Седьмой круг

Глава 1

Северный Йоркшир

– Элиза, ты в своем уме! – закричал Томас Перси, барон Нортумберленд, нагнав свою дочь далеко за границей поместья Ньюборн. Девушка, натянула поводья, и обернулась. Она смеялась, глядя в свирепое лицо отца. Ветер, нещадно трепавший ее распущенные по плечам белокурые волосы, бросил несколько прядей ей в лицо. Стеганув коня, она снова беспечно расхохоталась, заставляя несчастное животное встать на дыбы. В мужском верховом костюме, облегающем ее стройную фигурку, теплой накидке с меховой отделкой на капюшоне и высоких сапогах, она была похожа на дикую отважную амазонку. У Томаса Перси зашлось сердце, когда он представил, какой опасности подвергает себя беспечная девчонка, уезжая так далеко без сопровождения. А ведь она уже не дитя, и совсем скоро пойдет под венец.

– Что такое, милорд? Вы запыхались? – все еще веселясь, спросила Элизабет, голубые глаза ее сверкали от радостного возбуждения, румянец на щеках только подчёркивал живость ее красивого утончённого лица. Заметив, что отец не разделяет веселья своей дочери, девушка нахмурилась, и направила своего порядком измученного жеребца в сторону старого графа.

– Леди не выезжают на прогулку в мужском костюме и без сопровождения, не сидят на лошади без седла, и не покидают безопасные границы. Ты хочешь опозорить меня? Чем я заслужил такого сорванца? Если не уважаешь меня и свою мать, хотя бы пощади наши седины.

– Папа, я не одна, со мной гончие псы, – небрежно пожав плечами, возразила Элизабет, кивая в сторону резвившихся рядом собак.

– И, как видишь, здесь нет никакой опасности. Ни одной живой души. Это земля графа. Разве мой дядя может чем-то обидеть меня?

– Граф нет, но его люди? Разве в таком виде тебя могут принять за леди?

– О, папа! Я умею за себя постоять. – Элиза широко улыбнулась, достав из сапога длинный кинжал, – Никто бы не осмелился подойти.

– Глупая девчонка. Ты еще наивное дитя. Живешь, не зная бед, не выглядывая за пределы того маленького мирка, который мы тебе создали. Твой будущий муж увезет тебя в такие места, где твоя непредусмотрительность и глупость могут стоить жизни. Никаких больше прогулок в одиночестве. Мы возвращаемся домой. Твой будущий супруг пожаловал, – последнюю фразу Томас произнес с явным неудовольствием.

– Алекс здесь? – воскликнула Элизабет, чувствуя, как сердце бешено забилось, разливая по венам разгоряченную кровь. – Неужели? Я ждала его только через неделю.

– Явился, и весь в нетерпении прибрать к рукам твое приданное.

Развернув коня, граф направился в сторону дома. Элизабет охотно последовала за ним, едва сдерживая свой восторг. Ей хотелось пустить жеребца в галоп, хотелось воспарить, словно орлица, чтобы побыстрее увидеть жениха. И пусть отец не разделяет ее счастливого предвкушения, ему не понять восторг юного сердца, стремящегося в сладостные сети любви. Она слишком долго ждала разрешения на брак с Алексом Флетчером, бароном Ридсдейлом. Сначала он был беден, потом умер его отец, траур и набеги соседей, не позволяющие Алексу покинуть владения. Все это время отец напрасно пытался сосватать ее с "выгодными" кандидатами на ее руку, богатыми новыми дворянами. Элизабет была верна своему сердцу. А Томас слишком любил свою дочь, чтобы противостоять ей. Барон был не в меру сентиментален, и при дворе над ним частенько посмеивались. Говорили даже, что Дарси не на шутку зачитывался романами. Сама Элизабет за ним ничего подобного не замечала. В обществе не было принято слишком сильно любить своих детей, особенно дочерей, которые должны были беспрекословно подчиняться родителям, и следовать их воле. Отец Элизабет был редким исключением. Он очень сильно оберегал и баловал старшую дочь. На самом деле девушка знала, что его сердце смягчает ее сходство с матерью – Маргаритой Невилл, первой женой Томаса Дарси.

