Костяная корона

Глава 18

Дэйвион

Драконорожденный, в сопровождении мага и Иффина, осматривал свои новые покои. Комната представляла из себя пропахшую вином, старую и грязную каморку, где стоял лишь маленький грубый стол, да кровать с облезлыми одеялами из волчьих шкур. На полу валялось еще пара шкур, видимо, для Иффина. В комнату слабо проникал солнечный свет, сквозь грязное и запотевшее окно. В углу стояло комнатное растение, которое уже давно успело завянуть. Дэйвион не выдержал, резко вытащил меч из ножен и перерубил горшок пополам. Развернувшись, он взглядом, в котором уже угадывался недобрый огонек, и встретился глазами с Энвором, который спокойно смотрел на него своими бесцветными глазами. Драконорожденный не выдержал его взгляда, резко убрал меч в ножны и развернулся к окну:

– Уберись здесь, – приказал Дэйвион Иффину. – Приведи эту комнату в порядок, и ты сможешь отдохнуть. А позже я буду учить тебя, как надевать мой доспех.

Иффин поклонился, не сказав ни слова, и убежал за тряпкой и метлой. Дэйвион медленно сел на кровать и искоса взглянул на мага.

– Вместо хотя бы нормального кресла, я сижу на старой кровати, пропитанной дешевым вином и блевотиной, и все это благодаря тебе, маг, – тихо сказал Дэйвион, закрывая глаза. Ему хотелось быть не здесь, лучше где—нибудь на море, или того лучше – в тронном зале, где он и должен был оказаться. Но теперь планы его хозяев пошли прахом – люди забыли свои заветы и если и добывать корону, то огнем и мечом. Иногда он видел в мечтах, как ему клялись в верности его новые вассалы. Кто—то делал это с радостью и почтением, а кто—то со злобой и презрением. Но король добр и он не замечал их. Должны быть люди, не любящие короля, но покорные и верные. – Мой род настолько могущественный, что когда отец узнает, кем я служу здесь, его сердце не выдержит.

– Если бы не я, твоя голова украшала бы забор, как те, что ты приказал насадить на колья этому мальчику, – улыбнулся маг. – Кажется, я тебе говорил, что будет, если ты сядешь на трон сейчас. Тебя, безусловно, посадят. Потом придет твой отец, не особо любимый на этом острове. А потом ты позовешь своих хозяев. И люди, увидев, кого ты им привел, начнут такую войну, что ничего живого не останется. А этим воспользуется Некромант.

– Если я не сяду на трон сейчас, война точно начнется! – тихо воскликнул Дэйвион. Он отвернулся от окна и упер руки в стол. – А так, этого может не случится! Все эти правители хотят сесть на трон, абсолютно все! И никто из них не захочет смотреть, как их оппонент занимает трон. Восемь городов осталось в живых. Восемь городов начнут войну, которая уничтожит остров! А так, я смог бы ее остановить!

– Люди не уничтожат остров, они могут уничтожать лишь то, что остается на поверхности. Никому – ни эллам, ни оролингам, ни эльфам не под силу уничтожить сам остров. Пламя драконов же уничтожит весь остров. А ради власти они выползут из своих нор. Драконы, пойдут за тобой, переняв на свою сторону драккенов, и вместе вы оставите только навеки выжженные земли. Такое государство тебе нужно? Мертвое и обугленное, смешанное с кровью твоих господ и твоих подданных, и это если ты сможешь победить, только лишь победить людей, это тебе нужно? – спросил маг, заглядывая воину в глаза. – Сколько осталось разумных драконов?

Дэйвион потупился. Когда он последний раз стоял перед ними, драконы были дряхлыми. Их глаза выдавали лишь мудрость, но не силу. Слуги драконов очищали их потертую чешую от пыли и грязи, их крылья давным—давно не расправлялись, там, где им должно – в небе. «Ты должен вернуть нам власть!» – тихими и властными голосами говорили они.

– Три, – выдавил из себя Дэйвион.

