Две занозы для босса

Глава 1 Маргарита

– Эльвира, ты вообще нормальная? Ты понимаешь, о чем просишь?

– А о чем я тебя прошу? Всего лишь о маленькой услуге для подруги. Разве я тебе в чем-то отказывала?

Дорохова, конечно, наглая, это ее второе счастье. Но если я сейчас начну припоминать обо всем, о чем просила ее я, не хватит обеденного перерыва.

Да и подругами мы никогда не были. На первом курсе Дорохова постоянно меня задевала, на втором увела ради прикола парня, который, на минуточку мне нравился. А на третьем произошло страшное – нас поставили в пару готовить курсовой проект.

И что вы думаете?

Да именно она украла его у меня, все мои расчеты выдала за свои, из-за чего мне пришлось сутки работать над другими данными. А вот на четвертом курсе Дорохова стала удивительно мила и приветлива, вот с того момента она и решила, что мы подруги. Точнее, это я ее ручная любимая собачка.

– Я не заставляю тебя с ним флиртовать или крутить настоящий роман, боже упаси. Ой, да и у тебя ничего не выйдет, ты…ты не в его вкусе.

Эльвира оглядела меня с ног до головы, на фоне эффектной брюнетки и первой красавицы курса я чувствовала себя этаким гадким утенком.

Я невысокая, но зато с натуральным цветом светлых волос которым я всегда гордилась с серо-зелеными глазами, красивыми пухлыми губами и родинкой, как у Мерилин Монро, это я так считаю.

Да, именно рядом с Эльвирой и ей подобными соболями я чувствовала себя тем самым гадким утенком. Потому что во мне помимо красоты нет той уверенности и наглости, которая иногда так необходима.

Дороховой, конечно, на это все наплевать, ведь это она у нас королева, богиня и пуп земли. И как меня угораздило устроиться в ту же компанию, где работает она? Не Эльвира, а мой злой рок.

– Никто ни с кем не собирается крутить романы, совсем рехнулась! У меня парень есть, мне совершенно не до твоих интриг. И я не собираюсь принимать участие в сомнительных…махинациях.

– Слушай, Цветкова, ты когда успела стать такой дерзкой?

– Ты плохо меня знаешь.

– Так, что за парень? Кто такой? Я его знаю?

Эльвира оживилась, откинула за спину идеально закрученный локон, надула губы, поправила ярко-малиновый пиджак. Вообще, по правде говоря, у Дороховой был вкус и чувство стиля. Я бы те вещи, что сейчас на ней, не купила никогда. Но это я, привыкшая одеваться удобно и практично, а ей идет. Широкие брюки, пиджак – все в одном цвете, белый топ, туфли на каблуках. Эффектная штучка, на нее заглядываются все мужики.

Представила себя в этом и чуть не рассмеялась. На мне джинсы, но тоже модные, кстати, футболка, туфли на танкетке, пиджак. Но мой ее пиджаку рознь. Волосы собраны в пучок, без игривых локон, на плече небольшая сумочка.

– Ты его не знаешь.

– У нас работает?

– Нет.

– Цветкова, ты вот врать не умеешь, так не берись. Колись – кто, я жуть как люблю такие истории. Надеюсь, это не мой Михаил Дмитриевич? А то гляди, я тебе за него последние волосенки повыдергиваю.

Эльвира смеется, дружески гладит меня по плечу, мол, это всего лишь шутка.

С каких это пор наш босс стал ее Михаилом Дмитриевичем? Так вот к чему она завела весь это разговор и вытащила меня на обеденный перерыв.

Все дело в Вишневском.

Там, где Дорохова, там точно будет мужик, она живет ради интриг и больших денег.

Эльвира вцепилась в мою руку пальцами, потащила в сторону, под высокую цветущую сирень. До окончания обеда осталось совсем ничего, а моя начальница не любит, чтоб кто-то опаздывал, тем более новые сотрудники.

– Даже не думай о нем, этот сладкий пирожок только мой.

– Да никто на него не претендует, я же говорю, у меня есть парень, у нас все хорошо, на выходные едем на природу, погода чудесная.

Дорохова нахмурилась, но снова улыбнулась, подозрительно посмотрела. Я, конечно, врала безбожно, и парня никакого не было, точнее, он был, но месяц, как бросил меня.

Отвратительная вышла история, даже вспоминать не хочется. Но для всех у меня все еще есть парень и все отлично в личной жизни. Обманывать всех, а самое главное, себя – теперь мое любимое занятие.

– Слушай, Маргаритка.

