О доблестях, о подвигах, о славе. Стихотворения и поэмы

* * *

© Власова А. Ю., ил. на обл., 2023

© ООО «Издательство ACT», 2024

Летний вечер

 
Последние лучи заката
Лежат на поле сжатой ржи.
Дремотой розовой объята
Трава некошеной межи.
 
 
Ни ветерка, ни крика птицы,
Над рощей – красный диск луны,
И замирает песня жницы
Среди вечерней тишины.
 
 
Забудь заботы и печали,
Умчись без цели на коне
В туман и в луговые дали,
Навстречу ночи и луне!
 

Зайчик

 
Маленькому зайчику
На сырой ложбинке
Прежде глазки тешили
Белые цветочки…
 
 
Осенью расплакались
Тонкие былинки,
Лапки наступают
На жёлтые листочки.
 
 
Хмурая, дождливая
Наступила осень,
Всю капустку сняли,
Нечего украсть.
 
 
Бедный зайчик прыгает
Возле мокрых сосен,
Страшно в лапы волку
Серому попасть…
 
 
Думает о лете,
Прижимает уши,
На небо косится —
Неба не видать…
 
 
Только б потеплее,
Только бы посуше…
Очень неприятно
По воде ступать!
 

Сны

 
И пора уснуть, да жалко,
Не хочу уснуть!
Конь качается качалка,
На коня б скакнуть!
 
 
Луч лампадки, как в тумане,
Раз-два, раз-два, раз!..
Идёт конница… а няня
Тянет свой рассказ…
 
 
Внемлю сказке древней, древней
О богатырях,
О заморской, о царевне,
О царевне… ах…
 
 
Раз-два, раз-два! Конник в латах
Трогает коня
И манит и мчит куда-то
За собой меня…
 
 
За моря, за океаны
Он манит и мчит,
В дымно-синие туманы,
Где царевна спит…
 
 
Спит в хрустальной, спит в кроватке
Долгих сто ночей,
И зелёный свет лампадки
Светит в очи ей…
 
 
Под парчами, под лучами
Слышно ей сквозь сны,
Как звенят и бьют мечами
О хрусталь стены…
 
 
С кем там бьётся конник гневный,
Бьётся семь ночей?
На седьмую – над царевной
Светлый круг лучей…
 
 
И сквозь дрёмные покровы
Стелятся лучи,
О тюремные засовы
Звякают ключи…
 
 
Сладко дремлется в кроватке.
Дремлешь? – Внемлю… сплю.
Луч зелёный, луч лампадки,
Я тебя люблю!
 

Лениво и тяжко плывут облака…

 
Лениво и тяжко плывут облака
По синему зною небес.
Дорога моя тяжела, далека,
В недвижном томлении лес.
 
 
Мой конь утомился, храпит
подо мной,
Когда-то родимый приют?..
А там, далеко, из-за чащи лесной
Какую-то песню поют.
 
 
И кажется: если бы голос молчал,
Мне было бы трудно дышать,
И конь бы, храпя, на дороге упал,
И я бы не мог доскакать!
 
 
Лениво и тяжко плывут облака,
И лес истомлённый вокруг.
Дорога моя тяжела, далека,
Но песня – мой спутник и друг.
 

Ворона

 
Вот ворона на крыше покатой
Так с зимы и осталась лохматой…
 
 
А уж в воздухе – вешние звоны,
Даже дух занялся у вороны…
 
 
Вдруг запрыгала вбок глупым скоком,
Вниз на землю глядит она боком:
 
 
Что белеет под нежною травкой?
Вон желтеют под серою лавкой
 
 
Прошлогодние мокрые стружки…
Это всё у вороны – игрушки,
 
 
И уж так-то ворона довольна,
Что весна, и дышать ей привольно!..
 

Ветхая избушка

 
Ветхая избушка
Вся в снегу стоит.
Бабушка-старушка
Из окна глядит.
Внукам-шалунишкам
По колено снег.
Весел ребятишкам
Быстрых санок бег…
Бегают, смеются,
Лепят снежный дом,
Звонко раздаются
Голоса кругом…
В снежном доме будет
Резвая игра…
Пальчики застудят, —
По домам пора!
Завтра выпьют чаю,
Глянут из окна —
Ан уж дом растаял,
На дворе – весна!
 

На лугу

 
Леса вдали виднее,
Синее небеса,
Заметней и чернее
На пашне полоса,
И детские звончее
Над лугом голоса.
Весна идёт сторонкой,
Да где ж она сама?
Чу, слышен голос звонкий,
Не это ли весна?
Нет, это звонко, тонко
В ручье журчит волна.
 

