– Ну, разумеется, – сухо ответила Джорджина, двоюродная сестра Энн. В отличие от кузины она выглядела скорее как мальчик, чем девочка. Её кудрявые волосы были пострижены очень коротко, а по возрасту она была почти ровесницей Джулиана. – Разумеется, мама нас встретит, – произнесла Джорджина, невольно вздохнув. – Ах, как я соскучилась по Киррин-Коттидж! В школе, конечно, хорошо, но дома в сто раз лучше. Я мечтаю, чтоб мы снова, как в прошлом году, поплыли на остров… и опять побывали в том разрушенном замке…

– Дик тоже, наверное, хочет, – сказал Джулиан и обернулся на своего брата, симпатичного мальчугана, который продолжал сидеть на диване и спешно дочитывал какую-то книжку. – Дик, мы уже подъезжаем, оторвись. Вон уже станция видна! Или книжка тебе дороже?

– Интереснее, – важно произнёс Дик, перевернув последнюю страницу и захлопнув книгу. – Самая захватывающая история, которую я когда-либо читал. Классные приключения.

– Скажешь тоже! – фыркнула его сестра Энн. – В прошлом году у нас были приключения не хуже.

И это была чистая правда. Прошлым летом пятёрка друзей, включая верного пса, который не отходил от ребят ни на шаг, пережила невероятные приключения. Правда, такое везение случается нечасто, и вряд ли в этом году повторится что-либо подобное. Скорее всего, впереди их ждёт спокойная, размеренная жизнь. А это бесконечные прогулки вдоль берега моря, короткие вылазки в прибрежные скалы, пикники. Интереснее всего, пожалуй, будет загрузиться в тихий безветренный день всем пятерым в лодку Джорджины и уплыть на остров Киррин, вот и всё.

– Знаете, в этом семестре я учился как проклятый, – сказал вдруг Джулиан. – И, думаю, заработал право на нормальные каникулы.

– Ты даже похудел, – согласилась Джорджина. Джорджиной, правда, среди ребят её никто не называл. Все звали её Джордж. На другое имя она просто не откликалась.

– Похудел? Вот приеду в Киррин-Коттидж, – улыбнулся Джулиан, – и твоя мама будет кормить меня как на убой. Так что это беда поправимая. Тётя Фанни отлично готовит. Я буду счастлив снова увидеть её. Она очень хорошая.

– У меня и папа хороший. Надеюсь, сегодня он будет в прекрасном расположении духа, – ответила Джордж. – Ведь недавно он закончил один научный труд, и мама говорит, опыты прошли успешно.

Отец у Джордж был учёным. Вернее сказать, естествоиспытателем. Это такой человек, который объединяет в себе и учёного и инженера. Папа Джордж работал дома и там же проводил свои эксперименты. Друзья его дочери уже давно усвоили, что дядя Квентин любит тишину. И не любит, когда тишину эту нарушают. Тогда он может легко выйти из себя. Джордж в чём-то похожа на своего отца. У неё тоже вспыльчивый характер, и она не стесняется показать свой нрав всякий раз, когда что-то идёт вразрез с её ожиданиями.

Тётя Фанни, мама Джорджины, разумеется, была уже на станции. Как только поезд остановился, все четверо ребят бросились к ней и принялись обнимать. Джордж подбежала к матери первой. Она очень любила свою добрую и нежную мать, чей мягкий и кроткий нрав всегда сглаживал взрывной характер отца и часто был спасением для неё. Тимоти тоже обожал маму Джордж. Он радостно прыгал по платформе и пытался лизнуть тётю Фанни в лицо. И та не смогла устоять, чтобы не потрепать пса за ухо.

– Тимоти, ты как будто ещё подрос! – удивилась она. – Какой же ты стал огромный! Ну ладно, ладно, будет тебе лизаться! Перестань немедленно, ты собьёшь меня с ног!

Тим, конечно, большая собака. Не огромная, но большая. И лохматая. Дети просто обожали этого замечательного пса, который не раз доказывал им свою верность и преданность. Тим разделял с ребятами все радости и огорчения и поистине был полноценным членом их знаменитой пятёрки. Он любил их всех, но больше, разумеется, свою юную хозяйку. Джордж когда-то взяла его маленьким щенком, и с тех пор они ни на день не расставались. Даже в школу уезжали вместе. Им очень повезло, что в частной школе, где училась Джордж, ученикам разрешалось держать домашних питомцев. А иначе бы Джордж ни за что не согласилась бы там учиться.

