Босиком по стеклам. Книга 2

По свистку, два совершенных на вид титана начинают бой. Я и представить не могла, что подобное зрелище может вызывать такой бешенный скачок адреналина в крови. Если до этого мне казалось, что эффект от экстази давно сошел на нет, то теперь меня накрыло с новой силой. Сердце разрывается от восторга каждый раз, когда Колу удается нанести удар Зверю.

Оголтелая ярость. В его сосредоточенном лице, в каждом его ударе, в каждом вдохе. Столько ненависти и злобы, что он носит внутри… все вырывается на бедного «Зверя», что тот только и успевает отражать наносимые удары. В какой-то момент мне кажется, что Кол вот-вот убьет его, но улюлюкающая толпа даже не замечает этого и лишь подбадривает обоих борцов.

Во время объявленного таймаута, я вдруг слышу, как почти поверженный противник, чье лицо украшают синяки и кровоподтеки, кидает Колу странную фразу:

– Сын зека и шлюхи, и это все на что ты способен? – сплевывает в сторону Мердера Зверь.

Сердце сковывает льдом, я впиваюсь взглядом в Колмана, пытаясь прочесть по его лицу хоть какие-нибудь эмоции. Он переводит взор на меня, замирая на несколько долгих мгновений, и резко отводит его. Кажется, становится он еще мрачнее, если это вообще возможно. А я вдруг вижу в нем потерянного мальчика, для которого маленький пес Донни – единственное живое существо, способное разделить его незавидные будни.

Я, конечно, всегда знала и подозревала, что он далеко не из благополучной семьи. Понимала, что Колман не вырос в люксе и золотых пеленках, как я. Но сегодня… я впервые увидела в его глазах то, что он чертовски устал бежать от того, кем он является.

Как и я.

В последнем раунде начинается настоящее мясо, а толпа с каждым нанесенным ударом требует все больше хлеба и зрелищ. Для меня происходящее уже мало походит на шоу, особенно, учитывая то, что Кол вдруг резко теряет хватку и координацию. Мало того, что он не наносит удары сам, он вдруг начинает их пропускать. Снова и снова, пока Зверь не загоняет его в угол и не начинает наносить ему беспрерывный урон. Из Кола будто в раз весь дух выбили, и я прекрасно понимаю, что его выбило из колеи.

Он не хотел, чтобы я это слышала.

Раз – кровь рекой хлещет из носа Мердера. Я подавляю вздох и резко прикрываю рот руками.

Два – кровь вытекает из его брови, застилая глаза Мердера алой стеной. Он падает на колени, вызывая во мне острое желание выбежать на ринг и расцарапать рожу взбесившемуся Зверю.

Кусая губы до неимоверной боли, привстаю с кресла и сильнее вжимаю ладони в свое лицо. Будто это как-то поможет мне справиться с кипящими внутри эмоциями.

Черт возьми, скорее бы этот кошмар закончился… умоляю, прекратите это. Хватит! Я прошу, хватит!

Похоже, последние слова я истошно кричу во весь голос. Да так, что перекрикиваю восторженные возгласы кайфующей толпы.

Три – Колман падает, и, нарушая все правила бокса, его противник начинает беспрерывно избивать побежденного соперника ногами. Красные всполохи застилают весь мой взор, в глазах щиплет от слез. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, я лихорадочно пытаюсь понять, жив Мердер вообще или нет…

Сигнальный свисток, и непутевые судьи останавливают озверевшего бойца. Ассистент Мердера помогает ему встать, и судя по его лицу, Кол явно жаждет реванша, но бой уже официально закончен.

Как только он спускается с ринга, я бросаюсь к нему на шею, наплевав, что он по-прежнему истекает кровью и ему явно нужно залатать несколько ран.

– Что это было? Зачем…? – шепчу я, прижимаясь к мужской груди. За этой каменной стеной так гулко сейчас бьется сердце.

Оно там есть. И оно живое.

Нас трясет в унисон, невольно всхлипываю, вспоминая некоторые моменты, увиденные только что… казалось, я не дышала, постоянно проверяя дышит ли еще он.

– Ты в порядке? – спрашиваю его я, пока Кол просто молчит.