– Я бы не сказал, что это много. В те времена, когда меня учили, драконов было куда больше, – укоризненно наклонил голову Энвор. – И ты хочешь видеть этих крылатых тварей выше себя? Старых, ужасных, они слабее любого воина, равного тебе, их ты хочешь видеть владыками? Драконы потеряли все, абсолютно все, что у них было: острова Дарвы, власть над драккенами, способность колдовать. Разумные летающие ящеры – избыток прошлого. У них остался только их ум, с помощью которого они и манипулируют тобой. Они не доверяют никому, кроме тебя, Дэйвион, но ты один. А людей – тысячи.

Энвор распахнул окно, и свежий воздух начал вытеснять собой затхлый. Дэйвион стучал пальцами по столу. Он понимал, что служит драконам, он дал клятву. Клятву нельзя нарушить, это все тоже, что нарушить свои принципы, а этого Дэйвион сделать не мог.

– Ты хочешь, чтобы я нарушил свою клятву? – спросил он с нарастающей грозностью. – Ты был учеником дракона! Ты обязан своей силе не кому—нибудь, а именно им! А теперь ты предаешь их?

– Учили меня не они. Меня учил великий Тииартал Пожиратель, Победитель Титанов! И его я не предавал! – Энвор грозно взглянул на него, в его глазах словно засверкали искры. – Он знал, что случится! Он знал, но остальные драконы и понятия тогда не имели, что потеряют! Они возгордились, они подумали, что драконы выше богов! Но люди доказали им, что это не так. Обычные маленькие люди!

– Ты мог остановить их! Будь драконы у власти – не было бы этих бесчисленных войн!

– Магия требует всей силы волшебника, – спокойно ответил Энвор. – Я могу стереть этот замок с лица земли, а взамен я сгнию заживо быстрее, чем осядет пыль от его разрушенных стен. И поверь мне, боль будет непереносимой. Я не могу использовать магию без нанесения себе ущерба. Лишь боги способны подпитывать меня, но они еще ни разу не сделали этого, словно их нет. Боги не только жестоки, они еще и капризны, словно маленькие дети, вроде правителей, рвущихся до власти с таким рвением, словно это решит все проблемы их народа, на который им, в большинстве своем, в общем—то, плевать. А теперь к ним подключились и драконы, рвущиеся к власти над народами, власть над которыми они потеряли тысячи лет назад! Я давным—давно оставил драконов! Мне нет до них никакого дела, как и им до меня, ибо драконов больше нет!

Дэйвион схватился за меч, попытался вскочить на ноги, но его тело словно превратилось в камень. Драконорожденный так и застыл, едва касаясь пальцами эфеса меча.

– Если ты будешь настолько вспыльчивым, тебе никогда не стать хорошим королем, – продолжил маг. Кожа на его лице начала покрываться морщинами, а в белых глазах появились красные вены. Ему было нелегко сдерживать натиск дракона. Энвор не хотел применять силу против него, смерть Дэйвиона не входила в его планы никаким образом.

Драконорожденный оставил тщетные попытки и обратно сел на диван. В комнату вошел Иффин с ведром и тряпкой. Сначала он сложил старую землю из под цветка в мешок и снова вышел из комнаты.

– И зачем я оставил его в живых? – задумчиво проговорил Дэйвион.

– Этот парень послужит тебе, хоть и ненавидит тебя. Отца он не любил больше, но то испытание, что ты ему выдал… это слишком жестоко даже для Гетриса, – нехотя признался Энвор. Он подошел к окну и посмотрел во двор, где собиралась стража. – Тебе пора на службу, капитан. Мы увидимся позже, надеюсь.

Маг вышел и быстро зашагал прочь из замка. Дэйвион долго глядел ему вслед, пока тот не скрылся за углом. Иффин, бесшумно проскользнувший мимо Драконорожденного, начал шустро мыть пол. Дэйвион, устало покачал головой. Разговор с магом забрал у него много сил.

– Как закончишь – спускайся вниз. Оруженосцу следует быть рядом.