Закатила глаза, так меня называли все те годы, что я училась в университете. Цветкова Маргаритка, господи, и когда я стану Маргаритой Константиновной? Мне уже не восемнадцать, а двадцать четыре. Пора бы уже, чтоб ко мне относились не как к девочке.

– Ну что тебе стоит, побудешь его секретаршей всего месяц, присмотришь, кто глазки строит и в слишком коротких юбках пятой точкой крутит. Там ничего сложного: кофе сварила, почту распечатала, письма в журнал зарегистрировала.

– Я, в отличие от тебя, Эльвира, училась не на секретаря, а на экономиста. Ты вроде тоже получила такой диплом.

– Ой, да кому он нужен? Ты так всю жизнь просидишь в отделе с этой старой девственницей Юдиной и двумя разведенками, перекладывая бумажки и портя зрение. А потом на каждой планерке тебя будут отчитывать.

– Так зачем ты тогда училась?

– Потому что жена генерального директора должна быть не курицей глупой, а женщиной с высшим лучше экономическим образованием.

– Не поняла, тебе нравятся вдовцы?

– Блин, Цветкова, Миша когда-нибудь займет место отца и станет генеральным директором, и будет сидеть не на пятом, а на двенадцатом этаже.

Мы вместе посмотрели через дорогу на сверкающую под ярким солнцем высотку. Именно на верхнем этаже обитал генеральный директор компании «НефтьСтройИнвест», крупнейшей в регионе по поставкам и установкам оборудования по добыче газа и нефти.

Я, Цветкова Маргарита, являлась самым обыкновенным специалистом экономического отдела. Нас было не четверо, как говорила Эльвира, просто другая, элитная часть отдела, была как раз на двенадцатом этаже, а я – на пятом. Как и Эльвира, и ее, точнее, «наш» красавчик – Михаил Дмитриевич Вишневский.

– А ты, я так поняла, уже примеряешь на себя роль жены генерального? Так чего мелко пошла, сразу бы к отцу его?

– Ты точно больная, Цветкова, я хочу быть счастливой с красивым молодым мужем, а не вдовой через пять лет хотя, идея классная, но не в моем возрасте. Поэтому ты месяц побудешь его секретарем, присмотришь, будешь все рассказывать мне, а я за это замолвлю за тебя словечко, чтоб твой красный диплом начал помогать тебе, а ты в свою очередь, оказалась на двенадцатом этаже. Тебе ведь нужны деньги, а там зарплата выше, льготы, даже в санаторий путевки дают.

Деньги мне были нужны, да и двенадцатый этаж лучше пятого. Неизвестно, сколько мне расти до него, до пенсии ждать не хочется. Но секретарь – это явно не мое. Да какая из меня секретарша с ростом в метр шестьдесят, невзрачными серо-зелеными глазами? Тут ни красивые губы не спасут, ни родинка, как у Мерилин Монро.

– А что с тобой?

– Да блин, курсы повышения квалификации. Так некстати, но отдел кадров сказал – надо.

Что еще Дорохова может повышать? Она идеальная стервозная и наглая секретарша. Как донести кофе и не пролить? Или как посылать назойливых посетителей?

– Так, и почему я?

– Ты моя подруга и должна помочь. К тому же я уже предложила твою кандидатуру.

– Что?

– Маргаритка, всего месяц, ничего там с тобой не случится, Вишневский не сожрет, ты не в его вкусе, поверь мне.

Эльвира посмотрела на часы, потом снова через дорогу, у парадной двери высотки красовался белый «Мерседес», а это значит, что наш шеф вернулся, и обед закончен.

– Я, вообще-то, не соглашалась.

– С меня магнитик из Питера. Цветкова, и не морщись, ранние морщины – это очень скверно.

Вот же наглая какая.

Глава 2 Вишневский

– Михаил, ты где?

– У офиса.

– Через три минуты я жду тебя у себя.

Мой отец всегда краток и убедителен. Неважно, кто перед ним – родной старший сын, заместитель, деловой партнер, от настроения которого зависит исход сделки, или даже его шестилетняя внучка. Если был отдан приказ, его должны выполнить немедленно, словно мы в армии.

Поправив пиджак, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, еще десять секунд сижу в салоне своего автомобиля, водитель ждет, не говоря ни слова. Работа у него такая, вот бы мне его выдержку. Но мои нервы в последнее время сдают.

Выхожу на улицу, взяв с собой папку с документами, все настроение от обеда, проведенного в компании прекрасной девушки, рушится с грохотом каменных плит замка, что не выдержал осады врага. А ведь день так хорошо начинался: София не лезла с вопросами, няня приехала вовремя, даже пес не сделал лужу в коридоре.

