Костяная корона

Глава 26

Ниессар

Правитель стоял на балконе и с понурым видом наблюдал за небом: огромные тяжелые черные тучи надвигались на город. Рядом с ним стояла Сиэлла и с искренним любопытством смотрела на город.

– Мне здесь так нравится, папа! – воскликнула она, наблюдая над красивыми синими птицами, что летали вокруг них. – Все это тепло, что здесь есть… оно такое… такое…

– Я прекрасно понимаю тебя, Сиэлла, – сказал Ниессар, приобняв дочь. – Ты устала от вечной мерзлоты и холода, а здесь ты, наконец, можешь покрасоваться перед всеми своим чудным платьем.

– Да… конечно, – Сиэлла любопытно оглядела свое платье лазурного цвета. Ей безумно нравилось здесь, в этом солнечном месте. Здесь не было уже порядком надоевшего снега, в садах было тепло, и тело не пронизывал холодный и сильный ветер. Здесь было множество красивых цветов, которые она так любила собирать в Номмаринне, в саду, или когда наступало лето. Солнце редко заглядывало в ее родной город, и она радовалась каждому солнечному дню здесь, в столице. Та битва Рейнара с драккеном уже ушла из ее светлой головы, и она уже не чувствовала себя рядом с этим воином совсем беззащитной и маленькой девочкой. Отец сказал ей, что она уже взрослая и ее свадьба будет очень скоро – через полгода. Ее жених Уорн поехал вместе с ними и пытался проводить больше времени с Сиэллой, но отец все чаще требовал сына упорно тренироваться, ведь Уорн изъявил желание участвовать в первом турнире, чтобы произвести впечатление на дочь правителя. Сиэлла вместе с Ниессаром наблюдали за его тренировками, правитель хотел сделать из Уорна рыцаря и искал удобный момент для этого. Но Уорн не проявлял больших способностей к каким—либо простым подвигам или не желал выполнять простые, но весьма важные поручения, перекладывая их на кого—то другого. Ниессар не препятствовал ему в этом, даже наоборот, поощрял его действия, проверяя его ум: догадается ли он о своем будущем рыцарстве, или же нет?

Сам Ниессар не очень хотел выдавать свою дочь за третьего сына Оттонов, но сам лорд Грегор был его хорошим другом, и отказать ему он не мог. Брак его дочери с сыном Грегора укрепил бы их союз. Лорд Оттон приплыл в столицу вместе с ним, предрекая своему правителю корону.

– Отец, ты станешь королем? – спросила Сиэлла. Она хотела бы увидеть его на троне, хотя, сначала она хотела бы увидеть сам трон. Такая молодая и невинная, она не заслуживала того, что уготовила ей судьба и Ниессар пытался отвлечь ее от мрачных мыслей о замужестве.

– Все возможно, – Ниессар приобнял дочь за плечи. – Все возможно. А теперь – беги. Ты еще успеешь пройтись по садам, такую красоту грех оставлять без внимания. Турнир скоро начнется. Не опаздывай.

Девочка довольно кивнула и убежала вниз, где в сопровождении служанок она вышла в чудесный сад. Рядом с могучими исполинами – дубами, росли маленькие, но очаровательно красивые кустарники с нежно—голубыми листьями и белыми цветами. Сад играл буйством красок – красные, синие, фиолетовые, белые цветы мелькали тут и там. Ниессар смог ненадолго расслабиться, но лишь на пару минут. От светлых мыслей его отвлек уверенный стук в дверь. За ними стоял Рейнар.

– Мой правитель, птицы принесли письмо, – Драконоборец держал в руках запечатанный конверт. – Печать не сломана.

– Дай его сюда, Рейнар, – Ниессар тревожно обернулся и быстро подошел к воину. Чуть ли не выхватив у него из рук клочок бумаги, правитель быстро его развернул. – Не слишком многословно. Я надеялся, что он сможет узнать больше за такое количество времени, – Ниессар поморщился и бросил письмо на стол.

Рейнар позволил себе взять письмо в руки и прочитать, что там написано.

– «Его смерть не случайна. Убийцы сплоховали, оставили лишние следы, но я не знаю, кто они. Иду за ними», – прочитал он негромко. – Немногословно, зато многообещающе, мой правитель. Скорее всего, он нам сообщает, что пока что его никто не поймал, и все идет, как и задумывалось изначально.