В грязном дворе, наполненном песком, костями и мусором стояли стражники. Они околачивались возле тренировочных кукол, в которых стреляли из арбалета. На каждый удачный выстрел они одобрительно восклицали, а на каждый неудачный – громко гоготали. При виде Дэйвиона, они нехотя оставили свои «игрушки» и выстроились перед ним. Толстые, кривые, хромые и уродливые – вот как выглядела стража. Некоторым доспех был слишком велик, и кольчуга висела на худощавых телах, словно мешок, заставляя хилых стражников покачиваться из стороны в сторону. Толстым же доспехи были малы, но они тоже покачивались, на этот раз, из—за вина. Некоторые из них даже не могли толком стоять на ногах, изрыгивая тихие ругательства они, опираясь на копья.

– И это весь цвет стражи? – громко спросил Дэйвион. В ответ раздалось лишь тихое бурчание и икота. – Я спрашиваю: Это и есть весь цвет стражи?! – заорал Дэйвион, вытаскивая меч.

Стражники молчали. Раскосые глаза наблюдали за острым клинком, острие которого останавливалось в паре сантиметров от их носов.

– Пьяные скоты, – Дэйвион брезгливо осмотрел каждого. – Вам любой бродяга камней за шиворот насует! Кого вы можете защитить? Сомневаюсь, что вы даже свои собственные задницы сможете спасти!

– А ты кто такой, рыцарь, а? – один из стражников оглядел его красный доспех. остановил свой взгляд на драконе, а затем на светло—синем плаще Ниста. – Так бы мы тебе не накостыляли, так иди отсюда, пока ноги держат!

– Я твой капитан, чертов ты идиот! – Дэйвион врезал ему по носу. – Значит так, сыновья шлюх! Сейчас мы проверим, чего вы стоите. Если кто—то из вас сможет меня одолеть, то я разрешу вам пить. Вы будете получать двойное жалованье и, видимо, авторитет в глазах ваших пьяных дружков—полудурков.

Стражники, немного помедлив, начали окружать Дэйвиона. Вино затуманило им разум, никто из стражников даже не взглянул на щит Дэйвиона, не разглядел на нем дракона. Каждому из них хотелось иметь в кармане в два раза больше медяков, чем им выдавали, да и пить любил каждый.

Первый стражник, толстый и неуклюжий, бросился вперед, выставив копье, намереваясь пробить нагрудник Дэйвиона, но тот отстранился в сторону и мягко, лезвием меча,наклонил копье в землю. Копье воткнулось и стражник, потеряв равновесие, упал в грязь, издав глухой крик. Второй стражник занес меч над головой, но меч Дэйвиона рубанул его по плечу и тот, вскрикнув, отступил. На его плече выступила кровь. Третий и четвертый стражники попытались взять капитана в клещи, но тот подсек ногу одному и эфесом ударил по лицу второму. Осталось еще трое, но они побросали мечи и копья и отступили.

– Похоже, я победил, – иронично подметил Дэйвион. – Раненых к лекарю, остальные заступаете на дежурство, как вам и положено. И передайте остальным – увижу их пьяными, отрежу им пальцы. Один за один, прилюдно, чтобы каждый слышал крики ослушника. А если кто—то скажет что—то против – жду их здесь же.

Дэйвион с победным видом сунул меч в ножны и подошел к еще одному стражнику, что не влезал в бой. Это был немолодой мужчина лет сорока, насмешливо выглядывающий взгляд которого несколько раздражал Дэйвиона. Стражник стоял, облокотившись о деревянный столб, и тихонько посмеивался над своими товарищами по несчастью.

– Любишь веселье, а в нем не участвуешь, – заметил Дэйвион, подходя к нему. Стражник осторожно посмотрел на него и, вздохнув, ответил:

– Мне незачем драться с превосходящим противником, который спокойно меня победит. Сам я не пью, и валяться в грязи мне неохота. Пусть валяются те, кто не способен победить в себе алчную скотину, разве не так?

– Стражник, который не пьет – редкость, – заметил Дэйвион.

– С вами, капитан, вся стража перестанет пить. Но вы здесь ненадолго. Выкинут вас, как пить дать.

Дэйвион даже не повел бровью.

– Оно и к лучшему. Как тебя зовут?

– Арег, капитан. Мне так же довелось побывать на вашем месте, но меня разжаловали. Это было давно, так что вам нечего меня опасаться.

– Думаю, скоро ты туда вернешься, – Дэйвион позволил себе улыбнуться. – Пока будешь моим первым помощником. Расставь стражу и проследи, чтобы они не были пьяны.

Арег ушел. Дэйвион сел на скамью и задумался. Он никак не мог взять в голову, какое место он занимает в планах мага. Власть не интересовала Энвора, иначе он бы ее и захватил куда раньше. Спасать землю тоже не входило в его планы, магам плевать, где они находятся. Значит, в самой земле что—то есть, что заставляет Энвора защищать ее.

Дэйвион вспомнил слова драконов о туманной стене, что была поставлена магом, чтобы защитить Сиинаил от людей. Ему не рассказывали, почему началась война и почему маг, рискуя своей жизнью, вмешался в ее ход, заставляя людей не истреблять оставшийся народ черносердечных. Они лишь сказали, что он может стать серьезным противником и лучше не противиться ему раньше времени. То, что он найдет его было им известно еще очень давно.

С балкона на него смотрел Гетрис. Он видел весь бой и был приятно удивлен техникой боя своего нынешнего капитана.

– Капитану следовало бы самому ставить посты, – громко объявил он, спускаясь вниз. – Если случится беда, то капитан не будет знать, чья это вина. А, следовательно, виновником становится капитан.

– Я всегда найду виновного, – зло сверкнул глазами Дэйвион. – Даже если для этого мне придется перевернуть весь город.

– Похвально это слышать, – улыбнулся Гетрис. Он сел рядом с Дэйвионом и достал из кармана флягу с вином. – Теперь все стражники будут тебя ненавидеть за твою выходку. И я их прекрасно понимаю, конечно, вино и девки доставляют удовольствие…

– Пусть они занимаются этим в свободное время, – резко перебил правителя Дэйвион. – Если стражник пьян, то он не может поддержать порядок, не сможет остановить врага, который будет жаждать только одного – свергнуть законную власть… мой правитель.

Гетрис молча отпил вина, подержал его во рту, оценивая его вкус, и проглотил. Дэйвион следил за каждым его движением, правитель был и сильным и хитрым, а на его поясе висел кинжал, сделанный из темной стали, которая была способна пробить его кольчугу на шее. Дэйвион считал, что Гетрис захочет расправиться с ним, но правитель лишь закупорил флягу и убрал ее.

– Ты прав, – медленно сказал он, проглатывая свою гордость. – Но я не этого от тебя хочу в первую очередь. Ты появился в тот момент, когда я указывал свои права на королевский престол. Теперь мне нужно дождаться турнира, на который я должен выставить своего лучшего бойца. У меня много достойных кандидатов, но не каждый смог бы раскидать моих стражников за полминуты. Я предлагаю тебе принять участи в этом мероприятии. Я не приму отказа, – с нажимом проговорил он. – Победа в этом турнире сделает моего бойца лордом и наследником больших и весьма плодородных земель. Быть лордом, более того – богатым и влиятельным лордом хотят все. Завтра на рассвете, в тронном зале выступят те, кто готов драться. Ты обязан быть там.

Правитель поднялся и зашагал прочь, жестом отослав слуг и охрану, что стояли неподалеку. Дэйвион удивленно смотрел ему вслед, его рука легла на рукоять меча. «Сражаться за него?!» – думал он, – «я – истинный король, но буду сражаться за то, чтобы этот старый хрыч стал королем? Ни за что!»

К нему подошел Иффин, осторожно спрашивая, нужно ли Дэйвиону еще что—нибудь. Промолчав, воин встал и пошел в свои покои. Рука его плотно сжимала рукоять меча, да так, что пальца его побелели. Свои перчатки он оставил на скамье.

– Забери мои перчатки, – приказал он мальчишке, как только обнаружил их пропажу, уже в комнате, – и бегом сюда. Я буду учить тебя надевать и снимать мой доспех. Тебе это пригодится.

Иффин убежал, а Дэйвион начал снимать свой доспех. Он прекрасно обходился с ним, доспехом из редкого красного металла, или «крови богов», как называли его жрецы. Шлем, нагрудник, поножи – все это снималось легко, все ремни и подтяжки, сделанные из кожи, с легкостью расстегивались и не натирали кожу. Драконы знали, что давать их посланнику.

Иффин прибежал и положил перед Дэйвионом его перчатки. Мальчик старался безропотно выполнять все указания своего господина, чтобы тот не подумал на него дурного и не стал бить или ругать. Дэйвион же думал, куда можно отдать мальчишку. Убить он его не убил, так что можно было бы его сплавить какому—нибудь рыцарю, и раз Гетрис так настоятельно просит его поучаствовать в турнире, то там он его и мог бы передать какому—нибудь рыцарю приречных земель.

– Ты когда—нибудь имел дела с доспехами?

– Надевал на отца железный доспех, – пугливо ответил мальчишка.

– Тогда тебе будет проще, – удовлетворенно кивнул Дэйвион. – Осмотри этот доспех, сравни с тем железным и скажи, когда будешь готов надеть его на меня, ясно?

Иффин осторожно кивнул и медленно подошел к разложенным доспехам. Мальчик все время оглядывался на Дэйвиона, боясь, что тот ударит его, накричит, или того хуже – просто убьет, как тогда убил всех людей. Но драконорожденный блуждал в своих мыслях и не обращал никакого внимания на мальчишку.

Иффин осторожно положил свою ладонь на теплый красный металл. Броня была гладкой, и потеющие руки мальчика скользили по нагруднику. Прикосновения были приятными, и Иффин не верил, что ему можно будет хотя бы брать в руки это чудо. Его пальцы щупали и терли мягкие и свежие ремни, которые поглощали пот с его маленьких рук.

– Я готов, – дрожа от нетерпения, сказал юноша. Дэйвион вздрогнул от его тихого голоса и повернул к нему голову.

– Раз готов, тогда начинай.

Дэйвион встал и закрыл глаза. Он не боялся совершенно ничего, а в его голове блуждали совершенно другие мысли. Иффин медленно надел на него нагрудник и быстро закрепил его ловкими пальцами. С остальным было легче – наручи и наколенники Иффин завязал еще быстрее. Дэйвион подвигался, попрыгал, убедился, что все сидит идеально и хлопнул Иффина по плечу.

– Вижу, что с доспехами ты обращаться умеешь. Что ж, думаю, теперь мне стоит поучить тебя обращаться с оружием. Твой мыслимый отец наверняка учил тебя обращаться с мечом. Я заточу твои навыки до совершенства.

Дэйвион вышел из своих покоев и поманил Иффина за собой. Тот неуверенно пошел за ним. Они снова спустились во двор, но теперь капитан вывел парня к правительскому кузнецу, у которого забрал два тренировочных тупых меча. Они были тяжелыми, как и настоящие мечи, но Иффину прежде не приходилось фехтовать такими. До этого он дрался деревянным мечом, который выстругал сам.

Они снова вышли во двор, где Дэйвион приметил двух шпионов. Один из них был цветочником и прогуливался по тропинкам вокруг замка и не спускал с капитана мутного взгляда, а второй слишком долго красил балкон. Гетрис следил за каждым его шагом, куда бы не пошел новоиспеченный капитан – за ним всегда следовали его невидимые спутники.

Дэйвион отвернулся от них и протянул меч. Мальчишка неумело взял его двумя руками и, поскользнувшись на грязи, выронил его.

– Подними меч. – Дэйвион отошел от него и лихо крутанул меч в руках. – Ни в коем случае ты не должен ронять свое оружие. В пылу битвы это будет стоить тебе жизни.

Иффин быстро поднял меч и неуклюже выставил его перед собой, схватив рукоять двумя дрожащими руками. Дэйвион бегло глянул на него и резко ударил. Меч мальчика вылетел из руку и упал в грязь.

– Урок первый – правильно держать меч нужно вот так, – Дэйвион показал ему руку с мечом. – Подними свой меч и попробуй снова. Держи выше, пучина тебя забери! Еще раз!

Иффин нагнулся и достал меч из грязи. Вспомнив все уроки, что давал ему отец, он попытался собраться и снова встал в стойку. Удар, снова удар – парень выстоял и сам попытался ударить, но его попытки больше напоминали попытку петуха клюнуть дерево. Дэйвион спокойно отбил слабый выпад и снова выбил меч из рук Иффина.