На дворе начало лета, через неделю заслуженный отпуск, о котором отец еще не знает. Но он же не посмеет не подписать приказ? А дальше – волны Красного моря с его прозрачной водой, яркими обитателями и не менее яркие ночи в объятьях Кристины.

Нужно бы поторопиться, а я все стою и жмурюсь на солнце. Обед закончен, сотрудники сейчас набьются в лифт битком, совсем нет желания с ними ехать. Я прекрасно знаю, что все обо мне думают: считают, что я родился с золотой ложкой или погремушкой во рту, что я стал коммерческим директором по праву родства и теперь просто протираю штаны.

Как же все глубоко ошибаются.

– Михаил Дмитриевич, вы едете с нами?

Елена Вячеславовна, сотрудница с нашего пятого этажа, кажется, из экономического отдела, поднимает руку. У нее розовое лицо, она обмахивается огромным носовым платком, спасаясь от уличной жары. Рядом с ней еще человек семь, все смотрят на меня и ждут.

– Нет, спасибо, я пройдусь.

Быстро иду в сторону лестницы, но слышу стук каблуков и вновь свое имя.

– Михаил Дмитриевич, Михаил Дмитриевич, подождите!

Если это кто-то из маркетинга, я точно сорвусь, только вчера на совещании обстоятельно высказал, что именно мне не нравится, так нет, чтоб принять критику, выслушал нелепые отговорки.

– Михаил Дмитриевич, за вами не угнаться… я… я чуть каблуки не сломала.

Это всего лишь мой новый секретарь, точнее, вот уже как три месяца работаем вместе. Прежняя секретарша уволилась вслед за коммерческим директором, что ушел на пенсию. Как жаль, что мне до заслуженного отдыха еще тридцать лет.

– Вы что-то хотели, Эльвира?

– Составить вам компанию, не выношу замкнутого пространства, лучше пешком, я всегда так и делаю. Почти всегда.

Останавливаюсь, даю девушке отдышаться, пропускаю ее вперед. Она очень красивая, такая эффектная, яркая. Темные волосы, отличная фигура, но в глазах чистый холодный расчет, по образованию, кстати, экономист.

– Эльвира, вы почему согласились на должность секретаря? Это ведь скучно и однообразно.

– Что вы, разве с таким руководителем заскучаешь? – девушка оборачивается, кокетливо улыбается, а потом опускает глаза. Все-таки я совсем не разбираюсь в женщинах, отец прав. Это она сейчас так клеит меня или на самом деле говорит искренне?

– Вы экономист, могли, что и другое себе найти.

Мы поднялись уже на третий этаж, Эльвира снова останавливается, смотрит на меня сверху вниз, от нее приятно пахнет, и вообще она девушка интересная. Исполнительная, пунктуальная, старательная и, что немаловажно, ненавязчивая.

– Я поняла, что цифры это не мое, конечно, доучилась, я обещала папе, вы знаете, какой у меня строгий папа, мне вот хоть уже и двадцать четыре, но контролирует каждый шаг.

Да, мне это знакомо и в тридцать пять.

– Но мне нравится сидеть не над сводками и диаграммами, а работать с людьми, быть действительно нужной и полезной, но отцу этого не понять.

Кстати, об отцах. Посмотрел на часы, три минуты прошли еще десять минут назад, еще немного – и меня начнет искать охрана.

– Эльвирочка, простите меня, срочно вызывают на двенадцатый этаж, в приемную всех святых. Вот, отнесите папку в мой кабинет, а я побежал, и сварите кофе.

Некрасиво, конечно, но что делать? Мама, пока была жива, учила нас с братом манерам, как правильно вести беседу, какой вилкой есть рыбу и какими глотками пить чай.

Отец не одобрял, но авторитет мамы был велик, мы с Пашей даже удивлялись, как хрупкая женщина могла одним взглядом, не произнеся ни слова, поставить его на место, и отец не возражал, только любил ее.

Только вот мне все не везет в любви.

Пока бежал на двенадцатый этаж, взмок, вот что значит забросить зал и регулярные тренировки. Даю себе несколько секунд отдышаться перед дверью на этаж, дальше уже иду, невозмутимо смотря вперед, а у самого сердце колотится в груди как бешеное.

– Михаил Дмитриевич, Дмитрий Борисович ждет вас, – помощница отца вышла из его кабинета, как только я вошел в приемную. Два секретаря сидели тихо, но увидев меня, переглянулись.

– Спасибо, Ольга Леонидовна.

