Czytaj książkę: «Властелин сознания», strona 13
В 11.38, когда машина Ямамото находилась у первой опоры, перемычка лопнула. Морской ил всколыхнулся, десятки тонн песка поднялись тёмной тучей вокруг опоры. Трещина вонзилась в бетонное тело опоры, со звоном разрывая калёную арматуру, уходя ввысь, к поверхности. Как снаряды, куски бетона вспороли чёрную морскую воду.
Опора раскололась надвое. Одна её половина стала стремительно оседать, сминая стальные конструкции, как бумажные оригами.
***
Ямамото уже подъезжал к первой опоре. Через лобовое стекло он хорошо видел уходящие в небо конструкции с поперечными перемычками.
Внезапно он услышал звук – то ли вздох, то ли выстрел. Одна из перемычек разделилась, и вниз полетели куски бетона. За ней – вторая, третья…
Он понял, что произошло – не умом, а подкоркой мозга, как животное, и страх охватил его существо.
Он остановился и выскочил из машины в тот момент, когда начали лопаться тросы – закладывало уши, в воздухе стоял стон и грохот, как от рёва десятка реактивных самолётов. Полотно моста рухнуло вниз, развернувшись почти на девяносто градусов. Автомобили, как игрушки, которые смахнула рука великана, посыпались в залив, вздымая фонтаны океанской воды.
Опора стала валиться прямо на Ямамото – он уцепился в перила парапета, балансируя ногами на приливе крепления каната. В воздух взвились исполинскими удавами обрывки многотонных тросов…
***
«…И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей.
И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай».
Глава 6.
…На экране кадры катастроф менялись один за другим. Голос комментатора пояснял возникавшую видеоинформацию бесстрастно и ровно, так как и положено по инструкции.
***
«Комиссия по исследованию аномальных феноменов (КИАФ) и её председатель Валерий Гроссбург утверждают, что причинами катастроф скорее всего являются не техногенные факторы. Иные причины – атмосферные, временные, тектонические, а также нефизические следует тоже сбросить со счетов. Под нефизическими Гроссбург подразумевает так называемые мистические, которые последнее время обсуждают все средства массовой информации, включая телевидение и Интернет. Гроссбург известен как активный поборник за чистоту науки, он убеждённый атеист…
…Однако ЮНЕСКО выступило с неофициальным заявлением, в котором профессор Гроссбург фигурирует как некомпетентный специалист в области гуманитарных направлений науки – таких, как философия и обществоведение. В ЮНЕСКО считают, что КИАФ буксует в разрешении проблемы и идёт по ложному пути. Не подвергается сомнению авторитет учёных, входящих в состав КИАФ, но пришло время придти к мало-мальски определённым выводам – Гроссбург топчется на месте…»
***
– Андрей Карлович, к Вам полковник Вельдж.
Чистяков выключил звук, продолжая наблюдать за мельканием кадров на экране телевизора.
– Пусть войдёт.
В кабинет вошёл полковник в форме группы «СВАРОГ», в высоких десантных ботинках, с кобурой на ремне. Оружия в кобуре не было, но регламент есть регламент. Вельдж, статный, с идеальной фигурой, поджарый, скорее походил на киноартиста, нежели на офицера МВД, оружие он носил всегда за поясом – привычка, выработанная многолетней практикой.
– Полковник Вельдж по Вашему приказанию….
– Садись, не стой.
Вельдж сел. В расстёгнутом вороте виднелся край медицинского бинта – его вызвали в кабинет Чистякова прямо из клиники.
– Знаешь, зачем позвал? – Чистяков был хмур.
– Да, Андрей Карлович.
– Рассказывай.
Вельдж вкратце, без лишних эмоций, описал всё, что видел в Алтуфьево. Генерал слушал молча, не перебивая.
– Что сам думаешь?
Вельдж впервые в жизни не знал, как грамотно характеризовать увиденное, он не мог чётко идентифицировать противника. Да и противника ли? Создавалось впечатление, что элитная часть МВД с высочайшим запредельным уровнем подготовки, коей являлась группа «СВАРОГ», оказалась на деле бессильной жертвой – иначе не скажешь.
