Глава 8
Марк ничего не мог поделать. Он беспомощно смотрел, как мужчина схватил Анну и теперь уводил ее. Он рефлекторно сделал шаг за ней, но второй охранник выставил руку.
– И без погонь, – сказал он. – Не надо нервировать нас.
Больше Анна ничего не увидела, она вдруг оказалась в других руках. Ее ноги потеряли землю, кто-то поднял ее и понес, плотно прижав ее лицо к своему плечу.
Все-таки странно она устроена. Когда всё складывается наихудшим образом, ею вдруг завладевает беспросветное безразличие. Ведь допрыгались уже, чего теперь паниковать? Уже всё тут, на том самом блюдечке с той самой каемочкой. Одно хорошо, затишье помогало связно думать, не отвлекаясь на туман эмоций.
Ее посадили на заднее, где с другой стороны восседал громила в темном костюме. Всё строго по канону: крутые тачки, хмурые лица, стильные костюмы.
– Без фокусов, – бросил он, и даже голос у него звучал устрашающе.
Анна заметила водителя с наушником в правом ухе и пассажира, который не двигался, облокотившись головой на стекло, словно дремал. Он нервно встрепенулся, только когда завелся мотор, и машина тронулась.
Она оглянулась и нашла Марка. Он уже вернулся к своим и стоял в плотном кольце охраны. Стоял слишком далеко, чтобы удалось разглядеть его лицо. А ей было так важно прочитать его сейчас, поймать взгляд… Чтобы приблизиться к разгадке хоть на шаг. Все-таки она не настолько наивна, чтобы поверить его недавним словам о том, что она его женщина. Но что-то же есть? Что-то же между ними успело случиться? Хотя бы прямо сейчас?
Вот и эмоции, они вернулись. Анна накрыла рукой браслет часов, чтобы успокоить себя. И подумала об Викторе, в любом случае брат в безопасности. Его раны заживут, и будет как новенький.
– Надень, – охранник бросил ей на колени мужскую клетчатую рубашку. – Все, что на тебе, в этот пакет. Все, понятно? И белье, и украшения.
Анна нервно вцепилась в рубашку.
– Никому ты и нафиг не нужна, – славно подбодрил он. – Переодевайся. И давай быстрее.
Она скинула плащ, затем расстегнула молнию, слава богу, она была не потайная, и опустила бретельки, молниеносно накинула на себя рубашку и стянула платье через ноги. Потом осторожно подняла глаза, проверив, что никто не смотрит. Тут они отошли от канона. Злодеи вроде бы должны грязно ухмыляться и всячески претендовать на ее девичью честь.
Анна сложила вещи в прозрачный пакет и протянула его охраннику. Тот придирчиво оглядел ее и остался недоволен.
– Обувь, – указал он.
– Тут грязно.
Его аж передернуло от ее наглости.
– Можешь вытянуть ноги мне на колени.
Только его ледяной взгляд откровенно намекал, что он такого не потерпит. Анна молча сняла ботинки и закинула их в пакет. Потом поджала ноги под себя и обняла их руками.
– И часы, – заметил он.
Черт!
В конце концов, он сгреб ее вещи и выкинул в окно. Вернувшись в пульсирующий огнями город, они прошили его насквозь и запетляли по спальным районам. Они еще полчаса объезжали частный сектор, а потом нырнули на одну из его улиц. Завернули к большому кирпичному дому, ворота которого откатились в сторону, и въехали в гараж.
– Приехали, – подытожил охранник.
Дверь распахнулась, и ее за локоть вытащили наружу. Потом были бетонные полы, ступеньки, какие-то лица и душные подсобки…
Анна минуту приходила в себя, не двигаясь. Когда она огляделась, то поняла, что оказалась в небольшой почти пустой комнате. Только кровать и стул, и еще окно с опущенными пластиковыми жалюзи, которыми обычно закрывают прилавки ларьков на ночь. Она прикинула, сколько сейчас могло быть времени, они ехали сюда часа полтора… Наверное, 8–9 вечера. И как не потерять ощущение времени взаперти? Здесь каждая минута за час.
Подойдя к окну, она попробовала жалюзи на прочность. Внизу они были закрыты на ключ. Конечно, не самая крепкая конструкция, ее можно сломать, но только с большим шумом. А два охранника сторожат за дверью. Тогда она села на кровать и некоторое время пыталась хоть что-то придумать, но тщетно.
