Призрак мистера Маклафина

Часть 2. Следствие ведёт мистер Гарри Эйнсворт

Глава 1. Мистер Гарри Эйнсворт принимает дела

Инспектор Хоулэнд несколько секунд переваривал информацию, затем не спеша подошел к столу, налил себе стакан воды, выпил его небольшими глотками, сел в кресло, вытер лоб носовым платком и посмотрел на ёрзавшего в своём кресле мистера Эйнсворта.

– Ну что же, если бы я знал этот факт, то, наверное, уделил бы побольше внимания мисс Маклафин…

– Ещё не поздно! – вскричал мистер Эйнсворт, – Надо немедленно установить за ней слежку!

– Проблема в том, что она в больнице с острым неврозом. Упала в обморок во время опознания трупа мужа.

– Симуляция! – Эйнсворт подпрыгнул в кресле.

Мэтт снял телефонную трубку:

– Вестминстерский госпиталь пожалуйста… Я инспектор Хоулэнд из Скотленд Ярда. Мне нужно поговорить с лечащим врачом мисс Маклафин, она поступила к вам вчера… Алло, доктор, как себя чувствует мисс Маклафин? Это важно для следствия. Да… Да… Это можно симулировать?… Сколько? Спасибо.

Мэтт положил трубку и повернулся к следователю:

– Проведено объективно обследование. У Грейс Маклафин все признаки острого невроза, врач перечислил мне их, если вам интересно, это сердцебиение, колебания давления, нарушение работы желудка, мышечное напряжение… Врач категорически отверг возможность симуляции. Она пробудет в больнице как минимум 5 дней.

– Значит, она переживает за содеянное!

– Хм… – пробормотал Мэтт.

– Дорогой мистер Хоулэнд, я знаю, что вы проделали большую работу. Я поговорил с моим Шефом, он, кстати, хороший знакомый вашего, мы готовы забрать дело у вас, и я лично займусь следствием.

Внезапно зазвонил внутренний телефон, Мэтт снял трубку:

– Да. У меня. Хорошо, нет проблем. – Мэтт положил трубку и обратился к мистеру Эйнсворту. – Дело теперь ваше, я напишу рапорт и передам вам все улики. Желаю удачи.

– Дорогой мистер Хоулэнд, вы не могли бы посветить меня в детали дела прямо сейчас? Я хочу начать следствие как можно быстрее.

Эйнсворт нетерпеливо слушал подробный отчёт Хоулэнда, теребя в руках листок с данными о постояльцах гостиницы. Наконец Мэтт закончил и Гарри подал голос:

– Я хочу начать с опроса соседей Маклафинов. Хочу узнать побольше об их семье, родственниках и знакомых. Не исключено, что убийца – любовник Грейс, тогда она убивает двух зайцев одним выстрелом, простите за каламбур… А может быть сначала я подъеду в гостиницу, допрошу тех, кто ещё не съехал, я вижу основная масса из Англии, только двое из Шотландии, есть ещё ирландец… но наиболее подозрителен француз.

– Почему именно он?

– А заграничные письма, которая сожгла мисс Маклафин? Кроме того, он жил на одном этаже с убитым, вёл себя крайне нервно на допросе, съехал в тот же день… абстракционист, подумав добавил Гарри Эйнсворт.

– Вы думаете француз или кто-то из гостей отеля незаметно пробрался в комнату к Маклафину и выбросил его из окна? – поинтересовался Мэтт.

– Необязательно гостей. Это мог быть человек со стороны. Или даже сама мисс Маклафин.

– Но как вы объясните, что несчастный перед смертью напился в стельку?

– Что в этом такого? Он пил, киллер зашёл, увидел пьяного Нила, да и выкинул его в окно!

– А записка?

– Хорошо, вы правы. Он заставил несчастного написать записку, выпить виски – и выкинул его!

– Как вы можете заставить человека сделать это?

– Например под дулом пистолета! Он сделает всё, что вы скажете!

