2 глава
На протяжении нескольких лет Юля и Аня дружили. Они никогда не ссорились, пока однажды не вмешалась математика.
Юля заканчивала пятый класс. Училась на отлично, только вот математика не задалась. Приходилось подолгу сидеть над задачками под строгим руководством Анастасии Николаевны, которая сама не особо разбиралась в правилах. А вот соседка тетя Лида очень даже разбиралась.
В один тёплый майский день Юля, сгорбившись, сидела над тетрадкой и совсем не понимала, как решить задачу. Бабушка грузной тенью сидела рядом и не сводила с нее взгляд. Юля уже не понимала, отчего она так напугана и растеряна, то ли от пристального и тесного взгляда бабули, то ли от нерешённого домашнего задания. Анастасия Николаевна не знала, как решать задачу, и от этого стала злиться. Злость, как всегда, вылилось на самое безобидное существо, которое не может дать сдачи: на Юлю.
«Тупица! Безмозглая девка!» – вновь крики и подзатыльники посыпались на перепуганную Юлю. И плакать нельзя, будто ничего страшного и не происходит, лишь стойко переносить воспитательные приёмы бабушки.
Но как можно вообще что-то решать в такой обстановке?! Все свои силы Юля тратила на то, чтобы вытерпеть и не расплакаться, иначе побьют сильнее.
Под конец жестокого урока Анастасия Николаевна уже стала толкать внучку с такой ненавистью, словно хотела ее на пол бросить и ногами избить. Юля сгорбилась, сжалась в комок и еле-еле сдерживала слёзы, только в горле было так тесно, что голова кружилась от скудного дыхания. Бабуля устала орать и заметно успокоилась. Она вскочила с дивана, все так же негодующе вскрикивая, схватила тетрадку и отправилась к соседке за решением злосчастной задачки.
Прошло минут двадцать. Юля все сидела на диване и ждала. Постепенно она успокоилась и задышала медленно, глубоко, с удовольствием. Она наслаждалась дыханием. И в какой-то момент она заметила, как откуда-то из-под подбородка, должно быть из шеи, медленно-медленно выплыл белоснежный шар, размером с небольшой апельсин. Он мягко приземлился на ее ладонь. Юля вспомнила мультик о русалочке. Именно такой светящийся шар и выпорхнул из ее горла, когда ведьма лишила несчастную голоса. Только вот Юля не заключала сделок с ведьмами, с принцами знакомства не водила. Меж тем ее шар устремился прочь, Юля вскочила и побежала следом. Шар привел ее в ванную комнату, коснулся зеркала и ускользнул внутрь: Аня получила очередную порцию силы.
Громко хлопнула входная дверь, и Юля вздрогнула. Вернулась бабушка и бросила тетрадь ей в лицо:
– Иди к тете Лиде! – гаркнула она, не глядя на внучку. – Разбирай с ней решение!
Юля осторожно по стеночке добралась до двери, и выскользнула из дома.
Перепуганная, на негнущихся ногах, она добрела до калитки и остановилась, не зная, как быть. Но тетя Лида сама вышла. Юля поглядела на нее испуганно и жалко переминаясь с ноги на ногу, держа в мокрых ладонях мятую тетрадку. Соседка не стала звать ее в дом, а, поглядев ей в глаза, зачем-то сказала:
– Не расстраивайся, Юленька, все хорошо будет!
От неожиданности Юля расплакалась. Но не в голос, а сдавленно, удерживая рыдания в горле. Тетя Лида ещё что-то говорила, но Юля не слышала. Она развернулась и, от слез смутно видя перед собой дорогу, пошла домой.
Она тихонько вернулась и уселась за стол, стала переписывать решение в чистовик. Бабушка больше не трогала ее. А потом и вовсе ушла к тете Лиде пить чай и, наверное, жаловаться на жестокую судьбу.
Закончив, Юля собрала портфель. Пришёл дедушка из магазина, а Анастасия Николаевна все не возвращалась. Это и хорошо.
Юля закрылась в ванной комнате и пристально вгляделась в зеркало. Аня появилась сразу, хотя Юля и не писала слова вызова. Она уже стала сильной настолько, что могла выйти из зазеркалья. Но Юля боялась темного двойника. И сейчас обозленная Аня ходила туда-сюда и сжимала кулаки. Юля заметила, что даже зеркало колыхалось, и испугалась, как бы оно не разбилось!
– Ты помнишь, что тебе сказала фея, подарившая радугу?
