Через некоторое время, подождав, как все закусят после первой, Григорич попросил не стесняться и по желанию наливать себе из бочонка, а сам зашёл в дом. Вернулся, уже неся стул со стоящем на нём патефоном, – старинным ещё с раструбом. Покрутил ручку, завёл медленное танго и предложил, обращаясь больше к женщинам, потанцевать.
К этому моменту женская часть, опять образовала отдельную кучку и на предложение Григорича они только отмахивались, занятые активным обсуждением последних событий.
В первую очередь вспоминали известные им случаи попадания молнии в людей, или в скотину. Одна из них – Зинка Косая, причём Косая, по какому-то выверту судьбы, была и её фамилия, и одновременно констатация факта. Зинка была известна на всю деревню своим склочным и ядовитым характером, сначала Косая рассказала, как молния, на её глазах, убила сразу и кобылу, и жеребёнка. Как она утверждала, молния впрямую не попала, а ударила в пяти метрах и всё равно убила насмерть обоих животных. Поэтому Зинка и выдала заключение, что здесь что-то не так: Костик просто хитрый мальчик. Он где-то отсиделся во время грозы, а потом всё придумал.
Сестра Генки – Лариска, стоявшая поблизости, услышав умозаключения Зинки Косой, метнулась в дом и вернулась, с сандаликом Кости в руках.
– На смотри! – произнесла Лариска, протягивая сандалик Зинке. – Не могли снять с ноги – пряжка расплавилась, ножницами ремешок резали, – пояснила Лариска. – И вот ещё! – она выхватила из рук Зинки сандалик и просунула указательный палец в прожжённую на подошве сквозную дырку.
– Батюшки – Светы! Да выжил-то как!? – с изумлением воскликнула сначала одна из женщин, а за ней и другие.
Привлечённые возгласами, к ним подошли мужики, и сандалик Кости пошёл по рукам.
Григорич спросил у Лариски: есть ли отверстие от выхода молнии на другом сандалике, и услышав, что на втором дырка тоже есть, с умным видом начал рассказывать о шаговом напряжении при ударе молнии
Когда очередь дошла до отца Лариски – дяди Павла, он тоже подёргал за центральный шпенёк, намертво приварившийся к пряжке, осмотрел дырку в подошве и обращаясь к дочери спросил:
– Мамка Костю осматривала? Сказала что?
– Сказала, – с ним всё хорошо, всё в порядке, – громко заявила Лариска, а шёпотом для отца добавила: – Мать как-то странно всё это говорила, кажется, с Костиком что-то не так.
Лариска верно заметила, – её мать была явно чем-то сильно озадачена. Как только Костика завели в дом, Любочка вместе с Евгенией Петровной, догола раздели мальчика и внимательно всего осмотрели. Они не нашли ни ожогов, и, вообще, никаких следов от молнии, но заметили другое и этим были крайне удивлены, – уродливый красный шрам, тянувшийся у Костика от уха до плеча, исчез.
Костик заполучил шрам, опять же, когда был вместе с Генкой. В тот день Евгения Петровна расщедрилась, и уступив нытью Кости, выдала им деньги на мороженное. За ним ребята отправились в центр города, где на площади, перед Дворцом Культуры, стояла палатка с мороженным.
Сокращая путь, они пошли по тропинке через овраг. Около мостика через ручей, протекающий по дну оврага, Генка нашёл кожаный чехол с очками внутри.
У Генки было какое-то встроенное внутреннее чутьё, позволяющие избегать неприятностей, но тогда он увлёкся очками: то приближая, то удаляя, постоянно рассматривал через их стёкла кожу на руке. В общем, потерял бдительность и выскочившая навстречу компания малолетней шпаны, из стоящих за оврагом бараков, явилась для него полной неожиданностью.