– Урок второй – выбрать правильную стойку. Выстави ногу вперед, – велел он, указывая ему мечом. – Немного наклонись и выстави перед собой меч. Теперь противнику будет труднее подобраться к тебе. Следи за каждым своим шагом – одно неверное движение, и твой уже труп клюют вороны.

Весь вечер Дэйвион тренировал своего оруженосца. Иффин устал, его мышцы болели, голова просто раскалывалась, но он ни слова не сказал нынешнему капитану стражи Ниста. Он молчал, стиснув зубы, пропуская или отбивая удар за ударом, роняя меч, поднимая его, падая и вставая на ноги. И так снова и снова, пока Дэйвион не прекратил тренировку.

– На сегодня хватит. Ты можешь идти отдыхать, – Дэйвион поднял руку.

– А как же ваш доспех, мой господин? – осторожно спросил Иффин.

– Я сумею их снять и без твоей помощи. Иди и отдыхай, – велел он.

Вскоре во дворе никого не осталось. Арег выставлял посты, как первый помощник, ему оставалось лишь доложить, и он мог быть свободен. Шпионы тоже куда—то пропали, но Дэйвион бдительности не терял. Ему было опасно находиться здесь. Ему никто не доверял.

Мерзкое звучание хлюпающих в грязи сапог донеслось до Дэйвиона. Это был Арег, спешивший доложить, что все в порядке.

– Все в порядке, капитан! – пробираясь через грязь, пыхтя сообщил Арег. – Жду ваших дальнейших указаний.

– Завтра командование опять на тебе, Арег, – распорядился Дэйвион. – С рассветом мне придется сражаться за честь выступить на турнире королей.

– Невелика честь, – фыркнул Арег, наконец—то вставая рядом с ним. – Все будет сделано, капитан.

– Можешь быть свободен, – процедил сквозь зубы Дэйвион. Ему не понравилась фамильярность голоса его помощника, но виду капитан не подал. Он здесь не лорд и его имя ничего пока не значит. Скорее всего, его отец уже был извещен местонахождением своего сына. Соглятаи и шпионы его отца были везде – от самых дальних островов Дарвы, до самого жаркого места в Красной пустыне.

Арег побрел прочь, приговаривая про себя, что все эти глупые выборы короля до добра не доведут. Арег был добродушным, но хитрым человеком. Ему были ведомы многие тайны, и каждую из них он продавал за большие деньги. Работа стражника позволяла ему бесцеремонно влезать в разговоры, медленно, но верно вызнавать чужие тайны и держать всех на коротком поводке, кроме знатных людей, способных выбить из него всю дурь.

Дэйвион проводил взглядом Арега, поглаживая рукоять меча. Его задача была выполнена, теперь ему пора идти отдыхать самому.

В замке он не встретил никого – слуги разошлись, и лишь около входа в тронный зал стояло двое стражников. Но, в конце коридора, на котором находились его покои, Дэйвион вдруг увидел белый свет. Никакой из факелов не горел белым пламенем, холодным, словно лед и обжигающим, словно кипяток.

Дэйвион медленно вытащил меч из ножен и тихо начал подходить к свету. Почему—то ему захотелось произнести священные слова на драконьем языке. Они были в каждой его мысли – слова превращения в дракона. Но Дэйвион сдержался и просто осторожными шагами продолжил свой путь.

Из—за угла вышел Энвор. Он снял капюшон и его белые глаза светили ярче тысячи солнц. Дэйвион зажмурился и выронил меч.

– Я думал, ты уехал, – проговорил он, не открывая глаз. Свет пробивался и сквозь закрытые веки, слепя его; терпеть это было совсем нелегко.

Энвор поправил свои белые волосы, откидывая их назад. Его бледное лицо отражало свет не хуже жемчуга и казалось, что кожа его светится, но Дэйвион этого не видел.

– Можешь открыть глаза и убрать меч, – устало выдохнул маг. – Это небольшой эффект возвращения. Я узнал, что Гетрис хочет видеть тебя участником его турнира. Правитель никак не может определиться, кто же будет претендовать на такое священное место. Как по мне, он может выбирать кого угодно, хоть конюха, потому что даже если он победит – его спихнут с трона быстрее, чем он сможет на него сесть.