– Я ожидал от него более быстрых действий, Рейнар, – устало сказал Ниессар. – Более продуктивных. Мы еще ничего не знаем, как погиб правитель Двина. Я подозреваю, что Гетрис мог убить его, это в его духе. За маской веселья и смеха скрывается истинный узурпатор. Мне лично не хотелось бы видеть его на троне, Рейнар, – с нажимом проговорил правитель.

– Конечно, мой правитель, – склонился Драконоборец. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Я надеюсь на тебя, Рейнар. Говорят, что правители выставили на этот турнир самых сильных воинов, некоторые из них обращались к воинам острова Масок. Я уже столько раз пожалел о своем поступке, о моем предложении на совете, – медленно проговорил Ниессар, уставясь в стену немигающим взглядом. – Я не ожидал, что все так повернется. Я думал, что правителям нужно сохранить остров и свои города нетронутыми… я ошибался. Теперь каждый из правителей желает увидеть своего соперника без головы. Как бы не случилось войны между нами… не случилось ее сразу же после турнира.

Темные тучи нависли над городом. Последние лучи яркого весеннего солнца исчезли, и на улицах, прежде светлых и ярких, наступил мрак. И только на площадке было светло. Народ галдел и веселился, с нетерпением ожидая боев. Покрытая песком и окруженная трибунами с гостями, нетронутая, ожидала крови.

Ниессар появился перед самым началом турнира. Он занял положенное ему место – одно из одиннадцати кресел. Восемь из них были заняты правителями, одно заняли оролинги во главе с принцем Рагнаром, еще одно осталось за лордом Россом, а последнее досталось неожиданным гостям – эльфам из синего леса. Принцеса Нуриаэль прибыла последней, высокая, властная, одетая в роскошные синие одежды, под цвет эльфийских лесов. Над правителями и принцами была сооружена крыша, а возле каждого кресла стоял столик с фруктами и вином.

Квадратная арена была окружена длинными скамьями, вмещавших пять сотен зрителей. Вход на арену находился в дальнем от Ниессара углу.

Слева от Ниессара сидел Гетрис и хохотал над историями своего советника. Его воин стоял чуть позади него и со скучающим видом рассматривал поле боя. Он держал богатый шлем в руках, поглаживая его большими пальцами. Рейнар, пришедший вместе с правителем, с умеренным любопытством оглядел Дэйвиона и подошел ближе к нему.

– Так ты и есть тот самый лучший воин Ниста – Дэйвион? – спросил Рейнар. – Мне однажды говорили, что ты подчинил себе одну из деревень Гетриса. Кровь завоевателей заиграла в жилах?

– А ты, получается, тот самый знаменитый Драконоборец? – спросил Дэйвион, усмехнувшись. – И много ты драконов убил? А они превышали хотя бы размер теленка?

– Да, они были больше, чем теленок, – улыбнулся Рейнар. – Но явно меньше твоего самомнения.

Дэйвион расхохотался. В сильном гвалте и шуме, который издавали люди, его почти никто не услышал, кроме Ниессара и Гетриса. Правитель Ниста коротко взглянул на своего воина и вновь отвернулся к советнику, который уже был вынужден кричать свои истории. А вот Ниессар не спускал взгляда с воина в красных доспехах. Новости о том, что Гетрис Роутрок смог выставить лучшим воином сына Хоушелла Росса не давала ему покоя. Он пытался увидеть герб, нарисованный на его щите, но зрение подводило стареющего правителя. Ниессар узнал в нем того мужчину, с которым дрался Рейнар. Правдивы ли новости? Лицо молодого воина было знакомым. Едва Ниессар взглянул на Хоушелла Росса, который самодовольно смотрел на остальных правителей, он все понял. Дэйвион был его сыном, которого по слухам, воспитывали драконы. Судя по всему, Хоушелл еще не виделся с сыном, иначе Дэйвион стоял бы сейчас рядом с отцом.

Трубы прогудели еще раз. В этот момент грянул гром. На город обрушился мощный ливень. Все трибуны были закрыты от дождя плотной тканью, как и троны правителей и принцев. На уже промокшую арену вышел глашатай и громко объявил:

– Сир Раппур Олс и сир Куарой Миир!

С разных концов площадки выехали два рыцаря. Первый был облачен в стальной доспех, а на его гербе красовалась черная роза на красном фоне. Второй рыцарь был облачен в темный доспех, а на его гербе был нарисован олень на белом фоне. Это были сыновья мелких лордов, владеющими землями близ Ха—аста, прибывшие в столицу надеясь найти здесь хорошую невесту и заключить выгодный брак.