Мэтт на секунду представил себе Грейс, стоящую с пистолетом напротив Нила и говорящую: "Теперь подпись, урод и бегом к окну!" Мэтт встряхнулся, прогоняя это наваждение.

– Ну допустим. А как же убийца запер дверь?

– Вы видели замки в этих гостиницах? Их можно отпереть и запереть булавкой!

– Я не уверен…

– Убийца мог также подкупить или запугать портье, и взять ключ у него, мог выкрасть его с вахты, когда портье отлучился – ведь он ходит в туалет иногда? Или даже спуститься в комнату по верёвке с крыши.

Мэтт быстро отогнал воображаемую картину Грейс, спускающуюся по верёвке с крыши отеля.

– Но ради чего, ко всем чертям, Нил попёрся в эту гостиницу?

– Элементарно. Например, он застал жёнушку с любовником, пригрозил разводом, и ушёл. Вслед за ним – любовник. Бац – и дело в шляпе. Муж мёртв, 50 тысяч – в кармане! Или так, она застала его с любовницей. Скандал, она выставляет его на улицу с чемоданом. Затем, под воздействием гнева, просит знакомого, за определённое вознаграждение, кокнуть муженька. Или сама… Хотите ещё вариант? Она задумывает убрать мужа, уговаривает его разнообразить личную жизнь – снять номер в гостинице. Она, якобы, приедет как девушка по вызову, и они займутся сексом. Только вместо секса он получил полёт в небытие. Возможно также…

– Мой дорогой мистер Эйнсворт, Мэтт остановил следователя, собиравшегося продолжить изложение версий, – вы не учли ещё одну вещь – ворованную купюру. За долгие годы работы в отделе убийств, я понял, что иногда даже самые фантастические версии имеют место быть. Но не станете же вы утверждать, что управляющий банком замешан в убийстве и прикрывает преступника?

Эйнсворт несколько секунд смотрел на Мэтта, хлопая глазами, затем воскликнул:

– Точно! Вовсе нередка ситуация, когда любовником жены становится начальник мужа! Если это он, то всё сходится. Пожалуй, я съезжу сначала в банк, поговорю с этим субъектом. А этот индус, как там его…

– Субу Тангавел.

– Да, Субу, он крайне подозрителен! Он мог проделать трюк с купюрой, убить Маклафина и скрыться от следствия. Возможно, он ждёт мисс Маклафин с нашими денежками в укромном месте.

Инспектор Хоулэнд вздохнул:

– Желаю вам удачи. Держите нас в курсе, пожалуйста.

– Непременно! До встречи! – мистер Эйнсворт вскочил с кресла и быстро вышел из кабинета.

Следователь страховой компании, мистер Гарри Эйнсворт, сидел напротив своего начальника, мистера Эди Кроуди, в просторном кабинете на Ранвей Ист.

– Я опросил почти всех постояльцев, и не нашел того, кто мог быть связан с преступлением. В основном это семьи с детьми, либо пожилые люди. Из тех, кто съехал в день убийства – ирландец, ему 72 года, семья из западной Англии и француз, некто Пьер Жермен, художник – абстракционист. Приехал сюда, чтобы организовать выставку, но никто не заинтересовался его работами – я знаю это со слов мистера Хоулэнда, он допрашивал художника в утро убийства. Вот он – необычайно подозрительная личность. Я предполагаю, что именно он – любовник Грейс Маклафин и убийца мистера Нила Маклафина. Квартира Маклафинов расположена на 1-м этаже 2-х этажного дома, по Александра Роуд 17. К сожалению, на 2-м этаже сейчас никто не проживает. Однако мне удалось поговорить с мисс Партицией Броуди, соседкой из дома номер 15. Она вроде как подружка, или по крайней мере хорошая знакомая семьи Маклафинов. Я попытался, конечно, вежливо и не напрямую, расспросить про возможные контакты мисс Маклафин с посторонними мужчинами. Соседка утверждает, что не замечала ничего подобного. Но я всё же разузнал кое-что заслуживающее внимания. Чуть больше года назад, мисс Маклафин ездила отдыхать во Францию. Там, в небольшом городке Сартрувиль, милях в десяти от Парижа, проживает её двоюродная сестра Ева. Самое интересное, что она путешествовала одна, то есть без мужа, в течение около 2-х недель. Я предполагаю, что она встречалась в Париже с этим художником. Я оставил Патриции свою визитку, на всякий случай.