– Думаю, что имеет место оружие или подразделение, или способ воздействий, неизвестный, но невероятно эффективный. Думаю…
– Ладно. Ты как сам выжил? Если ссылаться на полученную информацию, там по сути никто не мог выжить.
– Машина Немца перевернулась, ну и я под ней…
Чистяков закурил. Сигареты были в красной пачке, название Вельдж не разглядел. Генерал стряхнул пепел в пепельницу – бюст Черчилля с половинкой земного шара.
– Тебе сколько медики дали?
– Две недели.
– Отдыхай, будь дома. Отчёт не пиши, я дам указание в отдел. Свободен.
Полковник удалился.
Чистяков снова включил звук.
***
«…так называемые зоны Хартмана, или геопатогенные зоны. По теории академика Чибисова, они располагаются в узлах сопряжения и накопления материнской энергии Земли, и в таких узлах сконцентрирована эта энергия. Если взять историю катастроф, то вся она вписывается в сетку Хартмана, что было ранее известно, но последние катастрофы – в частности, 11 сентября и разрушение моста через пролив Акаси выпадают из этой схемы. Как утверждает профессор Чибисов, нужно переработать схему зон Хартмана, и тогда будет вырисовываться иная схема, с более крупными узлами. Пока Чибисов хранит в секрете технику исследований, но на вероятное место следующей катастрофы он указал прямо – это пригород Парижа…»
***
Интеллект предполагает, а чувства располагают. Но интеллект имеет тенденцию развиваться – впрочем, как и чувства, но в большей степени в силу своей частичной подконтрольности – чему?
Загадка.
Чем выше интеллект, тем больше он сливается с чувствами, тем больше доверяется им. И тем меньше остаётся слов, этих бесполезных значков, этой шелухи-обёртки мышления. Мудрец перестаёт сорить словами, он молчит, ибо молчание есть золото. Нет необходимости высказывать свою точку зрения, убеждать, утверждать своё «я», тем самым возвышая себя в глазах других, питая гордыню. В его языке остаётся несколько слов, фраз, но это самые необходимые слова и фразы.
…Перед Дроздом на столе лежал небольшой чемоданчик, размером с ноутбук.
– Что там?
– Открой, – Майра только что приехала с вокзала – была в Питере.
Он открыл.
В чемоданчике находился предмет, отдалённо напоминающий пистолет для пейнтболла, только без верхней ёмкости для красящих шариков. Рукоятка под красное дерево с рифлёными накладками, скорее спортивная. Спусковой крючок, ограждающая скоба, непропорционально длинный ствол – около тридцати сантиметров, с утолщением цилиндрической формы. Не было ни затвора, ни окна для экстракции гильз. Сверху помещался достаточно компактный коллиматорный прицел.
– Хм. Это…
– Оружие против деблоков.
– Как работает?
Майра показала на ствол.
– Здесь аппертурный ускоритель, имеет сто пятьдесят ячеек. «Пуля» – игла из биметалла толщиной 0,5 миллиметра и длиной 45 миллиметров выстреливается в канал сжатым воздухом и разгоняется в нём до скорости примерно сорок километров в секунду. На некотором расстоянии от ствола происходит её резкий нагрев, биметалл плавится и превращается в ионизированную плазму. Ионизируется также и воздух – плазменный «шлейф» позади иглы.
При попадании в ядро деблока происходит его «разрядка» – через шлейф, ствол и рукоять, и далее через тело стрелка на землю.
Подача иглы в канал ствола автоматическая. В магазине сто игл, заряда аккумулятора на механизм и инициацию ускорителя хватает на двести выстрелов. Потом можно ещё стрелять, но нет гарантии, что игла достигнет заданной скорости.
Дрозд взял оружие в руки. Вес оказался небольшой, примерно с полкило. Пока Майра говорила, он уже знал, как им пользоваться. Он утопил кнопку под большим пальцем.
Послышалось негромкое жужжание механизма подачи, что-то щёлкнуло, и на прицеле загорелся светодиод-индикатор. Тотчас на комнатной стене появилась красная точка лазера. Вопросительно взглянув на Майру, Дрозд понял и выключил прибор – стрелять здесь было нельзя.
– Целиться нужно в ядро. Ты его уже видел – это слабое светлое пятно в их ауре.