В Киррин-Коттидж вся компания отправилась на конной двуколке, на которой приехала тётя Фанни. Когда они проезжали поле, подул промозглый холодный ветер, и всем захотелось поднять воротники и плотнее застегнуть пальто.

– Ужас, как холодно! – сказала Энн, зябко ёжась и постукивая зубами. – Даже зимой не было так зябко.

– Надвигается шторм, – ответила тётя Фанни, укрывая девочку пледом. – Ветер дует уже два дня и только усиливается. Рыбакам даже пришлось оттащить свои лодки подальше от берега – из опасения, что их смоет волной.

Ребята видели эти лодки, когда проезжали мимо пляжа, на котором они летом обычно купались. Сейчас, конечно, ни о каком купании не могло быть и речи. От одной только мысли пробирала дрожь.

Ветер буйно гулял над морем. Он гнал на берег низкие сырые облака и с шумом обрушивал на пляж высокие пенистые волны. Всё это очень взволновало Тимоти, и он начал лаять.

– Тихо, тихо, Тим, – успокаивала собаку Джордж. – Прекрати лаять. Ты должен снова научиться вести себя как воспитанная собака. Мы скоро приедем домой, и папа будет очень недоволен, если ты будешь лаять без дела. Он снова будет звать тебя пустобрёхом. А что, мама, папа очень занят? – обратилась она к матери.

– Очень, – ответила тётя Фанни. – Ему сейчас нужно закончить одно важное исследование, зато потом он будет совершенно свободен. Он как-то даже признался, что мечтает отправиться с вами на прогулку. Хотел бы пройтись по берегу или покататься на лодке, если погода к тому времени наладится.

Дети невольно переглянулись. Дядю Квентина трудно было назвать их другом. Да и с чувством юмора у него было не очень. Вернее, он не умел покатываться со смеху раз двадцать на дню по поводу и без повода, как это делали они. И вообще шуток не понимал.

– Хороши будут у нас каникулы, если вдруг дядя Квентин захочет навязать нам свою компанию. Тогда мы влипли, – со вздохом прошептал Дик, повернувшись к Джулиану.

– Тсс, – толкнул брата Джулиан, боясь, как бы тётя Фанни не услышала и не обиделась за своего мужа.

Джордж тоже не понравилась идея сопровождать их повсюду.

– Ну, мамочка, папе же будет скучно с нами! Ну, правда, какой ему интерес тащиться куда-то с нами, когда нам просто хочется побеси… – Джордж прикусила язык. Она никогда не умела вовремя остановиться.

– Что за разговоры я слышу?! – возмутилась её мать. – Конечно, он не так активен, как вы, и быстро устаёт, однако позволь тебе заметить, дорогая, что для взрослого человека тоже важно общение с молодыми людьми.

Дальше они ехали молча, благо что недолго.

– Выгружаемся! – скомандовал Джулиан, когда коляска остановилась возле старого дома, который являлся основным зданием усадьбы Киррин-Коттидж. – Давайте быстрее, а то нас отсюда сдует. Ну и ветрище здесь, тётя Фанни!

– Да, ветер просто ужасный. Мы не сомкнули ночью глаз, так сильно гремела крыша. Джулиан, будь добр, отведи лошадь на конюшню, а мы пока занесём вещи в дом. Твой дядя нам поможет.

Дядя Квентин уже вышел на крыльцо. Это был высокий мужчина с приятными манерами и умным, интеллигентным лицом. Лишь брови его сохраняли привычку внезапно и грозно хмуриться, впрочем, сейчас дядя Квентин радушно улыбался. Он чинно поприветствовал всех детей, пожав руку мальчикам и поцеловав девочек.

– Рад видеть вас в Киррин-Коттидж, – сказал он, целуя Энн. – Очень хорошо, что ваши родители отправились за границу, и у нашей Джорджины снова будет хорошая компания.