Вербочки

 
Мальчики да девочки
Свечечки да вербочки
Понесли домой.
Огонёчки теплятся,
Прохожие крестятся,
И пахнет весной.
Ветерок удаленький,
Дождик, дождик маленький,
Не задуй огня.
В воскресенье вербное
Завтра встану первая
Для святого дня.
 

«Земное сердце стынет вновь…»

 
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Храню я к людям на безлюдьи
Неразделённую любовь.
 
 
Но за любовью – зреет гнев,
Растёт презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.
 
 
Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта – нет. Покоя – нет.
 

Цикл «Стихи о прекрасной даме»

Вступление

 
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
 
 
Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
 
 
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
 
 
Кто поджигал на заре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?
 
 
Каждый конёк на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.
 
 
Купол стремится в лазурную высь.
Синие окна румянцем зажглись.
 
 
Все колокольные звоны гудят.
Залит весной беззакатный наряд.
 
 
Ты ли меня на закатах ждала?
Терем зажгла? Ворота отперла?
 

«Я вышел. Медленно сходили…»

 
Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы…
 
 
Пришли и встали за плечами,
И пели с ветром о весне…
И тихими я шёл шагами,
Провидя вечность в глубине…
 
 
О, лучших дней живые были!
Под вашу песнь из глубины
На землю сумерки сходили
И вечности вставали сны!..
 

«Ветер принёс издалёка…»

 
Ветер принёс издалёка
Песни весенней намёк,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
 
 
В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звёздные сны.
 
 
Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принёс издалёка
Звучные песни твои.
 

«Тихо вечерние тени…»

 
Тихо вечерние тени
В синих ложатся снегах.
Сонмы нестройных видений
Твой потревожили прах.
Спишь ты за дальней равниной,
Спишь в снеговой пелене…
Песни твоей лебединой
Звуки почудились мне.
Голос, зовущий тревожно,
Эхо в холодных снегах…
Разве воскреснуть возможно?
Разве былое – не прах?
Нет, из господнего дома
Полный бессмертия дух
Вышел родной и знакомой
Песней тревожить мой слух.
Сонмы могильных видений,
Звуки живых голосов…
Тихо вечерние тени
Синих коснулись снегов.
 

«Душа молчит. В холодном небе…»

 
Душа молчит. В холодном небе
Всё те же звёзды ей горят.
Кругом о злате иль о хлебе
Народы шумные кричат…
Она молчит, – и внемлет крикам,
И зрит далёкие миры,
Но в одиночестве двуликом
Готовит чудные дары,
Дары своим богам готовит
И, умащённая, в тиши,
Неустающим слухом ловит
Далёкий зов другой души…
 
 
Так – белых птиц над океаном
Неразлучённые сердца
Звучат призывом за туманом,
Понятным им лишь до конца.
 

«Ты отходишь в сумрак алый…»

 
Ты отходишь в сумрак алый,
В бесконечные круги.
Я послышал отзвук малый,
Отдалённые шаги.
 
 
Близко ты или далече
Затерялась в вышине?
Ждать иль нет внезапной встречи
В этой звучной тишине?
 
 
В тишине звучат сильнее
Отдалённые шаги,
Ты ль смыкаешь, пламенея,
Бесконечные круги?
 

«Ночью сумрачной и дикой…»

О. М. Соловьёвой

 
Ночью сумрачной и дикой —
Сын бездонной глубины —
Бродит призрак бледноликий
На полях моей страны,
И поля во мгле великой
Чужды, хладны и темны.
 
 
Лишь порой, заслышав бога,
Дочь блаженной стороны
Из родимого чертога
Гонит призрачные сны,
И в полях мелькает много
Чистых девственниц весны.
 

«Навстречу вешнему расцвету…»

 
Навстречу вешнему расцвету
Зазеленели острова.
Одна лишь песня не допета,
Забылись вечные слова…
 
 
Душа в стремленьи запоздала,
В пареньи смутном замерла,
Какой-то тайны не познала,
Каких-то снов не поняла…
 
 
И вот – в завистливом смущеньи
Глядит – растаяли снега,
И рек нестройное теченье
Свои находит берега.
 

«В день холодный, в день осенний…»

 
В день холодный, в день осенний
Я вернусь туда опять
Вспомнить этот вздох весенний,
Прошлый образ увидать.
 
