Тёмно-синее небо, по которому степенно плыли свинцовые тучи, смотрело, издеваясь, своим единственным глазом. Мы не знаем, что это сейчас – луна или солнце. Теперь это не играет для нас роли. Ведь на данный момент нам надо всего лишь выжить в этом воистину безумном и беспощадном мире.
Свинцовые тучи (хотя, может, это облака стали такими?) озарились после короткого разряда молнии, а значит надо искать убежище. Всего лишь год назад я был бы рад грозе и дождю, но не теперь. Где-то там высоко, конденсируется влага и устремляется вниз, орошая радиоактивным осадком мёртвую, выжженную землю. Я ненавижу дождь! После него ко мне приходят страшные люди. У них слезает кожа, ещё не видя их, меня начинает тошнить. Во время дождя я спускаюсь в свой свинцовый подвал и, герметично закрыв дверь, надеюсь не быть следующим.
Когда все ещё только начиналось, никого не пугали оставшиеся в живых крысы, вороны и тараканы. Даже когда они попадали в бомбоубежища… Так появились живые трупы. Они не прожили и месяца. Я был в одном из таких. Я не поверил тогда, что тем телам уже не один месяц. Оказалось, из-за радиации процесс распада идёт медленнее. Гораздо медленнее, чем обычно. Я наблюдал, эти тела всего минут пять, потом видеокамера робота отключилась, но запомнил их на всю жизнь! И дети! Пять лет, два года и … трёхмесячный… Я успел прочитать на бирке. Тогда бы ему было три месяца. Он умер в возрасте двух недель… Его звали Максим, как меня… Он мог бы быть моим сыном, а его мать моей женой и я лежал бы где-то среди них, но судьба распорядилась иначе.
Вот снова начинается дождь. Его первые капли стучатся в окно. А мне пора в подвал. В мой дом никто не зайдёт. Дверь закрыта на засов.