Ниессар не без интереса наблюдал за боем этих рыцарей. Первый заезд оказался неудачным для обоих – копье Олса лишь задело корпус Миира, а копье Куароя ударилось в щит. Во втором заезде больше повезло Олсу: его копье ударилось прямо в забрало противника, и тот упал на землю. Оруженосец быстро подбежал к своему господину и попытался его поднять, но поскользнулся в грязи и упал на Миира, чем вызвал оглушительный смех толпы и остальных лордов. Рыцарь поднялся сам, с силой оттолкнув мальчишку и, опираясь на меч, с позором ушел под свист и улюлюканье толпы. Олс, подняв забрало, ехидно улыбался.

– Следующий! – прогорланил Гетрис, бросая в Олса своим золотым кубком – тот угодил ему прямо в голову. Рыцарь пошатнулся, но не упал. Подобрав кубок, он спокойно бросил его подоспевшему оруженосцу и с гордым видом уехал. Его отец зло посмотрел на правителя, но не сказал ни слова, а толпа все еще смотрела на Миира и не обратила внимания на победителя. Гетрис расхохотался и забрал вино у слуги, жестом отстранив другого слугу с бокалом.

Следующими выехали два рыцаря, имена которых утонули в гуле. У первого на шлеме красовались перья, которые под проливным дождем упали рыцарю на забрало. Он пытался их смахнуть назад, но ветер и дождь мешали ему. Когда ему это надоело, он просто оторвал их и бросил в толпу, однако никто не стал их ловить – перья шлепнулись возле юного правителя Двина, который смотрел на поле брани отсутствующим взглядом. Позади него сидела его мать – гордая Риена Норт. Ее золотистые волосы были прикрыты прозрачной тканью, а позади нее стояло двое слуг, державшими в руках подносы с фруктами и водой – Риена не пила вино вообще.

Юный правитель изволил поднять глаза, как только два рыцаря столкнулись. Он радостно захлопал в ладоши, когда один из них смачно упал в грязь. Когда проигравшие уходили, понуро опустив головы, он весело хлопал в ладоши, откладывая свою игрушку – маленького резного коня.

– Хочу еще! – воскликнул он, как только очередной воин искупался в грязи. Мать попыталась образумить ее, но правитель сильно стукнул ее ладонью по лицу и проорал:

– Хочу! Еще!

Риена схватилась за покрасневшую щеку и гневно посмотрела на своего сына, но ударить его, на глазах всей публики и других правителей, не посмела. Медленно поднявшись, она удалилась, склонив голову. Слуги и стража ушли за ней, оставив правителя одного, но мальчишка этого, похоже, не заметил. Он вскочил со своего трона, отбросил игрушку и закричал:

– Хочу еще!

Ниессар не сдержался и вскочил со своего места. Гневно сверля мальчишку взглядом, он подошел к нему и отвесил звонкую пощечину.

– Сядь на свое кресло, или я лично тебя к нему привяжу! – в полной тишине, его голос звучал, словно гром. Правители удивленно смотрели на сжавшегося перед грозным Тоуллом мальчишку, Гетрис потянул руку к кинжалу, Кистан приподнял руку, желая взять за меч, Диниан задумчиво смотрел на эту сцену, а Рагнар одобрительно улыбался. И лишь эльфийская принцесса не находила в этом ничего страшного или смешного – Нуриаэль со скукой разглядывала свои пальцы. Она не понимала, зачем она сюда вообще поехала, зачем согласилась представлять эльфов Синего леса на этом совершенно глупом представлении?

Мальчишка расплакался и убежал вслед за своей матерью, оставив игрушку возле трона. Ниессар, заметив напряженность среди остальных правителей и лордов, развернулся к толпе:

– Правитель Двина устал. Полагаю, одиночные бои на этом закончились, – он вопросительно глянул на глашатая. Тот быстро кивнул. – А посему предлагаю приступить к общему бою, который вы все так ждали.

Толпа восторженно взревела, Диниан и Кистан расхохотались, а Гетрис убрал руку с кинжала, не упуская, все же, Ниессара из вида. Он зло смотрел на него, пока перед ним вновь не возник слуга с вином. Схватив очередной кувшин, Гетрис вновь повернулся к площадке лицом. Слуги убирали загородки и расчищали место для общей драки.