За ней пришли, когда начало рассветать. Она заметила полоску утреннего солнца на полу в коридоре. Молчаливый охранник распахнул дверь уборной и кивнул. Потом ее повели вниз. Анна осторожно оглядывалась по сторонам, стараясь запомнить дом, расположение комнат и дверей. И количество людей.
– Дайте ей обувь!
Анна узнала голос вчерашнего соседа по заднему сидению.
– Устроили тут Золушку, – он толчком придал ускорение парню, который уже где-то нашел жутковатого размера тапки.
Черные тапки бросили под ноги, Анна обулась и посмотрела на громилу.
– Пошли, – скомандовал он и указал на очередную дверь.
За ней старомодный кабинет с кожаными креслами и мебелью из темного дерева встретил потрескивающим камином.
– Сядь там, – теперь ей ткнули на стул у большого стола.
Вскоре появился хозяин, что сразу стало ясно по дорогому костюму и расслабленности в жестах. Охранник же в его присутствии, наоборот, напрягся. Босс уселся напротив, не отрывая взгляда от планшета, и Анна смогла рассмотреть его. Вчера она его точно не видела. Мужчина был молод, возраста Марка, немного за тридцать. Худое лицо и тонкие губы, коротко стриженные русые волосы.
– Так, – протянул он и посмотрел на нее.
В его взгляде читалась скука.
– Анна, Анна, – он словно пытался припомнить, что собирался сказать. – С чего же нам начать?
Он отложил планшет и закинул нога на ногу.
– Надо осмотрительнее выбирать друзей. Хотя с братом вам банально не повезло.
На вы? Серьезно?
Он положил руку на бедро и стал изучать аккуратно подстриженные ногти.
– Я готов к войне и не боюсь ее. Это Марку стоит много раз подумать, прежде чем что-либо предпринять. Я могу убить вас, и он ничего не сделает. Сомневаюсь, что даже захочет. Он все-таки привез вас. Есть границы, за которые он не переступит.
К такому разговору она оказалась не готова.
– Зачем вы говорите мне все это?
– Нас бывает выручают мелочи. Вы внешне похожи на мою старшую дочь. И я старомоден, стараюсь не трогать женщин.
Анна теряла нить их разговора, к чему он ведет… Что сейчас происходит? Стоило ли открывать рот?
– И главное, у меня изначально был другой план. Я уже получил все, что хотел. Неустойка выплачена, Марк уязвлен, Виктор убит.
– Виктор…
У Анны закружилась голова.
– Ваш брат нашелся в частной клинике этой ночью со смехотворной охраной. Похоже все были слишком заняты вашим спасением.
Она почти не видела его, все расплылось перед глазами. Комната закружилась и будто бы сузилась, крепко обняв ее, а его невыносимо спокойный голос все наплывал откуда-то. И она с трудом цеплялась за его слова, чтобы понимать их.
– Вас отвезут через пару часов. Уже договорено место, где вас встретят. Так что прощайте, Анна. И мои соболезнования.
Ее заставили подняться и повели к двери. Впрочем, она не могла сопротивляться, она ничего не могла, даже плакать. Боль оглушила ее, хотя в глубине души она не верила. Нет, этого не могло быть. Этого нет. Надо сильнее зажмуриться, и все исчезнет…
Она почувствовала укол в предплечье, когда нашла себя уже на втором этаже.
– Что вы?
Она заметила шприц в руке охранника.
– Чтобы уснуть, – он отпустил ее, но остался рядом.
Он так и стоял над ней, пока она не забылась. Из навязанного сна она вынырнула резко и с криком, как будто ее измучил кошмар. Кошмар, который не исчез с пробуждением.
– Анна, – позвал знакомый голос. – Я забрал тебя. Ты в безопасности.
Она увидела Севера рядом с собой. Он плавно повернул руль и, соскочив на обочину, остановился.
– Анна, – приглушенно повторил он.
– Я хочу выйти.
– Да, конечно.
Он разблокировал замок и вышел вместе с ней. Анна только сейчас заметила, что закутана в большой плед, он выскользнул из ее онемевших пальцев и упал на землю. Она, ничего не видя, сделала пару бесцельных шагов вперед, и ее нога соскользнула вниз. Север тут же оказался рядом и поймал ее.