– Теперь да, – коротко бросает в ответ, прижимая меня к себе крепче и улыбаясь, как шальной, разбитыми губами. Я вновь улавливаю бесконечную нежность в его жесте, не веря в то, что он не отталкивает меня в момент своей уязвимости.

– Тебе нужно в травм-пункт.

– Это пустяки, Пикси. Тебе кажется, что меня размазали по жести, но ты просто боев не видела до этого. Пойдем в номер, нам обоим нужно помыться после такого насыщенного вечера, – его теплые губы касаются моего виска, пока мое сердце невольно пропускает удар.

Глава 5

Мердер

Закрыв за ней дверь, я бросаю непроизвольный взгляд на свое отражение. Рассечённая бровь, подсыхающие ручьи крови, разбитый нос. Выгляжу жутко, но в действительности все это сущая ерунда. Ребрам досталось больше, чем лицу, но судя по ощущениям, они все целы, а значит, вечер закончился не так плохо, как видится моему встревоженному ангелу.

Включив холодную воду, я дожидаюсь, пока она станет ледяной, и, смочив полотенце, вытираю лицо, убирая сгустки крови. Физиономия в зеркале краше не становится, не все вполне прилично. Пара ссадин, небольшая гематома, распухшая переносица. Я попадал в заварушки гораздо хуже: множественные сросшиеся переломы, отсутствующая селезёнка и забитый чернилами шрам от полостной операции тому прямое подтверждение.

– Все супер, – говорю своему отражению, раздвигая губы в улыбке. Зубы на месте, глаз не заплыл, дышать с каждой минутой становится легче.

Я сбросил столько адреналина и накопившегося ядерно-опасного напряжения, что даже назвал бы случившееся удачей… если бы не длинный язык ублюдка, с которым мне уже доводилось встречаться на любительских поединках, но не здесь, не в Вегасе.

Мир все-таки дьявольски тесен. Я его даже не узнал, пока он не открыл свой поганый рот. Но и хер с ним, я разучился париться из-за проигранного боя еще будучи подростком, а ангел рано или поздно все равно бы узнала, что мое генеалогическое древо берет свои истоки в трущобах Бруклина и до королевских кровей мне, как безногому до олимпийской медали по бегу на длинные дистанции.

Сняв пропитавшиеся кровью шорты, я забираюсь в просторную душевую кабину, врубая традиционно холодную воду. Бодрящие струи хлещут меня по лицу и плечам, смывая всю грязь этого дня. От моей разгоряченной кожи идет пар, и я физически ощущаю, как пламя внутри медленно затихает. Не совсем, это невозможно, но подобие баланса на какой-то период времени мне гарантированно.

Закончив водные процедуры, наспех вытираюсь и, обернув бедра полотенцем, выхожу в приятный полумрак люкса. Подозрительная тишина заставляет меня напрячься только до того момента, как мой взгляд находит крепко спящую в постели Пикси.

У измотанной приключениями малышки не хватило сил даже раздеться. Она лежит поверх одеяла, зарывшись лицом в подушку, на которой утром отпечатаются остатки ее макияжа.

Я бесшумно приближаюсь к огромной постели, неотрывно наблюдая за потерявшейся на ней хрупкой фигуркой. Присев на край, улыбаюсь собственным мыслям. Тьма внутри сжимается в змеиный клубок, прячась в самый отдаленный уголок сознания.

Надолго ли?

Потянув руку, невесомо провожу тыльной стороной ладони по спутавшимся платиновым шелковистым волосам, представляя, как в эту самую минуту беснуется Фейсал аль-Рахим, потерявший наречённую златовласку. Арабы без ума от блондинок, готовы отдать любые сокровища, чтобы получить породистую светловолосую красавицу в свою постель. И как бы Амиран ни отрицал очевидное, генетическая память берет свое. Он тоже в свое время пал под чарами Алисии Саадат. И для него не существовало никаких преград для обладания своенравной тигрицей. Не спорю, в отличие от меня, у Рана есть весомое преимущество, как и у Фейсала аль-Рахима. Вот только они имеют вес лишь в глазах тех, для кого эти преимущества что-то значат. Я не в этом числе. Играть грязно для меня не в первой.