Вскоре все уже сидели за столом. Было время полдника, традиционного английского чая в пять часов вечера, и, разумеется, тётя Фанни к нему подготовилась. Она знала, что гости сильно проголодаются, и заранее испекла гору вкуснейших пирожков.

Дети быстро насытились. Даже Джордж, которая никогда не страдала отсутствием аппетита, внезапно простонала: «Ой, я всё», – и откинулась на спинку стула. Она, пожалуй, съела бы ещё один мамин пирожок, но в неё уже больше не лезло.

Тимоти сидел возле её стула и внимательно следил за всеми движениями детей. Конечно, ребята знали, что его ни в коем случае нельзя кормить за столом – но как было устоять и не сунуть ему тот или иной кусочек?

На улице завывал ветер. Стены дрожали, в окнах дребезжали стёкла, стучали оконные рамы, и по всем комнатам гуляли сильные сквозняки. Из-за этих сквозняков в доме сами по себе громко хлопали двери, и так же сами по себе шевелились лёгкие половики, будто под ними быстро проползало что-то живое.

– Смотрите, там будто кто-то есть, – сказала Энн, показывая на половичок у двери.

Тимоти проследил за её взглядом и грозно зарычал. Возможно, он решил, что под половичком крыса. Это был умный пёс, но его собачьего ума в данном случае не хватало.

– Будем надеяться, что к завтрашнему утру ветер стихнет, – сказала тётя Фанни. – Я уже говорила вам, что всю прошлую ночь я не могла уснуть? Джулиан, милый, а почему ты не ешь? Ты выглядишь очень измученным и похудевшим. Тяжело далась учёба, да? Ну, ничего, я постараюсь тебя немного откормить.

Ребята засмеялись.

– Мы так и думали, что ты это скажешь, мама! – громче всех смеялась Джордж. И вдруг осеклась: – Боже, что это?

Все замерли и прислушались. Тим тоже навострил уши. Откуда-то сверху, с крыши, доносились глухие стуки.

– Это черепица, – объяснил дядя Квентин. – Ветер срывает черепицу. Фанни, дорогая, нам нужно будет срочно заняться ремонтом крыши, как только закончится непогода. Иначе однажды нас зальёт дождём.

Полдник закончился, и дети ожидали, что дядя Квентин сразу пойдёт к себе в кабинет. Обычно он так и делал, но на этот раз изменил правилу. Дети собирались сыграть в карты – но как тут поиграешь, если дядя Квентин не даёт никому покоя? Сам он не умел играть даже в «дурака». И вечно всем проигрывал. А постоянно оставлять «в дураках» взрослого человека было как-то неудобно.

– Слушайте, дети, вы случайно не знаете мальчика по имени Пьер Ленуар? – Дядя Квентин отложил карты и достал из кармана письмо. – Он, кажется, учится в твоей школе, Джулиан. И в твоей, Дик, тоже.

– Пьер Ленуар? – задумался Джулиан и тут же воскликнул: – Ну как же! Есть такой! Они с Диком учатся в одном классе. У него кличка Цыга, и он полный псих.

– Цыга? – удивился дядя Квентин. – Почему Цыга?

– Потому что Цыган.

– Цыган? – ещё более удивился дядя Квентин.

– Да нет, не в том смысле, – засмеялся Дик. – Это мы его так зовём, потому что он чёрный. Ну, не то что бы чёрный как головёшка, а очень смуглый. У него чёрные кудрявые волосы и глаза чёрные словно угли, да и брови будто сажей намазаны. И даже фамилия с французского переводится как «чёрный».

– Ну, тогда, наверное, да, – нехотя согласился дядя Квентин. – Уж если и фамилия говорящая, тогда да. Но всё равно называть человека Цыга как-то нехорошо.

– Цыга произносится легче, чем Цыган, – сказал Джулиан. – Цыганом тоже его называют, но всё равно больше Цыгой.

Дядя Квентин больше его не слушал. Он вернулся к письму, которое всё ещё держал в руках.