 
Я приду – и не заплачу,
Вспоминая, не сгорю.
Встречу песней наудачу
Новой осени зарю.
 
 
Злые времени законы
Усыпили скорбный дух.
Прошлый вой, былые стоны
Не услышишь – я потух.
 
 
Самый огнь – слепые очи
Не сожжёт мечтой былой.
Самый день – темнее ночи
Усыплённому душой.
 

«Всё отлетают сны земные…»

 
Так – разошлись в часы рассвета.
 

А. Б.

 
Всё отлетают сны земные,
Всё ближе чуждые страны.
Страны холодные, немые,
И без любви, и без весны.
 
 
Там – далеко, открыв зеницы,
Виденья близких и родных
Проходят в новые темницы
И равнодушно смотрят в них.
 
 
Там – матерь сына не узнает,
Потухнут страстные сердца…
Там безнадёжно угасает
Моё скитанье – без конца…
 
 
И вдруг, в преддверьи заточенья,
Послышу дальние шаги…
Ты – одиноко – в отдаленьи,
Сомкнёшь последние круги…
 

«В передзакатные часы…»

 
В передзакатные часы
Среди деревьев вековых
Люблю неверные красы
Твоих очей и слов твоих.
 
 
Прощай, идёт ночная тень,
Ночь коротка, как вешний сон,
Но знаю – завтра новый день,
И новый для тебя закон.
 
 
Не бред, не призрак ты лесной,
Но старина не знала фей
С такой неверностью очей,
С душой изменчивой такой!
 

«Всё бытиё и сущее согласно…»

 
Всё бытиё и сущее согласно
В великой, непрестанной тишине.
Смотри туда участно, безучастно, —
Мне всё равно – вселенная во мне.
Я чувствую, и верую, и знаю,
Сочувствием провидца не прельстишь.
Я сам в себе с избытком заключаю
Все те огни, какими ты горишь.
Но больше нет ни слабости,
ни силы,
Прошедшее, грядущее – во мне.
Всё бытиё и сущее застыло
В великой, неизменной тишине.
Я здесь в конце,
исполненный прозренья,
Я перешёл граничную черту.
Я только жду условного виденья,
Чтоб отлететь в иную пустоту.
 

«Кто-то шепчет и смеётся…»

 
Кто-то шепчет и смеётся
Сквозь лазоревый туман.
Только мне в тиши взгрустнётся
Снова смех из милых стран!
 
 
Снова шопот – и в шептаньи
Чья-то ласка, как во сне,
В чьём-то женственном дыханьи,
Видно, вечно радость мне!
 
 
Пошепчи, посмейся, милый,
Милый образ, нежный сон;
Ты нездешней, видно, силой
Наделён и окрылён.
 

«Белой ночью месяц красный…»

 
Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве.
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве.
 
 
Мне провидится и снится
Исполпенье тайных дум.
В вас ли доброе таится,
Красный месяц, тихий шум?
 

«Небесное умом не измеримо…»

 
Небесное умом не измеримо,
Лазурное сокрыто от умов.
Лишь изредка приносят серафимы
Священный сон избранникам миров.
 
 
И мнилась мне Российская Венера,
Тяжёлою туникой повита,
Бесстрастна в чистоте, нерадостна
без меры,
В чертах лица – спокойная мечта.
 
 
Она сошла на землю не впервые,
Но вкруг неё толпятся в первый раз
Богатыри не те, и витязи иные…
И странен блеск её глубоких глаз…
 

«Они звучат, они ликуют…»

 
Они звучат, они ликуют,
Не уставая никогда,
Они победу торжествуют,
Они блаженны навсегда.
 
 
Кто уследит в окрестном звоне,
Кто ощутит хоть краткий миг
Мой бесконечный в тайном лоне,
Мой гармонический язык?
Пусть всем чужда моя свобода,
Пусть всем я чужд, в саду моём
Звенит и буйствует природа.
Я – соучастник ей во всём!
 

«Одинокий, к тебе прихожу…»

 
Одинокий, к тебе прихожу,
Околдован огнями любви.
Ты гадаешь. – Меня не зови —
Я и сам уж давно ворожу.
 
 
От тяжёлого бремени лет
Я спасался одной ворожбой,
И опять ворожу над тобой,
Но неясен и смутен ответ.
 
 
Ворожбой полонённые дни
Я лелею года, – не зови…
Только скоро ль погаснут огни
Заколдованной тёмной любви?
 

