Cytaty z audiobooka «Демиан», strona 3
Но так бывало всегда: едва только какое-то состояние становилось мне мило, едва только какая-то мечта оказывала на меня благотворное действие, как они уже увядали, тускнели. Напрасное дело – вздыхать о них! Я жил теперь в огне неутоленного желания, напряженного ожидания, который часто приводил меня в полное неистовство.
Уже в раннем детстве меня иногда тянуло разглядывать причудливые формы природы — не как сторонний наблюдатель, а отдаваясь их волшебству, их мудреному глубокому языку. Длинные, одеревеневшие корни деревьев, цветные прожилки в камне, нефтяные пятна на воде, трещины в стекле — все подобные вещи обладали для меня порой великим волшебством, а также прежде всего вода и огонь, дым, облака, пыль и особенно кружащиеся цветные пятна, которые я видел, когда закрывал глаза. В дни после моего первого прихода к Писториусу мне это опять вспомнилось. Ибо я заметил, что каким-то подкреплением, какой-то радостью, каким-то усилением чувства самого себя, мною с тех пор ощущаемыми, я был обязан только долгому глядению на открытый огонь. Это было удивительно благотворное и обогащающее занятие!
К... Далее
Прийти домой не дано... Но там, где дружественные пути сходятся, весь мир на какой-то час уподобляется дому.
Библейский рассказ о страданиях и смерти Спасителя с давних времен оставил у меня глубокое впечатление, в раннем детстве я иногда, особенно в страстную пятницу, после того, как отец прочитывал эту историю вслух, искренне, всей душой жил в этом скорбно-прекрасном, бледном, призрачном и все-таки невероятно живом мире, в Гефсиманском саду и на Голгофе, и когда я слушал баховские ''Страсти по Матфею'', мрачно-могучее сияние боли, исходившее от этого таинственного мира, наполняло меня мистическим благоговением. Я и сегодня ещё нахожу в этой музыке и в ''Actus tragicus'' идеал всякой поэзии, всякого художественного выражения.
Любовь не должна просить, — сказала она, — и не должна требовать, любовь должна иметь силу увериться в самой себе. Тогда не ее что то притягивает, а притягивает она сама. Синклер, вашу любовь притягиваю я. Если она когда нибудь притянет меня, я приду. Я не хочу делать подарки, я хочу, чтобы меня обретали.
Но ни за что существенное извиниться нельзя, и ребёнок чувствует это и знает так же хорошо и глубоко, как всякий мудрец.
Объяснить это можно было как угодно. А «угодно» всегда то, что удобно и подтверждает твою правоту.
Смотрите на огонь, смотрите на облака, и когда у вас возникнут видения и в вашей душе заговорят голоса, положитесь на них и не спрашивайте, угодно ли, понравится ли это господину учителю, или господину папе, или какому нибудь боженьке! Так губят себя. Так сливаются с толпой и становятся окаменелостью.
Для каждого есть своя "должность" ,но ни для кого нет такой,которую он мог бы сам выбрать,описать и исполнять,как ему вдумается:Никакой обязанности не существует для пробудившееся людей,кроме одного;искать себя,укреплять внутри себя,нащупывать свой собственный путь вперед и куда бы он ни привел...истинное призвание каждого состоит только в одном - прийти к самому себе.
Все стало теперь другим. Детство вокруг меня разваливалось. Родители смотрели на меня с каким-то смущением. Сестры стали мне совсем чужими. Отрезвление обесценило и обесцветило для меня привычные чувства и радости, сад не благоухал, лес не манил, мир вокруг меня походил на распродажу старых вещей, он был пресен и неинтересен, книги были бумагой, музыка была шумом. Так с осеннего дерева спадает листва, оно этого не чувствует, по нему течет дождь, или солнце, или мороз, а в нем жизнь медленно уплотняется, уходит вглубь. Оно не умирает. Оно ждет.