– Я уже давно переписываюсь с отцом этого вашего Цыги. Мы с ним решаем некоторые моменты одного технического проекта, но нам не хватает личной встречи. На днях я предложил мистеру Ленуару приехать к нам в гости. Он мог бы прихватить с собой сына…

– Что, правда? – оживился Дик. – Это было бы здорово! Хотя он тот ещё артист! Знаете, что он вытворял в школе? Однажды забрался по голой стене на крышу. Он лазает как обезьяна! И с воспитанием у него не ахти…

От этих слов дядя Квентин резко переменился в лице. Он уже пожалел, что пригласил мистера Ленуара с его сыном. Невоспитанных детей он на дух не переносил. А невоспитанных обезьян тем более.

– Хм, – буркнул он, пряча письмо в карман. – Жаль, что я этого раньше не знал. Про сына. Впрочем, это дело поправимое.

– Пап, только не надо ничего менять! – быстро проговорила Джордж. Ей уже нравился этот Цыга, хотя бы и со слов Дика. – Пускай уж приезжает. Нам будет веселее. Дом-то у нас большой.

– Посмотрим-посмотрим, – проговорил хозяина дома, но про себя он уже принял решение: ноги этого хулигана не будет в Киррин-Коттидж. Ещё не хватало, чтобы кто-то тут лазал по стенам словно обезьяна. С него хватит и дочери, которую даже местные рыбаки называют «сорванец в юбке».

Дядя Квентин ушёл к себе только после восьми вечера. Последние часы перед сном он обычно посвящал чтению книг. Тётя Фанни посмотрела на часы и сказала, что Энн пора уже спать.

– Да и тебе, Джордж, не мешает сегодня лечь пораньше, – добавила она. – Заканчивайте, дети.

– Ну, только ещё одну партию, ма! – взмолилась Джордж. – Видишь, как хорошо мы играем? Кстати, ты можешь присоединиться к нам. Сейчас всё равно никому не уснуть. Вон как воет ветер! Я лично буду очень и очень бояться. Садись с нами, ма! Давайте все вместе сыграем одну партию, а потом, так и быть, пойдём все спать. Джулиан, ты уже зеваешь?

Глава 2
Ночное происшествие

Вдоволь наигравшись, дети поднялись по лестнице на второй этаж и разошлись по комнатам. За день они сильно утомились. Сначала было длинное путешествие на поезде, затем долгий вечер в гостиной с родителями Джордж. Все зевали. Пожелав друг другу спокойной ночи, они наконец закрылись в своих спальнях, мальчики – в своей, девочки – в своей.

– Когда же утихнет этот ужасный ветер? – сказала Энн, отдёрнув на окне занавеску и вглядываясь в темноту. – Наверное, уже скоро. Смотри, Джордж, на небе появилась луна. То появится, то опять исчезнет. И тучи бегут так быстро!

– Пусть бегут, – ответила Джордж, забираясь в кровать и натягивая на себя одеяло. – Бр-р, как холодно. Давай, Энн, ты тоже ложись. Не стой у окна, простудишься.

– Это волны там шумят, да? – продолжала вглядываться в окно Энн. – Нет, это дерево. Ваш старый ясень, который нависает над домом. Ветер рвёт его листья, гнёт его ветви, да и весь он скрипит и стонет, будто вот-вот повалится.

– Тим, прыгай ко мне! – позвала собаку Джордж, поджимая под себя ноги. – Боже, Энн, как же хорошо оказаться снова дома и пустить Тима на кровать. Он словно грелка. Нет, в сто раз лучше грелки!

– Но тебе ведь запрещают брать собаку в койку, – сказала Энн, разбирая свою постель. – И в школе запрещали, и здесь. Лучше не приучать его снова. Тётя Фанни ведь думает, что он спит на подстилке.

– Но что я могу поделать, если он не хочет спать у себя на подстилке и перебирается ночью ко мне? Мне что, прогнать его? Ладно, Тимми, лежи. Грей мне ноги. Как там твой нос? Дай пощупать. Холодный. Тогда всё в порядке. Спокойной ночи, Тим. Спокойной ночи, Энн.

– Спокойной ночи, Джордж, – ответила Энн. – А слушай, правда было бы здорово, если бы этот Цыга приехал к нам гости? – проговорила она, уже засыпая.

– Да, – сказала Джордж. – Тогда бы мой папа весь день занимался с его отцом и не приставал бы к нам. Папа, конечно, не нарочно всё портит, но по-другому у него не получается.