– Тут крутой склон, осторожнее.
Он вернул плед на ее плечи. И они встретились взглядами, он все порывался что-то сказать, но боялся навредить неосторожным словом.
– Как? – спросила она.
Он качнул головой, нахмурившись.
– Как, Север?
Анна сжала его ладони, которыми он удерживал плед.
– В больнице. Его застрелили… без шансов.
Она заплакала. Слезы, наконец, нашли путь, и горечь вырвалась из груди.
– Он спал, Анна, – сказал Север, словно не знал, чем еще утешить.
Его рука нашла ее лицо и мягко провела по щеке, стирая слезы. Он притянул ее к себе и обнял. И Анна крепко прижалась к нему, пряча лицо в его рубашку.
– Мне жаль, девочка. Мне так жаль.
Глава 9
Ночной город под ногами.
Панорамные окна хвастались сумасшедшим видом с двадцатого этажа, но Анне было плевать. Она облокотилась на стекло, прижав лицо к холодной поверхности, пока Марк стоял за спиной. Стоял и подбирал слова. Прошли две недели, а ей не становилось легче. Она ни с кем толком не разговаривала все это время, не позволяла даже, и теперь Марк раздумывал с чего начать, чтобы не спугнуть.
– Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, – попробовал он, – но надо выходить на улицу.
– Надо, – кивнула она.
Ей самой было противно и отчаянно хотелось быть сильней. Пора уже очнуться.
– Может, сейчас? В такое время почти нет людей.
– Нет настроения.
– Хорошо, – он кивнул. – Насчет работы… Север устроил всё, ты без последствий сможешь вернуться, когда придет время.
Вернуться.
Анна недавно поняла, что ей нужно, чтобы справиться со скорбью и жить дальше. Она, наконец, призналась себе. Ее пугало вынужденное открытие, из-за которого появилось нехорошее предчувствие, что она отворяет потаенную дверь внутри себя. Будто вот-вот случатся перемены, и она не может знать наперед, как сильно они изменят всё вокруг. И останется ли дорога назад.
– Достаточно, Марк.
Анна резко развернулась и посмотрела на него. Марка удивил ее резкий тон и неожиданно уверенный взгляд. Наверное, он все же ждал слез и приготовил платки.
– Не нужно говорить, что все будет хорошо.
– Я не знаю, что говорить, – признался он.
Она сделала шаг к нему.
– Скажи о чем-нибудь действительно важном.
– О чем?
– Например, что между нами? – Анна сократила дистанцию и остановилась перед ним, – Если ты пришел пожалеть маленькую девочку, то можешь развернуться и уйти. Мне это не нужно.
Его красивое волевое лицо было так близко, что она откровенно разглядывала его, замечая как зажигаются новые и новые вопросы в глазах напротив.
– Если ты чувствуешь себя виноватым и пришел успокоить совесть, я могу сказать все, что ты хочешь услышать. Ты ни в чем не виноват, Виктор сам выбрал эту жизнь и сам сделал это с собой.
– Анна, не надо.
Он попытался дотронуться до ее плеча, но она не позволила. Вместо этого Анна резко отстранилась, и мужская рука повисла в воздухе.
– Все-таки пришел пожалеть, да? – с вызовом бросила она.
– Это не жалость.
– Пусть сочувствие, можешь выбрать слово на свой вкус. Но мне это не нужно.
Сейчас Марк смотрел на нее так внимательно и завороженно, как никогда прежде. Теперь он пытался понять и разгадать ее.
– Что тебе нужно?
– О, нет, это мой вопрос, Марк. Что нужно тебе? Что между нами?
Анна сжала его ладонь и поднесла ее к своему лицу, проведя по щеке.
– Я-то знаю, чего хочу, – продолжила она.
И повернула голову, поцеловав его ладонь.
– Мне нужно, чтобы ты перестал строить из себя старшего брата.
Анна поддалась немного вперед, чтобы его большой палец оказался на ее губах.
– Я не фарфоровая, Марк, – передразнила она. – Не думала, что ты такой нерешительный.
Его глаза полыхнули. Наконец-то! Он обеими руками обхватил ее лицо, заставив шумно выдохнуть, и впился обжигающим взглядом. Но он все сомневался, сдерживался.
– Я хочу этого, – надавила она.