– Вы допросили саму мисс Маклафин?

– Пока нет, врачи не разрешают визиты к ней. Надеюсь, её выпишут на днях, тогда я смогу её допросить.

– Вы разговаривали с портье?

– Да, он утверждает, что никого подозрительного не видел, и ключ от комнаты убитого никому не давал. Впрочем, замки там довольно-таки примитивные.

– Что по поводу Роземблюма?

– У него, к сожалению, алиби. Он провёл ночь дома, с женой и 5-ми детьми… У меня есть серьёзные подозрения, что коллега Маклафина, индус, замешан в преступлении. Но он пока недоступен – уехал вроде бы к родственникам в Глазго на неделю. Их адреса никто не знает. Если не вернётся в ближайшие выходные, значит он есть "наш клиент".

– Что вы намерены предпринять в ближайшее время?

– Я думаю, пока надо расследовать французский след.

– Ладно, поезжайте во Францию. Уверен, вы понимаете всю важность расследования.

– Ещё бы.

– И не забывайте, меня не интересует, кто прикончил этого типа. Мне нужны доказательства, что его супруга замешана в этом. У нас не так много времени осталось до даты выплаты по страховке, – руки мистера Кроуди сжались в кулаки. – Можете идти. Если будут новости, докладывать мне немедленно!

Глава 2. Французский след

Следователь Гарри Эйнсворт, как и большинство англичан, любил Париж. Он бывал там, пару раз – по работе, один раз – в отпуске, со своей семьёй. Гарри любил французскую кухню, уважал шансон, восхищался архитектурой. Лишь одна вещь мешала ему наслаждаться всем эти, одна, но очень серьёзная – французы. Он искренне не понимал, почему в таком прекрасном городе проживают такие противные люди. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что многие французы любили Лондон и терпеть не могли англичан.

Вечером того же дня Гарри поднялся в вагон поезда Найт Ферри¹, хорошо поужинал, и улегся спать. Через 11 часов, безо всяких приключений, поезд прибыл на Северный вокзал Парижа. Протолкнувшись сквозь сутолоку вокзала, мистер Эйнсворт оказался на стоянке такси. Таксисты тут же напомнили об особенностях своей нации. В течение 15 минут он безуспешно пытался нанять такси до Сартрувиля. Как истинный англичанин, Гарри говорил с ними по-английски. Те, пожимая плечами отвечали ему: ” Je ne comprends pas l'anglais, parler français s'il vous plaît²”.

Наконец, над ним сжалился пожилой водитель на какой-то совсем затрапезной машине, но заломил цену в 300 франков за поездку. Раздраженный мистер Эйнсворт, скрепя сердце, согласился. Поездка прошла молча. Гарри вышел возле здания муниципальной полиции. Атмосфера в городке, в отличие от Парижа и уж тем более Лондона, была сонной. В будке дежурного дремал полисмен.

– Простите, я следователь из страховой компании Биквест, Лондон. Я хотел бы узнать, адрес мисс Евы Прежан. Я веду расследование и должен с ней поговорить.

Полисмен сдвинул фуражку на затылок, почесал голову, и ответил:

– Je ne comprends pas l'anglais, parler français s'il vous plaît.

Затем, покопавшись где-то внизу стола, извлёк оттуда газету, развернул её и углубился в чтение.

– Это просто наглость! – воскликнул мистер Эйнсворт.

Полисмен не отреагировал. Мистер Эйнсворт сжал кулак, намереваясь с силой постучать им по стеклу в будке дежурного, но вдруг услышал ломаную английскую речь:

– Вы к кому, мистер?

– Слава Богу! Кто-то говорит по-английски в этой стране! – Гарри облегчённо вздохнул.

– Мне кажется, мистер, что французы намного больше знают английский, чем англичане – французский, – парировал офицер, спускавшийся по лестнице.

– Мсье офицер, я – следователь из Лондона, по очень серьёзному делу. Мне необходим адрес одной персоны из вашего города, её имя – Ева Прежан.

– Мадам Прежан! Конечно, я знаю её. Семья Прежан проживает на улице Моцарта, дом номер 5, это буквально 200-300 метров на восток, возле парка Диспансер. Как выйдите из управления, сразу направо и через парк. Вы легко найдёте их дом. А что произошло у вас в Лондоне? Чем обязаны вашему визиту?

– Дело касается страхового полиса её сестры. Сумма приличная, есть кое-что, что я должен прояснить.

– А какова сумма?

"Вот ещё одно отвратительное качество французов – лезть не в свои дела" – подумал Гарри.

– Это секретная информация, – поджал губы мистер Эйнсворт.

– Что же, желаю вам успехов.

– Вы не могли бы мне, в общих чертах, рассказать про семью Прежан?

– Прекрасная семья. Муж, Жульен, имеет свой бизнес в Париже. Ева – домохозяйка, разводит цветы. Двое детей, школьники, мальчик и девочка. Поль! – внезапно по-английски заорал офицер в окошечко будки, да так громко, что мистер Эйнсворт аж подпрыгнул. – Почему ты читаешь газету, когда у тебя посетитель?

Полисмен в будке вскочил, газета, шурша, упала на пол.

– Простите, мсье, я что-то задумался, – на английском ответил он. Интересно, что английский полисмена звучал без акцента.

– Вот то то же! – офицер выглядел удовлетворённым. Он повернулся к Гарри:

– Если останетесь на ночь в нашем городке, рекомендую отель "Ла Ентре Потс", это в 100 метрах на запад, налево от управления.

– Благодарю вас, мсье. – Гарри вышел из участка и направился по указанному адресу.

Из рапорта следователя Гарри Эйнсворта.

Семья Прежан проживает в милом 2-х этажном домике. Во дворе – большая оранжирея с различными цветами – хобби Евы Прежан. Мисс или точнее мадам Прежан была дома одна, её муж был на работе в Париже, а дети – в школе. Мадам, симпатичная блондинка лет 30, сначала, узнав, что я следователь, немного напряглась, но затем расслабилась и даже напоила меня английским чаем (вкусовые привычки детства остаются на всю жизнь). Ева сообщила мне, что члены семьи Робинсонов (эта девичья фамилия Евы), встречаются почти каждый год, на Рождество в Норт-Йоркшире. Грейс – двоюродная сестра Евы. Она приезжала к ней в гости чуть больше года назад. Я, конечно, попытался расспросить о поведении Грейс, тонко намекая на то, что возможно и неё есть любовник во Франции. Рассказ Евы укрепил мои подозрения. Грейс прожила в доме Прежан только первые и последние 2 дня, а 10 дней она провела в Париже. Грейс мотивировала это тем, что ей не придётся каждый день ездить туда-сюда. Якобы намного удобней проживать в непосредственной близости от достопримечательностей. Ева сообщила мне также, что настроение Грейс менялось, она то выглядела счастливой, то вдруг начинала грустить и плакать без видимой причины. Всё говорило о наличии мужчины, и это был явно не мистер Нил Маклафин. Ева не знала, в каком отеле останавливалась Грейс – просто не спросила её, но знала, что отель располагался на Монмартре. Пока всё сходилось, именно там проживает абстракционист Пьер Жермен.