– Он просто не умеет всему радоваться, как мы. Он для этого слишком серьёзный, – вполголоса ответила Энн. Она уже почти провалилась в сон, как вдруг…

Сильный стук сотряс дом. Девочки вздрогнули и открыли глаза.

– Боже, – застонала Джордж, быстро догадавшись, что это было. – Это дверь в ванную. Кто-то из мальчишек забыл её закрыть, вот она и хлопает. Папу это всегда дико раздражает. Боже, опять!

– Пусть тогда мальчишки и закрывают её, – ответила Энн, снова проваливаясь в сон и стараясь ничего не слышать. Она уже согрелась, и ей не хотелось вставать.

В соседней комнате Джулиан и Дик тоже не торопились закрывать хлопающую дверь. Они рассчитывали на девочек. Так никто и не встал, пока снизу не донёсся громкий сердитый голос дяди Квентина:

– Кто-нибудь закроет эту дверь или нет? Совершенно невозможно работать!

Все четверо плюс собака выпрыгнули из кроватей и пулей понеслись к ванной. Тим путался у всех под ногами, через него перепрыгивали, падали и, в конце концов, устроили куча-мала. Было много смеха, писка и чертыханий. Лишь шаги дяди Квентина на лестнице заставили всех вскочить и быстро разбежаться по комнатам.

А ветер всё завывал и завывал, сквозняки по дому летали и летали. Наконец и дядя Квентин с тётей Фанни поднялись в свою спальню. Когда дядя Квентин закрывал за собой дверь, та вырвалась и хлопнула с такой силой, что ваза, стоявшая на тумбочке у стены, подпрыгнула и чуть не упала на пол.

Дядя Квентин задумался и, забираясь в постель, сказал жене:

– Ну и дела. Сколько тут живём, ничего подобного ещё не было. Просто ураган какой-то. Если шторм немного усилится, волны доберутся и до рыбацких лодок, вытащенных на берег. Тогда от них не останется и мокрого места. Точнее, наоборот, только мокрое место и останется. Н-да.

– Всё обойдётся, дорогой, – успокоила его тётя Фанни. – За ночь ветер утихнет. Вот проснёмся, и будет солнышко!

Но тётя Фанни ошиблась. Ветер и не думал стихать. Напротив, он словно воспользовался ночной темнотой и набирал всё новую силу. Он выл будто дикий зверь и бросался на дом будто дикий зверь, но уже выпущенный из клетки. Никто в Киррин-Коттидж не мог заснуть. Тимоти лежал в ногах у Джордж и время от времени поднимал голову, прислушиваясь к звукам. Затем он произносил своё долгое недовольное «р-р-р-р-р-р». Ему казалось, что в доме есть посторонние.

Ближе к рассвету ветер окончательно сошёл с ума. Энн казалось, что он достиг последней стадии буйства и теперь что-либо сломает или сломает себе голову сам. Девочка лежала в кровати и дрожала от страха.

Вдруг раздался какой-то странный звук. Вначале как будто кто-то громко застонал, потом послышался треск. Звук был такой, как если бы кому-то в пыточной камере начали ломать кости и вот эти кости затрещали. А сам человек пронзительно закричал. Джордж и Энн разом отняли головы от подушек. Что происходит?

Мальчики в своей комнате тоже услышали странный треск. Джулиан выскочил из кровати и подбежал к окну. В лунном свете чернел старый ясень. Высокий, он всегда нависал над домом, но сейчас он будто заваливался. И правда, он падал!

– Дерево! – в голос закричал Джулиан, испугав сонного Дика. – Дерево сейчас упадёт! Оно сейчас обрушит дом. Надо предупредить всех! Дик, вставай!

Джулиан выбежал на лестничную клетку и громко закричал:

– Дядя! Тётя! Джордж! Энн! Джордж, хватай Энн и быстрее вниз! Дерево падает! Прямо на дом!

Он кричал так громко, чтобы его было слышно во всех комнатах.

Джордж выпрыгнула из кровати, схватила халат и велела Энн быстро одеваться. Девочки выскочили из комнаты, Тим прошмыгнул у них между ног. Через мгновение в другом конце коридора открылась дверь родительской спальни, и в прямоугольнике света показалась длинная худая фигура. Дядя Квентин спешно запахивал свой халат и завязывал пояс.