Как только на площадку вышли те воины и рыцари, что решили сражаться стенка на стенку, толпа взревела. Многие стояли, даже не облачившись в доспехи, держа в руках молоты и короткие мечи, а некоторые были закованы в латы, держа в руках мечи и щиты. Ниессар заметил среди незнакомых лиц лучшего воина Аспериона. Толстяк был закован в непрочные латы, держал в руках короткий и едва ли хороший меч. Он пошатывался на месте, воин явно выпил перед боем не один кувшин с вином. Кистан с интересом наблюдал за своим воином, нервно поглаживая ручки своего трона. Ниессар не понимал, как можно было ему доверить такое ответственное дело, как турнир королей.

Две стены столкнулись. Сквозь радостные выкрики доносились лязг мечей, рев воинов и крики раненых. Все дрались от души, явно не желая кого—то убить, но хотя бы покалечить.

Через час все кончилось. На площадке валялись раненые, кто—то без сознания, кто—то еле стоял на ногах, улыбаясь уже щербатой улыбкой. Ниессар заметил, что воин Кистана спокойно разгуливал и самолично поднимал раненых, отдавая их подоспевшим лекарям. Ниессар удивленно взглянул на целого и невредимого толстяка, удивляясь его сноровке. Он особенно не лез в бой, тут да там отбивая клинок противника, или уворачиваясь от мощного молота, и иногда нанося мощный удар в ответ. Кистан то ли разочарованно, то ли облегченно смотрел на него, сжимая ручки трона, так, что его пальцы побелели.

Сделав шаг, толстяк, вдруг, повалился на землю. Его начало рвать. Кистан вскочил со своего места, но не спустился вниз, издалека смотря, как лекари поднимают его и пытаются отвести в больничное крыло. Гетрис даже не обращал внимания на это, он встал со своего трона и, покачиваясь, не хуже того толстяка, отправился в свои покои. Турнир был окончен.

– И как тебе этот турнир? – спросил Ниессар у своей дочки, как только они ушли в покои правителя.

– Это все… так жестоко, – честно призналась Сиэлла, садясь в кресло, – я очень испугалась, когда тот рыцарь чуть было не ударил своего слугу. Он ведь ему не сделает больно, правда?

– Правда, – солгал Ниессар. Как потом стало известно сир Миир избил своего оруженосца до полусмерти и оставил его в таверне, где его хотели выкинуть на улицу, но Диниан не позволил. Правитель Лорхейма забрал мальчишку к себе и сделал его своим слугой.

– А правда, что тот длинный тощий дядька – оролинг? – спросила Сиэлла. – Мне казалось, что оролинги большие и с клыками. А он был совсем как человек!

– Правда, это был оролинг, самый настоящий, – ответил Ниессар. – Оролинги и эльфы почти ничем не отличаются от нас, моя дорогая. У оролингов есть острые зубы, а у эльфов – острые уши, – Ниессар выглянул в окно, надеясь увидеть Рейнара, но во внутреннем дворе стояли только его стражники. – И кстати, – добавил он. – Ты уже не маленькая девочка, Сиэлла. Тебе уже скоро четырнадцать лет. Так веди себя по—взрослому, леди не пристало задавать такие глупые вопросы. По крайней мере, при людях. И выпрямись.

– Конечно, отец, – Сиэлла вытянулась, с надеждой глядя на отца. – Так лучше?

– Определенно, – кивнул Ниессар. – А теперь, отправляйся в свою комнату, Сиэлла. Завтра будет трудный день и для меня, и для тебя.

Девочка встала и, гордо подняв голову, медленным шагом отправилась в свои покои. В дверях она чуть было не столкнулась с Рейнаром, но тот успел сделать шаг назад и поклониться ей. Как только Сиэлла вышла, Драконоборец вошел в покои Ниессара, неся в руках новое письмо.

– Оно прибыло только что, – тихо сказал Рейнар и протянул письмо правителю. Ниессар искоса взглянул на него и вздрогнул. Почему—то он почувствовал нервозность и осторожно произнес:

– Положи его на стол и ни в коем случае не открывай. Я слышал, что в город прибыл маг Энвор. Разыщи его и скажи, что Ниессар просить прийти к нему.