«Предчувствую Тебя…»

 
И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнёшь, тоскуя и любя.
 

Вл. Соловьёв

 
Предчувствую Тебя.
Года проходят мимо —
Всё в облике одном предчувствую
Тебя.
 
 
Весь горизонт в огне —
и ясен нестерпимо,
И молча жду, – тоскуя и любя.
 
 
Весь горизонт в огне,
и близко появленье,
Но страшно мне: изменишь облик
Ты,
 
 
И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты.
 
 
О, как паду – и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты!
 
 
Как ясен горизонт!
И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик
Ты.
 

«Не сердись и прости…»

 
…и поздно желать,
Всё минуло: и счастье и горе.
 

Вл. Соловьёв

 
Не сердись и прости.
Ты цветёшь одиноко,
Да и мне не вернуть
Этих снов золотых,
этой веры глубокой…
Безнадёжен мой путь.
Мыслью сонной цветя,
ты блаженствуешь много,
Ты лазурью сильна.
Мне – другая и жизнь,
и другая дорога,
И душе – не до сна.
Верь – несчастней
моих молодых поклонений
Нет в обширной стране,
Где дышал и любил твой
таинственный гений,
Безучастный ко мне.
 

«За туманом, за лесами…»

 
За туманом, за лесами
Загорится – пропадёт,
Еду влажными полями —
Снова издали мелькнёт.
 
 
Так блудящими огнями
Поздней ночью, за рекой,
Над печальными лугами
Мы встречаемся с Тобой.
 
 
Но и ночью нет ответа,
Ты уйдёшь в речной камыш,
Унося источник света,
Снова издали манишь.
 

«В бездействии младом…»

 
В бездействии младом,
в передрассветной лени
Душа парила ввысь,
и там Звезду нашла.
Туманен вечер был,
ложились мягко тени.
Вечерняя Звезда, безмолвствуя,
ждала.
 
 
Невозмутимая, на тёмные ступени
Вступила Ты, и, Тихая, всплыла.
И шаткою мечтой
в передрассветной лени
На звёздные пути Себя перенесла.
 
 
И протекала ночь туманом
сновидений.
И юность робкая с мечтами
без числа.
И близится рассвет. И убегают тени.
И, Ясная, Ты с солнцем потекла.
 

«Сегодня шла Ты одиноко…»

 
Сегодня шла Ты одиноко,
Я не видал Твоих чудес.
Там, над горой Твоей высокой,
Зубчатый простирался лес.
 
 
И этот лес, сомкнутый тесно,
И эти горные пути
Мешали слиться с неизвестным,
Твоей лазурью процвести.
 

«Она росла за дальними горами…»

С. Соловьёву

 

 
Она росла за дальними горами.
Пустынный дол – ей родина была.
Никто из вас горящими глазами
Её не зрел – она одна росла.
И только лик бессмертного светила —
Что день – смотрел на девственный
расцвет,
 
 
И, влажный злак, она к нему всходила,
Она в себе хранила тайный след.
И в смерть ушла, желая и тоскуя.
Никто из вас не видел здешний прах…
Вдруг расцвела, в лазури торжествуя,
В иной дали и в неземных горах.
И ныне вся овеяна снегами.
Кто белый храм, безумцы, посетил?
Она цвела за дальними горами,
Она течёт в ряду иных светил.
 

«Внемля зову жизни смутной…»

 
Внемля зову жизни смутной,
Тайно плещущей во мне,
Мысли ложной и минутной
Не отдамся и во сне.
Жду волны – волны попутной
К лучезарной глубине.
 
 
Чуть слежу, склонив колени,
Взором кроток, сердцем тих,
Уплывающие тени
Суетливых дел мирских
Средь видений, сновидений,
Голосов миров иных.
 

«Прозрачные, неведомые тени…»

 
Прозрачные, неведомые тени
К Тебе плывут, и с ними
Ты плывёшь,
В объятия лазурных сновидений,
Невнятных нам, – Себя Ты отдаёшь.
 
 
Перед Тобой синеют без границы
Моря, поля, и горы, и леса,
Перекликаются в свободной
выси птицы,
Встаёт туман, алеют небеса.
 
 
А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи,
Узрев на миг бессмертные черты,
Безвестный раб, исполнен вдохновенья,
Тебя поёт. Его не знаешь Ты,
 
 
Не отличишь его в толпе народной,
Не наградишь улыбкою его,
Когда вослед взирает, несвободный,
Вкусив на миг бессмертья Твоего.