человек. – Это касается убийц!

– Иди своей дорогой или мы тебе ее покажем и отправим по ней частями!

Стражники посмеивались над человеком и отталкивали его от себя, но как только Рагнар появился перед ними, они тут же вытянулись в струну. Оргар прошел первым, даже не глядя на пришедшего человека, а Рагнар высокомерно осмотрел его и сказал:

– Добрая ночь, как по мне, немного прохладная, но теплое вино и женщины всегда могут ее согреть. Я – Рагнар, и какую же новость вы принесли мне? Надеюсь, она стоит того.

Принц улыбнулся, демонстрируя острые, словно острия, зубы. Человек пугливо попятился, пытаясь нащупать стену за спиной, но, ее там не оказалось. В лунном свете зубы Рагнара напоминали острые лунные камни, которые иногда находили на побережьях рек.

– Я слышал, как раненый воин Дэйвион звал Рэйвена, – дрожа всем телом, сказал человек. – Он позвал его не один раз, так что ошибки быть не может. И, Рэйвен Темный угрожал моему господину…

– Кто твой господин? – с любопытством спросил Рагнар. Он уже знал ответ, но хотел убедиться в своей правоте.

– Не могу сказать… – промямлил человек, словно делаясь ниже ростом. Он вжал голову в плечи и искоса смотрел на Рагнара, все еще улыбающегося своим звериным оскалом.

– Ходят слухи, – с улыбкой сказал принц, доставая из—за спины свой топор, – что я могу драться своим оружием, даже не касаясь его. Слухи бывают правдивыми, бывают неправдивыми, им можно верить и можно не верить. Из такого большого количества слов и высказываний, что я слышал про себя, одно я могу назвать полностью правильным: я великолепно метаю топоры. Знаешь ли, я люблю видеть сползающего по стене врага, когда у него в голове торчит эта штука, – он искусно крутанул топор в руке, отчего тот взлетел в воздух и вернулся прямо в руку Оролингу.

– Гетрис! Гетрис!!! – чуть ли не прокричал шпион.

– Вот и славно! Видишь, всего одно имя, а как все проясняет! Я премного благодарен вам, – Рагнар кивнул человеку и протянул ему золотую монету. – Мне было очень приятно с вами говорить. Надеюсь, что мы еще увидимся.

Он даже не взял монету. Человек склонил голову и через секунду уже бежал по пустым ночным улицам Арториума. Пожав плечами, Рагнар отдал монету стражникам и поднялся в свои покои.

Оргар стоял на балконе и задумчиво смотрел вслед убегавшему шпиону. Пока Рагнар снимал с себя оружие и легкие доспехи, которые он скрыл под плащом, его брат успел многое обдумать.

– Гетрис. И почему я не удивлен? – задумчиво сказал он, со вздохом отставляя от себя бокал с вином. – Я проиграл бой Дэйвиону, а он, в свою очередь, проиграл в финале. Стало быть, за ним неустанно следят двое людей – его отец Хоушелл, который следит за жизнью своего единственного наследника, и, следовательно, приставивший к нему куда более сильную охрану, чем Ниессаровские стражники и Гетрис, крайне обиженный тем, что он не стал королем. Мне известен нрав правителя Ниста, более того, мне даже пришлось с ним пересекаться в некоторых своих поездках по острову, и я более чем уверен, что Гетрис хочет убить сына самого могущественного лорда. Он и сам неслаб – как правитель Ниста и номинальный правитель Двина, Гетрис сумел создать мощную армию, которая может потягаться даже с армией эллов, что так любезно решили вытеснить нас с нашей же земли. Но, когда он сам не смог этого сделать, как и его люди, а он точно посылал своих людей убить Дэйвиона, он решил впутать в это дело еще и нас, рассказав о Рэйвене, который пытался меня убить. Гетрис хочет, чтобы мы убили Дэйвиона, пытаясь вызнать у него, где находится мой убийца.

– Убивать мы его не будем, – ответил Рагнар. – А вот спросить у него стоит. Пробраться в королевский замок будет непросто, но я, пожалуй, смогу.

– Не стоит этого делать, – сказал ему Оргар. – Шпион поведал тебе слух, всего лишь слух, который может, в итоге, оказаться ложным. Дэйвион разумеется может знать про него, но вспомни, откуда он пришел. Сначала надо все проверить. За эти два дня мы успеем сделать и то, и то. А сейчас мы можем идти спать, ибо Тени до нас сегодня не доберутся.

Оргар поставил на стол большую банку, в которой плескалась черная жидкость, и открыл ее: воздух наполнился не особо приятным запахом.

– И что это?

– Это «Слезы эльфов», – охотно пояснил Оргар. – Особое зелье, запах которого переносят только оролинги, и то, как ты сам можешь понять, дается им это не очень легко. Неприятный зуд в носу и горле. Люди, вдохнувшие этот запах, через несколько часов начинают блевать, а если будут дышать им долго – начнут блевать и кровью, а эльфы начнут засыпать. Ну, а если эльф будет долго спать, он может многого лишиться. Это зелье готовится очень долго, целый месяц, а ингредиенты для него я доставал, рискуя своей собственной жизнью. Никогда нельзя доверять такие вещи даже самым опытным алхимикам – срезать листья ядовитых растений надо очень осторожно, словно лишая невинности юную деву, как это любят многие знатные лорды. В этом плане люди всегда были какими—то дикими существами.

– Что ж, сегодня я смогу спокойно заснуть, не охраняя твой чудесный сон и не думать, почему они так стараются убить тебя, а меня не трогают совсем… кому ты так насолил?