Один из пацанов нёс, держа за разорванный край, горящий резиновый мячик. Ни на секунду не задумываясь, он с криком: «Лови дярёвня!» швырнул горящий мячик в их сторону. Генка отпрыгнул, а Костик, идущий следом, среагировать уже не успевал, и только смог повернуть голову, спасая глаза. Мяч ударил его за ухом и отлетел, но горящая резина прилипла к коже и продолжила гореть. В результате у Костика остался красный уродливый шрам за ухом, как все думали на всю жизнь, и вот, после удара молнии, шрам неожиданно исчез.
Первой, осматривая Костю, это заметила Любочка. В день, когда он получил ожог от горящей резины, Генка отвёл Костика к себе домой, где Любочка сразу обработала ожог, а затем ещё приходила понаблюдать и приносила мазь для лучшего заживления.
Любочка, увидев отсутствие шрама, указала на это чудо с Евгении Петровне, и они вместе решили никому об этом не рассказывать, – не привлекать излишнего внимания. Попросили молчать и Костика, который, услышав об исчезновении шрама, постоянно тёр рукой кожу в месте бывшего ожога, до конца ещё не веря, что он исчез.
Много позже, когда у повзрослевшего Кости, проявились необычные способности, многие из деревенских считали, что таким он стал из-за удара молнии в детстве, но на самом деле молния к пробудившемуся дару имела достаточно опосредственное отношение. Она просто сбила и ускорила сроки наступления инициации, и вместо положенных четырнадцати лет, та прошла намного раньше.
Глава 2.
Константин Сергеевич хорошо помнил первое проявление своего дара. И год помнил, и даже число – второе мая. Ему тогда было двенадцать лет.
У него даже сохранилось чёткое воспоминание и о Первомайской демонстрации за день до этого, когда вместе с классом, размахивая флажками с привязанными к ним веточками берёзы, Костя прошёл перед покрытой красной тканью трибуной. На трибуне стояли толстые красномордые дядьки в ондатровых шапках и вальяжно махали им руками в ответ.
Начало мая, в том году, было очень холодным. Но у школьников в руках были веточки, на которых уже распустились листочки.
Чтобы сотворить это чудо, директор школы, за две недели до Майских праздников, снял класс Костика с урока физкультуры, и отправил в лес. В лесу ещё лежал снег, и ребята, проваливаясь в сугробы, наломали огромную кучу берёзовых веточек. Притащили их в школьную библиотеку, куда завхоз уже наставил тазы и вёдра с водой. И потом, школьники наблюдали, как постепенно распускаются зелёные листочки на ветках в тазах, вплетая в затхлую от старых замызганных книг атмосферу школьной библиотеки, дух свежести и весны.
Сейчас, чтобы не говорили, климат стал теплее. Теперь бывает, что первого мая уже зацветает черёмуха, а раньше, зачастую, в начале мая в центральной части России было ещё очень холодно. Правда, не каждый год, но тот конкретный май был именно таким – холодным, с замерзшими реками и сугробами в лесу.
На следующий день, после демонстрации, Костик с матерью и её новым избранником, поехали к бабушке в деревню. С Игорем, который так всех поразил при первом знакомстве своими манерами, размешав конфету в чае, мать уже рассталась, прожив вместе только три года.
Костик на всю жизнь запомнил подслушанный разговор, когда бабушка говорила матери, что Игорь дурак и нельзя рожать от дураков. Конечно, он не мог после этого относиться к Игорю серьёзно и с должным уважением, но причиной развода был не Костик.
После нескольких лет размеренной и спокойной совместной жизни, мать будто неожиданно прозрела. Она начала постоянно оскорблять Игоря. Она ему кричала, что за всё время не услышала от него ни одного умного слова, не увидела ни одного умного, или уместного жеста, и даже весёлой, или смешной гримасы на лице. Игорь всё терпел молча. Костик даже начал его немного жалеть. Но однажды, когда мать особенно разошлась, Игорь всё же не выдержал и начал, опять же молча, собирать чемодан. Закрыв за ним дверь, мать вместе с Костиком поужинала и спокойно села смотреть телевизор.
Достаточно быстро в её жизни появился новый мужчина – Вячеслав Михайлович, или для Костика – дядя Слава. Мать работала вместе с ним на одном предприятии, и именно из-за него, как потом понял Костик, она и спровоцировала развод с Игорем.
Вячеслав Михайлович был невысокого роста, со светлыми, тонкими, разлетающимися от любого, самого лёгкого ветерка волосами, носил очки в толстой чёрной оправе. Он был немного старше матери Костика и также разведён. Но в отличие от Игоря, был шумлив, разговорчив, постоянно шутил, и заливисто смеялся шуткам других.
В дальнейшем мать проживёт с ним вместе всю жизнь, родит от него дочь – Ксению, которая почти на пятнадцать лет будет моложе Костика.
В тот день, второго мая, мать наконец-то собралась познакомить Евгению Петровну со своим новым избранником. Она собиралась сделать это раньше, но в начале года неожиданно скоропостижно умер муж Евгении Петровны – дед Фёдор, и знакомство решили отложить.
К их приезду Евгения Петровна подготовила застолье, на которое пригласила сестру Любочку с Павлом и соседей – Григорича с женой, предложив вместе отметить Майские праздники и заодно устроить «смотрины» бедующему мужу дочки.
Косте сидеть со взрослыми за столом было скучно, и он, взяв модель кораблика, когда-то изготовленную для него дедом Фёдором, пошёл к раздувшемуся от вешних вод ручью.
Около плотины спустил кораблик в воду и бежал за ним, пока тот не упёрся в застрявшую поперёк ручья большую ветку. Помог освободиться, вывел на чистую воду и собрался было бежать дальше, когда его отвлёк яростный собачий лай. Костик поднял голову и увидел, как по шоссе несётся Гусар, преследуемый десятком собак.
Гусар постарел, и, хотя ещё не оставил своих кобелиных наклонностей, но уже не мог оказать соперникам достойный отпор и сейчас спасался бегством. Заметив Костика, он бросился к нему, надеясь найти защиту.
Увидев рычащую кучу из косматых тел, летящую к нему, Костик сделал то, что никогда и никому нельзя делать в подобных случаях – он развернулся и побежал. Стая быстро его нагнала. Какой-то пёс вцепился в сапог, от чего мальчик чуть не упал. Костику удалось освободить ногу, и, напрягаясь изо всех сил, попытался сделать рывок.
Неожиданно наступила полная темнота, исчезли все звуки, он совсем перестал ощущать своё тело. Это длилось буквально несколько секунд, затем ноги опять почувствовали под собой землю, Костя пробежал ещё несколько метров и неожиданно по пояс застрял в снежном сугробе. Подёргался, пытаясь освободиться, затем появилась мысль: «Откуда передо мной мог взяться сугроб?», и он растерянно оглянулся. Сползшая шапка мешала видеть, он её снял, и, часто дыша, стал крутить головой, пытаясь понять, где оказался, и где собаки.
Он застрял на краю полянки с большим дубом посередине. Костя сразу узнал место – рядом с этим дубом, в него когда-то ударила молния. На полянке снега почти не было, а из прошлогодних сухих стеблей уже проглядывала молодая, зелёная травка.
Его следы были хорошо видны – они начинались метрах в пяти от дуба, куда он каким-то неизвестным образом переместился, а дальше, судя по тем же следам, побежал в сторону оврага, где и застрял в сугробе.
Костя развернулся, выбрался на полянку. Сел на землю, снял сапоги и вытряс снег. Всё делал машинально, пытаясь осознать, что с ним произошло, но никаких логических объяснений в голове не появлялось. Любые простые, понятные объяснения случившемуся, вдребезги разбивали очевидные, хорошо видимые вмятины от его ног на земле перед дубом, утверждающие, без каких-либо вариантов, что он буквально свалился на полянку с неба.
Потом его сознание начало наполнять понимание, что с ним случилось настоящее «взаправдашнее» чудо. Радостно-эмоциональная волна подкинула его вверх, и он не просто быстро поднялся на ноги, а буквально взлетел в прыжке. Упоение от мыслей, что он может что-то необыкновенное, что-то сверхъестественное – переполняло, искало выход и в конце концов заставило его с криками бегать вокруг дуба. Немного успокоившись, стал обдумывать, как можно применять открывшиеся возможности, и нет ли у него ещё чего-нибудь особенного и необычного.
Занятый этими мыслями, он вышел на опушку и направился по натоптанной кабанами и сверху утрамбованной лыжниками тропинке к деревне. Прибывая в абсолютной эйфории от случившегося, он даже не заметил, как добрался до дома бабушки.
Разувшись, крикнул: «Мама я вернулся», и, оставляя на полу влажные следы, прошёл в комнату, и начал быстро снимать промокшие после сугроба штаны.
Мать осталась за столом, а к нему в комнату зашла бабушка. Она с причитаниями забрала на просушку одежду, а затем, вглядываясь ему в лицо, спросила: «Что случилось? Почему такой взъерошенный?».
Костик ответил, что упустил в ручье модель кораблика, сделанного дедом Фёдором, долго искал, не нашёл и расстроился.
При упоминании деда Фёдора, бабушка только кивнула, погладила по голове, и велела идти за стол покушать. Костику было немного неудобно, что напомнил бабушке об умершем муже, но другого объяснения выдумать быстро не смог, а кораблик он действительно потерял.
Всю следующую неделю, Костя надеялся отыскать в себе ещё какие-нибудь удивительные способности, поэтому и дома, и в школе на уроках, пытался взглядом двигать предметы, угадать мысли одноклассников, или прочитать текст в закрытой книге – всё безуспешно.
Единственно, когда долго и пристально вглядывался в свою руку, ему показалось, что стал смутно различать кости и суставы под кожей, но это было не чётко и, возможно, являлось просто игрой воображения.
Следующую поездку в деревню Костик ждал с нетерпением, но сразу по приезду его приставили к работе на огороде. Освободился он только к вечеру, и попытаться перенестись на полянку к дубу, а в случаи успеха возвращаться пешком – на это у него уже не было ни сил, ни времени.
Возможность проверить новые способности у него появилась только в конце мая, перед летними каникулами. В тот день бабушка с утра ушла на работу в школу, Григорича с женой дома тоже не было. Костя встал посередине огорода за домом, зажмурился, мысленно представил полянку с дубом, но ничего не произошло.
Он подумал, что надо сократить расстояние – подойти поближе. Костя выскочил из дома, перебежал плотину, остановился и, как только закрыв глаза представил полянку, – сразу всё получилось. Закричав от радости, как и в прошлый раз, начал кругами носится вокруг дуба. Успокоившись, решил продолжить эксперименты. Отойдя метров на триста, попробовал переносом вернуться обратно, но безуспешно. В тот день он ещё неоднократно пытался повторить, но больше перенестись не получалось.
С наступлением летних каникул, Костя плотно занялся исследованием своих способностей. Он узнал, что может перемещаться не только к дубу, но и прыгать от него, правда, если к дубу он был в состоянии переместиться с расстояния до четырёх километров, то прыгнуть от него получалось по расстоянию намного меньше.
Не мог и произвольно перемещаться куда захочет. Костя имел возможность прыгать только к дубу, а вот уже от него был способен переместиться в любую точку на выбор, в радиусе примерно трёх километров.
Если с собой был какой-нибудь груз, то, в зависимости от веса, возможности уменьшались. Например, вместе с велосипедом, а у него тогда был подростковый Орлёнок, расстояние сокращалось чуть ли не в два раза, правда приземление с велосипедом, не всегда проходило удачным. Из-за некоторой несбалансированности центра тяжести, при перемещении с велосипедом, он часто падал и несколько раз сильно ушибся об раму.
Со временем отработал метод, при котором он брал свой Орлёнок одной рукой за руль, другой за сиденье, приподнимал, а в заключительный момент, когда ноги касались земли, просто отбрасывал велосипед в сторону.