– Что случилось? Джулиан, ты с ума…

– Тётя Фанни, вы тоже выходите! Скорее! Спускайтесь все вниз! Сейчас на дом обрушится дерево! Слышите, как оно трещит? – кричал Джулиан, сердясь, что никто не реагирует на его слова. – Оно сейчас упадёт на крышу! Слышите, оно уже падает!

Все бросились вниз по лестнице. Дом задрожал, когда дерево начало падать. Корни его, выворачиваясь из земли, лопались со звуком выстрелов. Крона шумно легла на кровлю, толстые крепкие ветки легко пробили черепицу, и та с грохотом посыпалась на землю. Затем треснули стропила, и стала рушиться сама крыша. Проломились чердачные перекрытия.

– Кошмар! Вот ужас-то! – стонала тётя Фанни, от страха закрывая лицо руками. – Я так и знала, что подобное случится. Квентин, сколько раз я говорила, что нужно спилить это старое дерево? Как чувствовала, что когда-нибудь оно обязательно упадёт и разрушит наш дом. Что теперь с нами будет?

Шум падения стих не сразу. На чердаке и на втором этаже ещё долго были слышны треск и стук, что-то с грохотом падало, скрежетало, ломалось, оседало. Дети ошалело вертели головами и в страхе смотрели на потолок, за которым, казалось, происходило нечто совершенно ужасное. Тимоти непрестанно лаял. Он лаял так громко, что дядя Квентин наконец не выдержал и сердито крикнул:

– Кто-нибудь заткните эту собаку, не то я вышвырну её на улицу!

Но заткнуть Тима было не так-то просто, и Джордж пришлось схватить пса за ошейник, оттащить на кухню и закрыть там.

– У меня в голове всё ещё слышится лай, – пожаловалась Энн, когда всё немного стихло. А потом обратилась к брату: – Джулиан, что это было? Дерево сломало наш дом?

Дядя Квентин взял фонарь и осторожно сходил наверх, чтобы оценить нанесённый урон. Вернулся он бледный и озабоченный.

– Чердак весь разрушен, – доложил он. – Один толстый сук проломил потолок в комнате мальчиков, но это ещё полбеды, а вот комната девочек уничтожена почти полностью. Они бы погибли, если бы оставались в кроватях.

В ужасе все молчали. Было страшно подумать, что Джордж и Энн находились и правда на волосок от гибели.

– Я так закричал, что, наверное, разбудил бы мёртвых! – натужно улыбаясь, проговорил Джулиан. А потом признался: – Это потому что я сам жутко испугался. Не бойся, Энн, теперь всё позади. Зато будет о чём рассказать, когда вернёмся домой. И потом в школе тоже…

– Мне кажется, горячий какао сейчас придётся очень кстати, – сказала тётя Фанни, вставая с дивана. Она никак не могла прийти в себя. – Пойду на кухню. Квентин, проверь, пожалуйста, горит ли ещё у тебя в кабинете огонь. Если горит, то мы все переберёмся туда. Здесь очень холодно.

Дядя Квентин подкинул в камин дров, и огонь снова весело затрещал. А когда тётя Фанни принесла всем какао, стало ещё веселее.

Отхлёбывая какао, Энн с любопытством озиралась вокруг. Раньше она никогда не бывала в кабинете у дяди, и всё здесь ей было в новинку. Так вот где, оказывается, он занимается своими научными исследованиями! Вот где ставит опыты, чертит чертежи и пишет непонятные книги! Пока в таких книгах Энн понимала лишь отдельные слова, но она твёрдо знала, что дядя Квентин очень умный.

Однако сейчас он таковым не выглядел. Он был подавлен и растерян. И Энн знала почему.

– Квентин! – продолжала укорять мужа тётя Фанни, бросая на него сердитые взгляды. – Это всё из-за тебя! Я тысячу раз тебе говорила, что надо спилить это дерево. Оно слишком старое и больное и настоящую бурю не выдержит. Вот видишь, всё так и вышло!