Я украл Пикси практически из-под носа наследного принца Атара, нарушив все возможные регламенты и законы – юридические, государственные, моральные. Я не боюсь и не жалею. У человека без кодекса нет причин для сомнений, и у меня не припасено никакого грандиозного плана, я просто делаю и все. Любую стратегию можно просчитать – я знаю это, как никто другой. Во время самой сложной спецоперации с рабочим названием «Ястреб», все силовые и разведывательные структуры Анмара, совместно со спецслужбами других государств, несколько лет пытались вычислить виртуозную киберпреступницу, которой удавалось каждый раз упорхнуть, стоило нам подобраться к ней чуть ближе. Секрет везения этой женщины был прост – безумие, она была одержима, непоследовательна и поэтому непредсказуема.

Ее опыт дает мне уверенность, что нас с Пикси найдут не скоро, а если это все-таки однажды случится, ничего уже нельзя будет изменить. Завтрашний день поставит точку, сведя на нет все попытки правительства Анмара и командования АРС разрулить ситуацию с похищением без огласки и последствий.

Моя укротительница змей и повелительница драконов – не товар, которым можно расплатиться ради укрепления политических и экономических связей. Она создана для другой жизни. Не для меня – такое заявление было крайне глупым и утопическим. Ни один человек не создан для другого. Нам хотелось бы так думать, но в глубине души мы все огромные эгоисты, а из эгоизма появляется желание использовать, владеть, манипулировать. Я не отрицаю этого, потому что во мне живет точно такой же эгоист.

Пошевелившись, ангел что-то невнятно бормочет. Я одергиваю руку, и она переворачивается на спину. Безмятежное выражение лица, размазанная косметика, припухшие капризные губы. Так странно видеть ее, забывшуюся сном, не через экраны своего карцера, а в роскошном номере, который мы делим на двоих. Странно, но правильно. Идеально.

Осторожно освободив девушку от платья, я на пару минут позволяю себе полюбоваться стройным почти нетронутым телом. Грудь идеальной формы с торчащими розовыми сосками так и искушает прикоснуться, чем я бессовестно пользуюсь. Поочерёдно трогаю дерзкие вершинки, мгновенно реагирующие на нахальные действия. Страстная отзывчивая девочка, наверняка выносливая и жадная – настоящее сокровище для мужчины с моими потребностями. Эпизод в машине вспыхивает в моей памяти набором подробных горячих кадров, и я задерживаю дыхание, чтобы не застонать вслух. Возбуждение достигает такой силы, что любое прикосновение к вожделенному телу становится невыносимо болезненным. «Ручная» разрядка тут вряд ли поможет, будить ангела, чтобы по-быстрому перепихнуться – не вариант, потому что по-быстрому не получится, а утром она мне нужна живая. Вновь обратиться к «особым» услугам горничных сегодня почему-то кажется кощунственным. Даже мысль о сексе с какой-нибудь смазливой мулаткой вызывает неприятие. Я не ищу причин этим странным порывам, но знаю, что моя «праведность» не продлится долго.

Убрав руки подальше от соблазна, я встаю с кровати, чтобы взять дополнительное одеяло. Вернувшись в постель, накрываю ангела и вытягиваюсь рядом с ней, избегая телесного контакта. Вырубаюсь моментально, едва голова касается подушки, и впервые за много лет вижу настоящие живые сны, где мы с Пикси бежим по пустыне. Руки крепко переплетены, над головой бескрайнее синее небо и пылающий нимб солнца, плавящийся жар и пыль горчичных песков проникают свозь одежду, обжигающий ветер бьет в лицо, горло горит от жажды, сердце бешено бьется, дыхание вырывается рваными хрипами, пот заливает глаза, а ноги горят от боли, словно мы бежим по разбитым стеклам. Хочу оглянуться, посмотреть, что за угроза таится за спиной, но не успеваю…

Лёгкий, почти невесомый толчок в плечо, но его оказывается достаточно, чтобы вырвать меня из области грез. Моргнув, я открываю глаза и сквозь мутную пелену вижу нахмурившуюся мордашку Пикси. Судя по освещению в номере, утро не за горами.

– Тебе приснился кошмар, – констатирует Анджелина, сосредоточенно наблюдая за мной. – Эротический кошмар, судя по некоторым реакциям, – ее взгляд выразительно и без тени смущения движется вниз по моему телу.

