Седьмой круг

Глава 2

Бракосочетание между Элизабет Невилл и бароном Ридсдейлом состоялось в торжественной обстановке около полудня в замке. Алекс настоял, чтобы Элизабет надела подаренное им платье, а сам снова облачился в черный костюм. Из– за срочности гостей было немного, только отец, его несколько друзей с женами и рыцари, с которыми прибыл счастливый молодожен. Мачеха Элизабет и братья новобрачной гостили у сестры Томаса Перси – леди Маргарет, графини Камберленд в соседнем замке Скиптон, и не успели вернуться к бракосочетанию. После подписания всех бумаг и церемоний состоялся свадебный банкет в тронном зале, украшенном цветами. Стол ломился от различных яств, играла музыка, гости поздравляли молодоженов, а молодая жена считала часы до брачной ночи. Нерадивая служанка даже на банкете смогла испортить настроение своей госпоже. Подавая красное вино, девушка пролила бокал на ее подол. Побледнев от ярости, но не смея в присутствии гостей бить прислугу, Элизабет грубо оттолкнула Луизу и велела покинуть зал.

В отличии от юной жены, барон счел этот инцидент забавным.

– Не переживай, любовь моя, я куплю тебе столько платьев, что сама королева обзавидуется. – пообещал он.

– Девушка еще молода. Дай ей время.

– Она дикарка и ненавидит меня, – пожаловалась Элизабет. – Будет лучше, если она перейдет работать на кухню.

– Поступай, как знаешь. Сегодня я твой раб, но завтра… – он посмотрел в ее глаза долгим пронзительным взглядом.

– Ты должна знать, Элизабет, что быть женой воина не так-то просто.

– Я сделаю все, чтобы ты не был разочарован во мне.

– Я очень на это надеюсь, – улыбнулся Алекс, коснувшись губами ее руки.

В самом разгаре застолья веселье неожиданно было прервано. В тронный зал, громко стуча сапогами и латами, вошли несколько мужчин, закованных в броню, забрызганную грязью. Было видно, что они только с дороги. Гости умолкли, уставившись на нежданных путников, нарушивших веселье. По их усталым суровым лицам, графиня поняла, что случилось что-то страшное. Ее супруг быстро поднялся из-за стола и направился к прибывшим рыцарям. Вместе они покинули тронный зал. Растерянная Элизабет прижала к груди похолодевшие ладони, пытаясь побороть ощущение предстоящей беды. Барон Нортумберленд решил разрядить обстановку и предложил гостям не дожидаться возращения жениха и продолжить праздник. И снова понеслись поздравления, рекой полилось вино, и только молодая жена была бледна и немногословна.

Ее муж вернулся к гостям через полчаса, но только для того, чтобы оповестить всех, что вынужден срочно уехать. Его замок в Ридсдейле захватил граф Ричард Мельбурн, и ему нельзя тянуть ни минуты. Элизабет была близка к обмороку, гости поспешно разошлись по комнатам. В тронном зале остались только трое: белая, как полотно, невеста, мрачный и суровый жених и растерянный барон Нортумберленд.

– Моя дорогая, возлюбленная Элизабет, – обратился Алекс к новобрачной. – Видит Бог, больше всего на свете я хочу остаться с тобой, но сами небеса посылают нам новое испытание.

– Скажи, что я еду с тобой, – в глазах девушки заблестели слезы.

– Нельзя. Я не знаю, что ждет меня по дороге. Какие засады приготовил Мельбурн. Слишком опасно ехать сейчас. Эти люди беспощадны. Я не могу рисковать тобой, любимая. Тебе лучше дождаться меня здесь в доме отца, под его защитой и покровительством. Теперь с помощью барона я сильнее. Я отвоюю в свой замок и вернусь за тобой. Ты так долго ждала меня. Теперь я твой муж, и ты должна подчиниться.

Залившись слезами, несчастная Элизабет долго пыталась убедить мужа изменить свое решение, но он был непреклонен, и отец поддерживал его сторону.

Словно в тумане, новоиспеченная баронесса Ридсдейл провожала своего мужа в дорогу. Слез стекали по ее бледным щекам, и когда Алекс наклонился, чтобы поцеловать безутешную жену, она крепко обняла его плечи, закованные в латы.

– Поклянись, что вернешься за мной, чтобы не случилось. Дай мне слово, – попросила она.

– Я вернусь за тобой, моя дорогая жена. – поклялся Александр Флетчер, барон Ридсдейл, – обещаю, это наша последняя разлука. Береги себя.

– И ты. Я буду молиться о твоем здравии, – прошептала девушка. Алекс запечатлел на ее губах прощальный поцелуй и, махнув рукой, вскочил на коня.

Элизабет долго смотрела вслед своему мужу. Уже стемнело, когда она вернулась в свою спальню, чтобы провести свою первую брачную ночь в одиночестве. И все ее слуги до самого утра слушали, как горько всхлипывала леди Элизабет Невилл, баронесса Ридсдейл.

А утром обнаружилось, что новая служанка пропала. Элизабет была слишком расстроена, чтобы огорчиться или обрадоваться по этому поводу. Она ходила по дому, словно призрак, упорно не снимая изумрудное платье, которое подарил ей муж. Никто не мог успокоить ее, никто и не пытался. Каждое слово, каждый сочувствующий взгляд, вызывали в ней вспышку гнева. Досталось даже обеспокоенному барону. Но больше всех пострадала внезапно нашедшаяся к обеду служанка. Элизабет столкнулась с ней во дворе. Луиза шла ей навстречу, ее подол был в грязи, волосы выбились из-под простенького белого чепца и растрепались.

– Где ты была? – едва сдерживая свое негодование, спросила Лиз. Девушка отпустила свои синие васильковые глаза и заправила ч темный локон за ухо. – Отвечай мне сейчас же! – закричала баронесса и ударила не соизволившую даже поднять глаза служанку по лицу. Красный след от пощечины медленно расплылся по бледной щеке девочки. Она, наконец, взглянула в разгневанные глаза Элизабет, но что это был за взгляд. Лютая ненависть и неприкрытое презрение. – Как ты смеешь так на меня смотреть? – воскликнула Лиз, но что-то в позе и глазах Луизы заставило ее удержаться от продолжения побоев. Взмахнув подолом платья, Элизабет быстро направилась к конюшне.

– Иди за мной. Будешь меня сопровождать. Я еду кататься, – она даже не обернулась, чтобы убедиться, что непокорная служанка последовала ее приказу, иначе, Элизабет Невилл обратила бы внимание на торжествующую улыбку на смуглом лице Луизы.

Баронесса оседлала своего любимого белоснежного крепконогого жеребца, а служанке выбрала строптивую старую клячу. Расхохотавшись, Элизабет смотрела, как девочка неуклюже взбирается на фыркающую лошадь.

Стеганув своего жеребца, Лиз пустилась в галоп по полю. Только ветер и чувство свободы могли сейчас успокоить ее, смягчить раненное сердце. Она не знала, поспевает ли за ней Луиза, ей было все равно. В этих полях Элизабет чувствовала себя уверенно и спокойно. Она сидела на жеребце, как мужчина, не смотря на все отповеди отца. Девушке необходимо было чувствовать животное, его силу, и поэтому она не пользовалась седлом. Иногда после особенно быстрой встряски у нее болело чувствительное заднее место. Но это было незначительным неудобством, по сравнению со всепоглощающим чувство свободы и всплеском адреналина, которые ей дарили быстрые скачки.

Ее мысли отключились, и она смотрела только на горизонт. Давно закончились живописные долины и холмы, вдалеке появились небольшие причудливых форм рощицы, разбросанные повсюду, словно шахматные фигуры на доске. Элизабет представила, как разгневался бы отец, узнай, в какую даль забралась его дочь. Ей и самой стало не по себе. Она обернулась. Вокруг ни души. Луиза или отстала, или вернулась в поместье. Остановившись возле неглубокого с низкими краями водоема, берега которого заросли вереском, девушка решила передохнуть и дать своему жеребцу попить. Спешившись, она присела на траву возле дерева, и снова загрустила. Ей вспомнилось красивое лицо Алекса, его горячие поцелуи и ласки. Сколько еще она должна ждать? Ее сердце разрывалось от обиды. Впервые ее каприз не был исполнен. И она ненавидела весь мир за то, что он не может ей дать желаемое.