Как стучать по клетке со львом…
Марк отпустил себя. Он коснулся ее губ и легко поцеловал, словно пробуя их вкус, потом поднял ладонь и с нажимом провел, заставив разомкнуть губы. Поцеловал вновь, настойчивее и глубже, а его руки нашли ее плечи, стиснув одежду.
– Не фарфоровая, – усмехнулся он, заговорив мелодичным низким голосом.
Да, он знал, что делать. Умел не торопиться, прислушиваясь и улавливая отклик. Анна почувствовала легкую дрожь в теле, все-таки его руки и губы умели слишком много, непозволительно много… Он перенес внимание на шею, обжигая дыханием и влажными поцелуями. Марк смелел, а его движения становились увереннее и даже резче, и они заставляли Анну судорожно искать воздух, который вдруг кончился.
Марк опустился ниже и потянул вниз вырез ее майки, затем прижался и провел языком по ключице. Медленно и влажно, Анна едва поймала стон, но он все понял и так. Резко ухватился за майку и стянул через голову, отбросил к черту и тут же вернулся к ее коже. Широкими ладонями обхватил девичью талию и начал массировать, позволяя ощутить силу своих рук. И свою сытую улыбку, которую он стер только для того, чтобы вновь поцеловать ее.
Невыносимая дразнящая ласка, которая обещала большее. Анна почувствовала его язык во рту и потерялась, отдавшись сладкому предвкушению. Он больше не останавливался, а, наоборот, нащупал молнию юбки, не разрывая поцелуя. Легкая ткань скользнула по ногам, и Анна осталась в нижнем белье перед ним.
– Ты стесняешься своего тела? – ей пришлось собрать всю волю, чтобы слова прозвучали насмешливо.
Она задыхалась от желания и тоже хотела почувствовать его тело, наконец, увидеть его.
– Немного, – с усмешкой протянул Марк.
Анна же подумала, сколько сил стоила ему расслабленность в голосе? Она почти поверила… Они игрались друг с другом, и эта игра заводила их еще больше. Черт, похоже они и правда нашли друг друга.
Марк сделал шаг назад и начал издевательски медленно расстегивать рубашку. Он сверлил ее взглядом, в котором было столько самоуверенности и поддразнивания, что захотелось его ударить.
– Так лучше? – спросил он и вернулся, позволив ей завершить дело.
Когда он скинул рубашку с плеч, она впилась пальцами в налитое крепкое тело, и поймала себя на мысли, что никогда не насытится им. Он слишком прекрасен.
– Отнеси меня в спальню.
Марк рассмеялся.
– Не думал, что ты такая банальная, – вернул он долг с наглой улыбкой.
И все-таки заработал шлепок по прессу. После чего, довольный и улыбающийся, подсадил ее. Марк поднял девушку на руки и шагнул в сторону спальни, продолжая целовать и растирать и так разгоряченную кожу руками. Рухнув на кровать, он поднялся над ней и уперся коленом между ног. Она дала ему пару мгновений, чтобы полюбоваться собой, но недолго, она сама потянулась к нему и начала расстегивать брюки. Ухмылка, опять эта его дьявольская ухмылка…
– Ты всегда так улыбаешься? – не удержалась Анна.
– Нет, только когда схожу с ума.
– Тебя так легко свести…
– Тебе да, малыш.
Он стянул с нее бюстье и замолчал, придумав лучшее занятие для своего языка. Анна же нервно выгнулась и крепко обняла Марка руками, она не хотела больше произносить ни слова. И Марк как будто угадал случившуюся перемену, его взгляд смягчился и он откликнулся. Сейчас ей нужна была нежность, и Марк стал двигаться медленнее и мягче. Он лег на нее, удерживая вес на локте, и начал тягуче и плавно гладить ее тело, спускаясь ниже. Наконец, он сжал кружевную ткань и стянул белье. Дотронулся до нее рукой, вырвав сдавленный стон.
– Марк…
– Да, малыш, да.
Он глубоко поцеловал и продолжил двигаться, медленно и осторожно. Анна забыла обо всем, она чувствовала только его, его горячую кожу, его дыхание и его толчки, которые рождали сладкую судорогу в теле. Почудилось, что больше ничего нет и не могло существовать, только они вдвоем, только их близость и наслаждение. Такое яркое и нескончаемое, и накатывающее с новой силой, снова и снова.