– Кто? – не поняла Юля.
– Воспитательница в детском саду! Она подарила тебе подушку!
– Да, я помню.
– А помнишь для чего?
– Чтобы я не грустила… И не писалась…
– А помнишь, что она сказала?
Юля виновато опустила голову.
– Зачем ты меня спрашиваешь об этом? Мне и так стыдно, потому что я опять не защитилась. Но мне так страшно было! Я боюсь бабулю!
– Она сказала, что детей бить нельзя! – перебивая робкий голосок Юли, уверено молвила Аня. – И ты сейчас выпустишь меня.
– Зачем?! – Юля резко подняла голову и испуганно уставилась в отражение.
– Я скажу этой ведьме слова воспитательницы! И вообще всем расскажу! И в школе расскажу! И учителям, и директору, чтобы эту ведьму сожгли на костре!
– Нет! Нет! Ты не сделаешь этого! Она меня убьёт!
Юля уже хотела было выбежать из ванной.
– Ее сожгут на костре раньше! – Аня зловеще расхохоталась, припала к разделяющей их границе совсем близко и, сверкнув зелёными глазами, произнесла:
– Выпусти меня, Юленька.
Юля отпрянула от зеркала и глухо вскрикнула.
– Нет, нет, не стану! Я не ты, я не ты!
Она зажмурилась и стала хлопать себя по плечам. Ее руки дотронулись до волос, Юля в панике раскрыла глаза и заметила, как они медленно-медленно завивались, точь-в-точь как у Ани!
Юля закружилась по ванной, затопала ногами и затыкала уши, чтобы не слышать приказы тёмного двойника. В голове настойчиво звучал Анин голос:
– Выпусти меня! Выпусти меня!
Юля сильно жмурилась, лишь бы не видеть свое отражение. Но и с закрытыми глазами она видела образ тёмного двойника, только в воображении он был ещё страшнее: Аня совсем как настоящая ведьма стояла перед ней близко-близко, глаза ее уже горели красным, а кудрявые волосы обернулись клубком ядовитых змей!
Юля закричала, что есть силы, открыла глаза, левой рукой схватила стеклянную бутылку с жидким мылом и всей силы запустила в зеркало.
Теперь Юля увидела в нем лишь свои многочисленные испуганные отражения. Неужели она расщепилась на много десятков Юль?! И у каждой была в крови левая рука по самый локоть – она же разбила зеркало! Но потом все исчезло и стало черным: Юля потеряла сознание.
Вечером того же дня, бабушка и соседка сидели на кухне и разговаривали.
– Как я устала, Лида, ты не представляешь! – сетовала Анастасия Николаевна. Она разрыдалась, и, глядя на потолок, запричитала:
– Вроде и в семье сумасшедших не было, но что дочь, что внучка – обе с дефектом! И, главное, в кого уродились?!
– Настасья, а ты ее не показывала доктору? – сочувствовала соседка.
– С ума сошла?! – вспыхнула Анастасия Николаевна. – Одну полжизни по психушкам таскала, эту не стану! Позорище! Я не переживу, хватит с меня!
– А еcли она ещё что-нибудь с собой сделает? – осторожно спросила Лида.
– Не сделает! Я ее припугнула, если повторится подобное, сразу санитаров вызову.
– Так сказала же, что не станешь?! Что с дочкой, царствие небесное, намучилась?!
– С дочкой я амбулаторно ходила. До поликлиники и обратно. А Юльке сказала, что сразу в дурдом положу. Что проку? Одну лечила-лечила, и зачем? В двадцать семь на тот свет ушла, а мне дочурку – свою копию оставила. Так что я больше таких ошибок не совершу. Я Юльке, как сказала, что санитаров вызову, так по лицу ее и увидела, что она меня поняла. Я уверена, что подобного не случится.
– А как все случилось-то? – переспросила Лида. – Может, на нее задачка так подействовала? Она прямо грустная такая ко мне пришла.
– Да причем тут уроки?! – вспыхнула Анастасия Николаевна. – И раньше эта математика хлопот доставляла, ничего подобного не случалось!
– Честно говоря, я испугалась. Дед твой прибежал в панике, мол, Юлька вся в крови лежит, и ты убежала сразу! Расскажи толком, что она сделала?
– Зеркало разбила!
– А зачем?! – охнула Лида, хватаясь за грудь.
– Буду я ещё выяснять! Мало ли, какой бред она расскажет.
– Может, всё-таки врачу показать?