– Тебе—то откуда знать? – добродушно спросил Дэйвион, пряча меч в ножны. – Очередное пророчество? Пророчества не всегда сбываются.

– Это и не пророчество и не предсказание будущего. Это судьба. Но, я здесь стою не за этим. За тобой следят и следят пристально, хотя, это ты и без меня знаешь. Сейчас нас никто не слышит, и я поплачусь за эту тишину пальцем, а отрастают они долго и болезненно. Дерись завтра в полную силу. Если Гетрис заподозрит тебя в том, что ты кому—нибудь поддашься – тебе не жить. Он не доверяет тебе, но желание сесть на трон его заботит куда больше. Не перечь ему, ни за что. Твоя жизнь еще пригодится этому острову.

Энвор ушел. Просто прошел мимо Дэйвиона и растворился в воздухе. Капитан еще немного постоял на месте, обдумывая последние слова мага, а потом вошел в свои покои. Иффин спал на полу в углу, прикрываясь старым, драным одеялом, а под голову подложил свернутую одежду. Дэйвион медленно снял доспехи и сел возле окна. Спать не хотелось.

Рассвет пробрался незаметно. Дэйвион задремал у окна, и первые солнечные лучи щекотали его лицо. Иффин осторожно толкнул его в плечо, отчего капитан открыл глаза.

– Рассвет, господин, – объявил мальчик.

– Подай мне мой доспех, – приказал Дэйвион, продирая глаза и подавляя зевок. Пока он облачался в него, в дверь постучали. Это был слуга, который созывал воинов в тронный зал. – Ты пойдешь со мной. Неси мой меч и щит.

В тронном зале уже собралось много народу. Гетрис сидел на своем троне, держа рог с вином в одной руке и знак главного советника в другой. У стены толпились мелкие лорды и их слуги, стражники и сами участники турнира – лучшие воины этих горных земель. Как только Дэйвион вошел в зал и попался на глаза правителю, тот обвел взглядом зал, убеждаясь, что все участники прибыли. Удовлетворившись тем, что он увидел, Гетрис отпил вина и поприветствовал всех, кто находился в зале.

– Я приветствую вас! – начал он. – Сегодня для многих из вас очень важный день. Как вам известно, правители острова выбирают короля, и у меня есть все шансы стать вашим королем и нести это бремя до конца своих дней. У тех, кто вызвался или был приглашен участвовать здесь, на этом турнире, станет моим первым воином, лучшим клинком города и выступит от моего имени на королевском турнире! Это великая честь. Сражайтесь честно и достойно, в полную силу, иначе ваша голова вылетит из окна раньше, чем вы вспомните имена всех шлюх, которых успели оттрахать!

Гетрис сел на свое место и снова выпил вина. Правитель уже успел напиться прямо с утра. Этот турнир его лишь забавил, ничего более.

Вперед выступил один из многочисленных слуг правителя, одетый в богатые одежды, видимо, главный слуга, и громко объявил:

– Первыми в бою сойдутся сир Градос Верилл с Каменных холмов и сир Подрик Краст с Озерного города!

Перед правителем выступило двое рыцарей, которые подошли к трону и поклонились ему. Сир Градос был одет в обычные железные доспехи, его голову прикрывал шлем из кожи, а слуга, с вышитым на груди гербом его дома – железная рука на коричневом фоне, подал ему длинный меч. Подрик вышел без слуги, с маленьким круглым деревянным щитом и топором с короткой рукоятью. На нем, кроме брони, висел черный, уже облезлый, плащ с вышитым на нем оленем. Богато из них не выглядел никто, видимо, от нищеты эти мелкие лорды бросились услаждать правителя, подумал Дэйвион, улыбнувшись про себя.

Первый рыцарь выступил вперед и замахнулся мечом, но Подрик успешно увернулся, следующий удар пришелся в круглый щит. Градос имел преимущество, но Подрик был более быстрым и на каждый удар меча он либо отбивал, либо тот просто проходил мимо. Воины кружили по залу, пытаясь нанести друг другу увечья, но короткий топор не доставал до Градоса, а длинный меч не мог пробить щит.

