Владимир Шаров органично сочетает в своей прозе реалистическую традицию, фантасмагорию, иронию, гротеск и многое другое.
Владимир Шаров (1952–2018) – писатель, историк, автор романов «Репетиции», «Возвращение в Египет», «Старая девочка», «Будьте как дети», «Царство Агамемнона», «Воскрешение Лазаря», лауреат премий «Большая книга» и «Русский Букер».
Во всех его романах – или, скорее, философских притчах – семейная хроника неразрывно соединена с историей страны, а библейские мотивы переплетаются с темой Революции.
«Шаров – аватара Андрея Платонова; тот же тип художника… Но если Платонов – настоящий “ребенок”, то Шаров – испорченный знанием истории, как бы совращённый».
Лев Данилкин, «Афиша»
«Запутанные клубки истории, из которых вышиваются шаровские романы, придают текстам почти толстовский размах».
Оливер Рэди, «The Times Literary Supplement»
Внимание! Фонограмма содержит нецензурную брань.
Копирайт© Владимир Шаров, 2022
© Оформление ООО «Издательство АСТ», 2022
© & ℗ ООО «Издательство АСТ», «Аудиокнига», 2022
Роман – фантасмагория с историческими персонажами: Ленин, Сталин, Троцкий, Христос... Русская революция и знаменитая "Философия общего дела" Николая Федорова, судьба мадам де Сталь, и исчезнувшая "Мистерия" композитора Александра Скрябина сплелись между собой с редкой достоверностью. За основу повествования автор выбрал синодик. Пожалуй, в текстовом варианте был бы тяжеловат для восприятия, но, в мастерски прочитанном Иваном Литвиновым, слушается весьма увлекательно.
Добро очень зависит от расстояния. Обращенное на людей, которых любишь, оно всегда больше, чем розданное, распределенное среди всех.
Защищаясь, общество убеждает гения, что его мысли, идеи, теории — глупость, бред, сумасшествие, что они бессмысленны, отвратительны, порочны, грязны, и он ради собственного же блага не должен посвящать в них никого, даже самых близких. Он должен помнить, что это его проклятье, его крест, позор, и молить Бога, чтобы все так и осталось тайной, ушло с ним в могилу. Доводы общества несомненно убедительны; большинство гениев и не пытаются бороться с цензурой: они быстро, даже с радостью смиряются и проживают хотя и не всегда счастливую, но вполне нормальную жизнь. У гения есть шанс осуществиться, только если общество в нем самом ущербно, если оно болеет и слабо, тогда он добивает его сначала в себе, а дальше, выйдя на свободу, сколько хватит сил, жизни, ненависти, крушит его и вовне.
Любое общество жестко организовано, чтобы новое поколение воспроизвело его без искажений, существуют тысячи запретов и табу, любой человек чуть ли не с пеленок знает, что можно, а что нельзя, что плохо, а что хорошо. Норма вложена во всех нас, не забыт ни один, с рождения до смерти мы живем под цензурой, от которой невозможно скрыть ничего, никакого наимельчайшего пустяка, потому что мы сами и есть эта цензура.
Мир Бога — это мир вопросов, лишь вопросы соразмерны сложности Его мира.
Отзывы 1