Элизабет не знала о матери ничего, кроме того, что рассказывал отец. Маргарита Невилл была родной сестрой Ральфа Невилла, графа Уэстморленда. Тайна отношений Маргариты Невилл и Томаса Дарси была покрыта мраком и позором. Отец никогда не говорил дочери всей правды и называл Марго своей первой женой, но досужие сплетники нашептали Элизабет, что на самом деле ее мать и отец не были женаты официально. Уэстморленд состоял в оппозиции с Перси и не дал разрешения на брак, а когда Томас и Маргарита бежали, отрекся от своей дочери. Томас Перси увез девушку в Нортумберленд, где они поселились в замке Прадхо. Маргарита была уже беременна. Почему отец так и не женился на ее матери, Элизабет не знала, но в глазах всего света она была всего лишь незаконнорожденной дочерью барона. Маргарита умерла при родах, а Лиз унаследовала ее фамилию Невилл. И спустя год печали и скорби Томас женился снова на Элеоноре Харботл, которая родила ему двух здоровых сыновей. Через два года после рождения второго сына Генри, Томас вывез все семейство из неспокойного Нортумберленда, то и дело подвергающегося набегам воинственной Шотландии и местных разбойников. Даже сильная армия охраняющая мощные стены замка не могла больше защищать семейство Перси от головорезов.

Отъезд в Йоркшир стал для Элизабет трагедией. Уже тогда она была влюблена в Алекса Флетчера. Они познакомились с ним на одном из приемов, которые устраивал ее отец. И Лиз увидела в Алексе того самого рыцаря в сияющих доспехах и на боевом коне, о котором грезят все девушки, достигнув определенного возраста. Он много и красиво говорил о сражениях с варварами захватчиками, сверкая зелеными, словно молодая листва, глазами. Красивое удлиненное лицо с впалыми скулами и тонкими чертами казалось девушке волнующим и прекрасным. Жесткость она приняла за отвагу, а холодный блеск глаз списала на уверенность в себе. Алекс был надменен и дерзок с окружающими, и только с ней бесконечно любезен и вежлив. Он тогда только что вернулся из Лондона, и казался ей таким отчаянно красивым и взрослым. И так много знала о жизни при дворе, о Тюдоре и его приближенных. Они только начали узнавать друг друга, как вдруг отец решил увезти свою семью в Йорк, чтобы обеспечить им безопасность. Элизабет, обычно живая и веселая, погрузилась в печаль, которую Флетчер очень быстро разгадал. Перед ее отъездом, у них состоялся приватный разговор в саду, где никто не мог за ними проследить. Конечно, он заверил девушку в своей любви и желании сделать ее своей законной супругой, и даже просил ее руки у Томаса Перси, но тот отказал ему, объяснив своей решение еще недостаточной зрелостью его дочери и огромными долгами Флетчера, о которых ходили легенды. Ни слезы не мольбы дочери не смягчили сердце отца, и юным влюбленным пришлось принять все, как есть. С тяжелым сердцем Лиз покидала Прадхо, и Алекс, как мог, утешал девушку, обещал вечно любить и помнить Элизабет. А потом он стал писать ей письма, целые дюжины любовных писем, полных обожания и грусти из-за вынужденной разлуки. Он писал, что его дела пошли в гору и совсем скоро он накопит состояние, с которым будет не стыдно снова просить ее руки. Но случилась беда, умер отец Алекса. Молодой человек унаследовал титул и владения Ридсдейлов. А через пару месяцев, когда боль утраты улеглась, Алекс, теперь уже барон Ридсдейл, приехал в Северный Йоркшир и нанес визит в Ньюборн, и любовь между молодыми людьми вспыхнула с новой силой. Отец Элизабет категорично возражал против брака Элизабет и Флетчера, но глядя на страдания дочери смягчился, и дал им срок – один год, для испытания чувств. Алекс уехал в Ридсдейл, но их переписка продолжилась. Ровно год спустя молодой барон написал Томасу Перси официальное письмо, в котором попросил руки Элизабет. И, скрепя сердце, отец согласился. И вот избранник юной леди Элизабет снова здесь, чтобы сочетаться с ней законным браком. Счастье девушки омрачало только откровенное неодобрение ее отца. По какой-то причине Томас не доверял Алексу, считая его охотником за ее приданным. Конечно, он надеялся на более успешную партию для богатой наследницы. Кроме поместий в Нортумберленде, Дареме и земельных плантаций в Камберленде, Элизабет наследовала обширные владения на границе с Шотландией, а также оборонительный замок Чипчейз, в котором укрывались крупные отряды воинов, тщетно пытающихся навести порядок на окраинах областей, где закон и королевская власть были бессильны. Больше всего барон Нортумберленд боялся, что Флетчер увезет его дочь в пограничье, в ужасный край разбойников и убийц, где существует только один закон – закон выживания: "Убей сам, или убьют тебя".