Не нравится она мне, скорее всего, это ревность, что около отца почти весь день трется женщина, пусть это и его помощница, а мамы уже год, как с нами нет. Напрягает это Ольга Леонидовна.

– Я хочу вас предупредить, не расстраивайте своего отца, совсем недавно сбили давление.

– С каких это пор вы, Ольга Леонидовна, стали сестрой-сиделкой, а не помощником? Или сбивать давление входит в ваши прямые обязанности?

Женщина поджимает губы, но открыто смотрит в глаза. Сколько ей – сорок, сорок два? Даже не помню, откуда она появилась и так усердно начала работать. Кто-то ее порекомендовал отцу, первые месяцы всем было трудно.

– С тех самых пор, как его сыновья перестали уделять своему отцу должного внимания.

– Даже так? Не помню, чтоб я отчитывался перед вами. Вы ведь помощница, ваши обязанности – следить за графиком работы, а не за давлением моего отца.

В приемной генерального директора было настолько тихо, что был слышен лишь гул работающих компьютеров и тиканье настенных часов. Но эта наглая баба уже начинает выводить меня из себя.

Ольга Леонидовна ничего не ответила, было видно, как она сдерживает себя, как пульсирует венка на виске, а холодный взгляд голубых глаз уничтожал, губы поджаты.

Да, я далеко не джентльмен бываю временами.

– Вы хотели меня видеть?

Зашел в кабинет отца и встретился с еще одним ледяным взглядом.

– Почему так долго?

– Боялся помешать тому, как ты сбрасывал давление.

– Не паясничай и закрой за собой двери. Я думал, что только мой младший сын доставляет неприятности, а оказывается старший не так далеко ушел.

Глава 3 Маргарита

Остаток дня странная просьба Дороховой не выходила из головы. Это ж надо додуматься до такого, чтоб попросить шпионить за собственным шефом только потому, что у нее есть на него личные планы?

Нет, она точно чокнутая. Как я раньше этого не замечала?

С другой стороны, если брать в расчет ее обещания помочь перебраться на двенадцатый этаж, то можно было и согласиться. Но зная, какая Эльвира стерва, как может обмануть и подставить, этого делать не стоит.

Да и вообще, она всего лишь секретарь. Что и кому она может шепнуть? Чтоб только недавно устроившуюся сотрудницу с опытом работы кассиром в мини-маркете и бухгалтером для нашей соседки взяли на хорошую и ответственную должность? Тут на красный диплом смотрят во вторую очередь, а в первую – на опыт работы, которого, естественно, у меня практически нет.

Но дальше мне думать много о личном не дали. Начальница принесла новую кипу бумаг из архива, которые нужно было перепроверить. Уже после работы домой не спешила, выйдя из офиса, решила пройти через парк. На детской площадке было много ребятишек, родители сидели на скамейках, давая своим чадам вдоволь порезвиться перед ужином и сном.

Замедлила шаг, вспоминая, как мечтала, встречаясь с Эмилем, какая у нас будет большая семья, обязательно два мальчика – защитники и помощники, и девочка – настоящая принцесса и красавица.

Но не всем мечтам суждено сбываться, в моем случае – ни одной. За полгода я, конечно, настроила воздушных замков, нарожала вымышленных детей, даже на море отдохнуть съездила всей воображаемой семьей.

Глупая такая.

Взгляд зацепился за одну девочку, она сидела на скамейке, просто смотрела на площадку, не играла и не бегала. Рядом с ней был молодой мужчина в строгом костюме, он также смотрел по сторонам, словно выполнял свою работу. Девочка была такая милая и грустная, что ее хотелось рассмешить и развеселить.

Светлые распущенные чуть вьющиеся пряди, джинсы и полосатая кофточка. Я еще подумала, что очень странно ее одели и совсем не прибрали волосы. Мужчина что-то ей сказал, она лишь кивнула, дальше меня отвлек телефон, который разрывался звонком на дне сумки, долго искала, а когда нашла, не захотела отвечать.

Эмиль.

И почему я не удалила и не заблокировала его номер?

Потому что такое же глупое сердце, как и его хозяйка, все еще надеется, что он вернется, что приедет просить прощения. За то, как подло поступил: бросил меня, всего лишь написав сообщение. Это просто в голове не укладывается, одно смс – и мы больше не вместе.

– Алло.

– Привет, Маргаритка.

– Что ты хотел?

– М-м-м, как грубо, тебе не идет быть такой.

– Мне идет быть брошенной любимым парнем месяц назад по телефонному сообщению.