– Никаких врачей. Я ее так припугнула дурдомом, что ни один врач так быстро не вылечит!
Юля лежала в кровати и все не могла уснуть. Рука болела, да и бинт уж больно сильно был затянут. Ей удалось спрятать Аню далеко-далеко в глубины сознания, и теперь, чтобы ей появиться, придётся вновь писать зеркальным почерком. Так и случалось раньше, когда она была ещё слишком слаба, чтобы сразу появляться в отражении. Но пройдет еще немало времени, прежде чем левая рука заживёт, и ею можно будет безболезненно писать. Поэтому молчание между Юлей и Аней продлиться пару недель точно.
3 глава
Третьего марта 2015 года Юле исполнилось шестнадцать. Анастасия Николаевна по этому поводу устроила настоящий пир.
Куча родственников и ее друзей пришли на праздник.
Юля разглядывала праздничный стол, подарки, блюда. Взгляд упал на голубцы с бараниной – от которых ее всегда тошнило – и сразу захотелось уйти. Конечно, дело было не только в голубцах, от которых потом неприятно жирно во рту: даже в день рождения бабуля, зная, что она их не любит, наготовила целую кастрюлю!
Как она завидовала Ане из зазеркалья!
Сейчас Аня томилась в одиночестве, бедняжка. Может, выпустить ее на чуток? Но нет, уже и гости пришли, и бабуля велела не портить праздник, а улыбаться. Даже в свой день рождения Юля не могла что-то решать самостоятельно, например, улыбаться или грустить?
За столом гости говорили о какой-то девочке – отличнице, победительнице всех возможных олимпиад, и про внешность не забыли упомянуть:
– А волосы-то длинные! Переливаются как река!
– А цвет-то, какой! Цвет какой! – не переставая, верещал чей-то писклявый женский голос.
– Каштановый! Не знаешь, что ли?! – низким тихим басом ответил чей-то бесстрастный мужской.
– Да, знаю, знаю, но словно самой дорогой краской покрасили! Насть, признавайся, ты какой ей шампунь покупаешь?
Юля чувствовала себя голой. Хотя на ней были джинсы и жёлтая нарядная кофточка в обтяжку, которая жутко не нравилась Юле, и она ни за что бы ее не надела. Была бы воля – сожгла в печке!
– Юлька, ты чего загрустила? – спрашивала толстая тётка в платье с очень уж глубоким декольте.
– Да так ничего… – тихо произнесла Юля, опуская голову.
Ей все больше и больше казалось, что она совершенно случайно оказалась на чужом празднике. Бабушка не посчитала нужным спросить, как внучка желает отпраздновать день рождения, да и желает ли. А Юля боялась и заикнуться о своих маленьких мечтах. Например, не звать в дом все отделение гнойной хирургии. День медика празднуется в конце июня, а на дворе начало марта. Ее день рождения – просто повод, чтобы созвать коллег. Осознав это, Юля почувствовала отвращение. Тело ее будто парило в невесомости: она ничего не значила, поэтому бабка-ведьма в очередной раз использовала ее.
Никем не замеченная, она встала из-за стола и ушла в ванную.
В зеркале она видела свое жалкое отражение. Аня не появилась. Чтоб позвать ее, надо написать маркером на зеркале перевернутые буквы (она давно не использовала бумагу), но сегодня это невозможно: полон дом людей. А Аню она вызывала только в одиночестве, когда бабушка на дежурстве, а дедуля, равнодушный ко всему, и не догадывался о ее странной дружбе со своим тёмным двойником.
Юля глядела на свое отражение в жёлтой кофточке и чуть не плакала: ей не нравилось, как она сидела на ней. Все выбирала бабка-ведьма!
Тут дверь резко распахнулась, и вошла Анастасия Николаевна. Юля вздрогнула.
– Ты чего здесь стоишь с кислой рожей?! К гостям иди! Не позорь меня!
– Я хочу переодеться… – робко сказала Юля. – Мне не нравится, как сидит эта кофта…
– И как она, интересно, сидит?! – заметно повысила тон бабушка.
– Слишком облегает. Я стесняюсь…
Анастасия Николаевна шумно вздохнула, запричитала о том, как она устала от внучкиных «выкрутасов», как она ее «достала, одолела и житья спокойного не даёт», словно Юля попросила купить самолёт, а не изъявила желание переодеться!
Но это было не самым страшным. Ведьма наклонилась к ней, стала щипать за живот, поясницу, спину и бока и при этом, истошно повизгивая:
– Где облегает?! Где торчит?! Давай отрежем! Отрежем! Ножом отрежем!
Анастасия Николаевна будто впала в сумасшествие. Она стояла в странной позе, визжала, как поросёнок и все щипала и щипала внучку за живот.
Юля же привычно замерла, терпела нападки и чувствовала вину за то, что вывела бабулю.
Юля не помнила, сколько времени прошло после экзекуции, но вдруг бабушка резко выпрямилась и вышла. Из-за двери послышалось:
– Здравствуйте, гости, дорогие! Проходите, пожалуйста! – привычно любезничала бабуля.
Юля же стояла и не шевелилась. Потом она заметила, как у нее их груди вырвался шар света, направился к зеркалу, и оно поглотило его. Отражение в зеркале хитро подмигнуло ей.
… Уже поздно вечером, когда гости разошлись, а Юля убирала после них стол, тётя Лида сидела с бабушкой на кухне. Они привычно сплетничали. Юля даже не вслушивалась в их беседу, но тут тетя Лида спросила о ней, мол, на золотую медаль идёт, наверное, поступит в лучший вуз. На что Анастасия Николаевна ответила:
– Какой вуз?! Да все это только благодаря мне! А как она без меня в вузе-то учиться будет?! Замуж пойдет! Только на это мозгов и хватит!
Юля уронила грязную вилку на пол.
Интересно, как это бабуля выбирала перед кем похвастать ее заслугами, а перед кем унизить и обесценить? Перед коллегами, наверное, лучше возвыситься за её счёт, а перед давней подругой можно и опустить ниже плинтуса. От подруги ненависть к внучке утаить сложнее: видятся очень часто, а с коллегами можно и слукавить раз в год.
Юля уже улеглась в постель, но неожиданно вздрогнула.
– Лид, а твой сын не женился? – неожиданно спросила Анастасия Николаевна.
Она гремела посудой в раковине и из-за этого так громко разговаривала, что Юля, сама того не желая, стала невольной слушательницей. Нередко за закрытой дверью через тонкие стены панельного дома до нее долетали красноречивые унизительные словечки в адрес какого-нибудь бедолаги, будь то коллега по работе, давняя подруга, «муж-таракан» или «непутёвые девки – дочь и внучка».
– Пока нет… – задумчиво ответила тетя Лида. – А ты чего спрашиваешь?
– Да вот, внучка-то поступать хочет…
– Ты же говорила, что замуж пойдет? Не пойму я тебя, Настасья!
– Так-то оно так… – перекрикивая звон посуды, говорила Анастасия Николаевна. – Но вроде и поступать все же хочет. А как ее отпустить одну?
– Так все же учатся! – пожала плечами тетя Лида.
– Так университет в чужом городе, незнакомом. Она там не знает ничего! Вот я и хотела, чтобы она с колечком уехала! Мамаша ее нашла себе наркомана бесхребетного, а твой Русик парень хороший. Может, мы их сведём, а?
– Русика?! С Юлькой твоей?! Так я ведь совсем не против! Мне ведь Юленька так нравится, и Русик про нее частенько спрашивает, интересуется, как там ее учёба, куда поступать надумала, где жить будет! – лепетала соседка. – Только он ведь ее старше на двенадцать лет!
– Какая разница?! – фыркнула Анастасия Николаевна. – Да разве это помеха?! А не согласится Юлька, дома будет сидеть! И никакого университета!
– Ох, Насть, как хорошо бы было! Какая пара! Послушай, а если он не понравится ей? Не заставишь же! Это такое дело!
– Нет, твой Русик идеальный вариант. Да она от счастья, что приглянулась ему, рыдать будет! Кому она нужна была в этой жизни?! Мамке своей непутевой, которой настолько опротивело материнство, что уже на второй месяц таблеток наглоталась, или папаше-наркоману?! Так он и сдох как собака, когда Юльки еще в помине не было! Дед полжизни по морям ходил, только я и могла ее растить. И ты говоришь, что же делать, если ей не понравится твой Русик?! Да это смешно, если после все того, что я для нее сделала, она осмелится перечить! Да ей за всю жизнь не расплатиться за всю мою доброту!
Юля так и подскочила в кровати. Она сильно-сильно зажмурилась и закрыла ладонями уши.
– Заткнись, заткнись, заткнись! – шептала она.