– Хорошая штука. Где ты это взяла?
– Сама придумала, – в её голосе прозвучали нотки гордости, – Заказывала части у разных производителей, собирала сама.
– Сколько у тебя таких сюрпризов?
– Только два.
Она поставила на стол ещё один чемоданчик – копию первого.
***
…Они ехали в сторону МКАД.
Майра вела машину, Дрозд сканировал пространство. Предполагалось, что Ключ должен быть где-то в том же самом районе, где произошла первая встреча с деблоками, Майра была уверена в этом. В ней нарастало чувство беспокойства, последние два дня она думала, думала…. И её беспокойство передавалось Дрозду, хотя он и не был подвержен внешним влияниям в силу своей узкой «специализации».
Через пятнадцать минут Дрозд обнаружил, что за ними идёт машина – семёрка БМВ. Слишком активные поиски Ключа не могли остаться незамеченными, но это было всё равно неожиданно. Ключ являлся не той вещью, которая могла бы заинтересовать ещё кого-либо. Значит, тем более предстояло срочно выяснить, кого именно он заинтересовал.
…В БМВ находилось трое – водитель и два пассажира. Старший сидел на заднем сиденье, он смотрел вперед, вычленяя из потока машин единственную цель – грязный «москвич» Дрозда. «Москвич» постоянно менял ряд, лавируя между машинами, но преследователи не отставали.
– Мельчает Лазарь. Такое ведро с болтами я ещё не пас.
Старший сплюнул прямо себе под ноги, на коврик. Машин стало меньше, и скорость возросла до ста километров.
«Бэха» шла в хвосте «Москвича». Люди Лазаря были уверены в своём преимуществе и скрывать свои намерения не собирались.
«Москвич» увеличивал скорость.
120, 140….
– Марыч, может, накажем? Давай, подрежь борзого, – старший закурил сигаретку, пуская дым кольцами.
«Бэха» стала ускоряться, но расстояние между ним и «Москвичом» и не думало уменьшаться. Старший бросил взгляд на спидометр – там значилось 180 километров в час.
– Давай, Марыч! Что ты там копаешься?
Они уже подошли почти вплотную – метров до десяти, не больше, но тут под задним бампером «Москвича» сверкнуло оранжевое пламя, и он резко пошёл вперёд. Старший расширенными от возбуждения глазами вперился в спидометр – 220, и «Москвич» при этом быстро уходил.
– Марыч, что происходит?
– Не знаю, босс….
«Москвич» уже превратился в точку, едва заметную.
– Мы их нагоним, босс. Впереди будет развязка, там пробочка – сказали.
– Смотрите, упустим – харкать вам всем кровью.
…Дрозд посмотрел в зеркало – хвост отстал. Майра вела машину уверенно и спокойно. Они подъезжали к развязке.
– Впереди проверка.
– ?
– Обычная проверка.
Сзади появилась «Бэха» с людьми Лазаря.
– Что будем делать?
– Не знаю, что у них на уме. Но нам эта встреча ни к чему.
Она вышла из машины и пристально посмотрела на приближающуюся машину, выпрямив пальцы на руках. Зрачки её расширились.
…Марыч уже видел «Москвич», стоящий в хвосте пробки.
– Босс, что делать? Объезжать, или за ними вставать?
***
Старший хотел что-то сказать, но всё вокруг мгновенно изменилось. Всё исчезло – забор лесобазы, тянущийся по левую сторону дороги, сама дорога, машины, стоящие впереди в пробке – даже небо пропало. Вернее, пропало небо московское и появилось другое, с низко летящими багровыми облаками.
Вокруг, на сколько хватало глаз, была пустыня. Шоссе уходило к горизонту, через полотно уныло перебегали перекати-поле.
– Что это? Босс, что это? – шофёр вцепился в руль мёртвой хваткой, дико вращая головой на тощей шее. Из-под колёс выскочил какой-то мелкий зверёк – то ли тушканчик, то ли ящерица, и бросился наутёк.
… Машина на полной скорости влепилась в последнюю стоящую фуру. От удара фура развернулась, и «Бэха», слетев с полотна, несколько раз перевернувшись, вспыхнула факелом на обочине, словно пучок соломы.