По ходу, я остался без полотенца, пока спал. Чертова жара всему виной, я не привык спать при комфортных для большинства людей температурах.

– Ты трахал во сне медузу горгону?

– Я смотрю, ты учишься черному юмору, – ухмыляюсь, переворачиваясь на бок. Ангел невозмутимо пожимает плечами. Приподнявшись, она упирается локтем в подушку, поправляя съехавшую простыню над грудью. От нее пахнет мятой и цитрусами. Малышка успела принять душ, прежде чем разбудить меня. Настоящая девочка.

– Куда делось мое платье?

– Оно было испорчено, детка. Я его снял и выбросил, – непринужденно отвечаю я. – Тело во время отдыха не должно ничего сковывать.

– Трусики ты оставил, – со смешком замечает ангел.

– Пощадил твою скромность, крошка, – с улыбкой отвечаю я. – Ты могла сделать неверные выводы.

– Значит, ты не воспользовался моим бессознательным состоянием в своих порочных целях? – выгнув бровь, спрашивает игриво настроенная Пикси. Рассмеявшись, я отрицательно качаю головой.

– Жаль, – с притворным сожалением вздыхает белокурая пленница, ненадолго опустив глаза, а когда снова поднимает на меня взгляд, в нем читаются насторожённость и холод. – А еще я нашла вот это, – сунув руку под подушку, она достает револьвер и наставляет дуло на мою грудь. – Не скажешь, зачем тебе оружие? Оно настоящее?

– Настоящее, – киваю я. – Мы в Вегасе, детка. Здесь бывает небезопасно, – спокойно объясняю наличие в номере огнестрельного оружия. – Ты же не думаешь, что я собираюсь его использовать против тебя?

– Если нас вычислят, пистолет не поможет, – после короткой паузы произносит Пикси, серьезно глядя мне в глаза. – Но если ты возьмешь меня в заложницы, то шансы уйти есть.

– Ты предлагаешь мне план отхода или высказываешь опасения? – усмехнувшись, любопытствую я.

– Какой вариант тебе нравится больше?

– Ни один, принцесса, – качнув головой, я непроизвольно стискиваю зубы. Не знаю, что именно меня разозлило в услышанных словах, но ангелу удалось задеть за живое. Я никогда не стал бы использовать женщину как щит и точно не наставил бы ствол на ее голову. А она считает, что я способен на подобное. Это неприятно, но, наверное, заслуженно.

– Я не хочу, чтобы тебя убили, – заметив мою реакцию, спешит реабилитироваться Пикси.

– Я не собираюсь подставляться под пули, – забрав у ангела пушку, я резко встаю с кровати и подхожу к брошенной в кресло открытой дорожной сумке. Там необходимый мне минимум. Вещи для ангела вместе с завтраком доставит горничная. Убрав пистолет на место, я беру из недр сумки футболку и джинсы и быстро одеваюсь.

– Тебя не учили, что недопустимо рыться в чужих вещах? – оглянувшись, сканирую взглядом настороженную мордашку Энжи. – Больше этого не делай, – сухо предупреждаю я.

– А что мне остается делать, если ты ничего не говоришь? – вспыхивает ангел, мгновенно превращаясь в разгневанную фурию, требующую ответов. – Мне страшно, Мердер. Я нашла у тебя пистолет, десятки паспортов на разные имена, пачки с наличными деньгами…

– Больше так не делай, – прерывая начавшуюся истерику, обрезаю я.

– Я хочу знать, что ты собираешься делать! – повышая голос, бросает Энжи.

Застегивая на ходу ширинку и ремень, быстро приближаюсь к окну, за которым окутанный предрассветной дымкой бурлит жизнью неспящий Лас-Вегас. Как жаль, что нам нельзя остаться в этом пристанище разврата еще на пару недель.

– Ты о планах на сегодня? – невозмутимо уточняю я. – У нас насыщенная программа развлечений. Мы оба выспались и полны сил, а значит, нас ждет отличный увлекательный день.

– Прекрати, ты знаешь, о чем я спрашиваю!

– Не кричи, ангел, я не глухой.

Слышу, как она вскакивает с кровати и шлепает босыми ногами в мою сторону. Встает рядом. Вся вибрирует от негодования и напряжения.