Юная баронесса встрепенулась, заслышав стук копыт где-то совсем недалеко. Может, это отец послал за ней своих людей? Пронеслась в ее голове спасительная мысль. Вскочив на ноги, девушка выглянула из-за дерева. Действительно со стороны поместья приближалась небольшая группа всадников. Но они были в доспехах, а зачем людям отца заковывать себя в латы, чтобы отыскать запозднившуюся дочь. Страх заставил ее собраться. Ждать здесь приближение воинов бессмысленно, даже если это люди графа Нортумберленда. Она находиться за пределами графства и без сопровождения. Совершенно одна, в поле, а вокруг ни души.

Недолго думая, Элизабет вскочила на коня, и пустила его во весь опор. Девушка знала дорогу к резиденции графа Нортумберленда – замку Споффорд, и свернула на нее. Если ей удастся скрыться от незнакомых всадников, она спасена. Надеяться на то, что ее не заметили, было глупо, а развивающийся подол ее платья для них все равно, что красная тряпка, для быка.

Она неслась вперед, все сильнее стегая своего жеребца, один раз девушка осмелилась обернуться, и ее худшие подозрения оправдались. Всадники скакали прямо за ней. И их кони были быстрее. С отчаяньем пойманной птички, Элизабет поняла, что не дотянет до замка своего дяди. В ее сапоге был кинжал, но чем он мог помочь ей в сложившейся ситуации? Стиснув зубы, баронесса остановилась и, развернув своего коня, поехала прямо на всадников. Она не даст загнать себя, словно испуганную мышь.

Зловещие всадники на черных вороных жеребцах остановились, когда она поравнялась с ними. Ни один из них не сказал ни слова и не поднял забрало. Для Элизабет было важно увидеть их лица, чтобы понять намерения, с которыми ее преследовали. Она понимал, как невыгодно выглядит в их глазах. Волосы рассыпались по плечам, декольте съехало вниз, слишком сильно открывая грудь, подол платья неприлично высоко задран.

– Я леди Элизабет Невилл, господа. Вы находитесь на земле Генри Перси, графа Нортумберлендского, моего дяди. Могу я спросить, кто вы и зачем преследуете меня, – переведя дыхание и переборов страх, уверенно и громко спросила Элизабет. Ничто в ней не выдавало страха. Ее глаза смотрели даже несколько надменно на молчаливых воинов. Неожиданно они начали двигаться, окружая девушку со всех сторон. Вздернув голову, она снова обратилась к всадникам.

– Я проявила беспечную оплошность, уехав так далеко и одна. Но за мной следует моя служанка. Она знает, где я. И мой отец, смею вас заверить, очень влиятельный человек. Его люди уже скоро будут здесь. Вы могли бы помочь заблудившейся леди и проводить ее домой? Граф не пожалеет золота, уверяю вас.

Один из всадников приблизился к ней. Элизабет прочувствовала, как все похолодело внутри. За его широкой спиной она не сразу увидела свою немую служанку. Девушка доверчиво обнимала за талию огромного рыцаря в доспехах, ее глаза полыхнули на Элизабет с откровенным злорадством.

– Ваша служанка, мадам, ничего не сообщит вашему отцу. А вы, баронесса Ридсдейл, больше не леди, а наша пленница, – голос всадника был холоднее стали. Элизабет почувствовала, как краска отлила от лица. Жеребец, держащий на себе мужчину, от которого исходила опасная сила и враждебность, медленно приблизился. Девушка в страхе сжала поводья, ее конь дернул копытами, но остался стоять, как вкопанный. Внешне Элизабет оставалась спокойной и полной достоинства. Резким движением всадник снял с себя шлем. Его ледяные безжалостные глаза впились в ее лицо, заставив ее онеметь от ужаса. Кем бы ни был этот человек, Элизабет поняла, что пощады ей не будет. В синих прозрачных глазах плескалась смерть и ненависть. Волосы, цвета воронова крыла, рассыпались по его плечам, обрамляя свирепое лицо. Перед ней был сам дьявол во плоти. В отчаянье девушка взглянула в глаза Луизы, но в них было такое же выражение. Боже, у них были одинаковые глаза и волосы.