– Надеюсь, скоро мы все это узнаем. Завтра король, со своей свитой и пресловутым магом, который меня порядком раздражает, отправятся вызывать драконов. Нас снова не позвали, но в этот раз оно и к лучшему – можно будет действовать свободнее.

Рагнар крепко заснул и не услышал последних слов брата. Хоть запах «Эльфийских слез» неприятно бил в ноздри, Оролинг перестал обращать на него внимание уже на второй минуте благоухания этого зелья. Он наконец—то смог расслабиться и отдохнуть ото всей столичной суеты, что окружила его. Даже сквозь сон Рагнар ощущал, как отдыхают его натруженные мышцы.

Оролинг проснулся с первыми лучами солнца. Они еле—еле пробирались сквозь плотно задернутые шторы, едва щекоча лицо Рагнара.

Противный запах еще не выветрился из покоев и принц одернул занавески, которые, как будто стали тяжелее. Солнечный свет, как и легкий утренний ветер, ввалились в покои Оролинга, выгоняя оттуда противный запах «эльфийских слез». Перед постоялым двором, где жили оролинги, постоянно рвало людей, и они постарались обходить эту улицу стороной. Рагнар улыбнулся, глядя на лужи, которые подтирали уборщики, закрывшие лица тряпичными масками. Разумеется, за неудобства, доставленные владельцу двора, Оролинги щедро доплатили. Настолько щедро, насколько они могли себе это позволить.

Следующие два дня Рагнар ходил около королевского замка, примечая возможные пути отступления, где бы его не заметили стражники или какие другие люди. Покои Дэйвиона находились на втором этаже замка, с них выходил балкон с видом на центральную площадь. Под его окнами всегда ходило много народу, и среди них были девушки, с тоской глядящие на балкон, ожидая, что раненый Дэйвион покажет им себя. Обычно молодой Росс выходил ближе к вечеру, когда народ расходился.

Рагнар присутствовал и на отбытии Ниессара за драконами. Он наблюдал со стороны, как большое количество людей и нескольких эльфов выезжают за ворота и уезжают. После того, как они уехали, замок словно опустел – стража встречалась не так часто, как раньше, да и слуги перестали мелькать, ведь работы стало меньше. Однако возле дверей Дэйвиона все время кто—то дежурил и пару раз Рагнар замечал Теней, но они исчезали прежде, чем он успевал сделать что—либо. Оргар уверенно заверял брата, что ему уже ничего не угрожает, но тот ему не верил, все время пытаясь добраться до Дэйвиона, но, все его попытки оказались неудачными.

Вечером последнего дня перед отплытием, Рагнар направлялся в свои покои в ужасном расположении духа: он почти добрался до юного Росса, но в последний момент сорвался с балкона. Как раз перед его уходом Оргар снова поставил банку со своим зельем посреди своей комнаты, так что Рагнар оставил его, не опасаясь за его здоровье, заодно оставив рядом с ним всех оролингов, что остались при них.

У входа в постоялый двор стояло двое оролингов с копьями наперевес. При виде принца они вытянулись в струну, ровно ставя свое оружие, но, казалось, что они немного пошатываются. Запах зелья стоял во дворе, Рагнар сразу ощутил его неприятный запах. Пройдя мимо своих стражников, принц ощутил на себе их пристальный взгляд, но не обратил на этот момент никакого внимания, но, когда он открывал дверь, он ощутил резкий кислый запах рвоты.

– Заходил ли сюда кто—нибудь из людей? – не оборачиваясь, спросил Рагнар.

– Нет… господин, – ответил один из стражников. Его голос показался принцу незнакомым, и он повернулся, чтобы разглядеть лицо говорившего. Ни один Оролинг не назовет принца «господином». Как только Рагнар повернул голову, молчавший стражник согнулся и его начало рвать кровью. Первый стражник бросился на принца с криками, выставив копье вперед, намереваясь проткнуть его, но Рагнар легко увернулся от его выпада и вонзил свой кинжал ему в горло. Брызнула кровь. Оролинг отбросил труп и вытер испачканное кровью лицо, ненароком попробовав ее. Она оказалась такой же, как и та кровь, которую он пил после битвы с эллами.

Второй стражник не нуждался в убийстве – через пару секунд он упал на бок и его рот изошел пеной. Через несколько минут он умер. Рагнар ворвался в постоялый двор и надеялся встретить хоть одного из своих солдат, но все здание опустело, лишь сквозняк гулял по нему. Ни владельца, ни слуг видно не было. Рагнар осторожно поднимался по лестницу к своим покоям. С каждым шагом он чувствовал «эльфийские слезы» все лучше. Дверь в его покои была открыта, а само зелье было разлито по полу. На полу виднелись капли крови. Замок на двери в комнату Оргара был сломан. Легонько толкнув ее, Рагнар увидел своего брата, сидевшего за столом. Оргар сидел неподвижно, а его голова склонилась к столу. Оролинг был одет в странные одежды, которые Оргар не носил. Они показались ему эльфийскими. Он был мертв. Чуть ниже его правого уха отчетливо виднелась дыра, оставленная кинжалом убийцы.

Рагнар повернул к себе тело брата, чтобы увидеть его лицо. Его глаза были закрыты, из края рта показалась тонкая струйка крови. Оргар, если это был он, то умер без мучений. Он был очень на него похож, те же черты лица, теперь залитые кровью.

Из глаз Рагнара покатились слезы. Мало кто видел плачущего оролинга, это событие казалось другим каким—то особым чудом, но принц любил своего брата, любил, как никого другого, трудно было описать его горе.

Смахнув предательски набежавшие слезы, Рагнар забрал свои топоры и повернулся к окну. На темнеющих улицах показались люди с оружием и факелами. Где—то вдалеке послышался визгливый крик женщины: