Беглец из Кандагара

Странное дело. Утром ожидался последний, самый страшный бой, все это понимали. Но никто не чувствовал себя обречённым, загнанным в силки зверем. Битва – значит битва! Лучше погибнуть в бою, чем быть вечным прислужником и подчиняться красному террору.

Время близилось к ночи, и темнота, как всегда в горах, упала неожиданно и обнажила на небе крупные и мелкие звёзды, сверкавшие волшебными сказочными искрами. Казалось, звёзды всё видят, всё понимают и подскажут беглецам выход. Но тишина никаким звуком не нарушалась, лишь звёзды продолжали поигрывать лёгким светом, будто уверяли, что нельзя терять надежду до последней минуты.

И правда! Вдруг прямо из темноты к костру вышел мужчина в тёплом, но дырявом халате. Он остановился в нескольких шагах от беглецов, опираясь на длинный посох.

– Мир вам, – произнёс незнакомец.

Мужчины, особенно те, кто оказались ближе к ночному горному духу, сразу же повскакивали с мест, и кое-кто даже обнажил клинок на всякий случай, но скорее всего, чтобы скрыть свой испуг.

– Мир вам, – повторил незнакомец и сделал ещё несколько шагов к вскочившим мужчинам. – Я могу помочь вам.

– Иди сюда, – позвал его Усман-бек. – Кто ты и как тебя зовут?

– Я знаю тебя, Усман-бек, – улыбнулся незнакомец. – А я? Считай, что я хозяин этих мест и не хочу, чтобы ущелье Джиланды окрасилось вашей кровью. Моё имя Алдар Косе. Слыхал?

– Безбородый обманщик?! – вскричал Усман-бек.

И точно. На лице появившегося ниоткуда незнакомца не было ни клочка волос, лишь какой-то пушок, что бывает у весьма молодых мужчин. О Безбородом обманщике по всему краю ходили легенды, похожие чаще всего на весёлые выдумки о глупых богачах и очень умном, но всегда бедном народном герое, помогающем людям, попавшим в безвыходные ситуации.

– Безбородый обманщик? – уже более спокойно, но всё так же неуверенно повторил Усман-бек.

– Да, это я, – кивнул Алдар Косе. – И хочу помочь тебе выбраться отсюда живым.

– Но ведь я знатного рода и всегда был богатым, – недоверчиво прищурился Усман-бек. – Ты же, говорят, только бедным помогаешь.

– Я помогаю всем, кому нужна моя помощь, – возразил Алдар Косе. – Я знаю, ты уже думал умертвить всех женщин, чтобы они не достались красным, и сбросить в пропасть все богатства, которые у вас есть в обозе. Но этого не нужно.

– Что же ты предлагаешь? – недоверчиво поглядывал на него Усман-бек.

– Всё очень просто, – Алдар Косе присел рядом с Усман-беком, откусил предложенный ему кусочек солонины и продолжил: – Не надо убивать женщин. Те, которые смогут прорваться с вами через перевал Тагаркаты на разгруженных от поклажи верблюдах, пусть едут. Остальных красные не тронут, не до того им будет. Красные собьются с ног, когда будут по всему ущелью выискивать твою золотую казну, драгоценные камни, дорогие халаты и красивые ковры.

– Как же всё это я захвачу с собой? – сдвинул брови Усман-бек. – Даже женщины верхом на верблюдах – это уже обуза. Если тащить с собой золото, драгоценные камни и ковры – значит, на этих же коврах и погибнуть.

– Ты правильно мыслишь, – удовлетворённо кивнул Алдар Косе. – Но не принял во внимание, что сокровища можно спрятать здесь, только пусть этого не видят женщины.

– Здесь?! – вскричал Усман-бек. – Ты шутишь, Безбородый обманщик? Ты решил поиздеваться надо мной?

– Э-э-э, какой ты недогадливый, – покачал головой Алдар Косе. – Видишь недалеко отсюда эту скалу? С той стороны, возле вершины, есть небольшой грот, в котором всё твоё барахло уместится, даже место останется.

– Но как мы доберёмся до грота по отвесной скале?

– Очень просто, – улыбнулся Алдар Косе. – Убей пару волов, порежь их мясо на крупные куски и прямо с кровью прилепи к скале. Мороз сейчас сильный и куски мяса примёрзнут быстро. Двое из твоих слуг пускай забираются наверх и по верёвке втягивают всё богатство в грот. Здесь тебе оставлять будет уже нечего, кроме слабых женщин, но слабых жалеть не приходится. Ты с боем прорвёшься через перевал, а много позже, когда обоснуешься на новой родине, сможешь вернуться сюда и забрать свои сокровища. Красные их никогда не найдут, потому что грот виден только с перевала Тагаркаты, если присмотреться. А куски мяса буйволов отвалятся с восходом солнца. Пока красные будут гнаться за вами, отвалившиеся от скалы куски мяса растащат беркуты и шакалы.

Усман-бек недоверчиво выслушал Безбородого обманщика, которому не очень-то доверял: на то он и обманщик, чтобы обманывать. Но выбирать не приходилось. До утренних лучей солнца можно было управиться и даже подготовиться к прорыву через перевал. Так и сделали. С первыми лучами солнца быстрое боевое войско Усман-бека прорвалось через захвативших перевал красноармейцев и скрылось в южном направлении. Но горы – на то и горы, чтобы прятать от чужих своих жителей и всё, что им принадлежит. Доблестные красные бойцы комдива Фрунзе остались с носом.

Полковник Бурякин наблюдал эти события с живым интересом, поскольку неизвестный прибор сделал его как бы непосредственным участником происходившего. Только Юрий Михайлович видел всё либо с высоты птичьего полёта, либо находился неприметным фантомом рядом с воинами Усман-бека. Он даже отлично запомнил лицо горного странника Алдара Косе, который пропал так же незаметно, как и появился. Одно полковник не мог сказать: был ли этот странник в действительности или же произошла какая-то фантасмагория сознания? Но прорыв был! И факт исчезновения драгоценностей – тоже!

Перед глазами Юрия Михайловича простиралось чистое сверкающее пространство, будто весь мир превратился в огромное зеркало. В следующую секунду полковник понял, что в сплошное зеркало превратилась эбонитовая пластина, находившаяся у него прямо перед глазами. Как такое может быть, Бурякин пока не мог дать себе отчёта, но факт присутствия телевизионного экрана перед ним и от этого тоже никуда не уйдёшь.

– А сейчас вы познакомитесь с важным эпизодом из будущего, – раздался из пустоты голос рейхсминистра. – Наблюдайте внимательно, поскольку он непосредственно связан с прошлым.

Значит, всё это было только прошлое! На будущее предстояло ещё взглянуть!

Блестящее Зазеркалье стало формироваться перед взором полковника в осязаемую картину какого-то города.

Высокие, стрельчатые и плоские, как раскрытые книжки, здания, широкая улица, по которой деловито снуёт народ, а по проезжей части несутся быстрые машины несоветского производства. Сам Юрий Михайлович в генеральском мундире шёл по пешеходной стороне широкой улицы. Шёл явно по делу, поскольку походка была твёрдой, быстрой, а в левой рукой он крепко сжимал ручку небольшого диковинного чемоданчика. Вероятно, специально для каких-то документов.

Среди многоэтажных плоских домов попадались и старые. Где-то такую городскую застройку Юрий Михайлович уже видел, только сразу не мог вспомнить, где. Впереди широкая улица упиралась в массивный мост, перекинутый через речку. А на той стороне реки виднелось высотное здание со шпилем.

Ведь это же Москва! Прекрасный и тёплый город, где началась его армейская карьера. Но сейчас город был совсем другим, будто кто-то перестроил и переиначил удивительную архитектуру столицы на новый лад, по какому-то общему стандартному шаблону. Это шаблонное однообразие убивало неадекватную городскую архитектуру, воспринималось как появление безвкусной моды.