– Кто вы…– осипшим голосом спросила Элизабет.

Губы мужчины дернулись в жесткой усмешке.

– Я твой самый страшный кошмар, дорогая баронесса. Я граф Ричард Мельбурн. И у вас есть кое-что, что принадлежит мне.

Сняв перчатку, Мельбурн протянул руку и с силой рванул ожерелье с ее груди, вырвал серьги из ушей, разорвав мочки девушки.

– Как вы смеете? – воскликнула Элизабет. Она не чувствовала боли. Только леденящий ужас. Ярость поднялась из глубин ее души, придав смелости. Элизабет не собиралась молчать и покоряться судьбе. Ее не возьмешь голыми руками. Пока она может говорить, кусаться и драться, им не сломить ее.

– Вы – грязный разбойник. Я знаю, кто вы. Вы напали на земли моего мужа. Вы сорвали мою свадьбу, захватили замок Алекса, вырвали у меня его подарок, вы просто чудовище, милорд. Если вы думаете, что мое похищение что-то решит, то заблуждаетесь. Мой муж придет за мной и убьет вас всех.

– Может быть, – усмехнулся Ричард Мельбурн. Ни одни мускул не дрогнул на его лице, пока он слушал ее тираду.

– Я жду его, баронесса. И я бы очень хотел, чтобы вы выполнили одно мое желание. Только, прошу вас, мадам, не заставляйте меня применять силу. Мне не нравится ваша строптивость. Будьте любезны, спуститесь с лошади, снимите платье и отдайте его мне.

– Что? Вы спятили, милорд? Я леди, и не собираюсь раздеваться перед вами и этими мужланами, – откинув голову, Элизабет высокомерно улыбнулась.

Мельбурн стиснул челюсти, и баронесса, была уверена, что в его зрачках вспыхнули адские огни. Но никак не ожидала того, что он сделал потом. Размахнувшись, Ричард ударил ее по лицу, с такой силой, что она слетела с лошади, и упав на землю, подвернула ногу. Больше она не улыбалась. От удара у нее поплыло перед глазами. Щека саднила. Массивный перстень на его пальце разорвал кожу, она почувствовала, как струйка теплой крови потекла по лицу. Стукнув перчаткой по колену, граф Мельбурн бесстрастно посмотрел на нее, и повторил:

– Платье, баронесса. Не заставляйте меня и моих друзей помогать вам раздеваться. И не надейтесь, что кто-то из них придет к вам на помощь. Я еще добряк, по сравнению с ними.

– Нет. Я не стану, – крикнула Элизабет, собрав остатки сил и поднимаясь на ноги. – Лучше убейте меня.

В безжалостных, горящих презрением глазах графа мелькнуло подобие удивления.

– Я смотрю, вы и дальше собираетесь осложнять свою судьбу, мадам, – ледяным тоном сказал он, спрыгивая с лошади. Мельбурн подошел почти вплотную, но девушка не отшатнулась в страхе. Безрассудная ярость загнанной волчицы сверкала в широко распахнутых глазах. Кровь лилась из разорванных ушей и расцарапанной щеки ей на плечи грудь, но они ничего не замечала, не моргая глядя в страшные глаза своего обидчика.

– Я хочу кое-что прояснить, – спокойно сказал Мельбурн, но тон его голоса был обманчив. – Я не убью вас, мне не нужен выкуп, и даже земли твоего возлюбленного супруга больше не имеют для меня никакого значения. Отныне ты моя собственность, и я заставлю тебя умолять меня о смерти. Я заставлю пройти тебя девять кругов ада, медленно, изощренно и жестко, один за другим, а потом верну тебя твоему любимому, если, конечно, ты еще будешь ему нужна. А теперь я последний раз повторяю. Сними это чертово платье, или я разрежу его прямо на тебе, – последнюю фразу он по слогам прокричал ей в лицо. Но в глазах девушки не отразилось испуга. Она, молча, взирала на огромного мужчину в железных доспехах, ей нечего было сказать ему. Он уже все для себя решил.

