В общем, Джонни прекрасно знал эти кварталы. И понимал, что найти там нужного человека не легче, чем получить книгу «Граф Монтекристо» в городской детской библиотеке.
Не нужны ни локоны до плеч,
Ни большая шпага и ни шпоры —
Лишь бы мушкетёр умел беречь
Боевое званье мушкетёра....
Мушкетёр известен не плащём
И не шпагой, острой, как иголка.
Мушкетёры могут быть хоть в чём:
В запылённых кедах и футболках...
Честь и смелость сами не придут,
Хоть надень оружие любое.
Ведь и кольт на кожаном заду
Сам собой не делает ковбоя...
Кружева и локоны — пустяк.
Главное — не растерять отвагу, —
А червяк — он всё равно червяк,
Если даже он прямой, как шпага.
Бывают фильмы, которые и один-то раз трудно досмотреть до конца. А бывают такие, что можно ходить на них десять раз, и чем больше смотришь, тем сильнее хочется увидеть их снова...
Терпение Воробьева-старшего лопалось довольно часто. Как правило, это не приносило Джонни заметных неприятностей.
Человеческая дружба - не собачья преданность, здесь голову иметь надо...
Сердце у Джонни тоже звякнуло, а внутри стало так, словно он проглотил несколько холодных стеклянных шариков.
Как все нормальные девчонки, Вика гоняла с ребятами в футбол, временами дралась, ныряла с полузатопленной баржи и никогда не забывала, что она девочка.
Важно, что в конце концов они согласились. Потому что они были лучшие на свете мама и папа (это Джонни знал твердо, хотя и усматривал у родителей отдельные недостатки).
Это была городская газета за прошлое воскресенье. В нижнем углу страницы синим карандашом кто-то обвел стихотворение. Над ним было напечатано: «Творчество юных читателей». А пониже: «Другу детства». И подпись внизу: «С. Волошин. 8 класс, ср. школа № 2».– Ух ты! – восторженно сказал Джонни. – Это он сам написал?– Кто еще может такую чушь сочинить? – язвительно откликнулась Вика. – Ты читай, читай.Джонни встал на стуле, как памятник, и начал:– «Мы с тобой играли в детстве…»– Да не вслух, – поморщилась Вика.Джонни тихонько зашевелил губами. И прочитал вот что:
Мы с тобой играли в детстве
На дворе заросшем.
Я тогда старался очень
Быть с тобой хорошим.
Ты тогда еще боялась
Лягушат зеленых…
А теперь промчалось детство
Средь зеленых кленов.
Ты с поры недавней стала
Чуточку другою.
Почему-то я робею,
Встретившись с тобою.
Он знал, что Джонни Воробьев не нуждается в сочувствии, особенно если считает себя правым. Борис Иванович смотрел со смесью утомления и любопытства. Утомления было больше.