Бурякин узнал высотку со шпилем – таких в Москве построено только семь. Первоначальная идея – семь высоток со шпилями на семи холмах – была задумана и приведена к исполнению ещё в пятидесятых годах, в расцвет могущества Советского Союза. Именно эти высотки удивительной архитектуры принесли Москве особый шарм.

Что говорить, в том же Ленинграде помпезных дворцов и удивительных построек тоже предостаточно, но все вместе они набивают архитектурную оскомину. А вот отдельно стоящие здания или дворцы выглядят совершенно иначе. Один загородный Раёк архитектора Львова что стоит! Но того шарма, той ауры величественной доброты и русской открытости нигде не найдёшь, кроме Москвы. А новые здания, появившиеся в столице будущего, во многом скрадывали своеобразие города, какое чувствовалось здесь раньше. Может быть, Юрий Михайлович привык видеть Москву совсем другой, но если величественному старинному городу в будущем суждено так измениться, то, скорее всего, это произойдёт под влиянием времени и строительных новшеств.

И всё же это была Москва! Генерал деловито ступил на пешеходную дорожку моста, стараясь на ходу присмотреться к высотке со шпилем. Здесь по окончании строительства решено было разместить апартаменты гостиницы с помпезным названием «Украина», но что было в здании сейчас, сказать невозможно.

И даже здесь Юрия Михайловича не оставили бытовые приключения. Находясь уже на середине моста, после которого начинался Кутузовский проспект, генерал Бурякин снова посмотрел на красивое историческое здание со шпилем: на его крыше проводились строительные работы. Внимание генерала привлекло то, что один из многочисленных пилонов на крыше высотки вдруг зашатался, как московский тополь на ветру, потом застыл, наклонившись над круто убегавшей вниз стеной здания, словно над бездной. Потом, будто бы нехотя, рухнул вниз, прямо на газон и пешеходную дорожку, издав при этом грохот, подобный взрыву артиллерийского снаряда.

Падение башенки с крыши высотки в тот момент, когда к ней подходил Бурякин, не предвещало ничего хорошего. На месте, куда обрушился пилон, уже суетились какие-то люди в робах строителей, слышались суматошные крики. Видимо, гостиница «Украина» тоже отстраивалась, меняя облик, и одна каменная башенка не выдержала подмены или просто запротестовала своим каменным сердцем против реконструкции, где от старых архитектурных находок остаются одни воспоминания.

И всё же падение пилона в тот момент, когда рядом оказался Юрий Михайлович, значило многое. Генерал осознавал, что просто так ничего не происходит даже в Зазеркалье и если башенка свалилась именно сейчас, то это надо понимать как предостережение о грядущем сражении. Недаром рейхсфюрер предупреждал, что необходимо запоминать всё, что может быть показано. Вероятно, связь прошлого с будущим каким-то образом существовала, но что это за энергия, не знал никто.

Шум возле гостиницы со шпилем увеличивался, увеличивалась и толпа любопытствующих. Похоже, упавший с крыши пилон задел кого-то из рабочих, сновавших в это время внизу. Юрий Михайлович машинально свернул с моста в сторону здания со шпилем. Может быть, помощь понадобится, а скорее всего, просто поглазеть, ведь не каждый день с крыши сваливается кирпич!

Всё было, как всегда, – инертная Россия, инертная публика, инертные «ахи» и «охи». Юрий Михайлович поддался общему психозу толпы и зачем-то протискивался к свалившейся с крыши многотонной башенке. Через мгновение он понял, зачем.

Из-под конусообразного пилона, не до конца разбившегося, виднелась часть человеческого тела. Кто-то случайно оказался на месте падения, и человек, скорее всего, даже сообразить не успел, что навсегда прощается с жизнью. Генерал сделал ещё пару шагов к раздавленному пилоном человеку, тем более что голова у погибшего под удар не попала. Но, взглянув на покойника, Юрий Михайлович вдруг почувствовал себя плохо. Даже не плохо, а отвратительно. Генерал узнал в погибшем себя самого!

Да, этот человек был в гражданском, дорогого покроя костюме, да, этот человек никак не мог оказаться в Москве, но это был он сам, бывший полковник! Бурякин не мог не узнать себя хотя бы потому, что каждый день видел своё отражение в зеркале во время утреннего моциона. Погибший походил на Юрия Михайловича с точностью до мужских морщин, до цвета открытых, уставившихся в небо глаз! Вот только лет покойнику было побольше. А может быть, это тоже клон – точная копия оригинала? Ведь рейхсфюрер Гесс говорил, что такое возможно станет в ближайшем будущем!

– Ни хрена себе! – не выдержал Бурякин. – Что это у вас в приборе? Там Дельфийский оракул обосновался и предсказывает вещи более, чем невозможные! Я вовсе не собираюсь оставлять свою службу в пограничных войсках и не собираюсь переводиться в Москву! А тем более жить жизнью обыкновенного гражданского человека! И откуда свалившийся с крыши здания пилон? Это, по меньшей мере, чепуха! – Юрий Михайлович, возмущаясь увиденным, отвёл от лица эбонитовый круг энергетического прибора, снова ставший тёмным и ничем не отличающимся от обычного физиотерапевтического аппарата. – Послушайте, господин Гесс, – обратился он к рейхсминистру. – Насколько можно верить тому, что я сейчас увидел?

– Я не собираюсь вносить в ваше сознание какую-либо сумятицу, – Рудольф Гесс присел напротив, взглянул полковнику прямо в глаза и вздохнул. – Понимаете, за долгие годы заключения у меня было о чем подумать. И о мистической политике Третьего рейха, и о своём сумасбродном полёте в Англию, и о вашей России, давно уже ставшей для меня второй родиной, ибо физическому телу человека свойственно питаться энергетикой той земли, где в данный момент времени проходит его жизнь. Причём в долгих размышлениях и последующей работе мне очень помогала информация, вывезенная экспедицией нашего института «Аненэрбе» из Лхасы. Заметьте, я всегда был врагом коммунистов, но не врагом религии! До нового века осталось совсем немного – каких-то шестнадцать лет. Может быть, это покажется вам глупостью, но лично мне кажется, что на сломе эпох врагам православной России удалось добиться немалых успехов. Каких, к примеру, тем же американским масонам не удалось добиться ни войнами, ни интригами, ни политическими хитростями. Так что, вполне вероятно, вместо правительственного флага над Кремлём рано или поздно взовьётся американский доллар.

– Какой ещё доллар, господин Гесс? – саркастически улыбнулся Бурякин. – Да никакому доллару наш твёрдый рубль не одолеть никогда в жизни!

– Вы уверены? – улыбнулся в унисон собеседнику рейхсминистр. – Тогда послушайте. Несколько лет назад Хомейни попросил помощи у Советского Союза, надеясь при поддержке русского оружия захватить власть. И именно через территорию, охраняемую Пянджским погранотрядом, вводились тогда в Афганистан – по указу Советского правительства и самого товарища Брежнева – первые войска. Захват Афганистана, как известно, сулил баснословные прибыли от урановых шахт и добычи самоцветных камней. Вспомните, разве вы лично не интересовались совсем недавно, откуда взялись на вашем участке вырытые под диагональным наклоном брошенные шахты, возле которых сиротливо ютились вагонетки и узкоколейка, уходящая в штрек шахты? Ведь вам, принявшему территорию данного района под своё начало, ничего об этих шахтах почему-то не доложили! Казалось бы, такого просто не может быть, но это есть! Этакая вот криптографическая казуистика приключилась…

При последних словах рейхсминистра полковник расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки и хотел даже ослабить галстук, но быстро вспомнил, что такое попросту невозможно – галстуки советских военных крепились на резинках. Однако то, о чём вещал ему сейчас особо опасный заключённый, много лет ни на секунду не покидавший этих мест, было, увы, истиной! Бурякин и впрямь долго не мог в своё время сообразить, кто, зачем и когда вырыл в горах Памира так много наклонных шахт и даже проложил в земные недра узкоколейку.