Потеряв терпение, Мельбурн выругался, и схватив рукой край ее платья на груди, резко рванул вниз. Ткань затрещала под напором нечеловеческой силы и поддалась. Разорванное на две части, платье упало к ногам девушки, оставив ее только в нижней сорочке и белье. Но она не отвела взгляда от лица Мельбурна. С достоинством королевы, она стояла почти обнаженная на глазах у молчаливых всадников, гордо подняв голову. И когда граф снова ударил ее, девушка упала, потеряв сознание. Это спасло ее от дальнейших издевательств. Она не чувствовала, как двое всадников связали ее, и завернув в плащ, перебросили через лошадь, словно мешок с мукой. Процессия двинулась вперед, граф Мельбурн впереди, а всадник с пленницей ехал последним.

– Нужно поспешить, если хотим успеть в лагерь до темноты, – обернувшись, скомандовал Ричард.

Теперь Луиза сидела впереди него, и ему так было гораздо спокойней. Уставшая и обессиленная она льнула к лошади, Мельбурну приходилось одной рукой придерживать сестру, и лишь поэтому он не перешел на галоп. Бедная девочка нуждалась в отдыхе после всего, что пережила. Ричард до боли сжал челюсти, вспомнив, все, что она поведала ему он своем пленении и о тех страшных минутах в замке Мельбурн, о мучениях, которым подверглись его близкие и друзья, его любимая жена. Луиза притворилась, что потеряла дар речи, после того, что с ней сотворил Флетчер, и этим спасла себя. Да, еще и помогла своему брату захватить жену Алекса Флетчера, этой мерзкой скотины, который после всех злодеяний, учинённых над семьей Мельбурна, преспокойно отправился жениться на богатой зазнавшейся девице. Ничего, эта выскочка Невилл еще пожалеет, что он не убил ее сразу.

– Мельбурн, – поравнявшись с ним, неуверенно начал Роберт Холл. Они так много прошли вместе, что теперь были все равно, что братья. – Я насчет этой.... Ну, Невилл… – Роберт умолк, стоило Ричарду бросить на друга тяжелый взгляд.

– Прежде чем задать мне этот вопрос, Роберт, вспомни, как вернувшись с победой из военного похода, ты нашел в тронном зале растерзанные тела своей сестры, ее сына и своего младшего брата с выпущенными кишками. Вспомни, как мы омывали и хоронили наших любимых и близких. А теперь может задать свой вопрос, Роберт.

Лицо рыцаря потемнело, в карих глазах промелькнула боль, и он, опустив голову, ничего не сказал.

– На войне жалости не место. Все равно, кто она шлюха, или графиня. Никто не пощадил наших близких. Они все мертвы, – яростно проговорил Ричард Мельбурн, обращаясь ко всем. – И, если вы забыли, что сделал ее муж, которого она сегодня так защищала, раскопайте могилы своих любимых, и плюньте им в лицо, это будет равносильно тому, если вы сегодня проявите снисхождение к этой девице, которая без сомнения достойна своего супруга. Она смотрела на нас, как на какой-то сброд, но мы заставим эту гордячку лизать наши ноги.

– Скорее бы, – криво усмехнулся Дэвид Купер, известный своей жёсткостью по отношению к женщинам.

– Твой час настанет, Купер, – хмуро кивнул ему Мельбурн. Воины Флетчера замучили его сестру, но и сам Дэвид во время походов не гнушался насилием над деревенскими девушками.

– Та еще штучка, люблю таких, с характером, – Купер расхохотался.

– Тебе не нужно ее любить, – холодно ответил Ричард.

– Я не собирался. Я другое имею в виду. Ты не против, если я буду первым?

– Черт, Дэвид, поубавь пыл, – внезапно разозлился граф. – Я еще не решил, что буду с ней делать.

– Ну, если ты сам....

– Я до нее не дотронусь, – в голосе Мельбурна прозвучало отвращение. – Она насквозь воняет Флетчером. И я устал от твоей болтовни. Заткнись свою грязную глотку, пока я не рассердился. Луиза сообщила мне важные вести. Оказывается, у Флетчера есть сестра, и сейчас она в Прадхо под охраной его людей. Нужно достать эту девку, чего бы это нам ни стоило.

