Минус двадцать для счастья

Как говорится, если ежа пнули, ему лучше подумать не о том, что где-то там, внизу, остался червячок, которого он хотел лишить жизни, а о том, что он всегда мечтал полетать, а

глаза уже по третьему разу. И это притом, что сквер разбит не в форме круга. Я могла отказаться. Одно свидание странное, второе тоже покрыто туманом, но я хотела прежде

зимы и смотрела то на звезды в черном небе, то на хмурого Матеуша, застывшего рядом со мной наподобие колонны, на которую я опиралась. – Что-то ты не в духе, – заметила я, а потом подумала, что, пожалуй, могу это исправить. – Слушай, у меня же для тебя подарок припрятан! – У меня для тебя тоже, – мрачно поддакнул он. – Хороший подарок. Правда! – заверила я, пытаясь улучшить его настроение

посмотрю, терпеливая избирательно, – он с удивлением взглянул на меня. – Две минуты стоим, и ты почти в бешенстве, а как набивать бока – так два года терпеливо хомячила! – Матеуш! – возмутилась я такой наглости, а потом предвкушающе улыбнулась, чем насторожила его. – И что значит эта ухмылка? Сестра, давай

по-прежнему воспринимала себя молодой, в меру симпатичной и в меру стройной девушкой двадцати пяти лет. А сейчас увидела

Я – женщина. Желанная женщина…

пятнадцать? – Хорошо, – разрешил он и снова вернулся к бумагам. Только облегченно выдохнув, я поняла, что затаила дыхание, когда спрашивала. С чего бы? Но мысли текли как-то вяло и все больше на тему: «поесть бы», так