Когда Марк лег рядом, Анна обняла его и провела ладонью по рельефной спине. Она гладила его кожу и лениво целовала шею, чувствуя приятную усталость и наполненность во всем теле.
– Я дал все, что ты просила, – подшутил он и притянул ближе к себе.
– Ничего подобного.
– Да?
– Мне нужно еще кое-что.
– И что же?
Анна не стала разрушать момент, хотя точно знала ответ. Сегодня она впервые почувствовала свою власть над ним. Марк мог сколько угодно играть словами и прятаться, но его тело говорило ей правду. Признавалось во всем.
Он искренне тянулся к ней, она словно залезла ему под кожу. Быть может, в тот вечер, когда сама шагнула к тому страшному мужчине, чтобы уберечь. Или раньше? И это было взаимно, она не врала и угадывала искренний отклик в душе, только Анна нуждалась в большем. Оставалось лишь найти правильные слова и ласки, чтобы направить и уговорить его. Но Анна отомстит тому мужчине за брата.
Вот, что ей нужно, чтобы жить дальше.
Глава 10
Анна проснулась от звука льющейся воды. Открыв глаза, она огляделась по сторонам и не нашла Марка рядом. Значит он в душе, вот откуда шум.
Смятая постель и валявшиеся в ногах мужские брюки будили воспоминания, и от них даже по утру перехватывало дыхание. Она закуталась в простыню и поднялась с кровати. Накинув длинную майку, Анна направилась на кухню, где умылась холодной водой, чтобы хоть как-то остудить мысли. Тело чередовало блаженный умиротворенный настрой с откровенным и громогласным призывом закрепить прекрасный опыт.
– И даже завтрак будет?
Анна оглянулась и угадала его силуэт у большого обеденного стола. Марк издевался, он крутил в руках рубашку, которую поднял с пола, и определенно не торопился надевать.
– Она твоя, Марк, – не удержалась она.
Он ухмыльнулся. Черт, он раздобыл где-то черные узкие джинсы, наверное, в гостевой гардеробной, и теперь с оголенным и влажным торсом испытывал ее силу воли.
– А вот на тебе чужая майка, – бросил он.
Анна нахмурилась, потому что эта была ложь.
– Она не идет тебе, – Марк приблизился к ней и потянул за мягкую ткань.
– Чего это?
– Она все прячет.
Он определенно собрался стянуть ее. Анна попробовала помешать, но он ухватился за ее талию и поднял, усадив на столешницу. Его сильные пальцы вновь скользнули ниже и нырнули под одежду. Он поменял тактику, больше не стаскивал саму майку, а нежно гладил ее кожу и заодно как бы невзначай задирал край. И при этом жадно и насмешливо смотрел, буквально прожигая насквозь.
– Я отдам тебе свою рубашку, – торговался он.
– А рубашка ничего не прячет? – скривилась Анна.
– Ее можно не застегивать.
Ох, находчивый сукин сын. Так вот он какой, подпущенный к телу. Чего и стоило ожидать, нагловато-нахальный и самоуверенный до скрипа на зубах.
– Не застегивать? – переспросила она, заражаясь его беззаботным весельем.
– Да, я покажу.
Все-таки он раздел ее. Марк отбросил майку и провел широкими ладонями по ее плечам, одновременно ласково и настойчиво.
– Хотя можно и без рубашки, – шепнул он.
Она коснулась его губ и дразняще поцеловала. Марк забылся, и она с легкостью вырвала из его ладони рубашку, после чего отстранилась и накинула ее на плечи. Он рассмеялся и помог просунуть руки в рукава.
– Я не всегда такой, – сказал он. – Не привыкай.
Анна машинально потянулась к пуговицам, но вспомнила о игривом предложении и оставила волнующий разрез, который обнажал ее грудь. Не так уж и неприлично, все-таки его рубашка была слишком велика.
– И не думала, – ответила она. – Никогда не страдала глупостью.
– Мало ли. Моя обаяние снесёт голову…
– Ты сегодня в ударе. Одна острота за другой.
Она спустилась на пол, толкнула его бедром и вернулась к чайнику. В какой-то момент Марк расслабился и перестал самодовольно скалиться. И поддевать каждое произнесенное ею слово.
После нехитрого завтрака они устроились в гостиной. У Марка неожиданно нашлось время, и он остался с ней, отвлекая пустой беседой. Хотя время от времени он косился на сотовый и набирал сообщения, но все же слушал и делился четко по теме. Оказалось, она соскучилась по разговорам и по чужому голосу, последние дни она говорила только с собой и то больше кричала.