– Я помогу вам разобраться со многими, на первый взгляд неразрешимыми, казалось бы, делами, – спокойно продолжал меж тем Гесс. – Ибо тоже заинтересован в сотрудничестве с вами, поскольку дней, отпущенных мне на пребывание в этом мире, осталось катастрофически мало. Итак, готовы ли выслушать прямо сейчас небольшую лекцию о мистической энергии земли?

– Прямо сейчас? – полковник непроизвольно оглянулся на заключённых, ассистентов рейхсминистра.

Однако никто, кроме ответственного за только что использованный Бурякиным прибор, не обращал на гостя ровно никакого внимания: все арестанты увлечённо занимались каждый своим делом.

– А какой резон откладывать? – выставил афронт Рудольф Гесс. – Я слишком долго искал связи с кем-нибудь из командного состава, чтобы откладывать теперь что-то на потом. Времени на предварительные объяснения уйдёт немного, но без них, боюсь, вы меня просто не поймёте.

– А как же Рукавицын?.. – предпринял очередную попытку возразить Бурякин.

– Условленного с ним времени мне для общения с вами хватит, – перебил его рейхсфюрер. – Впрочем, каждый человек обязан сам решать, готов ли он к поступку.

– Ну хорошо, – обреченно кивнул полковник. – Я готов не только выслушать вас, но даже оказать посильное содействие, если какие-то ваши заявления покажутся мне целесообразными.

– Прекрасно! – воскликнул Гесс. – Думаю, вы никогда не пожалеете о времени, потраченном на выслушивание моих объяснений.

– Я тоже надеюсь на это.

– Итак, – оживился Гесс, – начнём с азов, без которых азбука мистики, космогонии и алхимии окажется для вас непонятной. Число «три» в культурах Европы и России имеет особо важное значение, как Отец, Сын и Святой Дух. Для Германии это были Вотан, Вилли и Ви, а для России – Сварог, Велес и Перун. Для обеих стран лозунгом жизни на все времена было выражение Blut und boden.^[19] Среди стихий кровь, конечно же, принадлежит к жидкостям, содержащим внутреннее пламя, однако это не только вода и огонь, но в то же время связь с землёй, которая никогда не позволяет энергии выйти из-под контроля. В юности я даже был уверен, что овладение знанием этого символа вернёт родовую память, в частности, арийцам. Миром никогда не правили потоки денег, и мне обидно, что Россия скатывается на путь деградации, а именно – поклонения Золотому Тельцу под руководством финансистов. То же самое случилось и с Германией под предводительством фюрера. Чем всё закончилось, думаю, напоминать не надо. Никогда ни за какие деньги не купишь той информации, которая связывает века и струится в потоках человеческой крови. Подумайте, что может существенно сделать какой-нибудь тщедушный еврей-меняла-финансист, нависнув крючковатым носом над потоком денег? Ни-че-го! С недавнего времени весь мир начала опутывать паутина электронной информации. К этому постепенно подходит и Россия. Но когда паутина электронной информации нависнет над всем миром, то кто сможет контролировать её поток? По любым электронным связям любой человек, независимо от статуса, сможет получить только дозируемые кем-то данные. В начале возникновения Третьего рейха я искренне думал, что этот «кто-то», дозирующий потоки информации, истинный ариец. Властвовать над потоками крови всегда было нашим настоящим сердечным желанием. Только этот поток постоянно течёт из прошлого в будущее. И будущее станет подвластно только тому, кто владеет потоком информации. Но за то, что мой бывший друг и коллега Адольф Гитлер позволил себе и своему окружению пить кровь святых пророков, Бог дал им вечно пить кровь, проливающуюся на скотобойнях. Они достойны этого. Обратимся теперь к указанному мной второму символу. Во все века было известно, что почва является одной из основных субстанций создания мира. Но кроме неё, в самой распространённой теории алхимии не менее важными субстанциями считались огонь, воздух и вода. Моей ошибкой в изучении становленческих теорий было то, что почву и кровь я считал определением происхождения человека и не брал во внимание временную основу. А ведь древние арии – выходцы из глубин нынешней России, в частности, из Аркаима.

– Как вы сказали? – перебил рейхсминистра полковник Бурякин. – Аркаим? Я слышал, наши астроархеологи нашли в Западной Сибири какой-то древний город с таким же названием.

– Да, это именно то место, о котором я говорю, – кивнул Гесс. – Через Аркаим переселялись по планете выходцы из Гипербореи, материка на севере планеты, где сейчас находится Северный Ледовитый океан.

Рихард Гесс встал из-за стола, подошёл к стене, отодвинул висевшую там плотную штору, и перед глазами Юрия Михайловича предстала карта северной части планеты с Аляской, Гренландией, Скандинавией и всей северной тундрой нынешней России. На месте Северного Ледовитого океана виднелся огромный материк, и от него красные стрелки опускались вдоль Уральских гор до их южной части, где жирной точкой был обозначен город с надписью латинскими буквами – ARKAIM. Оттуда стрелки разбегались во все стороны планеты. Особенно бросалось в глаза направление в сторону Ирана, Аляски, Европы и Египта.

– Вот здесь ваши археологи должны были найти этот город, – рейхсминистр ткнул пальцем на южную часть Уральских гор. – Спросите: откуда мне известно место? Это как раз является одной из моих тайн, которую я вам, несомненно, раскрою. Так вот. В этом городе родился Заратустра, пророк первой мировой религии, которой до сих пор следуют некоторые народности Ближнего Востока, Индии и Непала.

– Как?! – удивился полковник. – Тот самый Заратустра родился у нас в России? Этого не может быть!

– Почему же не может? – ехидно улыбнулся Гесс. – Впрочем, давнее утверждение «этого не может быть, потому что быть не может» известно ещё с нигилистических времён Бакунина, Блюмкина и Ульянова-Бланка. Если вам интересно, могу рассказать подробнее о жизни и делах известного пророка, но только в следующий раз. Скажу, кстати, что умирать Заратустра вернулся к себе на родину в город Аркаим, столицу Царства Десяти Городов, которая существовала за пять тысяч лет до Рождества Христова в Западной Сибири на юге Рипейских гор.

– Вы хотите сказать, Уральских? – пытался уточнить Бурякин.

– Рипейских, – снова улыбнулся Гесс. – Такое название носил нулевой меридиан ещё до миграции народностей по планете. Нулевым он считался потому, что разделяет Европу и Азию как два полушария головного мозга, но дело не в этом. Ещё Заратустра считал, что в борьбе между стихиями Огня и Воды, которые управляют ходом процессов в Универсуме, наблюдается определённая цикличность. Например, каждые шесть тысяч лет происходят крупные катаклизмы, знаменуя собой приход эпохи льда. Она отмечена похолоданием и утратой человеческой активности. Но каждые семьсот лет наступает период активности солнечной энергии. В это время душа человека расширяется до размеров Вселенной, и он получает возможность влиять на ход космических событий. Самое важное, что мне удалось обнаружить здесь, это священный город Асгард – истинная прародина Одина и Вотана. Оказывается, Асгард существовал тоже на территории России, совсем недалеко отсюда, в Туркмении.

– Но как вы узнали об этом? – удивился полковник. – Как вообще узнаёте вы о вещах, казалось бы, вам недоступных?

– О, это наследие Вотана, – промолвил Гесс и даже закрыл на минуту глаза. – Вотан обладал способностью к астральным путешествиям: пока его тело лежало на земле бездыханным, дух, превратившись в зверя или птицу, мог свободно странствовать повсюду, проникая в любые миры. И тогда, проникая в Зазеркалье, чувствуешь и начинаешь различать реальные запахи жизни и смерти. Причём, «когда смерть рядом, безотказно послушная, то становится возможной жизнь, ибо именно смерть даёт нам воздух, простор, радостную лёгкость движения – она и есть возможность».^[20] Да вы же сами только что испытали на себе действие энергии Вотана. Или вам что-нибудь не понравилось? Или надо доказывать увиденное какими-то правительственными директивами, указами и другими очень важными бумажками?

– Нет, нет, – тут же принялся отнекиваться полковник. – Всё было настолько реально, что не поверить увиденному очень трудно.

– Ваше право, – пожал плечами Гесс. – Всё же прошу не забывать того, что увидели вы предполагаемое будущее потому, чтобы знать – можно ли избавиться либо исправить отпечатанное во временной матрице, но ещё не произошедшее с вами. Это и есть начальная степень обучения управлению энергией космоса. Освоив эту стадию управления, вы начнёте понимать смысл вещей, существования человека и определение своей цели в жизни планеты. До этого любой населяющий землю гомосапиенс разрешает проблему существования очень просто, иногда даже оригинально. Так вот. Приближается конец века. Казалось бы, ничего особо важного не должно случиться, но только отсчёт времени новой эры произошёл не от указов и постановлений человека, а от временной цикличности космоса, у которой один единственный хозяин. Я недаром обращал на это внимание своих коллег из Третьего рейха и даже добился разрешения поездки исследователей на Тибет. Мои предположения подтвердились и, чтобы избежать возможных катаклизмов по всей планете, необходимо срочным порядком избавляться от симулякров.

– Это что ещё за напасть такая? – округлил глаза полковник Бурякин.

– Знаете, – задумчиво продолжал рейхсминистр, – слово «симулякр» придумано не мной, но очень точно характеризует положение вещей. Вспомните, как ваша Москва живёт сейчас и как жила, когда верила в непременное наступление коммунизма!

– Я давно уже не был в столице, – с сожалением развёл руками Юрий Михайлович. – Но, думаю, всё осталось так же, потому что жизнь нашей столицы довольно инертна. Сейчас все куда-то бегут-бегут-бегут, невозможно остановить. А раньше никто никуда особо не спешил, но никто никуда и не опаздывал!

– Вот именно! – кивнул рейхсминистр. – Сейчас в толпу запущен этот вирус – симулякр, недавно изобретённый теми же американцами. Поскольку холодная война никогда не кончится, учёные Америки будут изобретать, и запускать в атмосферу всевозможные бактерии, сгустки отрицательной энергии и прочие достижения агрессивной технологии. Мне ли не знать этого?! Симулякр – очень опасное изобретение американских учёных. Эта бацилла создаёт в человеке имитацию бурной деятельности. Кажется, что человек что-то делает, куда-то вечно спешит, опаздывает, но результатом является пустота. Вспомните, какой богатой ваша страна была до исторического материализма семнадцатого года и какой она стала теперь! Раньше вся Европа стояла перед Россией на цыпочках и ждала: какую цену на следующий год объявит Нижегородская ярмарка на валюту! А теперь? А теперь – тот самый рваный доллар начинает развеваться вместо знамени над самой богатой страной планеты!.. И эта богатейшая страна, ещё не потерявшая свои силу и могущество, начинает жить на суррогатные подачки от владельцев рваного доллара. Более того, Россия уже стала должником почти всем странам, хотя тот же Брежнев, как шубу с барского плеча, подарил Англии вывезенный из России золотой запас ещё в годы Гражданской войны. Я знал об этих астрономических ценностях много раньше, поэтому предлагал лорду Гамильтону начать уничтожение коммунистического строя неординарным способом. Тогда война с Россией могла бы принять другой оборот, то есть без уничтожения людей. Но в Германии мне постоянно ставил «палки в колёса» господин Риббентроп, а чинные англичане оказались вообще ни к чему не способными. Успех и полная победа над Россией могли стать будущим Германии, но не таким грубым проигрышным способом. Я, начиная разрабатывать план «Барбаросса», указывал цель достижения настоящей победы в воссоединении сил немецкого народа со своей прародиной, а именно – с Асгардом и Аркаимом, где до сих пор находится дверь в Шамбалу.