Рейнар пожал плечами, положил конверт на стол, поклонился и вышел из покоев Ниессара. Правитель вздохнул и подошел к столу. На краях конверта виднелись пятна крови, а сам он был вздут, словно в нем лежало что—то очень весомое. Подняв конверт, Ниессар поднес его к свету и попытался разглядеть, что находилось внутри него. Он сумел разглядеть тонкую цепочку и округлый предмет, словно это был медальон. Ниессар чувствовал, что лучше конверт не открывать, пока не придет Энвор.

Дождь все лил и лил, заливая город, но даже сквозь плотную дробь капель о крышу, он слышал, как старший жрец кричит на своих подчиненных – завтрашний турнир проводят под дланью богов, и все должно было быть идеальным.

Как только последние капли исчезли, в дверях появился маг. Позади него стоял Рейнар, озабоченно оглядываясь – их никто не должен увидеть.

– Почему вас так обуял страх, правитель? – тут же спросил Энвор, жестом закрывая ставни. – Мы вроде все обсудили, нет нужды слушать меня и во второй раз. – Или же вас волнует что—то другое? Если в этом замешана магия, так и быть, я попробую вам помочь, но ничего не обещаю – мои силы на исходе и мне требуется долгий отдых, желательно, в объятиях какой—нибудь милой девушки – долгие годы воздержания всегда дают о себе знать.

– Вот, – Ниессар протянул магу конверт. – У меня странное предчувствие, что там что—то опасное для меня. Мне следует быть осторожным, моя жизнь итак висит на волоске.

Услышав это, Рейнар тут же встал позади правителя, опуская руку на меч. Энвор же пристально посмотрел на конверт, повертел его в руках и после открыл. Внутри лежал старый потертый медальон, из которого сыпался странный песок.

– Интересная вещица, – протянул Энвор, разглядывая медальон. – Я бы даже сказал, что очень интересная. Такие медальоны носили личные стражники самого короля… а внутри обычно лежал яд. Чтобы при опасности быть настигнутым врагом не выдать ему секретов страны. Не могу сказать, что это за яд, но искренне советую вам прикрыть ваши рты и носы. Более того, сменить на денек покои.

– А если вы его вдохнете, то умрете тоже? – спросил Рейнар, прикрывая лицо занавеской.

– Да, скорее всего, – улыбнулся Энвор. – Но у меня есть преимущество перед этим ядом. Я не дышу вообще.

– Кто может сказать, что это за яд?

– Верховный жрец смог бы, конечно, но его сейчас лучше не беспокоить. Но среди прибывших гостей есть один прекрасный алхимик, пожалуй, он без проблем смог бы нам рассказать все про яды. Можете погулять по городу, пока я выясняю, чем хотят вас убить, закройте двери на ключ, даже всевозможные щели постарайтесь прикрыть, мало ли кто захочет посмотреть в замочную скважину.

Энвор осторожно положил медальон обратно в конверт и сунул его в карман. Ниессар и Рейнар, не дыша, вышли вслед за магом, и правитель закрыл дверь на ключ.

– Хотя нет, лучше бы вам пойти со мной, – Энвор повернулся к ним. – Вы можете решить, что я вру. Или того хуже, рассказывать всем, что я вру. Не люблю всевозможные сплетни, так что милости прошу за мной.

Ниессар неодобрительно покачал головой, но защищать свою честь не стал – маг был явно мудрее, чем он.

Маг повел их через двор, в котором стояли продрогшие стражники Ниессара и прочих правителей, что остановились здесь. Пройдя сквозь длинные коридоры и грязные дворы, они вышли к самому крайнему зданию, в котором поселилось два лорда и принц оролингов Рагнар.

– И какой же из горных лордов сведущ в алхимии? – спросил Ниессар ироничным тоном.

– Никакой из них, – ответил ему Энвор. – А вот оролинги всегда знали, что и как смешивать. И это касается не только алкоголя.

Энвор без особых проблем провел их через охрану оролингов и никто из них даже внимания не обратил на вошедших людей. Ниессар удивился их безалаберности, но говорить ничего не стал, пока не почувствовал легкий холод, сковывающий и нагоняющий сон. Маг и его спутники встали перед массивной дверью, из—за которой слышались приглушенные смешки. Энвор медленно постучал и за дверью все сразу стихло. Рагнар не спешил открывать дверь, так что им пришлось ждать пару минут, пока принц откроет двери.

– Чем могу помочь столь почетным гостям? – холодно спросил он, открывая дверь, опуская вопрос, как они прошли. Маг был способен и не на такое.