– Вижу, дорогая, – хмуро ответил дядя Квентин, помешивая ложечкой горячее какао. – Но ты ведь знаешь, что все последние месяцы я был слишком занят работой.

– Ты всегда занят, когда требуется что-то срочно сделать. И всегда найдёшь себе оправдание! – с жаром произнесла тётя Фанни, а потом со вздохом добавила: – Отныне мне всё придётся делать самой. Больше я не могу подвергать жизнь детей опасности.

– Господи! – не выдержал дядя Квентин и повысил голос. – Да ведь вероятность того, что дерево упадёт, была ноль целых, ноль, ноль… совершенно ничтожна! Никому и в голову не могло прийти, что оно… – Он не договорил, увидев, как тётя Фанни быстро заморгала, готовая вот-вот расплакаться. Он поставил кружку на стол, подошёл к жене и обнял её за плечи.

– Ничего, дорогая. Это просто шок. Мы все здорово испугались. Ты только не волнуйся. Утром я посмотрю, что у нас с крышей. Может, всё не так и плохо.

– О Квентин, – вздохнула его жена, – я волнуюсь не об этом. А о том, где мы сегодня будем спать. Раз пострадал весь второй этаж. Мы ведь не можем вернуться в наши комнаты. Мало того, нам теперь придётся делать ремонт, а дети только сегодня приехали. Где они будут жить, если завтра придут строители и начнут здесь всё ломать? Ремонт может затянуться на целые недели. Я не вынесу всего этого ужаса.

– Не беспокойся, дорогая, положись на меня. Я сам этим займусь, – ответил дядя Квентин. – Извини, что так получилось. Признаю, что это моя вина. Но я всё исправлю, поверь!

Было не похоже, чтобы тётя Фанни сразу поверила мужу, но она всё равно была благодарна ему за то, что он пытался её утешить. Дети делали вид, что не вслушиваются в разговор взрослых, и продолжали молча пить какао. Они по-прежнему верили, что дядя Квентин очень умный, потому что знает много разных наук. А то, что он забыл спилить старый ясень, так это ведь в его стиле. Не зря все говорят, что он «не от мира сего», то есть живёт в другом мире. А оттуда дерева могло быть и не видно.

Видно не видно, но спать-то всё равно было негде. Комнаты наверху полностью или наполовину разрушены, либо завалены мусором, одним словом, приведены в нежилое состояние. Обитатели дома лишились сразу всех спален.

Тётя Фанни ходила по всем помещениям нижнего этажа и доставала из комодов различные пледы и покрывала, чтобы расстелить их на диванах. Один диван стоял в кабинете у дяди Квентина, ещё один, самый большой, находился в гостиной, и маленький диванчик имелся в столовой. Из шкафа тётя Фанни достала раскладушку, и Джулиан помог разложить её.

– Как-нибудь да устроимся. И хотя скоро утро, мы должны хоть немного поспать. Самое страшное уже позади, да и ветер вроде стихает. Или мне кажется?

– Мне кажется, что уже не кажется, – хмуро усмехнулся дядя Квентин. – Всё, что он мог, этот ветер уже натворил и теперь пусть отдохнёт.

После всего пережитого заснуть было трудно. Как бы все ни устали, нервное возбуждение ещё долго не отпускало и взрослых и детей. Энн очень переживала, что ей с братьями теперь негде жить. А оставаться в Киррин-Коттидж – это ж такая обуза для тёти Фанни! На это они пойти не могли. А их родной дом закрыт, потому что родители на весь месяц уехали за границу.

«Только бы не пришлось возвращаться в школу! – вздыхала про себя Энн, ворочаясь на жёстком диване. – Это будет ужасно. А ведь как всё хорошо начиналось!»

Джордж тоже опасалась, как бы утром ей с Энн не пришлось собирать вещи и отправляться назад в школу, чтобы жить там одним в пустом спальном помещении. Всё это означало, что вместе они соберутся теперь только летом, ведь и Джулиану с Диком придётся вернуться в школу.

Тимоти был единственным, кто ни о чём не переживал. Пёс тихонько похрапывал, развалившись в ногах у Джордж, и чувствовал себя совершенно счастливым. Пока рядом хозяйка, ему всё равно, где он будет завтра.