– Кто притащил сюда эту сумку? Ее при тебе не было вчера, – продолжает свой допрос неугомонная Пикси. – Те проклятые экраны, что были в номере «Беладжио», вряд ли были предоставлены отелем. Ты действуешь не один, это очевидно.

– Тебе не стоит об этом думать, Энжи.

– Я не могу не думать! – парирует она. – Куда делся экипаж самолёта, который должен был доставить меня в Атар? Их же не убрали, как свидетелей?

– Не забивай себе голову ерундой, ангел, – спокойно отзываюсь я.

– Ерундой? – она снова переходит на крик. – Ты называешь ерундой человеческую жизнь?

– С экипажем все в порядке, – сухо констатирую я. – Все они и их семьи получили шанс начать новую жизнь в красивейшем месте планеты.

– Я должна поверить тебе на слово?

– Других вариантов у тебя нет, – повернув голову, ловлю пронзительный взгляд сверкающих голубых глаз.

– Тот парень на ринге… Зверь, кажется, он тебя узнал.

– И что с того? У меня на лбу написано, что я украл арабскую принцессу? – легкомысленно усмехнувшись, спрашиваю я.

– С тобой бесполезно разговаривать, – Энжи делает тяжёлый вдох, держась обеими ладошками за узел над грудью. – Я чувствую, мы сидим на пороховой бочке, которая вот-вот рванет.

– Твоя задница видала кое-что пострашнее пороха, – смеюсь я и, схватив за простынь, дергаю ангела на себя.

– Какой же ты придурок, Мердер, – с бессильной злостью бормочет Пикси. Развернув Анджелину спиной, плотно прижимаю к своему телу, скрепляя руки на ее животе.

– Посмотри вниз. Видишь сцену? – трусь небритым подбородком о светлую макушку.

– Вижу, – озадаченно кивает ангел.

– Ты слышала о случае самого массового в истории США убийства?

– Да, что-то припоминаю, – напряженно отзывается Пикси. – Чудовищная трагедия. Кажется, это произошло в Вегасе.

– Это произошло здесь, во время кантри-фестиваля. Тысячи людей пришли к этой сцене, чтобы послушать любимых исполнителей, не подозревая, что купили билет на собственную казнь.

– Какой ужас. Почему мы говорим об этом сейчас? – в голосе Энжи читается неподдельная тревога.

– Убийцу звали Стивен Педдок, Пикси. Он стрелял отсюда, – отвечаю я, обнимая ее крепче.

– В смысле отсюда? – дернувшись, настороженно спрашивает моя пугливая девочка.

– Из этого номера, – поясняю я. – Там, где стоим мы сейчас, находились треноги с установленными автоматами, из которых Педдок расстреливал толпу. Пока до сюда добралась полиция, он успел убить пятьдесят девять человек и более пятисот ранить. В номере было обнаружено двадцать три единицы оружия.

– С ума сойти, Мердер… – поежившись, с ужасом шепчет Пикси. – Давай уйдем отсюда. Не хочу здесь больше находиться.

– Подожди, ты еще не знаешь всей истории. Среди обширного арсенала Педдока был единственный револьвер, и выстрелил он всего лишь один раз.

– Он застрелился?

– Да, впустил пулю себе в лоб, так и не дав никому объяснений о мотивах кровавой расправы над людьми, которые не сделали ему ничего плохого. Версий было много, но вряд ли кто-то однажды узнает наверняка, что двигало убийцей. Эту тайну он унёс с собой.

– Что ты пытаешься мне сказать? – недоумевает ангел.

– В свое время я много размышлял над этим чудовищным случаем. Педдок был богат, успешный мультимиллиардер, пилот, путешественник, ничто не предвещало того, что он слетит с катушек и устроит массовую стрельбу.

– Он сумасшедший убийца, психопат. Зачем ты вообще думал о нем? – потрясённо спрашивает Энжи.

– От безумия никто не застрахован, – глухо отзываюсь я. – Револьвер, что ты нашла у меня, точно такой же марки, как и тот, из которого застрелился Стивен Педдок.

– Ты меня пугаешь, – приглушенно шепчет Пикси, и я чувствую, как по ее телу проходит нервная дрожь.

– Все те люди внизу не могли даже предположить, что их жизнь закончится так нелепо. Пули могли настичь любого. Это было дело случая, везения.

– Замолчи, не хочу слушать, – задёргавшись в моих объятиях, пытается освободиться ангел, но ее шансы равны нулю.

– Школьный консультант из Нью-Мексико и мать троих детей оказалась в Лас-Вегасе на годовщину свадьбы, – неумолимо продолжаю я. – Муж купил ей билеты на любимого кантри-певца. Билет на тот свет. Как думаешь, что он сказал своим детям, объясняя, что случилось с их матерью?

– Даже думать не хочу об этом, Мердер, – испуганно шепчет Анджелина.

– А я думал, и знаешь, что я понял, ангел? – спрашиваю я. Она молча мотает головой. – Жизнь – это не чертов план, а череда случаев, и, если тебе повезет, ты не станешь ни убийцей, ни жертвой, но гарантий тебе никто и никогда не сможет дать. Представь, что это наш последний день, детка. Скажи, где и с кем ты хотела бы его провести? Отвечай сразу, не думая. Говори, ангел.

– С тобой… – вырывается тихий ответ. – Подальше отсюда.

– Хорошо, малышка. Мы уезжаем.

* * *

Через три с половиной часа наш бизнес-джет приземляется в крошечном аэропорту городка Пейдж. Мы снова в центре пустыни, в тысяче километров от Лас-Вегаса, но это еще не конец нашего пути на сегодня.

– Боже, ну и духота, – возмущается проспавшая весь полет Пикси. Жара и правда неимоверная, но после Анмарского пекла ощущается вполне сносно.

– Потерпи минуту. Сейчас прокатимся с ветерком, – обещаю я, опуская на глаза солнечные очки.

Мы спускаемся по трапу держась за руки. Из багажа у меня все та же дорожная сумка, перекинутая через плечо. Ангел и вовсе с пустыми руками, но чувствует себя вполне комфортно, судя по легкой походке. Или дело в удобной обуви и одежде. Бейсболка с козырьком, прикрывающим лицо от солнечного ожога, белые кроссовки, короткие джинсовые шорты, топ на бретельках. Раньше ей и не снилось показаться на всеобщем обозрении в таком виде, а сейчас она неподдельно наслаждается прикосновениями палящего солнца к открытым участкам нежной кожи, хотя и изображает по привычке капризную принцессу.

Запрыгнув в ожидающий нас джип-сафари, мы за считанные минуты долетаем до арендованного коттеджа. Расплатившись с водителем, я помогаю Энжи выбраться, и пока она с любопытством глазеет по сторонам, тащу ее за руку к дому. В самом городе смотреть особо не на что, но Пикси все равно в восторге. Она, наверное, самый непривередливый турист во всем мире.

– Он уехал, – проводив взглядом удаляющийся в облаке пыли джип, замечает Пикси. – Мы останемся здесь на ночь? – запнувшись на лестнице, она хватается за меня. Придержав Энжи за талию, я загадочно улыбаюсь, не забыв нагло облапать ее потрясный зад, после чего распахиваю дверь, которая по предварительной договорённости оказалась не заперта.

В коттедже нет холла, и мы сразу оказываемся в небольшой уютной гостиной. Окна плотно закрыты жалюзи, кондиционер работает на полную. Приглушенный свет и прохлада – то, что доктор прописал. Даже не верится, что снаружи адская жара.

– Знаешь, что самое удивительное, Кол? – остановившись посреди комнаты, внезапно спрашивает Пикси.

– Что? – бросив сумку в кресло, я снимаю авиаторы и вешаю их на футболку.

– У меня совершенно не болит голова после вчерашнего, хотя я смутно помню события, и нет никакой ломки.

– А почему у тебя должна быть ломка, – со смешком любопытствую я, подходя к ней ближе.

– Ну, после экстази… – она морщит свой очаровательный носик и не предпринимает ни малейших попыток отстраниться, когда я, обхватив ладонями тонкую талию, привлекаю ее к себе.

– Это была обыкновенная аскорбинка, детка, – хохочу я, целуя ее в висок.

– Серьезно? – вскинув голову, она бросает на меня недоверчивый взгляд.

– Абсолютно, – подтверждаю я.

– Идиот, – ударив меня ладошками по плечам, фыркает ангел. – Или мерзкий лгун, потому что я чувствовала что-то…

– У тебя просто крышу снесло от обилия впечатлений, – не дав Пикси договорить, озвучиваю единственную причину ее вчерашнего перевозбуждённого состояния. – Я всего лишь помог тебе избавиться от чувства вины за то, что ты развлекаешься от души вместо того, чтобы искать возможности сбежать от меня и сдать страшного похитителя властям.

– И никакой ты не страшный. Немного побитый, но вполне симпатичный, – она лукаво улыбается, хлопнув длинными ресницами. – Кстати, тебе очень идут темные очки.

– Потому что скрывают синяки? – я снова смеюсь. Пикси слегка обижается по неизвестной мне причине, и я внезапно говорю совершенную дичь: – В подростковом возрасте я ужасно комплексовал из-за того, что приходилось носить очки.

Ангел удивленно приподнимает брови, нежные девичьи ладони непроизвольно гладят мои плечи, практически сползая на грудную клетку.

– Все умники носят очки. Разве нет? – искренне недоумевает Пикси.

– Там, где я родился и вырос, кроме меня других умников не было, – с неожиданной лёгкостью делюсь я сокровенными и не самыми приятными воспоминаниями.

– Вот это самомнение, – закатывает глаза Пикси. – Ты неисправим, Мердер.

Она не понимает, и я не сужу ее за это. Воспитанная во дворце принцесса вряд ли способна достоверно представить, как выживают люди в нищих районах Бруклина. И я не думаю, что ей нужны эти знания.

– Думаешь, что я слишком самоуверен? – перевожу разговор в шутливый тон.

– Я бы сказала, ты высокомерный нарциссический засранец, каких еще мир не видел, – парирует Пикси. – Отчаянный и бесстрашный. Такими бывают только дети, Кол, – последнее сказано с толикой грусти. – Иногда мне сложно поверить, что тебе тридцать лет.

– Поверь, мне тоже, – смеюсь я и, наклонившись, захватываю ее губы своими. Она задерживает дыхание, позволяя моему языку проникнуть в ее рот, и отвечает с не меньшей страстью, впиваясь коготками в мои бицепсы. Поцелуй быстро переходит в разряд развратных, превращая нас обоих в оголодавших хищников, жаждущих перекусить друг другом. Опустив руки на сочную задницу, я требовательно сминаю упругие ягодицы ладонями, приподнимая Пикси над полом, и толкаюсь вздувшейся ширинкой в ее промежность.

– Мистер Бишоп? – деликатное покашливание за спиной, отрывает нас друг от друга. Пикси мучительно краснеет, одёргивая успевший задраться топ, пока я оборачиваюсь к невозмутимо ожидающей моего внимания миловидной молодой женщине в элегантном брючном костюме приятного кофейного оттенка. Она вошла не через входную дверь, а находилась в доме все это время.

– Я занималась платьем, не слышала, как вы подъехали, – поясняет женщина и, приблизившись, протягивает руку. – Меня зовут Сара Одли, я визажист.

– Да, я знаю, кто вы, – приветливо улыбнувшись, я пожимаю тонкую ладонь. – Это Анжела, ваша модель, – положив ладонь на поясницу Пикси, слегка подталкиваю ее вперед. Ангел выглядит ошарашенной (и) смущенной. – У нас в запасе сорок минут. Уложитесь? – обращаюсь непосредственно к Саре.

– Конечно, мистер Бишоп, – заверяет женщина, приветливо улыбаясь Энжи. – Пойдем, милая, у нас много приятных дел. Надо поторопиться, чтобы ты выглядела безупречно на самом важном для каждой женщины событии.

– Кол… Колин, что происходит? – вовремя исправившись, спрашивает Пикси.

– Иди за Сарой, ангел, и следуй всем ее указаниям, – с невозмутимой улыбкой киваю на приоткрытую комнатную дверь. Энжи настороженно хмурится, но все-таки позволяет визажисту увести ее за собой.

Не проходит и десяти секунд, как раскрасневшаяся Пикси с горящими глазами появляется из комнаты и, открыв настежь дверь, возмущенно тычет пальцем в роскошное дизайнерское платье матово-белого цвета с длинным шлейфом и открытыми плечами, выставленное на безголовом манекене.