Эмиль вздохнул, так и представила, как закатил глаза, при этом постукивая пальцами по любой поверхности, он всегда так делал, когда ему что-то не нравилось. Я целый месяц отвыкала от его звоночков, наших встреч, сильных рук, жарких поцелуев.

Целый месяц лила слезы по ночам в подушку и сдерживала себя, чтоб не позвонить и не поехать к нему самой узнавать, почему он так поступил? Потому что, как говорила мама, нужно иметь гордость и не бегать за козлами, они не стоят этого, а уж тем более слез.

– Нам нужно встретиться.

– Зачем? Хочешь сказать, что ты поступил как последняя скотина и попросить прощения?

– Тут такое дело, помнишь, я подарил тебе брошь своей матери?

Эмиль никак не прокомментировал мой вопрос, а брошь я прекрасно помню: красивая, с россыпью разноцветных камней, восточный орнамент и, как говорил мой бывший парень, очень старинная.

Он рассказал целую легенду о том, что старший мужчина в семье вот уже несколько поколений дарит ее своей любимой, той, что будет рядом всегда. Господи, я слушала развесив уши, и верила тогда каждому его слову.

– Ты хочешь, чтоб я тебе ее вернула?

Не дождавшись вопроса, сама задаю его. Сжимаю ладонь в кулак, больно впиваясь ногтями в кожу. Эмиль молчит, только тяжело дышит в трубку.

– Да что ты за мужик, который ничего сказать и объяснить толком не может? Пришло время дарить ее той самой, единственной? А у нее тоже также через какое-то время заберешь?

– Маргарита, все совсем не так, я не должен был дарить ее тебе, мать кинулась искать, спустила на меня всех собак. Хочешь, я взамен привезу тебе другую?

Слезы потекли по щекам, сажусь на скамейку, прохожие смотрят с жалостью, а в груди такая боль, словно там ковыряют тупым ножом. Кого не предавали, тот не поймет.

– Мне ничего от тебя не нужно, приезжай вечером, я все верну.

Отключаюсь, сжимаю телефон в руке со всей силы. Да, мама была права, мужчины не стоят наших слез, а мы все равно их льем. Совсем забыла про грустную девочку, обернулась, но ее уже не было на месте. Немного посидев, надела солнцезащитные очки, пошла на остановку, в набитом людьми автобусе доехала до дома.

– Марго, это ты?

Мать называет меня именно так, считая, что имя Маргарита, что дал мне отец, которого она ненавидит вот уже пятнадцать лет, слишком бесхребетное и мягкое. А с детьми как с кораблем – как назовешь, так и поплывет. «Марго» звучит грубо, резко, но, по ее мнению, его носит априори сильная женщина.

Сильная женщина из меня все никак не получается, хоть как назови.

– Да, мам, это я.

Разувшись и бросив сумку на пуфик, иду на ее голос. Одна из комнат нашей и так небольшой трешки отведена под студию, мама там пишет картины, она у меня художник. Натура творческая и, соответственно, непостоянная, а вот что в ней неизменно – это воспитывать свою дочь двадцати четырех лет и поливать моего отца грязью.

Мама сидит за мольбертом, лучи уходящего солнца падают на ее четкий профиль, в руках мундштук, она одета в халат из красной парчи, на голове яркий тюрбан, на лице – задумчивость. В пепельнице тлеет сигарета, она не курит, но очень любит дым дорогого табака.

Она у меня красивая женщина с редким именем и отчеством Матильда Феликсовна, ей всего пятьдесят, но всем говорит, что тридцать пять. Короткая стильная стрижка, татуировка на спине и свое мнение на все. Просит называть себя по имени, но меня выдает за дочь, хоть на этом спасибо.

– Как дела у рабочего класса? Ты плакала? А ну, подойди ближе.

Мама, оторвавшись от мольберта, замирает с кистью в правой руке, осматривает меня цепким взглядом. Мое рвение в старших классах к математике и экономическим наукам ее удивило, но это мне давалась легче всего, рисовать я не умею совсем.

Матильда говорила, что это все от моего подонка отца, который бросил нас, когда мне было девять лет, и укатил в столицу за лучшей жизнью. Видимо, он устал жить с творческим человеком, его можно понять, я сама устала и хочу уже вырваться из-под опеки и нравоучений.

– Кто обидел мою славную девочку? Снова тот козел звонил? Угадала? Чего хочет?

– Не начинай.

– Да, чего это я учу родного ребенка уму разуму? Жизнь научит, но учти Марго, она суровее жестче меня.

Мама может не стараться, я это и так уже поняла.