Ещё ему очень нравилось взлетать на деревья. Стоя на «волшебной» полянке, он мог переместиться на верхушку не только «своего» дуба, но и на любое дерево в пределах видимости.
Поначалу, Костя был способен только на один прыжок в день, но со временем уже получалось и два, но два только на короткое расстояния – туда и обратно.
Начал чувствовать, когда он может переместиться, а когда нет. В его груди появилось ощущение как бы воздушного шарика, и по его наполнению Костя понимал – есть ли запас сил на прыжок, или нет. Он замечал, что этот шарик внутри постепенно увеличивается, растёт, а вместе с ним росли и возможности Кости. Теперь, где бы он ни был, он всегда знал в какой стороне находится полянка с дубом. Правда, как далеко от него она находится, представлял только примерно, но уже чётко понимал, может сейчас допрыгнуть, или нет.
И вот наступил день, когда Костя прямо с огорода от дома переместился на полянку к дубу. Ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь тайной, и он решил рассказать всё бабушке.
Его рассказы о своих возможностях она выслушала с изрядной долей скепсиса на лице, но во двор за ним вышла. Костик закрыл глаза, представил полянку и …, ничего не получилось. Пробовал ещё и ещё раз, шарик внутри, он чувствовал, – полностью заполнен, но всё было бесполезно. Костик открыл глаза и встретился с внимательным взглядом бабушки.
– Это всё? Я могу идти домой? – поинтересовалась она.
Костик молчал, понурив голову, понимая, как глупо и нелепо он сейчас выглядит.
– Ты меня пугаешь, – продолжила Евгения Петровна. – Шутка очень странная. Ладно я твоя бабка, я смолчу, но не вздумай так пошутить ещё с кем-нибудь. Тебя и так в деревне чудным считают: с ровесниками местными не общаешься, всё где-то по лесу носишься. А с такими шутками, будут считать тебя, как они здесь говорят – малохольным, – сказав это, Евгения Петровна развернулась и вернулась в дом.
Костик остался стоять на месте, пытаясь понять – почему ничего не вышло. После этого случая он дал себе слово, никогда больше не пытаться показывать кому-нибудь свои возможности и держать их в строгом секрете.
Почему попытка переноса в присутствии бабушки не получилась, он позже разобрался.
У Кости и раньше были дни, когда не мог совершить перенос, но он тогда не в полной мере ощущал свою насыщенность «силой» – так он стал про себя называть чувство заполнения шарика внутри, и, поэтому, при неудачах, винил свою неготовность. Но когда контроль улучшился, а, даже при полном наполнении силой, всё равно прыжки не всегда получались, тогда и стал догадываться, что дело не только в нём.
В конце концов, в такой же неудачный день, Костя заметил, что если смотреть в сторону «волшебной» полянки, то у него перед глазами появляется какая-то красная точка. Так со временем он разобрался, что, если эта точка красная, или оранжевая – прыжки невозможны. Жёлтая, – прыжок может получиться. Зелёная, синяя – всё замечательно. А однажды, после грозы, он смог увидеть, как буквально за несколько минут точка из красной превратилась в зелёную. Так пришло понимание, – полянке для его переноса иногда просто не хватает энергии, и что она может пополнять её особенно быстро во время грозы, но в саму грозу – прыжок невозможен.
Костик продолжал эксперименты со своими способностями. Однажды решил совершить прыжок прямо из своей комнаты. Он долго на это не решался: боялся, что его размажет об стены, или потолок. Костик подошёл к предусмотрительно открытому окну, надеясь, что волшебная сила вытащит его через окно, но ничего не получилось. Не смог он совершить перемещение и когда находился под козырьком автобусной остановки, но достаточно было из-под него выйти – перенос состоялся.
Самое неприятное случилось во время эксперимента с картонной коробкой из-под телевизора.