Глава 7.
Дирак расстегнул куртку и вошёл в вагон.
От Ле Манс до Парижа поезд шёл не более часа, это был экспресс. Он успеет прочитать газету и просмотреть курсы валют. В вагоне работал многоканальный телевизор, по которому транслировались все биржевые новости круглосуточно.
Великолепно.
В вагоне было тепло. Дирак снял куртку совсем и повесил её на вешалку. И с наслаждением погрузился в мягкое кресло.
Менее чем через минуту поезд плавно тронулся. Гордость Франции, TGV покрывал за час двести восемьдесят километров, и это был не предел. Если память не изменяла Дираку, рекорд этого чуда техники составлял 515 километров в час. О том, что аналогичный японский экспресс достиг скорости в 599 км., во Франции предпочитали не говорить.
Дирак посмотрел на часы – стрелки указывали 7:15. Он успевал к открытию фирмы минут за двадцать, и успевал пропустить чашечку кофе «У Мартина», на углу Марсо и Ле Гант.
Через пять минут TGV набрал крейсерскую скорость, и за окном замелькали виды провинциальных районов. Хотя в двадцать первом веке стоит ли говорить о провинциальности? Транспорт и коммуникации давно сравняли все понятия.
***
Где-то в глубинах монокристалла возникло незаметное напряжение. Связи сопротивлялись появившейся неизвестно откуда неведомой силе, они вибрировали, излучая слабые кванты света. Но сила была велика.
Связи начали рушиться одна за другой, и поток ионов нарастал. Пробой pn перехода произошёл через несколько секунд после того, как Сила начала действовать. Если бы оператор обладал уникальным абсолютным слухом, он бы услышал негромкий звук, напоминающий короткий писк комара.
Сигнал, поступивший в ячейку процессора, вместо того, чтобы преобразоваться в «нет», выдал неумолимое «да». Драйвер беспристрастно подтвердил команду и направил её по километрам проводов на центральный пульт управления движением. Исполнительный драйвер пульта послал сигнал дальше – не релейный блок.
Реле щёлкнуло, замкнулись контакты перевода стрелки. Сервопривод привёл в движение шток подвижного рельса в тот момент, когда TGV уже прошёл над ней.
Над стрелкой находился пятый вагон.
…Состав всё ещё двигался по инерции в том направлении, в котором его тянул локомотив, но колёса вагонов уже практически висели в воздухе. Между восьмым и девятым вагоном, со звуком пушечного выстрела разорвалась сцепка, тубус межвагонного перехода разнесло в клочья.
С диким воем и скрежетом вагоны стали громоздиться друг на друга, разрываясь на части. Пятый вагон стало закручивать по оси, и локомотив, развернувшись поперёк полотна, юзом поехал по рельсам боком, выбрасывая снопы искр в утреннее небо.
Последнее, что увидел Дирак – это летящий на него экран салонного телевизора, сорвавшегося с кронштейна.
***
Дрозд припарковал машину возле кафе.
В этот час на улице было ещё оживлённо. Солнце отбрасывало длинные тени, прохожие неторопливо двигались вдоль витрин, смотрели, покупали газеты и мороженое, словно никто из них не спешил к домашнему очагу. Временами на городское течение жизни накатывалось что-то вроде переходного периода, и тогда время притупляло свой бег, пресловутая теория спирального развития накладывала отпечаток на всё.
Майра вышла из машины и двинулась по линии обочины. Через десять или двадцать метров она остановилась.
– Здесь.
Она указала на полотно дороги. Дрозд посмотрел на решётку коллектора и увидел, что Ключ лежит на выступе кирпичной кладки, в каком-то метре от поверхности.
Он попробовал приподнять её – решётка весила не менее ста килограмм.
– Я принесу монтировку, – Майра пошла к машине.
Дрозд присел на корточки, стараясь разглядеть через щель, где лежит перстень.
– Дима, привет, – услышал он за спиной голос.
Перед ним стояла Ксюха, собственной персоной, в полной боевой готовности – в мини-юбке и дорогущих колготках.
– Я увидела твою машину, и вот, решила что.... Ты куда пропал? На тренировках тебя нет, универ ты бросил. Бросил и пропал, да?