– Вы это серьёзно? – выразил сомнение полковник. – Оказывается, древняя Индия и Тибет в Гималаях ни при чём, а всё замыкается на одной лишь России? Не накладно ли для одной страны?

– Понимаю ваши сомнения, – кивнул рейхсминистр. – Но как военный, владеющий какой ни на есть стратегией территориального сражения, скажите, зачем гитлеровским войскам было штурмовать Сталинград? Ведь тяжелее этого сражения во время Второй мировой войны не было. Даже Курская дуга в сравнении со Сталинградом кажется детской забавой.

Видя, что полковник, может быть, впервые в жизни серьёзно задумался над известной всем проблемой, но пока не находит вразумительного ответа, Рудольф Гесс в очередной раз усмехнулся, покачал головой и продолжил:

– Не трудитесь, герр полковник. Всё гораздо проще, чем вы думаете. От Сталинграда рукой подать до Аркаима. И поиски Асгарда не отняли бы много времени. А тот, кто посетит Шамбалу, станет достоин власти над всем нынешним миром без излишнего кровопролития, войн и потерь с той и другой стороны. То есть правительство планеты, а также религия объединились бы в одно целое и нераздельное. Кстати, позвольте узнать, чем в нынешнее время является ваша победившая страна для побеждённого немецкого народа? Не знаете? Вот и не ломайте голову, потому что я объясню вам всё наиболее доходчивым языком. Коммунисты никогда не отдадут добровольно свалившуюся к ним власть над огромной страной, её ресурсами и не откажутся от оказания влияния на проблемы мирового масштаба. Однако экономическое поклонение Золотому Тельцу неизбежно поставит страну на место одной из второстепенных американских колоний. Это просчитывается даже обычными бухгалтерскими расчётами. Следовательно, будущее у страны, прямо скажем, незавидное. Сомневаюсь, что хотя бы кто-нибудь из русских сможет попасть в Золотой миллиард.

– Золотой миллиард? – удивился полковник. – Это что такое? Я стараюсь следить за информацией, но такого экономического определения вообще не слышал.

– Золотой миллиард состоит в основном из американских евреев. Это клан, присвоивший себе управление всеми странами планеты. Россия, к сожалению, нужна остальному миру, а в частности Золотому миллиарду, лишь как кладовая сырьевых ресурсов, – терпеливо принялся пояснять рейхсминистр. – А любой стране достаточно около четырнадцати-пятнадцати миллионов населяющих её жителей, чтобы хватило рабочих для погрузки сырья и охранников для того, чтобы те же рабочие не воровали сырьё при вывозе за границу. Я давно уже категорически протестовал против превращения России в колонию. Ведь нельзя же фундамент здания, в котором живёшь, строить из гнилушек! Всё очень быстро развалится. Зачем же тогда создавать мировое правительство? Никогда не забывайте, что война идёт до сих пор и неизвестно когда кончится, поскольку демократы, даже превратившись в рабов американского доллара, должников и ничего не значащих на мировой арене политиков, никогда не выпустят оружия. На войне как на войне. Не убьёшь ты – прикончат тебя. Наступление на Россию сейчас ведётся по всем отраслям экономики и хозяйства. Ну-ка, скажите, на каком месте у вас сейчас промышленность?

– Не могу сказать чего-либо определённого, – замялся полковник Бурякин. – Но мне кажется, всё выглядит не так уж мрачно, как преподносите вы. Та же военная промышленность даст сто очков форы любому достижению Европы и Америки.

– Вот именно! Только военная промышленность! Когда в хозяйстве отсутствует хозяин, то всё непременно замирает, потом уничтожается, растаскивается, разбазаривается менялами-финансистами, но ни в коем случае не восстанавливается. Даже на Москве сейчас ведётся одно лишь строительство. А кто и для чего строит, если у москвичей нет и не будет денег на покупку дорогих квартир?