Костя выкинул из неё подушки и какие-то ещё обсыпанные порошком от моли одеяла. Вытащил коробку на улицу, залез вовнутрь и попробовал переместиться. Как оказалось идея была не очень удачной – он это понял, выбираясь из коробки уже на «волшебной» полянке.
Попытка разобрать её провалилась: металлические скобы, скрепляющие картон, оказались очень крепкие, а с собой не было даже ножа. Мысль тащить несколько километров до дома коробку, в которую при желании можно было засунуть трёх, или даже и четырёх таких Костиков – он отбросил сразу, поэтому отволок её с полянки и сбросил в овраг.
Всю дорогу обратно, он продумывал для бабушки различные удобоваримые версии пропажи коробки. Выбрал ту, где якобы строил партизанский штаб в овраге, рядом с деревней, но по недосмотру штаб, то есть коробка, сгорела от костра, разведённого слишком близко.
После выданной версии с партизанами, он отделался только лёгким подзатыльником, и требовании помочь распихать подушки по антресолям.
Всё на этом бы и закончилось, но Клавдию, жену соседа Григорича, одна из подруг попросила помочь в поиске коровы, отставшей от деревенского стада. Клавдия, заметив в кустах коробку узнала сразу – она видела её раньше, да и телевизор Рубин в деревне был только у Евгении Петровны.
Объяснить бабушке, – за каким лешим, он на четыре километра от дома оттащил огромную коробку, и выбросил в овраг, было сложно, поэтому, при допросе Костя, просто насупившись молчал. Вывод о психическом состоянии внука, бабушка вслух озвучивать не стала, но её жалостливый взгляд буквально говорил: «И мальчик хороший, и глазки умненькие, а на самом деле с головкой-то – беда, беда!».
После летних каникул, Косте редко удавалось выбраться в деревню и использовать свой дар. С наступлением зимы это стало вообще почти невозможным, но за это время Костя хорошо развил другую свою способность: он вполне отчётливо стал различать все косточки, сухожилия и даже глубокие вены в своей руке. А к очередному лету мог уже за несколько метров видеть скелет внутри человека, даже через одежду.
О своих возможностях рентгена – так про себя он их называл, Костя решил тоже никому не рассказывать, проявив удивительную для своего возраста мудрость.
На следующих летних каникулах Костя поостыл к прыжкам. Да, первую неделю он попрыгал, но затем стал больше времени проводить со своими деревенскими сверстниками. С ними ездил на велосипедах купаться и рыбачить на водохранилище. Вечерами толпой ходили в город на танцплощадку, посмотреть на танцующих, или же сидели у костра в овраге с ребятами постарше. Те, пустив по кругу бутылку дешёвого портвейна, дёргали за струны гитары и с подвыванием пели «блатные» песни. Для Кости всё это было внове, всё интересно.
Способности к перемещению у него выросли не сильно. Может длина прыжка и увеличилась, но не очень заметно. Костя часто стал использовать перенос, чтобы просто быстрей добраться до нужного места. Для этого выбрал приметные точки – маяки, по разным направлениям, старался их хорошо запомнить, а затем, дойдя, или доехав на велосипеде до волшебной полянки, прыгал к выбранному маяку.
Однажды, благодаря своим суперспособностям, Костя удалось избежать и серьёзных неприятностей.
В тот день, рано утром, он решил съездить на рыбалку к водохранилищу ТЭЦ. Вода из него использовалась для охлаждения пароконденсаторов ТЭЦ, при этом нагревалась сама, отчего температура воды в водохранилище была намного выше, чем в обычной реке. Купаться там можно было уже начиная с мая и вплоть до середины сентября. И сам Костя, после уроков, часто ездил из Георгиевска на велосипеде искупаться на водохранилище.
В самом широком месте оно достигало нескольких километров, из-за чего противоположный берег был практически невиден. Тёплая вода, большая площадь привели к изобилию рыбы. Сазаны, сомы водились там просто невероятных размеров.