– Ты уверена, что не передумала выходить замуж? – спросил Томас , когда Элизабет поравнялась с ним, но стоило ему взглянуть на ее цветущее лицо и затуманенные глаза, но понял неуместность своего вопроса. – Пограничные земли не место для богатой образованной леди, Лиз. Ты могла бы убедить Флетчера остаться здесь, в Йоркшире?

– Я поеду туда, куда мне велит мой супруг, разве не таков долг жены? – откинув назад тяжелые светлые волосы, с вызовом спросила Элизабет. Сердце ее отца сжалось от горького предчувствия. Девушка была слишком красива для дикого сурового края, слишком изнеженна, наивна, избалованна. Грубый воин, который большую часть времени находиться в военных походах – самая неподходящая партия для столь изысканной юной леди. Томас довольно долго пожил на этом свете и научился разбираться в людях. Несмотря на заверения Флетчера о его благородных мотивах и желании навести порядок на границе, барон прекрасно видел, что он такой же разбойник и охотник за землями, как и все остальные. Он боялся за свою дочь, за то, что может сделать с ней этот проходимец. Флетчер прославился в Лондоне, как бессовестный плут, мот и распутник, лишившись покровительства Генри Перси, старшего брата Томаса, и было бы наивно и глупо предположить, что люди могут кардинально меняться. Томас не раз пытался отговорить свою упрямую дочь от брака, объясняя, чем могла быть вызвана внезапная любовь Алекса Флетчера к ней. Выращенный, как аристократ, но не имеющий за душой ничего, кроме гордости и амбиций, он казался Томасу крайне опасным типом. Но перед уговорами Элизабет, не желающей ничего слушать, отец был бессилен. И глядя на ее цветущую красоту, он искренне надеялся, что холодное сердце Алекса дрогнет перед столь прекрасным и любящим его всей душой цветком. Даже самое суровое сердце способно на благородные чувства.

– Тебе стоит переодеться, прежде чем ты предстанешь перед нареченным, – произнес отец покровительственным тоном

Оставив своего скакуна в конюшне, Элизабет направилась было к парадному ходу, на лице ее было написано нетерпение, но слова отца остановили ее. Оглядев свой наряд, она не могла не согласиться с ним. Забрызганный грязью мужской костюм для верховой езды вряд ли подходил для первого долгожданного свидания с любимым. Обернувшись, она одарила отца лучезарной улыбкой.

– Ты, как всегда прав, – сказала она и побежала к черному ходу. Глядя ей вслед, Томас Перси покачал головой, в серых усталых глазах застыла тревога. Скоро его солнечная сумасбродная девочка покинет отчий дом, и кто знает, какие тяготы и испытания лягут на ее хрупкие плечи.

А юная прелестница, между тем, уже взлетела по винтовой лестнице в свою светлую спальню. Служанка Сара, распахнув глаза, растерянно уставилась на запыхавшуюся перепачканную и лохматую госпожу.

– Боже мой, мисс Невилл, где вы пропадали? Ваш жених прибыл. Он уже несколько раз посылал за вами, а я не знала, что сказать, – всплеснув руками затараторила Сара.

– Я слишком долго его ждала, теперь черед Алекса, – объявила Элизабет.– Раздень меня скорее и приготовь ванну. Я должна предстать во всей красе. Я ошеломлю его, Сара.