– Что это такое? – ее голос дрожит от волнения.

– Тебе не нравится? – невинным тоном интересуюсь я. Сара Одли невозмутимо ждет, пока мы решим свои недопонимания, присев за туалетный столик с расставленной на нем косметикой. – Модель уникальная, я сам выбирал. Сшито по твоим меркам, – продолжаю я, глядя на стремительно меняющее оттенки лицо ангела.

– Мы идем на маскарад? Или это снова твой черный юмор? – искренне негодует Пикси. – Сначала фальшивый мальчишник в Вегасе, а теперь ты решил закатить фальшивую свадьбу? Комедий пересмотрел?

– Мальчишник был не фальшивый, детка, а самый настоящий. Я не стал пугать тебя раньше времени и поэтому не сказал, что это был мой мальчишник.

– Ты ненормальный, Кол? – задохнувшись, шипит Энжи.

– А ты считаешь, что жениться на тебе захочет только ненормальный? – с ироничной улыбкой интересуюсь я. Потеряв дар речи, она скрещивает руки на груди и недоверчиво смотрит на меня. Сделав пару шагов вперед, я оказываюсь рядом с ней и, приобняв за плечи, заставляю вернуться в комнату.

– Даже если я не угадал с фасоном, новое мы купить уже не успеем, – остановившись напротив манекена, говорю я. – Но искренне считаю, что это платье идеально тебе подойдет. Если сомневаешься, можешь примерить.

– Оно прекрасно, Кол, – выдает Пикси, дотронувшись кончиками пальцев до атласной ткани. – И очень мне нравится, я даже мечтать не могла о таком… но все это… за гранью. Ты же понимаешь. Мы не можем… не можем по-настоящему, – скосив глаза на визажиста, сбивчиво объясняет Пикси.

– Просто надень его для меня, – повернувшись к Энжи, я поднимаю ее лицо за подбородок, заставляя взглянуть мне в глаза. – Ты сделаешь это, ангел?

– Хорошо, – кивает она, подозрительно хлюпнув носом.

– Спасибо, детка, – быстро поцеловав ее в губы, я выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь.

Анджелина

Ущипните меня. Что вообще происходит?

Сердце на запредельных скоростях трепещет в груди. Клокочет в горле, пока Сара помогает мне надеть свадебное платье и затянуть полупрозрачный корсет из органзы на талии. Он превращает мою фигуру в совершенные «песочные часы», и я невольно ловлю себя на той мысли, что не могу отвести взгляд от девушки в отражении. Я выгляжу как белая лебедь, что вот-вот широко расправит крылья и взмоет в высь.

Должно быть, почти в каждой девочке это есть – мы все мечтаем об особенном мужчине, красивом платье, уникальной свадьбе… Я никогда не рисовала в своем воображении подробную картинку этого дня. Знала одно – хочу, чтобы мои глаза блестели от счастья, а человек, с которым суждено связать жизнь, будет моей родственной душой, к которой я испытываю дикое влечение.

Когда можно получить от жизни две опции, зачем выбирать? Брак с аль-Рахимом не дал бы мне ни одной из них.

Мысль об официальной и роскошной свадьбе с Фейсалом, в кругу семьи, приводила меня только к прикусыванию ногтей и нервному срыву. В то время как тайная авантюра, что затеял Коулман, дарит мне ощущение эйфории и осознание того, что я всегда этого хотела – пожениться тайно, в необычном месте. Пусть даже тихо, скромно, без заголовков таблоидов и шумной вечеринки. Без подарков, конкурсов, ночей хны и громких поздравлений. Даже без слез матери и отца, благословления сестры. Без многочисленных традиций и громких клятв напоказ.

Без пафоса, без шестимесячных приготовлений, без гостей, имен которых я даже не знаю.

Ничего из этого никогда не привлекало меня так сильно, как особая уникальность, которую можно придать этому дню, проявив воображение. Мое рисовало мне Париж, озеро Комо, даже Лас-Вегас или Нью-Йорк. Гонимая духом свободы и жажды путешествий, я всегда хотела, чтобы это случилось в неизведанном мне уголочке земного шара. Кажется, Коулман прочитал мои мысли и основательно постарался, списав со счетов банальную свадьбу в Лас-Вегасе.