Зяблик

А гордость – это не порок. Не порок.

отнюдь не был примитивным человеком. Напротив, Дмитрий был умен, имел за плечами хорошее образование и обширный жизненный опыт, был склонен к саморазвитию. Но люди в целом и женщины в частности не вызывали в нем подлинного интереса, а потому и его отношение к ним было каким-то синтетическим, бездушным. При всем при том он был обычным человеком, в его груди билось сердце, он знал, что такое жалость, и простые вещи иногда могли его сильно взволновать. Но грань между бессердечием, нисколько ему не свойственным, и безразличием, так часто им овладевавшим, была столь тонка, что вряд ли даже он сам был в состоянии ее прочувствовать.

Вечные английские туманы и сырая промозглость, колыбель артрита и радикулита, – это же такая романтика! Это вам не столица России с ее погодкой и людишками.

оболочку. Это были варвары. Не оттого, что они разграбляли с намерением. Ведь ни гунны, ни готы, ни галлы не осознавали, что несут лишь разрушение и смерть. Переплавляя произведения искусств в слитки золота, они не считали, что это святотатство, а просто думали, что с золотом следует обращаться именно так.

… Она – ветер в поле, Как воздушный змей. Не была в неволе, Нет на ней цепей. Как огонь безбрежный Она рвется в высь. Не бывать мне прежним – Я срываюсь вниз…

И вот в его доме завелось странное существо, которое почему-то во всем действовало супротив логики своего пола. Сначала эта трехкилометровая прогулка под дождем по ночному лесу. Хорошо хоть не додумалась прихватить с собой чемодан! Хотя нет, это было бы как раз так по-женски, из рода «все свое ношу с собой». Очень практично, да и было бы во что переодеться. А так ей теперь приходилось сидеть здесь перед ним в одном халатике, на самом краешке стула, с осанкой русской императрицы, не меньше, но при этом все же больше напоминающей ему маленького воробушка.

Далеких дней Былое чувство Не покидает и сейчас. Оно острее, Чем безумство – Оно как цепь связало нас. Тебе нельзя, Ты все забыла, Страсть юности своей ко мне, Но помню я, Как ты любила И каждый миг наедине. Теперь ты там, За океаном, Любима кем-то или нет… Я ж как Адам Объят дурманом Доселе, через столько лет. Прошел рассвет, Настала осень, Но все же я не устаю: Сквозь мили лет И версты сосен Твое я имя повторю…

– Зачем тебе понадобилось участвовать в конкурсе? Ты же за такие проекты с роду не брался, – неожиданно спросил Дмитрий. – Значит, доложили… – А ты как думал? Это же мой город. – Он такой же мой, как и твой. – А вот в этом ты ошибаешься. Одного того, что ты здесь родился и четвертый десяток землю топчешь недостаточно для того, чтобы он стал твоим. Ты для этого города ничего не сделал. И вряд ли, когда сделаешь. Потому что тебя заботит только твой личный интерес. – А что заботит тебя? Неужели судьба народа? – Меня все заботит, – ответил Дмитрий. Он продолжал изучающе смотреть на Кирилла. Тот все гримасничал. Дмитрий заметил: – Ты за все эти годы так и не научился мыслить масштабно. Поэтому я – это я, а ты – это ты.

– Да что ты пристал со своими формулировками? Что, слово новое разучил? – Можно и так сказать. – Дмитрий грустно улыбнулся. – Точнее, вроде я его и раньше знал, – он бросил взгляд в сторону комнаты Юли, – но тут один человек так точно формулирует, что я и впрямь засомневался, что раньше правильно понимал его значение…

Анна Кимова Зяблик Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED) В оформлении использованы фотографии: © feedough, Alena Ivochkina, ValuaVitaly, serkanmutan, Tetiana Garkusha, Thissatan, releon8211 / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru * * * «Помыслы в сердце человека – глубокие воды, но человек разумный вычерпывает их.»