Служанка скептически посмотрела на госпожу.

– Это займет гораздо больше времени, чем вы думаете, мисс.

– Так шевелись, – грозно прикрикнула леди Лиз.

Заметив перемену в настроении хозяйки, Сара засуетилась. Она позвала двух прислужниц, которые помогли раздеть Элизабет, принести лохань и воду. Когда юная госпожа Невилл была чем-то недовольна, ей не стоило перечить, она не обладала ангельским характером и запросто могла поколотить нерадивую прислугу. Девушки не обижалась, уж такова роль слуг в барских домах. Избалованные господа редко считали их за людей, и Элизабет не была исключением. Выращенная в роскоши, ни в чем не знающая отказа, она была уверена, что любой ее каприз должен быть исполнен. Сара знала, куда отвезет хозяйку будущий муж, и слышала рассказы о суровых землях пограничья. Как бы чрезмерная самоуверенность молодой леди не довела ее до беды. Вряд ли муж станет потакать капризам и смотреть сквозь пальцы на ее выходки, как отец.

– Барон передал вам подарок, мисс, – сообщила Сара, когда вымытую и причесанную Элизабет принялись одевать в чистое белоснежное нижнее белье.

– Правда? – приподняв изящные дуги бровей, спросила девушка, глаза ее вспыхнули радостью, – Что же это?

– Платье и изумруды, мадам. Вам, наверное, стоит их надеть, чтобы выразить уважение к барону и благодарность за его щедрость.

– Так, неси, скорее! – нетерпеливо приказала Элизабет.

Когда служанки расправили перед ней платье, девушка восхищенно ахнула. Даже из Лондона ей не привозили подобной красоты. Тяжелое бархатное платье с завышенной талией и низким декольте, отороченным тончайшей работы кружевами, и ниспадающем со спины шлейфом, было нежнейшего бледно-зеленого цвета. Настоящий наряд для принцессы.

Облачившись в подарок жениха, Элизабет с удовольствием разглядывала свое отражение в большом зеркале. Платье идеально сидело на ее хрупкой фигуре, подчёркивая молочную бледность кожи и цветущую красоту. Голубые глаза девушки с длинными опахалами ресниц сверкали восхищением. Сара уложила ее волосы в высокую прическу, вплетя в белокурые локоны нитки жемчуга, а подаренные изумрудны тяжелые серьги и ожерелье закончили туалет леди.

– Сара, разве я не прекрасна? – самодовольно спросила Элизабет, крутясь перед зеркалом?

Служанка кивнула, не сдержав завистливой улыбки. Да, чего-чего, а самоуверенности Элизабет не отнять. Она действительно была ослепительно хороша в этом наряде. Ей бы сверкать на Лондонских балах, а не ехать в истерзанные междоусобицами края. Сам король, который был падок на женские прелести, не смог бы устоять.

– Ну, что ты стоишь столбом! – внезапно рассердилась Элизабет, – Беги к моему жениху, скажи, что я скоро спущусь в гостиную.

Алекс Флетчер нетерпеливо постукивал пальцами по резной рукоятке кресла, в котором ожидал появления невесты. Он прибыл в замок три часа назад, а Элизабет до сих пор не соизволила поздороваться с ним, и это после всех написанных ею любовных писем, полных тоски и ожидания. Его будущий тесть, барон Нортумберленд, был рядом. Он стоял возле камина, и был так же немногословен и озадачен, как и Алекс.

– Как вы добрались, милорд? Удачно? – ради приличия, подал голос Томас. Алекс вскинул на него зеленые спокойные глаза, в которых не отражалось никаких чувств или эмоций.

– Как видите, я жив, здоров и полон сил, – вежливо ответил Флетчер.

– Я заметил, что доспехи рыцарей, которые вас сопровождали, и ваши, барон, были забрызганы кровью, когда вы подъехали к замку. На вас напали в пути?

– Что вы, милорд, это просто грязь. Но на нас действительно напали. Мы ехали через Норт—Тайн, и там состоялась небольшая драка с местными крестьянами. Чтобы не подвергать себя опасности и дальше, мы свернули на Рид, значительно увеличив свой путь, мы все же прибыли вовремя.