– Если тебе пора, то просто скажи.
Анна не хотела навязываться.
– Когда мне будет пора, я встану и уйду, – кивнул он.
– А, если мне надоешь ты, я тоже могу прямо заявить об этом и выпроводить? – с улыбкой поинтересовалась она.
– Я еще никому не надоедал.
– Ты о женщинах?
– Мужики меня точно не выпроваживали.
– Ты так и не ответил кстати.
– О женщинах?
– Нет.
Он внимательно посмотрел на нее, перестраиваясь на более серьезный лад. Черт, как он быстро уловил ее перемену. Ей самой казалось, что она всего лишь шутит и дурачится, но нет, она хотела знать.
Ей нужны ориентиры.
– Если человек спрашивает может ли он, значит не может, – ответил он прямо.
Хорошо, так и запишем. Равноправие тут не работает. Пока или вообще еще предстоит выяснить.
– Пойдем дальше по списку? – продолжил Марк.
– Я не подготовилась.
– Тогда импровизируй.
Анна взглянула на него, пытаясь пробиться через старательно изображаемое благодушие. Кто его знает, где там оголенный нерв и как легко на него набрести неосторожной поступью. И не рано ли для таких разговоров? Хотя Марк, судя по всему, любил пикировки. Или даже больше, они заводили его.
– Ты будешь изменять мне? – спросила она, решившись.
– Это завуалированный вопрос о серьезности наших отношений?
– А у нас отношения?
– Молодец, – он довольно рассмеялся и погладил ее по голове.
– В эту игру играют двое.
– Определенно, малыш. Так, подожди, я должен ответить об изменах…
И он умолк. Он определенно любил пикировки. Он, черт возьми, мастер.
– Непозволительная пауза, Марк.
– Я думаю.
Анна пнула его локтем в живот, и он, перекатившись на бок, поймал ее лицо и заглянул в него. Сложно думать и соревноваться, когда он так близко и когда он так непозволительно горяч. И он же знает, череда глупых женщин зачем-то сообщила ему о его неотразимости и сминающей мужской силе.
– Я буду стараться, – он потянулся к ее губам.
Она поцеловала его, хотя он придумал паршивый ответ. Очень паршивый. Он будет стараться не изменять ей. Кажется, за такое полагается пощечина. Только вот его язык… и его настырные пальцы, которые неизвестно когда успели изучить ее тело и теперь дарили нестерпимую сладость.
– И тебе придется помочь мне, – продолжил он вкрадчивым шепотом, – один я не справлюсь.
Еще лучше. Значит быть ласковой и шелковой. Отзывчивой. Готовой.
– То есть, – Анна попыталась успокоить дыхание, чтобы не звучать уж совсем жалко, – если ты оступишься, виновата буду я?
– Тише, тише. В себя надо верить.
Разговор разрешился очевидным способом. Он смял и взял ее. И в такие моменты она прекрасно понимала всех глупых женщин, что знали его до нее.
Марк оставил ее, чтобы найти новую рубашку. Он вернулся в грязно-серой с кожаными вставками на локтях.
– Я поехал, – бросил он, застегивая манжеты.
– Хорошо.
– И еще, Анна. Сегодня последний день заточения, тебе придется выйти из дома.
Вот это ее резануло по-настоящему. Даже дыхание перехватило.
– То есть мое мнение не учитывается?
– Оно учитывалось.
– Две недели, да?
– Именно, – кивнул он.
Марк подошел и сгреб в объятия, не реагируя на ее активное недовольство. Его губы коснулись виска.
– Завтра я заеду за тобой, и мы куда-нибудь съездим.
Обнимал он мягко, но говорил твердо и уверенно. Будто не существовало и намека на право возражения.
– Я не хочу, Марк.
– Но тебе это нужно. Завтра в двенадцать.
– Тогда сделай шаг мне навстречу.
– О чем ты?
– Машина брата. У меня есть права, я хочу водить ее.
Настала его очередь недовольно хмуриться. Идея пришлась ему не по душе, но и забивать себе голову он оказался не намерен.
– Мы еще поговорим об этом.
И он ушел, не дав ей зайти на второй круг.
И кто кем тут управляет?