– Уж, если дочь Дарси выкрали, то что нам стоит умыкнуть глупую сестрицу ублюдка Флетчера, – подал голос Роберт Холл.

– Да, но сначала нужно доставить нашу гостью домой, в Мельбурн, – Ричард жестко усмехнулся.

Элизабет проснулась от удара об землю. Ее окружала темнота, все тело ломило от боли, и она не могла пошевелиться. Руки и ноги девушки крепко связали. Она слышала голоса, много мужских голосов. Грубый смех, ругательства, вульгарные намеки на ее счет. Элизабет несколько раз дернулась всем телом, и ей удалось высвободить голову из грубого, дурно пахнущего покрывала, царапающего ее нежную кожу. Девушка сразу пожалела об этом. Ее бросили на землю возле разведенного костра, в самом центре большого палаточного лагеря. Сотни мужчин ходили взад-вперед, гремя доспехами и оружием, бросая на нее любопытные и откровенно похотливые взгляды. Совсем рядом небольшая группа женщин готовила еду. Судя по их откровенным платьям и слишком громкому смеху, это были походные шлюхи. У самой большой палатки, больше похожей на шатер, стояла Луиза. Ее волосы были распущены, на плечи наброшена дорогая отороченная мехом накидка, из-под которой виднелся подол платья из хорошей ткани. Луиза смотрела прямо на нее. Криво улыбнувшись, вчерашняя служанка, скрылась в шатре. И через минуту появилась вместе с Ричардом Мельбурном. В сумраке ночи его глаза, остановившиеся на ней, казались черными. Этот дьявол не оставит ее в покое, пока она жива. В его взгляде читался приговор, который не будет обжалован, чтобы она не делала. Элизабет сдержала отчаянный стон, прикусив губы. Она не была готова к новой схватке, заранее проигранной. Все ее мышцы болели, лицо горело, она не чувствовала ног, но все равно не собиралась сдаваться.

– Наша принцесса проснулась и готова к развлечениям, – громко объявил Мельбурн.

Все звуки и голоса стихли. Воины и солдаты, даже их шлюхи, как по приказу, уставились на нее. Холодный липкий пот заструился по напряженной до боли спине Элизабет Невилл. Она снова посмотрела на ненавистного графа. Он успел снять доспехи, без которых уже не выглядел таким огромным, но все равно его мощная, бугрящаяся мускулами фигура заставляла девушку сжиматься от страха. Граф приблизился к ней. Он был одет только в белую рубашку и кожаные штаны, на бедре висел вынутый из ее сапога кинжал. Взяв за край покрывала, он вытряхнул ее на землю. Мужчины, до этого момента, взирающие на нее неподвижно, начали приближаться, в глазах их светилась звериная похоть. А она ничего не могла сделать. Сорочка сползла с ее плеча, обнажая одну грудь, подол нижней юбки задрался до самых бедер. Связанная по рукам и ногам девушка была совершенно беззащитна. А это животное, этот Дьявол – Мельбурн, с улыбкой победителя наблюдал за ее унижением.

– Что, леди Ридсдейл, больше не брыкаешься? – язвительно спросил он.

– А ты сначала развяжи меня, ублюдок, – яростно ответила Элизабет. Она увидела, как темная бровь удивленно поползла наверх. Отблески огня отразились в синих глазах. Он ничего не ответил, наблюдая за ней с отрешённым задумчивым взглядом. Присев на корточки, Мельбурн вынул из ножен ее кинжал, и не сводя с глаз с побледневшего перепачканного кровью лица своей жертвы, и поднес лезвие к девичьей шее. Элизабет судорожно сглотнула. Острый кончик царапал ее кожу, и она старалась не двигаться.

– Ты не убьешь меня. Это блеф, – неожиданно выпалила она. Губы графа тронула жестокая усмешка. Медленным движением он спустил кончиком кинжала рубашку с другого ее плеча, а потом резко разрезал веревку на ее ногах. Теперь юная Невилл была обнажена по пояс. Она уже догадалась, что за участь приготовил для нее Мельбурн. От одной мысли, что ей предстоит пережить, ее кровь стыла в жилах.