Дрозд почувствовал какую-то тёплую волну. Ксюха была уже из того мира, но родная и… и какая-то своя.
Она продолжала тараторить.
– Ты где сейчас? Уже работаешь? А что ты тут делаешь? Что-то потерял, да? А я вот не знаю пока, куда податься…. Ты опять с этой женщиной, да? Дим, ты женился на ней? Она твоя жена, да?
– Нет, Ксения, он на мне не женился.
Майра подошла неслышно, неожиданно для девушки. Ксюха обернулась почти в испуге.
– Меня зовут Майра, – сказала просто она, и протянула Ксюхе руку. Ксюха, как под гипнозом, протянула ей в ответ свою узкую ладошку.
– Вы меня знаете? – у неё почему-то язык не повернулся говорить «ты». От Майры исходила сила.
– Знаю. Дима рассказывал. Тот, прежний Дима. Будем дружить? И говори мне «ты», ладно?
Майра улыбалась – просто, открыто. И Ксюха поддалась. У неё на душе сразу стало легко и светло, и радостно. Она улыбнулась в ответ Майре, как старой подруге.
– Извини, Ксения, мы сейчас достанем кольцо. Я уронила его случайно.
Она протянула Дрозду монтировку. Он поддел коллектор и приподнял его край. Майра дёрнула, и чугунная решётка упала на асфальт. Перстень блеснул красным металлом в глубине.
Ксюха с интересом наблюдала.
Дрозд достал его и протянул Майре. Она ощупала его пальцами.
– Это он. Поставь решётку на место, пошли.
Прохожих стало меньше, машины исчезали – оставались на месте только те, что стояли у обочины. Несколько витрин закрывались, их жалюзи медленно поползли вниз. Один из пешеходов упал, пытаясь перебежать через улицу по направлению к дворовой арке. В небе появилась большая туча.
Дрозд опустил решётку и с тревогой посмотрел на Майру.
– Это они?
Она не успела ответить. Из-за угла в дальнем конце улицы показался чёрный лимузин.
– Быстрее…
Дрозд побежал к машине. Майра схватила Ксюху за руку и буквально потащила её за собой.
– Дима, что случилось? Куда вы меня…. Боже, да что же такое?
Они подбежали к «Москвичу», когда лимузин уже проделал половину пути. Дрозд рывком открыл багажник, достал оба чемоданчика. Майра почти силком впихнула верещащую Ксению в салон.
– Да что за насилие, Дима? Что случилось же? Ай!
В руке у Дрозда появился дезинтегратор, второй был уже у Майры. Ксюха широко раскрыла и без того большие глаза.
Лимузин остановился посреди дороги. Дрозд посмотрел в его салон.
Четверо пассажиров сидели неподвижно. Они были абсолютно одинаковые – в чёрных костюмах, с лицами близнецов.
Двери лимузина открылись, как по команде.
Наступила гробовая тишина.
– Как только они выйдут – стреляй, – сказала Майра, занимая позицию у соседней машины.
– Эти другие.
– Да, они другие. Они меняются.
Первый деблок, тот, что был за рулём, вышел, придерживая дверь рукой.
Дрозд выстрелил.
Улица осветилась ярким малиновым лучом, вырвавшимся из ствола, и деблок слегка качнулся.
– Ты не попал в его точку. Целься лучше.
Из машины вышли ещё трое, потом ещё четверо – лимузин вмещал восемь человек. Неожиданно для оборонявшихся деблоки стали слишком быстро приближаться, и Майра открыла огонь.
На теле двух нападавших разгорались яркие оранжевые пятна, они светились, увеличиваясь в диаметре. Две вспышки озарили стены домов, и они взорвались огромными сферами искр. В третьего попал Дрозд.
Оставшиеся изменили тактику, укрываясь за лимузином. Воздух вспороли ответные хлопки огнестрельного оружия – деблоки были вооружены.
– Смотри! – крикнула Майра, указывая на происходящее сзади. А там тоже начинали разворачиваться нежелательные события. С другого конца улицы двигался БТР, с брони которого спрыгивали бойцы «СВАРОГ». Они с ходу открывали огонь по лимузину.