– Приветствую тебя, Рагнар. Нам хотелось бы увидеть твоего личного телохранителя, – спокойно начал Энвор, но как только он увидел едва заметный гнев и недоумение в глазах оролинга, тут же поправился, – нам нужны лишь его познания в алхимии, достопочтенный принц, ничего более.

Телохранитель вышел из—за стены, надевая на голову алхимическую маску – крепкую кожаную вещь, плотно закрывающей лицо и защищающей глаза. Для того чтобы в ней можно было дышать, в ней были проделаны две дырки, закрытые плотной тканью, смоченной родниковой водой или вином, которая не пропускала ядовитые пары.

– Господин, отойдите, – пробасил он несколько фальшивым голосом, осторожно принимая из рук мага конверт. Рагнар послушно отошел от телохранителя, держа руку на кинжале, с подозрением глядя на мага и правителя. Рейнар беспокоил его в последнюю очередь – личный телохранитель правителя следуют указаниям правителя и только, а вот что было на уме у мага, он не знал и поэтому опасался. Ниессар же наблюдал за телохранителем принца оролингов. Алхимик вытащил из своей сумки две большие склянки и пересыпал половину песка в одну из них, а вторую оставил в конверте. Медальон он отложил в сторону, накрыв его белой тканью, которую он так же достал из своей сумки. – И давно вы узнали во мне алхимика, господин? – обратился он к магу, смешивая во второй склянке какие—то вещества.

– От меня ничего не укроется, – протянул Энвор, ехидно глядя на Рагнара. – А уж хорошего алхимика днем с белым огнем не сыщешь. Вас слишком мало на этом свете осталось. А раньше, хорошие алхимики выигрывали битвы за каких—то пару минут – стоило им пустить слюну дракона на врага. Кто устоит против всепоглощающего огня? Разве что драконы, но я их не видел уже совсем давно.

– На драконов не действует драконий огонь, это правда, – подтвердил алхимик, переливая содержимое второй банки в первую. – Да, я так и думал, – пробормотал телохранитель Рагнара. – Судя по всему тот, кто осмелился отправить это письмо правителю, уже не дышит. Возможно, вороны уже склевали его тело, но я не могу быть в этом точно уверен, возможно, он еще догнивает. Вам прислали Белоснежный яд, самый неприятный из всех, что может встретить алхимик. Если правильно применить этот порошок, а точнее, поджечь, то его пары могли бы убить целый гарнизон. А раствор может растворить все, что угодно, даже камень. А в сыром он убьет вас за пару дней, на что и рассчитывал ваш враг, судя по всему.

Оролинг кинул медальон и конверт в банку с раствором. Тщательно размешав все это, алхимик продемонстрировал обугленную и разъеденную по краям железную ложку.

– А драконий металл? – спросил Ниессар.

– Нет, конечно же, нет, – рассмеялся алхимик. – Драконью сталь даже затупить нельзя, а уж растворить совсем невозможно.

Оролинг потряс банкой с раствором, раздалось легкое позвякивание – медальон не растворился. Хмыкнув, алхимик вылил в банку пару капель темного вещества. Подождав пару минут, оролинг голыми руками достал целый и невредимый медальон и обтер его тряпкой.

– От Белоснежного яда есть замечательная защита, господа – это синее вино с щепоткой сухих синих листьев. Достать листья трудно, но здесь, в столице, их предостаточно. Здесь где—то лежала бутылка, стоит выпить пару глотков, чтобы не получить какую—нибудь странную болезнь.

– Я прикажу слугам, чтобы принесли бутылку, – надменно сказал Рагнар и дернул за тонкую золотую веревку. Где—то вдалеке звонко зазвенел колокольчик и к двери оролингов подбежал слуга. Он утирал еще мокрое от воды лицо, его воротник и рукава были мокрыми. – Синего вина, две бутылки, одну для меня, другую для правителя, – сказал Рагнар и бросил ему золотую монету.

– Держите, правитель, – алхимик дал Ниессару медальон. На темной стали был выгравирован клинок.

– Благодарю вас, – Ниессар кивнул алхимику и Рагнару. – Пожалуй, нам пора. Было приятно иметь с вами дело, господа.

– Всего хорошего, – процедил Рагнар и плотно закрыл дверь.

В медальоне лежала короткая записка:

«Он убил. Он знает».