– А руки? – отчаянно дернувшись, спросила она. Ответом ей был непроницаемый взгляд.

– А зачем тебе руки? – почти ласково спросил он. – Вдруг царапаться начнешь. Мои люди слишком устали, чтобы драться с дикой кошкой.

– И это люди? – она обвела глазами, облизывающихся на ее тело и только и ждущих команды хозяина, псов Мельбурна. – Только животное может напасть на беззащитную женщину.

– Ты права, моя милая. Но эти, как ты выразилась животные, не всегда были такими. И лучше не зли их, тебе же дороже, – он обернулся и позвал высокого рыжеволосого мужчину.

– Помнится, Купер, ты первым занял очередь. Назначаю тебя ответственным. Проследи, чтобы эта сука не сдохла. Он перевел взгляд еще на одного своего соратника.

– Остановите представление, когда с нее будет достаточно, – и только потом обернувшись, бросил на нее страшный взгляд.

– Нет, нет, – закричала Элизабет, со всех сил, отталкиваясь ногами от земли, – Вернись, ты не можешь так со мной поступить. Мой муж убьет вас, убьет вас всех. Отец обратится к королю, вас всех вздернут…– она кричала, пока не охрипла.

Мельбурн не обернулся. И он не стал наблюдать за оргией, которая разыгралась, как только он скрылся в своей палатке. Мельбурн слышал истошные вопли девушки, и беспощадный смех мужчин. Это была его месть, но он не чувствовал удовлетворения, и не мог остаться, чтобы наблюдать.

К горлу подкатила тошнота. Мельбурн подошел к ковшу с водой и сполоснул лицо. Его взгляд остановился на Луизе. Девочка лежала на куче одеял, и смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых застыл ужас.

– Все в порядке, малышка, – мягко сказал он, садясь рядом с ней. Луиза села и уткнулась лицом в грудь брата. Она зарыдала, отчаянно и громко. Ричард шептал какие-то успокаивающие слова, гладя ее по волосам, а его рубашка давно намокла от слез.

– Я не хотела, чтобы она прошла через это, – прошептала Луиза. – Никто не заслуживает такого. Я не хотела, не думала, когда отвела вас к ней. Она ни в чем не виновата, и ничего не знает о … нем.

– А ты виновата, Лу? – приподняв лицо сестры за подбородок, Ричард посмотрел в заплаканные глаза. – А моя жена виновата? А близкие всех тех мужчин, которые сейчас чувствуют хоть какое-то успокоение от мести?

– Месть не приносит удовлетворения, она превращает нас в того, кому мы мстим, – произнесла Луиза. – Я не думала, что ты способен на такое зверство.

– А, может быть, во мне не осталось ничего от того, кем я был несколько месяцев назад.

– Это не так. Ты зол, ты в ярости. Твоя душа ослеплена гневом, но, когда прежний Ричард вернется, он будет горько жалеть....

– Нет, Луиза, – покачал головой Мельбурн, – Ты – дитя. И многого не понимаешь. Есть вещи, которые нельзя забыть и простить. Убить Алекса Флетчера слишком просто, а вот заставить страдать и пройти муки ада, в которых пребываю сейчас я, вот, что мне нужно. Я и не остановлюсь, даже не проси.

Ричард крепче прижал сестру к своей груди. Отчаянные хриплые крики Элизабет Невилл, полные боли, больше не трогали его. Как он может забыть.... Закрыв глаза, он снова вспомнил синее маленькое тельце своего мертвого сына, найденное в кровати жены. Он похоронил их в одной могиле. Похоронил сам, но прежде омыл их тела, одел Марию и завернул в одеяло ребенка. Никто не способен перенести боль, выпавшую на его долю. И ему уже никогда не оправиться и не стать прежним. Его сердце было похоронено в той могиле, где покоилась его несчастная жена и сын, так ни разу и не увидевший солнечный свет.

Проснувшись с первым лучом солнца, Мельбурн не сразу понял, где находится. Так бывает, если приходится постоянно передвигаться. Отодвинув мирно посапывающую сестру в сторону, он поднялся и, ополоснув лицо, водой вышел на улицу.