– А, что, теперь даже крестьяне нападают на проезжающих господ?

– Граф Мельбурн давно ведет охоту на земли Ридсдейла, и не гнушается никакими средствами. Его крестьяне голодны, измучены войнами, он забирает в свои войска даже мальчишек, не удивительно, что люди так озлоблены.

– Но я слышал, что король благоволил почившему графу Мельбурну, и сам посвятил в рыцари его сына.

– Король мало интересуется, что происходит в пограничных землях, – тон Алекса Флетчера стал заметно прохладнее. Томас Дарси знал, что уже много лет между кланами Ридсдейлов и Мельбурнов ведется жестокая междоусобная война.

– Я слышал, что отряды воинов время от времени прочесывают Пограничные земли по приказу короля.

– Но ни у меня, ни у них ничего не выходит, – тяжело вздохнул Флетчер. – Там живут дикари, отставшие от цивилизации, с трудом представляющие, что такое закон, не подчиняющиеся королевской власти. Они понимают только одну власть – власть силы. И чем больше силы, тем меньше сопротивления.

– Вы правы, барон, – согласился Томас Перси, – здесь в Йоркшире тоже не везде спокойно. Королю недешево обходятся бесконечные восстания и разборки феодалов. А после принятия акта супрематии, разрыва с Римом, и отторжения всех церковных земель в пользу короны, он настроила против себя очень многих представителей старейших аристократических семей, которые остаются рьяными католиками и защитниками старых обычаев.

– Милорд, я бы хотел вернуться к более приятной теме, – не очень-то вежливо оборвал будущего тестя Алекс Флетчер.

– Мне бы не хотелось надолго оставаться в Йоркшире. Меня ждут дела в Пограничье. Сейчас там особенно неспокойно. Я хотел бы ускорить наше бракосочетание с леди Элизабет. Я бы сказал, что нам нужно обвенчаться незамедлительно. Завтрашний день вполне подойдет.

– Но к чему такая спешка, барон? – тревожно спросил Томас. Сердце екнуло от страха. Он не ожидал, что расставание с любимой дочерью произойдет столь скоро.

– Набеги Мельбурна на мои земли участились, и в последнее время противовес на его стороне. Я бы не хотел вернуться в осажденный замок.

– Если вам нужны люди, то Рид в вашем распоряжении, как и войска, укрывающиеся в Чипчейзе. Я хочу, чтобы моя дочь была в безопасности.

– Я сделаю все для этого, милорд. Благодарю вас за поддержку. Если вы не против, я был поселил ее пока в Нортумберленде в вашем замке, там пока спокойнее. Я взял на себя смелость и несколько месяцев назад направил в Прадхо свою сестру Беатрис. Она позаботиться о том, что к приезду Элизабет замок привели в порядок. Так что моей юной супруге не будет одиноко, пока я воюю с захватчиками.

– Делайте, как считаете нужным, барон, – поспешно ответил граф. – Если вы действуете в интересах моей дочери, я полностью на вашей стороне.

– Я покорнейший слуга леди Элизабет и ваш, милорд, – в подтверждении своих слов, Алекс Флетчер склонил в почтении голову. Барон Нортумберленд почувствовал облегчение. Может быть, мальчишка и не так плох. По крайней мере, он в состоянии защитить его дочь.

– А вот и моя принцесса, – с улыбкой воскликнул Томас, заслышав быстрый стук каблучков на лестнице.

Элизабет Невилл, прекрасная, как ангел, в новом платье, практически сбежала вниз по ступенькам и предстала перед восхищенными взглядами отца и будущего супруга.

Алекс Флетчер, барон Ридсдейл, быстро поднялся и сделал несколько шагов навстречу невесте. Его изумрудные глаза не отрывались от ее сияющего юностью и красотой лица. Он и забыл, что девушка столь обворожительна. Их знакомство было недолгим, а вереница последующих событий и других женщин стерла из памяти ее лицо, которое по истине было достойно королевы. Обладать такой женщиной будет весьма приятно, особенно, когда он собьет с нее эту спесь, и научит покорности и послушанию. Его взгляд медленно скользнул по ее фигуре, облаченной в подаренный им наряд. Знала бы эта наивная дурочка, с кем имеет дело. Эта мысль неожиданно возбудила его, как и вид нежной округлости девичей груди в глубоком декольте. Как жаль, что свадьба завтра, он не прочь соблазнить юную красотку уже этой ночью. Слишком совершенна, Алекс напрасно пытался найти в ней недостатки, их не было. Возможно, у нее кривые ноги, но это он проверит завтра.