Правда, все удобства от наличия рядом тёплого водохранилища, перечёркивались неприятностями и дискомфортом от огромного количества дыма и пепла, выбрасываемые в воздух четырьмя трубами ТЭЦ.
Преобладающие в этой местности ветра, уносили дым от Каменска, но иногда, он всё же гнал всё в его сторону, и тогда клейкие листочки на липах, высаженных в центре города, покрывались толстым серым налётом с трудом смываемый затем дождями.
Зимой пепел окрашивал снег в чёрный цвет, и ходить по такому на лыжах, было сравнимо с движением на лыжах же по асфальту, зато с гололедицей пепел справлялся замечательно.
От Каменки до водохранилища было километров двенадцать, и всё по грунтовой дороге. Туда удобней было ехать из Георгиевска, – откуда к ТЭЦ вела асфальтированная дорога и только последние три километра до пляжа приходились на грунтовку. Но если из Каменки сначала ехать до Георгиевска, а затем до водохранилища – получался большой крюк, и, хотя почти всё время движешься по асфальту, но если погода сухая, то напрямик по грунтовке получается намного быстрее. Кроме того, выбрав путь напрямик, Костя мог значительно сократить расстояние за счёт прыжка.
Проснувшись рано утром, и выкатив свой Орлёнок с привязанными к нему удочками, он благоразумно решил доехать на велосипеде до места рыбалки, а вот на обратном пути, когда дорога от реки постоянно идёт на подъём, вот тогда и сэкономить силы за счёт прыжка.
Рыбалка в тот день особо не задалась, но с десяток плотвичек и одного окунька он вытащил.
Привязав удочки и скромный улов к раме своего Орлёнка, он сначала пешком, толкая велосипед, двинулся вверх от берега. Преодолев совсем крутой подъём, забрался в седло и пока ещё трудом вращая педали двинулся обратно в деревню.
Вскоре добрался до развилки, где широкая и укатанная дорога поворачивала на Георгиевск, а другая, заросшая из-за нечастого использования короткой травкой, вела к Каменке.
Сзади раздался короткий, резкий свист, оглянувшись, Костя увидел, как из кустов, растущих вдоль дороги на Георгиевск, вылезает какой-то пацан, протаскивая сквозь ветки велосипед. Метров через сто от первого на дорогу выбирались ещё двое и тоже с велосипедами.
Костя узнал, всех троих и сразу понял: это явно засада и засада была на него. Дом, в котором они с матерью жили в Георгиевске и ещё несколько соседних, располагались недалеко от железнодорожного вокзала и назывались Вокзальными.
Подростки из Вокзальных домов враждовали с Зубовскими. К Зубовским относилось пять или шесть четырёхэтажных домов, по дороге к Зубовскому посёлку.
Из-за чего и как началась эта вражда – никто уже и не помнил. Она длилась много лет, стала традиционной, по наследству переходя от поколения к поколению, но охватывала только мальчиков-подростков в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Одним из самых ярких проявлений вражды- частые массовые драки.
Предварительно обговаривались место и время встречи. Обычно это было вечером на пустыре за заводским стадионом. Использовать кастеты, колы, или другие предметы было запрещено. Лежачих бить ногами нельзя, – вот, наверное, и все правила.
Правда, с определением возраста были некоторые проблемы, потому как возраст, по договорённости, определялся классом, в котором учился участник потасовки – строго не старше восьмого, отчего второгодники имели серьёзное преимущество и не только в силу возраста. Общеизвестно: не дав большого ума, природа часто компенсирует этот недостаток наделяя особь большей физической силой. В этой категории Зубовские традиционно имели преимущество – второгодников в их рядах всегда было много.
В коллективных драках учувствовали почти все живущие в этих районах подростки, кроме законченных трусов и маменькиных сынков. Их все презирали, называли ссыкунами, не брали в совместные игры, превращая в изгоев. Общаться с ними – «зашквар».
Может позже, некоторые из изгоев, благодаря протекции родителей, чего-то и достигали в жизни, но моральный надлом, как следствие травли в детстве, всё равно оставался с ними на всю жизнь.