В лагере было тихо. Повсюду валялись пустые фляги из-под вина, воины спали в своих палатках, посреди лагеря тлели угли вчерашнего костра. Заметив Роберта Холла, который дремал сидя, возле груды покрывал. Его рука крепко сжимала меч. Услышав чьи-то шаги, Роберт выпрямился и выкинул вперед руку, направив меч на Мельбурна. Но, узнав в приближающемся мужчине своего хозяина, опустил оружие.

– Это ты, – сказал он с облечением, устало проводя рукой по лицо. Он кивнул в сторону груды тряпья, и только сейчас Ричард заметил бледную руку, выглядывающую в складках брошенных на землю одеял. – Только не говори, что она сдохла.

– Нет. Мне всю ночь пришлось отгонять этих псов. Она едва жива и истекает кровью. Должен сообщить, что твоя месть удалась. Этот ублюдок Флетчер не успел исполнить свой супружеский долг, умчавшись отвоевывать свои земли, как только ему донесли, что мы осадили Ридсдейл. Ты погубил невинную девушку.

– Это она тебе сказала? – скептически усмехнулся Ричард.

– Она была не в состоянии говорить. Купер похвастался. И что нам теперь с ней делать? Девчонке нужен доктор.

– А шлюхи, которые путешествуют с нами, не сгодятся? Они же женщины, знают, что нужно делать, когда клиент перегнул палку.

– Один клиент, а не десять человек.

– Так мало? – скривившись, Ричард в притворном удивлении приподнял брови. Роберт смотрел на него, не скрывая осуждения.

– Я не узнаю тебя, Мельбурн, – сказал он, осуждающе качая головой.

– А это и не я. Больше нет Ричарда Мельбурна, благородного рыцаря в сверкающих доспехах.

С этими словами, граф развернулся, и отправился в шатер.

– А если сучка сдохнет, Роберт, спрошу с тебя, – бросил он ему напоследок.

Выругавшись, мужчина посмотрел на несчастную девушку, чей силуэт едва вырисовывался под одеялом. Его поражала сила духа хрупкой женщины. Перенести такой ужас, не пролив ни единой слезинки и сопротивляясь до самого конца. Он осторожно откинул край покрывала, чтобы посмотреть на ее лицо. Пара безжизненных бледно-голубых глаз смотрела прямо на него. Сначала Роберт испугался, решив, что она мертва, но потом заметил, как она сжала пересохшие окровавленные губы. Ее били по лицу, потому что она кусала своих насильников. В изможденной грязной, покрытой синяками и абсолютно голой девушке с трудом можно было узнать вчерашнюю красавицу с надменным взглядом. Волосы скатались в грязный колтун, лицо опухло от побоев.

– Жива? – проглотив образовавшийся в горле комок, спросил Роберт Холл. Девушка едва заметно кивнула. – Пить хочешь? – и снова короткий кивок.

Роберт поднялся, испытывая огромное облегчение. Похоже, девушка не из слабого десятка, и выкарабкается. Он пошел в палатку, где спали женщины. Разбудив самую старую из них, Марису Брут, он шепотом велел ей идти с ним, прихватив воды, вина и чистую одежду.

Роберт отвернулся, пока старая шлюха стирала с тела Элизабет Невилл кровь и грязь, и одевала ее. Ни одного стона, ни одного звука не донеслось до его слуха, а только причитания Марисы, потрясенной тем, что сделали с девушкой мужчины. Элизабет одели в серое платье из грубой ткани, на ноги надели стоптанные ботинки и накрыли плащом. Свернувшись калачиком, она не моргая, смотрела на тлеющие угли, губы ее были плотно сжаты.

– Как она? – спросил Роберт у Марисы, когда она закончила. Вода в ковше, из которого женщина обмывала Элизабет, окрасилась в красный цвет.

– Плохо, но жить будет. Не двинулась бы умом. Странная она какая-то. Ни шелохнётся, ни заплачет, – ответила Мариса. – Не знаю, как вы ее повезете.

– Это не твоя забота. Возвращайся и отдыхай. Скоро выезжаем.