Не теряя времени, я решил вернуться в Париж. Мадам Прежан сказала мне, что найти такси в их городе практически невозможно, и я отправился на автостанцию, благо городок небольшой и мне прошлось пройти всего около полумили. На моё удивление, автобусы ходили каждый час, были весьма комфортабельны и проезд стоил всего 25 франков. Так или иначе, около 7 вечера я был уже на Монмартре, где снял номер в гостинице Мейсон. Наспех поужинав, я решил немедленно посетить мсье Жермена. Выйдя на улицу, я с удивлением обнаружил, что народу стало больше. Был 9-й час вечера, и между прочем, будний день. Но создавалось впечатление, что сегодня какой-то праздник. Уличные кафе были забиты посетителями, играли уличные музыканты, толпы туристов и местных жителей текли в разных направлениях. Я проигнорировал призывные огни Мулен Руж³, и направился прямиком на улицу Брюк, где проживает Пьер Жермен. Художник сразу открыл дверь. Это был высокий, худощавый тип лет 30-35 с длинными и спутанными, видимо грязными волосами, и крупным, мясистым французским носом. Он был изрядно пьян.

– Проходи, приятель, – сказал он по-французски, не дав мне времени представиться. – Я тут должен кое-что закончить, посиди вон там, потом выпьем. Он указал мне на кушетку в углу большой комнаты, которая одновременно была мастерской.

Везде стояли мольберты с ужасной мазнёй, у меня даже закружилась голова от обилия точек, полосок и узоров различных конфигураций и оттенков. Я не припоминаю, что бы видел когда-нибудь более отвратительное зрелище. Я сначала не заметил, что на каком-то импровизированном постаменте сидит абсолютно голая девица! Пьер стоял в 2-3 метрах, и изредка поглядывая на девицу, выводил каракули на листе бумаги. Я не большой любитель разглядывать голых женщин, но её вид был приятней, чем скверные произведения мсье Жермена, поэтому я был вынужден глядеть на неё, стараясь не смотреть по сторонам. Девица, однако, ничуть не смутилась появлением незнакомца и сидела со скучающим видом в чём мать родила.

Я был вынужден терпеть эту пытку ещё около часа, пока Пьер малевал своё безобразие. Время от времени он прихлёбывал вино прямо из бутылки, стоявшей на полу возле мольберта. Я рассуждал о том, почему женщинам нравятся такие типы, и как мадам Маклафин могла изменять мужу, серьёзному англичанину, с этим пьяницей лягушатником. Наконец мсье Жермен икнул, бросил кисточку, и повернулся ко мне:

– Ты ещё здесь, приятель? Сейчас вмажем по коньячку… Где-то должна быть бутылка… – Он начал шарить по полкам, рулоны бумаги посыпалось на пол. Девица, не спеша, одевалась.

Пьер воскликнул:

– Ну вот! – и извлёк бутылку бренди.

– Одну минуту, мсье Жермен, – сказал я по-английски. – Я ведь даже не представился. Моё имя – Гарри Эйнсворт, я следователь из страховой компании…

– Что? – воскликнул Жермен, – Паршивый англичанин? Да ещё и фараон? А ну пошёл вон отсюда!

– Я хотел бы…

– Вон и немедленно!

Я был вынужден покинуть студию мсье абстракциониста.

Мне ничего не оставалось, как, на следующее утро посетить нашего старого знакомого, капитана Жоржа Гринлье. Я направился в Префектуру парижской полиции на палас Луис Лепине, где меня радушно встретил мсье капитан. Уже вместе с ним мы отправились на улицу Брюк к недружелюбному художнику.

Было около полудня, когда Жорж постучал в дверь мсье Жермена. Ждать пришлось долго. Наконец дверь отворилась, на пороге, слегка пошатываясь стоял художник:

– Вам чего?

– Мы можем зайти внутрь?

– Зачем? Кто вы? – Жермен явно не помнил мой вчерашний визит.

– Я – капитан Жорж Гринлье, это мой коллега из Лондона, мистер Гарри Эйнсворт. У него есть к вам несколько вопросов.

– О, мой Бог, – простонал художник, – а не могли бы вы зайти попозже? У меня голова раскалывается!

– Нет, мсье, но мы постараемся быть краткими.