И вот, после очередного неудачного удара Градоса, меч звякнул о каменный пол и Подрик выбил его из рук противника и ударом щита опрокинул его навзничь. Краст победил.

В центр зала снова вышел слуга и громко объявил:

– Сир Подрик Краст с Озерного города победил! Следующими встретятся сир Араст Уорн с Алмазных гор и Дэйвион Росс с Блуждающих островов!

Как только все присутствующие услышали фамилию драконорожденного, они встрепенулись и вовсю уставились на него. Многие из них не могли скрыть своего удивления. Дэйвион, не обращая на них никакого внимания, повернулся к Иффину, который с трудом отдал ему его меч и щит с красным драконом на желтом поле. Капитан спокойно вышел вперед, не замечая возмущенного ропота лордов и остального народа, и поклонился Гетрису, который удостоил его коротким кивком. Перед Дэйвионом встал огромный рыцарь в стальных доспехах, тщательно отполированных и начищенных усердными слугами перед боем. У него в руках покоился длинный меч, на рукояти которого был выгравирован лев.

– Я отрублю твою паршивую голову, дракон! – гулким басом заорал Краст, а после расхохотался. По залу пошли смешки, и Дэйвион тоже улыбнулся. Его глаза сейчас не светились оранжевым, руки уже сжимали щит и меч, а ноги уже готовились к прыжку. Араст забрал меч у трех тощих слуг, которые с трудом его тащили, вдел руки в ремни щита и тут же бросился на Дэйвиона. Его меч навис над воином, но тот увернулся и откинул меч щитом. Араст пошатнулся и выставил щит перед собой, куда звонко ударил меч Дэйвиона. Араст едва держался на ногах, не выдерживая резких ударов щитом и мечом от Дэйвиона.

Бугай отступал под натиском противника и позволил зажать себя в углу. Одним резким ударом меч Дэйвиона прорубил в щите Араста дыру и застрял там. Великан отбросил щит вместе с мечом капитана и драконорожденный остался лишь со щитом.

– Сдавайся и я оставлю тебе жизнь! – взревел Араст, один за другим с невероятной силой опуская меч на щит противника. Дэйвион держался до последнего, пока меч Араста не соскочил со щита и не вывернул тому руку. Великан выпустил меч из рук, держась за руку, и тут же получил острой частью щита по лицу. Удар пришелся прямо в висок и Араст упал на пол и потерял сознание.

– Думаю, он выживет, – устало произнес Дэйвион, выдирая свой меч из пробитого щита. Слуги утащили тело сира Араста в угол, где над ним начали корпеть лекари. Взглянув на мрачные лица присутствующих, Драконорожденный добавил: – Давайте следующих, сразу всех, мне надоело.

Остальные удивленно посмотрели на него, а потом перевели свои взгляды на Гетриса, который допивал уже третий рог и каждый бой то смеялся, то что—то неразборчиво кричал, но сейчас все его опьянение словно улетучилось, и он изумленно глядел на Дэйвиона. Слуга, объявлявший поединки, тоже смотрел то на своего правителя, то на Дэйвиона, не решаясь сказать ни слова.

– Да будет так, – громко объявил Гетрис и встал со своего трона. – Даю двадцать тысяч золотых тому, кто принесет мне его голову на его же щите!

Советник правителя хотел было сказать, что ни к чему здесь кровопролитие, но Гетрис тут же велел ему заткнуться. Из собравшихся людей выступили трое воинов: один с выгравированной розой на груди, второй со змеей, а третий с двумя скрещенными копьями и щитом посередине. Они начали окружать Дэйвиона, поигрывая мечами, и скаля зубы, черные и гнилые, которые были видны через отверстия в их шлемах, открывающие глаза, нос и рот.

– Добрые и славные рыцари, видимо, последние сыновья своих отцов, – ухмыльнулся Дэйвион, – чья же голова первой окажется на моем щите? Может твоя, вислоухий? Твои уши настолько большие, что могут согнуть даже железо, хотя, боюсь, что они самое мощное, что у тебя есть. Или, может быть, ты, носатый? Твой нос я отрублю первым, ибо он так маняще выпирает из шлема, что я просто не смогу удержаться!