Двойная радуга (сборник)

Жизнь - она всякая, я это знал. И большая любовь может пройти- я догадывался. Но еще я понимал, что ничто не может сделать чувства ярче, если в одном из двоих проклюнулись ростки равнодушия. Ни деньги, ни путешествия, ни сторонний роман. Любовь-это когда внутри живет убежденность, что рядом свой, лучший человек, в болезни и здравии, как бы избито эти слова не звучали. И по тому, как увлеченно мужчина слушает женщину, которая, моя по суду, рассказывает ему какую-то ерунду из детства. Как он смеется, представляя ее маленькой девочкой и чувствуя, как сжимается от нежности все его нутро. И по тому, как она приподнимается на цыпочках и любопытным взглядом в окно провожает его, выбежавшего к машине за забытыми перчатками, - видно, есть в них та самая убежденность или ее никогда не было. Возникни рядом случайный фотограф, запечатлей лица этих людей, и можно выбрасывать все пособия по психологии семейной жизни, потому что счастье - вот оно. В нужности, необходимости, интересе.

Я живу одна. Никто меня не ругает. Хлебаю супчик. Читаю книжки в туалете. Не заправляю постель. Оставляю немытые кофейные чашки под всеми лампами. Простудившись, кашляю месяцами - мне лень сходить в аптеку. В моей машине есть все для жизни, кроме мебели: одежда, обувь, зонты, мыло, деньги, пудра, провода, вилки, ложки, диски, словари, аспирин, карты, шпильки, сумки, канистры, ключи, перчатки, теплый шарф и купальник. Меня голыми руками не возьмешь!

- Понимаешь, малыш, если мужчина тебе говорит. что у тебя красивые глаза, это значит, что ты тупо ему не нравишься, и ему больше нечего тебе сказать. Это как в фильме про Мюнхгаузена. "В Германии иметь фамилия Мюллер - всё равно. что не иметь никакой." Сказать комплимент про глаза - это разве что от безысходности можно, от глупости или безразличия. Это всё равно, что не сказать ничего. Вообще женщин с некрасивыми глазами просто не бывает.

Под утро я подумала: "Господи Боже, Ты висел на кресте, Ты страшно мучился. Но Ты же умер после обеда. Вообще-то довольно скоро. Ты-мужчина, а я - слабая женщина. Прости. но сколько еще терпеть? "

Самое главное - это когда в доме пахнет пирогами и домом. За всякими бытовыми обидами и другой мелкодисперсной ерундой об этом часто забываешь.

А зря.

Каждый хочет говорить о себе. На первый взгляд, это нормально: ничья жизнь не интересует человека так досконально, как собственная. Но нормально лишь до того момента, когда вдруг поймешь: наша планета-из тех, где каждый хочет говорить о себе, а другого не слышит.

О чем мы думаем, когда здоровы? О чем беспокоимся? Разве кто-нибудь, находясь в полном или относительном здравии, верит в то, что будет когда-нибудь парализован? Увечен? Безумен? Слеп?Сколько времени мы тратим на поиски огромного счастья... мы тратим силы и здоровье, пытаясь увидеть его в любви, деньгах, новых впечатлениях, должностях или удачной обстановке. Но гораздо лучше, оказывается, ощущать просто счастливые мгновения-первый снег, цветы на даче, тихий вечер, шелест летнего дождя, долгие одинокие поездки на машине, чистый ковер под ногами, день без боли, возможность читать, разговаривать по телефону с подругой. Общаться с Богом. Вернее, с собой - с той частью в себе, что от Бога.

- "Я" в этом мире звучит громче всех слов, Элис, и оно бесконечно.

- Но полная тишина еще ужаснее. Ох, Марк, вы что-нибудь знаете про тишину? Вечную, оглушительную тишину в доме, полном людей?Я что-нибудь знал.- Моя жена Анна почти не слышит. Она глухая с рождения, и только слуховой аппарат помогает ей различать некоторое звуки. Мы знаем друг друга с детства. Наши отцы держали закусочную, и мы с Анной крутились поблизости с малых лет. Пока были маленькими, я даже не догадывался, что Анна не слышит. Мы как-то обходились без слов, детям они не особенно нужны до определенного возраста. А потом у нее появился первый слуховой аппарат, и тут уж родители мне все объяснили. Анна - самый добрый человек из всех, кого я знаю. Она и ребенком такой была, очень ласковой. В кафе заходили одни и те же люди, все хорошо друг друга знали, и Анна, завидев гостей издалека или заметив подъезжающую машину, бросала свой велосипед в траве и бежала по пыльной дороге, встречая посетителей радостными цепкими объятиями. Она забиралась на колени к женщинам, а мужчины дружелюбно тормошили ее светлые косички и угощали леденцами. Она читала по губам, ловила слова и всегда улыбалась, даже если не понимала чего-то. Могла сбежать неожиданно и через пол часа дать мне в руки листок-картинку, где красным карандашом был нарисован мальчик с кисточками. "Это ты",-неслышно произносила она губами, и сердце мое усиленно колотилось. Тогда об этом как-то не думалось, а сейчас вспоминаю, что маленькая Анна будто бы совсем не знала слова "я". Она вся была обращена вовне, к другим людям, они были ей интересны, ее врожденная особенность никак не мешала ее любви. А ведь тишина была для нее звуком всего на свете. Голосом мамы, скрипом качелей, стуком собственного сердца, смехом окружающих, их рассказами. Она и сейчас - всеми любимая радость, Анна.

Стоит только опоздать на автобус, потерять билет, послать к черту график, как все немедленно складывается наилучшим образом - даже без карты ты выйдешь на нужную улицу, закрытая почта откроется только для того, чтобы вручить тебе важную телеграмму, вечером тебе принесут мороженое, о котором ты задумалась на Четырнадцатой линии Васильевского острова утром, нужную точку назначения ты увидишь мимоходом на четвертой полосе газеты, которую будет читать сосед по купе, номер маршрутки напишут в кафе вместо счета, вишневую настойку, о которой читала в книжке, получишь случайно в подарок, а мелодию, которую забыла, споют по радио в уже закрывшемся ресторане, и мы будем стоять там, сплющив щеки об ограду, и шевелить в воздухе руками, и вспоминать, какого цвета у нас в прошлом веке были джинсы - у меня оранжевого, а у тебя?

А потом я буду идти по набережной, плутать в улицах и, наконец, плюну, сяду и от нечего делать отправлю себе эсэмэс - самое глупое, что ты можешь придумать, напишу я себе, это сопротивляться чему-нибудь, что встречается тебе на пути.

про кофе

Маленькое горькое счастье: без сахара, с двойными сливками.