Мы кое-как расселись на кушетках, откуда Пьер смахнул недописанные "картины".

Я задал ему вопрос:

– Мсье Жермен, что вы делали в Лондоне несколько дней назад?

Тот выудил откуда-то початую бутылку вина, отхлебнул приличную дозу, икнул, и ответил по английски с заметным французским акцентом:

– Я уже всё рассказал вашим ищейкам несколько дней назад.

– Я хочу послушать еще раз.

– Мне предложили сделать выставку моих работ в одной из Лондонских галерей. Тут возникло недопонимание между мной и организаторами. Речь шла о 500 фунтах. Я был уверен, что они заплатят мне 500 фунтов, но оказалось, они хотели, чтобы я заплатил им 500 фунтов за организацию моей выставки!

Он взглянул на меня с неприкрытой неприязнью:

– На такую наглость способны лишь англичане! Я, художник, должен им платить за выставку моих же работ! Я всегда подозревал, что англичане ничего не смыслят в искусстве, сейчас я в этом окончательно убедился.

Меня так и подмывало сказать, что я думаю о его искусстве, но я сдержался и задал ему вопрос:

– Хорошо, мсье Жермен, вы встречались в Лондоне с женщиной? С англичанкой?

– Вы имеете в виду эту грымзу, заместительницу директора картинной галереи?

– Нет, я имею в виду мадам Грейс Маклафин, – я решил взять быка за рога.

– А кто это? – Пьер сделал ещё один глоток.

– Не притворяйтесь, мсье Жермен, я говорю о вашей любовнице, мадам Маклафин. Вы встречались с ней в прошлом году здесь, в Париже.

– Что? – воскликнул художник – Любовница – англичанка? Да вы с ума сошли! Самая уродливая француженка симпатичней самой красивой англичанки. Даже если на Земле останется одна женщина, но это будет англичанка, я даже не прикоснусь к ней!

– Ну, ну, полегче, – сказал капитан Гринлье, – имейте уважение к нашему гостю.

Однако мне показалось, что на лице капитана мелькнула усмешка, видимо он был солидарен с мнением художника.

Я решил зайти с другой стороны:

– Вы были знакомы с Нилом Маклафин из 53 номера гостиницы Премьер?

– Это тот бедолага, который нажрался в усмерть и выпал из окна? Нет, не имел чести быть с ним знакомым. Ваши коллеги, которые ворвались утром в мой номер уже задавали мне этот вопрос и ещё десятки других, не менее глупых.

– Вы были единственным, кто проживал с ним на одном этаже, и вы покинули гостиницу сразу после… его смерти.

– И что с того? Я люблю селиться на верхних этажах, там больше воздуха. А то, что я съехал, так что же мне было сидеть в вашем смоге, если выставка сорвалась?

– Вы узнаёте это? – я достал обгоревший уголок конверта и продемонстрировал его Пьеру.

– Что это за .... – художник выразился нецензурным словом.

– Это остатки конверта вашего любовного письма. Мисс Маклафин сожгла ваши письма, уничтожая улики.

– Хватит с меня ваших фантазий! Если у вас имеются доказательства – арестуйте меня, а если нет – покиньте помещение, я хочу спать.

Капитан вопросительно взглянул на меня.

– Хорошо, но учтите, что вы – главный подозреваемый и мы будет следить за вами, – я решил припугнуть художника. Но он только махнул рукой:

– Прощайте, мсье. Надеюсь, мы больше не увидимся.

Должен признаться, что после этого допроса мои подозрения в отношении Пьера Жермена поколебались. Уж слишком уверенно он себя вёл. Так могут вести себя только закоренелые преступники, а он не был похож на одного из них, или невиновные. Хотя, возможно, он чувствует себе вне зоны досягаемости английского правосудия, и это вселяет в него уверенность. В любом случае я ехал на вокзал с тяжёлым сердцем. Надеюсь, что индус не вернётся из отпуска, тогда будет ясно, кто убил Нила Маклафина.