Асфальт вздыбился в нескольких местах. Фигуры деблоков вырастали медленно и начинали движение, не успев отделиться полностью от среды рождения. Они были не так поворотливы, как их сородичи в чёрных костюмах, но и не так уязвимы. Дрозду приходилось класть иглы по нескольку штук в одну точку, прежде чем деблок взрывался. И каждый раз Дрозд испытывал нечто, похожее на удар током. Словно сама смерть проходила через его тело, вены, и уходила в землю, в ад, в преисподнюю.
Деблоки двинулись на отряд, поливающий их свинцом. Асфальт крошился, пули не причиняли им особого вреда. Майра, пригибаясь, побежала мимо витрин по направлению к лимузину, она надеялась, что такой маневр будет полной неожиданностью для тех, кто был за лимузином. Между тем бойцы «СВАРОГ» оказались там раньше. Практически неуязвимые, деблоки уничтожали бойцов, как в тире расстреливают мишени. Майра подоспела слишком поздно.
Из БТРа бил пулемёт, этим огнём удалось разнести в куски двух деблоков. Остальные были невредимы. Последний отделился от стены прямо за машиной Дрозда. Ксюха, сидящая на заднем сиденье, завопила так, что у Дрозда заложило уши. Он перекинул сильное тело через капот и оказался лицом к лицу с деблоком.
Он явственно увидел «ядро» мутанта – оно светилось слабым розоватым светом – и нажал на спуск. Деблок медленно оседал на тротуар, и тотчас вспыхнул огненным шаром, распадаясь на атомы. Запахло калёным камнем.
Ксюха смотрела на это действо полными ужасом глазами.
– Дрозд, быстрее, – Майра вскочила в машину. Они рванули с места, огибая пылающий остов лимузина. Пули прошили багажник в нескольких местах.
Глава 8.
Майра втолкнула одуревшую Ксюху в квартиру.
Здесь была тишина, успокаивающе пахло ладаном и свечами. Дрозд поставил оба чемоданчика на стол, сам устало опустился на стул.
Ксения с опаской оглядывала обстановку, которая была ей непонятна и чудна. Свечи, предметы, каббалистические начертания на полу – всё это вызывало неподдельный интерес. Череп на алтаре сразу приковал её внимание, она даже открыла рот. Наконец она обрела дар речи.
– Дим, а Дим. А что это за место? А вы с Майрой кто? А что это было, там, на улице? С кем вы воевали? А вы кто? А они кто? Это какое-то оружие? А это что?
Она всё ещё волновалась. Майра открыла оба чемодана и стала проверять оружие.
– Дрозд, приготовь что-нибудь, я ей постараюсь всё объяснить, постараюсь понятнее и короче.
Оба счётчика в сумме показали сто пятьдесят выстрелов.
Дрозд вышел на кухню. На кухне всегда тепло и уютно. Он достал из холодильника три пакета замороженного блюда «курица с картофелем фри» – другого ничего не было.
***
За окном уже сгущались сумерки.
Когда он подавал на стол, Майра уже закончила рассказ. Ксения слушала, часто моргая глазами. Она была в шоке.
– Дим….Ой, извини, Дрозд…. Я хочу курить, – в довесок она выругалась тихонько матом.
…Они стояли на кухне и оба смотрели в окно.
– Я…. Я никогда не думала, что возможно такое. Слушай, а что это за оружие? Майра мне ничего не сказала.
– Дезинтеграторы.
Ксюха затянулась и пустила струю дыма в стекло. Дым расползался по поверхности, как в азотном шоу.
– А мне можно шкатулку увидеть?
Дрозд молча достал шкатулку из внутреннего кармана, он всегда носил её с собой. Положил на подоконник перед Ксенией. Она внимательно рассмотрела её.
– Боже, какое чудо…
Она прикоснулась к ней.
– Тепло!
Она о чём-то думала, разглядывая поверхность, переливающуюся всеми цветами радуги.
– Вы есть будете, эй, молодые? – в голосе Майры слышались насмешливые нотки.
– Слушай, я заметила…. Ну, Майра…. Она что – слепая?
– Да.
– Но как же она тогда… Она двигается, как видит.
Дрозд усмехнулся.
