Книга непокоя

There are my Confessions, and if in them I say nothing, it's because I have nothing to say.

Чтобы быть мечтателем, мне не хватает денег (с) омар хайам

If we knew the truth, we'd see it; everything else is systems and approximations.

Мы все живем далекими и неизвестными; замаскированные, страдаем неузнанными. Для кого-то расстояние между другим и им самим никогда не обнаруживается; для другого порой освещается ужасом или печалью благодаря вспышке, стирающей грани; но для третьего является скорбным постоянством и повседневностью жизни.

(с) эстетика безразличия

Обычная жизнь всегда казалась мне самым неудобным видом самоубийства.

Романтическая любовь – это путь разочарования. Оно не наступит лишь в том случае, если с самого начала постоянно изменять идеал, создавать в мастерских души все новые и новые одеяния, постоянно обновляя объект творения.

Мы не любим никого. Любим только идею, воплотившуюся в ком-то. Это наш замысел – в общем, это мы сами – те, кого мы любим.

Нет тоски более болезненной, чем тоска по вещам несуществовавшим.

Когда разбилась чашечка из моей японской коллекции, я знал, что причиной было нечто большее, чем простая небрежность прислуги. Я изучал тоску фигур, что населяют изгибы этого фарфорового чуда; стремление к самоуничтожению, что ими овладело, меня не удивило. Они воспользовались прислугой, как один из нас прибег бы к револьверу. Понимать это – быть за пределами современной науки, и с какой точностью я это понимаю!

Мой стоицизм —это органическая необходимость. Я должен оградить себя от жизни. Поскольку весь стоицизм не превышает строгого эпикуреизма, я желаю, насколько возможно, заставить мое несчастье меня развлекать.

Nothing else… A little sunlight, a slight breeze, a few trees framing the distance, the desire to be happy, regret over time’s passing, our always doubtful science, and the always undiscovered truth… That’s all, nothing else… No, nothing else…