– Леди Элизабет, – склонившись в поклоне, с придыхание произнес Алекс. Взяв ее руку, он медленно поднес холодную ладошку к губам, и, подняв на девушку глаза, заметил, как ее щеки и шея залились румянцем. Подумать только, она ждала его почти два года. Ей уже семнадцать. В таком возрасте многие назвали бы девушку старой девой. А она, в свою очередь, тоже любовалась своим красивым женихом. Он был весь в черном, за исключением белоснежного шейного платка. Светлые волосы аккуратно зачесаны назад, открывая очень правильные черты лица, но особенно поражали ярко-зеленые прозрачные глаза с длинными черными ресницами, они будили в ней трепет и желание покориться этому властному мужчине с обманчиво мягкими манерами и чувственной располагающей улыбкой. Высокий и стройный, он казался ей гораздо выше, чем она сама, хотя Элизабет никогда не считала себя маленькой.

– Вы еще прекраснее, чем я запомнил, – с улыбкой произнес Алекс Флетчер, отпустив руку девушки. Она снова смутилась, но ненадолго. Спустя каких-то пять минут юная леди полностью освоилась и уже вовсю болтала о всяких глупостях, засыпала Флетчера вопросами, и смеялась над его шутками. Он был действительно очарован ее красотой, живостью, серебристым и искренним звонким смехом. И ему льстила ее откровенная влюбленность, она не сводила с него голубых задумчивых глаз, а алые губы, словно созданные для поцелуев, так манили его прикоснуться к ним в пока еще запретной ласке.

Когда отец оставил молодых наедине, Элизабет совсем осмелела. Не смущаясь застывших, словно истуканы лакеев, она почти вплотную приблизилась к Флетчеру и взяла его руки в свои.

– Я так рада, что наша свадьбу состоится уже завтра, – выпалила она, глядя на него томным взглядом. Алекс был искренне удивлен. По всей видимости, девушке тоже невтерпёж. И ее можно понять. Другие девушки в ее возрасте уже воспитывают детей, а она еще ни разу.... Черт, эти мысли заставляли его забыть о приличиях. Он не мог отвести глаз от ее губ, тонкой шеи, выставленной напоказ груди. Алекс знал, что одно его желание, и уже этой ночью Элизабет стала бы его, но он не хотел рисковать. Ему нужна поддержка ее отца.

– А я был бы счастлив, если бы мы поженились сегодня. Прямо сейчас. – хрипло прошептал он, прижимая ее руки к своей груди.

– Один день ничего не меняет. Все уже решено… – она скромно опустила ресницы, но Алекс прекрасно понял, на что она намекает. Черт побери, упаси его Бог от страстной жены. Ему совсем не хотелось становиться рогоносцем, потому что он прекрасно знал цену женской верности, особенно если мужа частенько нет рядом. Похоже, ему не повезло. Ну, ничего со временем он сумеет накинуть на ее узду.

– Вы искушаете меня, мадам? – спросил он, чуть склоняя к ней голову.