– Тебе ещё предстоит многое узнать.
– Что – многое? Как узнать, Дим? Я так не могу переварить всё, что она мне рассказала. Мир, эманации, координатор, катастрофы, деблоки эти…. Неужели это ещё не всё?
– Далеко не всё. Понимаешь, она… Мы – видящие. Ей не нужно обычное зрение, оно ей мешает. Иди, зайди в комнату, только тихо. Убедишься сама.
Ксения на цыпочках прокралась в гостиную, не издав ни звука.
– Не стой в дверях, картошка стынет, – сказала Майра, улыбаясь.
Ксюха села за стол, беря в руки вилку.
– Мы намерены принять тебя, – Майра, не стесняясь нисколько, откусила от ножки кусок курятины.
– Правда? Не шутите?
– Ксеня, мы же договорились.
– Ах да, извини. Не шутишь?
Глаза Ксении засветились от счастья. Она и во сне не могла представить, что вот так, просто, её мечта о суперкиногероях воплотится в жизнь. А Дрозд с Майрой были самые что ни на есть такие, словно там, на улице, они сошли с экрана боевика. Ух! Самое интересное было то, что она почему-то нисколько не боялась, ну ни капельки. Она принялась уплетать курицу, чувствуя, как её начинает переполнять чувство абсолютного и полного восторга.
Майра звонко рассмеялась.
– Спокойнее чуть, Ксеня.
И уже без смеха:
– Это опасно. Подумай, прежде чем ты будешь с нами.
Вошёл Дрозд и Ксюха посмотрела на него.
– Я согласна, Майра!
…После ужина Майра ещё раз «осмотрела» Ключ.
Тонкое кольцо из красного металла замыкалось овальной площадкой с вправленным в неё плоским камнем, похожим на агат, почти чёрного цвета. На средине камня был сделан мелкий барельеф белого цвета. При пристальном рассмотрении он имел вид масонского символа – глаза в треугольнике.
– Должен быть признак, посмотри. Под углом примерно в шестьдесят градусов на дужке кольца едва заметное утолщение.
– Да, есть.
– Можно мне посмотреть? – Ксюха протянула ладошку.
Она тоже рассмотрела Ключ, одевая его на палец и любуясь. Не смотря на простоту, в нём была какая-то необъяснимая гармония.
– А можно сейчас открыть им шкатулку?
– Нет, Ксеня.
– Почему?
– Если мы это сделаем, то больше уже ничего не сможем сделать. Мы её обязательно откроем, но пока не время.
– И кто это сделает, тот умрёт?
– Да.
Ксюха замолчала.
– И… Кто это должен сделать?
– У нас до этого времени была только одна кандидатура. Это должен был сделать я, – спокойно сказал Дрозд, беря перстень из её рук.
– А теперь?
– Если у меня не получится, то тогда это сделаешь ты. Но тебе это, возможно, будет труднее сделать.
– Я поняла. А почему труднее?
– Потому что у тебя мало силы.
***
– Как здоровье? Подлатали тебя?
Чистяков сидел в большом кожаном кресле, Вельдж – напротив, с другого конца дубового стола. Он был в гражданском.
– Ничего, рука работает.
– Витя, извини, я знаю, что ты имеешь право ещё на неделю. Но дело не из тех, которые откладывают. Нас оно крайне интересует. Давай по порядку, только факты.
– Да, Андрей Карлович. Всего зафиксировано дюжина уничтоженных объектов и четыре объекта остались невредимы. Но они не живые.
– То есть?
– Уничтоженные я имею ввиду – полностью. Криминалисты идентифицировали их по пятнам гари и неорганическим мелким объектам. Невредимые – это не потерявшие формы. Три из них на девяносто процентов состоят из низкосортной стали, состав тела четвёртого схож с составом асфальта. Группа потеряла шесть человек, большинство от огнестрельных ран. Двое были убиты в рукопашной, непосредственно при контакте с этими… устройствами. Не знаю, как их назвать.
– Продолжай.
– Сначала я думал, что это статуи, если бы не показания бойцов. Они утверждали, что эти…устройства двигались, и довольно активно. Проверка показала, что даже…эти «трупы», они очень подвижны в сочленениях. Конечности свободно движутся при полном отсутствии шарниров. Мистика, Андрей Карлович.