Костя изгоем среди своих ребят не был и быть им не желал. Он ходил на «махалово», – так между собой пацаны называли эти драки. Большого удовольствия от участия не получал: в «махаловах» был очень высок элемент случайности. Костя же с детства стремился просчитывать последствия и излишнего риска не любил, а при общей свалке, легко огрести неожиданный удар сзади по затылку, или пинок в спину прямой ногой.
Пусть и запрещалось использовать любые предметы, но некоторые «тихушники», как правило из слабых, но подлых, часто исподтишка тыкали противников шилом в ягодицу, или бедро.
Костя тоже однажды получил такой укол в плечо. В запале сразу и не заметил. Когда же для разгона подъехала милиция, и все бросились врассыпную, Костя бежал удивляясь, – странно, что пот хлюпает только под левой рукой. Дома, снял с себя кофту от спортивного костюма и увидел отверстие с потёками крови сзади в районе плеча от удара шилом.
Эта вражда делала небезопасным и перемещение подростков по городу.
Понятно, крайне опасно было появиться в районе контролируемым враждебной стаей, но неприятности могли возникнуть и на нейтральной территории.
Если сам ты из Вокзальной группировки и встретишь в городе один на один кого-нибудь из Зубовских, – в этом случае, обычно, расходились мирно, игнорируя друг друга. Но когда их трое, а ты один, –лучше затаиться, или сразу спасаться бегством.
В тот день, когда после рыбалки на водохранилище Костя доехал до развилки, где одна дорога отворачивала налево, на Георгиевск, а другая, плохо накатанная, шла дальше прямо и вела к Каменску, то он поехал прямо, возвращаясь к бабушкиному дому в Каменку.
Костя немного проехал после развилки, а когда раздался свист, и он увидел трёх пацанов, вытаскивающих свои велосипеды из кустов, вдоль дороги на Георгиевск.
Костя сразу узнал ближайшего – перепутать с кем-либо Фаридку-космонавта было сложно: плоская, смуглая физиономия, лопоухие уши, с висящей на этих ушах пёстрой тюбетейкой. Сразу догадался и кто остальные двое, вышедшие на дорогу подальше. Конечно, – Рыжий и Чика. Эта троица, последнее время всегда держалась вместе и все они были Зубовские.
Фаридка-космонавт личность была известная на весь город Георгиевск. Про Рыжего, ничего особенного Костя не знал, кроме клички, а вот Чика прогремит уже позже, примерно года через три после описываемых событий. Он тоже тогда прославиться на весь город, и в лучах своей сомнительной славы, угодит сначала в колонию для несовершеннолетних, затем для взрослых, где благополучно и сгинет.
Тогда, три года спустя, в день своей «славы», Чика, в компании такого же балбеса, стоял перед началом первого утреннего сеанса около кинотеатра «Факел», и делал, как, это называлось в Георгиевске, – «Буратин». Цена на утренний сеанс была только десять копеек, и детишки, учившиеся во вторую смену, бежали на него, потряхивая мелочью в карманах. Вот за этими десюньчиками, да пятаками и охотился Чика, рассчитывая насшибать себе на пиво, или стакан самогонки.
Технология была простой: один задерживал мальца, а второй хватал за ноги, поднимал и тряс, как лиса Алиса с котом Базилио трясли Буратино. Выпавшие из карманов монетки подбирали. Если жертва после грабежа сразу не сбегала, а начинали канючить и просить вернуть деньги, то потерпевшие ещё получали и пинка для скорости.
В тот день у мальчонки, которого подняв за ноги, начал трясти Чика, слетели ботинки. Руки у Чики соскользнули, и мальчик упал вниз головой. Упал неудачно: получил сотрясение мозга, помимо – пострадали шейные позвонки. Чика же, подобрал выпавшую мелочь и, оставив ребёнка лежать в бессознательном состоянии, ушёл вместе с дружком. Нашли их быстро, в тот же день.