– Вовсе нет. Всего один день, милорд. Мы ждали так долго, что значит какой-то день, – прошептала она, запрокидывая лицо, и глядя в его глаза. Алекс больше не мог противиться мольбе ее взгляда. Его губы властно и уверенно накрыли ее губы, сильные руки крепко обхватили тонкий девичий стан. Флетчер почувствовал, как забилось ее сердце. Он не хотел целовать, ее как любовник, ограничившись легким почти братским поцелуем, но ее пылкий ответ сводил с ума. И он потерял голову. Приоткрыв языком податливые губы, он со стоном ворвался в сладкую глубину ее рта, руки нетерпеливо заскользили по стройной спине, погладили нежные плечи, властно прикоснулись к груди. Алекс услышал ее изумленный возглас, когда он запустил пальцы под корсет, но остановиться было уже очень сложно. Его поцелуй становился все глубже, а объятия крепче, опустив руки на ее бедра, он с силой прижал девушку к себе, чтобы она почувствовала мощь его возбуждения. В комнату в любой момент могли войти, но Алекса уже ничего не волновало, кроме женского тела в его руках, вздрагивающего от его прикосновений. После последних событий ему была неимоверно приятна столь откровенная податливость. Он сам себе боялся признаться, как сильно нуждается в нежности, любви и утешении… Алекс опустился в кресло, увлекая за собой юную прелестницу. Посадив ее на колени, он скользнул губами в ее декольте. Опустив вниз корсет, барон обхватил губами розовый маленький сосок, чувствуя, как девушка, всхлипнув, запускает пальцы в его волосы. Он ласкал ее груди, то сжимая зубами розовые вершинки, то успокаивая их своим влажным умелым языком. Одной рукой он удерживал ее за талию, в то время, как другая уже забралась ей под юбку, скользнула по обнаженному бедру и подобралась туда, где уже было очень горячо.

– Не надо, – опомнилась Элизабет, но закрыв ее рот глубоким и страстным поцелуем, Алекс продолжил ласкать девушку умелыми движениями. Элизабет громко вскрикнула и спрятала пылающее лицо на его груди, сжимая коленями его руку. И только, когда волна удовольствия отхлынула, девушка осознала, как бесстыдно вела себя, и как много позволила своему жениху. Подняв голову, она посмотрела в его полуприкрытые длинными ресницами глаза. Алекс Флетчер улыбался.

– Ты великолепна, любовь моя, – прошептал он. – Не стоит смущаться. Завтра ты забудешь, что такое стыд. И я еще сто раз спрошу тебя за мое терпение сегодня, – барон лукаво улыбнулся, поцеловав ее в кончик носа. – Пойдем, любимая. Нам нужно обоим остыть. Прогуляемся в саду.

Девушка с улыбкой согласилась. Поправив одежду, жених и невеста направились к выходу. Проходя мимо невозмутимых лакеев, Элизабет Невилл невольно опустила голову.

Уже в саду Алекс сообщил невесте, что он привез для нее новую служанку, которая будет сопровождать их в Прадхо. Когда по его приказу девушку привели, Элизабет с изумлением поняла, что бедняжка немая.

– Не думай, что она совсем еще ребенок, любимая. У нее есть опыт работы в богатых домах. Луиза строптива, но я уверен, что вы поладите.

– А она понимает, что я ей говорю? – скептически разглядывая молоденькую служанку, спросила Лиз.

– Да. Она все понимает. Правда, Луиза? – Алекс посмотрел на немую. И от внимательного взгляда Элизабет не укрылся ужас, отразившийся в детских глазах. Это была совсем еще девочка, не больше пятнадцати лет. Луиза поспешно кивнула, переведя взгляд на лицо новой госпожи. Лиз была неприятно удивлена, заметив в них неприязнь.

Кем бы не была эта синеглазая малютка, она явно не желала никому служить.

Свой характер новая служанка показала уже вечером. После ужина Элизабет вернулась в свою спальню, и вызвав Луизу, решила выяснить, что она может. Но девчонка или делала вид, что неуклюжа, или действительно была нерасторопна и ленива. У нее все валилось из рук, и она еле двигалась. Когда Элизабет велела расчесать перед сном ее волосы, новая служанка так резко дернула гребень, что вырвала у Элизабет клок волос. Это стало последней каплей. Влепив Луизе пощечину, она велела Саре выгнать ее из комнаты.

– Если в Ридсдейле вся прислуга так плохо обучена, то мне понадобиться все мое терпение, а его, дорогая Сара, ты знаешь, у меня весьма немного.

– Да, мадам, – пряча улыбку, кивнула Сара. – Я могу поехать с вами.

– Да, так будет лучше. Луиза тоже поедет, но только ради уважения к моему супругу. Я ее больше и близко к себе не подпущу.