– Хм. Ну, а эти люди?
– Да, люди. Две девушки и мужчина. Их задержать не удалось.
– Почему?
– Я выясняю. Теперь по их оружию – тут тоже много неясностей. Эксперты обнаружили в металле лимузина несколько отверстий диаметром не более миллиметра. Отверстия имели сквозной характер. То есть траектория такова: «крыло-двигатель-приборная панель-багажник». И ещё дальше – след на асфальте, или в стене. Далее выходное отверстие на той стороне дома. Края всех отверстий имеют следы нано-оплавления.
– Что-то вроде луча?
– Да, похоже, луч очень большой энергии. Все объекты были уничтожены именно этим оружием, так утверждают бойцы.
Полковник замолчал.
– Андрей Карлович, похоже, что я нашёл зацепку.
– Давай.
– При осмотре квартиры Гольдмана мы обнаружили в числе прочих улик интересный перстень. Печатка с микроскопическим масонским символом.
Вельдж протянул фотоснимок Чистякову. Тот с вниманием стал разглядывать его.
– Но сегодня утром этот самый перстень исчез из хранилища вещдоков.
– Как это? А дежурный? Кто был дежурный?
– Андрей Карлович… Он исчез вместе с дежурным.
Глава 9.
Моисей Лазаревич снял курточку и подал её охраннику.
– Всё, иди, – бросил он, глядя себе под ноги.
Охранник ушёл.
Лернер надел тапочки без задников и, не зажигая света в прихожей (достаточно того, что освещалось от коридора), прошлёпал по лестнице наверх.
Загородный дом по меркам богатеев был небольшой, квадратов на четыреста. Львиную долю площади занимали подсобные помещения, охрана и прислуга, гараж. Жену Лернер похоронил три года назад, детей у них не было, строить большую виллу было не с руки. Кроме того, Моисей Лазаревич страдал профессиональной «болезнью» всех коллекционеров – скупостью. Видимо это послужило причиной столь странного проекта: из жилых помещений получились две маленькие спаленки, крошечный кабинет и библиотека. Пожалуй, только гостиная по настоянию жены вышла солидная, с большими окнами и высоким потолком. Её пришлось пристраивать позже, по ходу самой стройки.
– Лида, принеси чай наверх. С лимоном, Лида! – крикнул он громко.
В кабинете он зажёг настольную экономичную лампу и сел, наконец, в кресло.
Достал из саквояжа небольшую коробочку, открыл её.
Тонкое кольцо из красного металла замыкалось овальной площадкой с вправленным в неё плоским камнем, похожим на агат, почти чёрного цвета. На камне был сделан барельеф, изображающий древний символ.
Лазарю был знаком этот символ. Он достал из ящика увеличительное стекло, какое бывает у часовщиков, и рассмотрел вещь.
На дужке кольца просматривалось едва заметное утолщение. Удовлетворённо кивнув головой, Лазарь спрятал перстень обратно в шкатулку, поднялся и запер её в бюро, стоящее справа от стола.
– Лида!
Хлопнув себя по карману, он вспомнил, что телефон остался в машине. Стационарный был в гостиной.
В коридоре он уловил едва заметный сквозняк. Когда тебе за шестьдесят, то все эти сквозняки, не замечаемые в молодости и зрелости, начинают донимать и становятся ощутимыми и значимыми в старости. На лестнице свет уже не горел, это его раздосадовало. Да, это было его личное распоряжение прислуге – выключать свет после десяти вечера. Они жгут этот свет везде, во всех коридорах, а счета приходится оплачивать ему, Лернеру. В помещениях обслуги были ввёрнуты лампочки по 25 свечей. С них достаточно. Система охраны много потребляет, но на ней нельзя экономить.
После десяти из секьюрити оставался только один человек, и ещё Лида, она сочетала в себе все мыслимые функции: экономка, уборщица, горничная, медсестра, кухарка в одном лице. Это была толстая женщина лет пятидесяти, с большим бюстом и вечно красными глазами. Ей единственной прижимистый Лернер платил хорошее жалованье.
Куда она запропастилась?
Надо будет заглянуть в комнаты. Надо.