Ее затошнило. Она вспомнила, что уже испытывала нечто подобное. Например, когда бабуля подходила к ее платяному шкафу, не стесняясь ее присутствия, открывала его и разглядывала ее одежду. Она доставала по одному платья, странно и жутковато улыбалась, словно дурочка, гладила по ткани. И так с каждым. Юля тогда ощущала дикое отвращение к бабушке. Глядя на ее довольную и даже блаженную рожу ей казалось, что бабуля, в самом деле, обернулась уродливой ведьмой, которая крадёт частички жизни у своей пленницы. Бабуля же после поглаживаний Юлиной одежды, зло бросала на нее взгляд и бесконечно нахваливала себя, мол, все внучке, все внучке, а сама в дырявых штанах ходит.
И вообще Юля не любила ходить с бабулей по улице: она действительно ужасно одевалась, да и выглядела для своего возраста совсем уж старухой. Но силы в ней было хоть отбавляй. Юля старалась идти поодаль, чтобы прохожие не думали, что они вместе. А Анастасия Николаевна всегда подчеркивала, что всю зарплату тратит на внучку и ее обучение. Бабуля отрастила седую гриву, чтобы все, наконец, увидели, каков результат бесполезных трат, сил и времени на «неблагодарную девку».
Отвращение! Вот, что чувствовала Юля, когда бабуля лапала ее платья, сегодня щипала за живот и пару минут назад сватала соседскому взрослому дядьке!
Ей казалось, что бабулины грубые пальцы до сих пор касаются ее кожи, а платья она теперь в жизни не наденет! В Юлином воображении она словно их изгадила, пометила.
Тошнота усилилась, Юля перевернулась на другой бок. Но дурнота не проходила. Вот мерзость! Как же избавиться от нее?! Подкатило к горлу, она вскочила и побежала в ванную. Сбросив пижаму, мигом забралась в ванну, включила горячую воду и стала тереть себя мочалкой. Юля уже сидела вся красная, пока на смену тошноте не пришла усталость и изнеможение. У нее не хватило сил добраться до постели. Уютно устроившись в ванне, накрывшись полотенцем, она почти уснула. В голове мелькнула мысль, что она с бабулей одно целое. Комок тошноты вновь подбежал к горлу. К счастью, Юля не долго мучилась: утомленная, она уснула. Хорошо, что у нее есть своя ванная комната, и утром ее никто не потревожит. К тому же завтра воскресенье.
Утром Анастасия Николаевна ушла на смену, а Юля, проснувшись в ванне, не спешила вставать. Она набрала ее доверху и лежала около часа, все еще смывая с себя омерзительные следы бабкиных прикосновений. Когда вода совсем остыла, и стало холодно, она вылезла, укуталась в полотенце и пристально поглядела в зеркало.
– Выглядишь уставшей, – молвила Аня. – Хотя утро только наступило.
– Привет! – едва улыбаясь, тихо ответила Юля. – А ты, как я погляжу, все увереннее и увереннее.
– Так и есть! Когда ты выпустишь меня? Сегодня воскресенье, можно погулять!
– А что мы будем делать? Просто гулять?
– На охоту пойдем, – подмигнула Аня.
– На охоту? В городе?
– Ага.
– А на кого мы будем охотиться? На людей? – Неуверенно и боязливо спросила Юля.
– На людей. Во мне накопилось много слов. Надо поговорить с одним человеком.
– Но кто это?
– Его нужно найти в толпе.
– Откуда ты знаешь, что он сегодня там будет?
– А вот мы и посмотрим!
– Я боюсь, честно говоря… – призналась Юля.
– Не волнуйся, когда ты впустишь меня в себя, страхи исчезнут. Кстати, ты приготовила мою одежду?
– Да! – Юля немного обрадовалась.
– Чего же мы ждём?! Давай одеваться! Наша первая прогулка в город!
Юля замешкалась.
– Что с тобой? Ты не хочешь идти?
– Я пока не готова, – призналась Юля. – К тому же твоя одежда не по сезону.
– Ну, да, как же я забыла! Джинсовая парка с ушами, короткая футболка, джинсы… Не для марта одёжка!
– Не для марта, – повторила Юля. – Может, лучше поговорим?
– О чем? Спрашивай, если хочешь! Дай угадаю! Об этой ведьме? Она меня достала, ей богу!
– Меня тоже, но объясни мне, зачем она это все делает?
– Ты про платья? И про то, что постоянно без спроса врывается к тебе в ванную, заходит в комнату, убирает в шкафу, подбирает для тебя одежду вплоть до белья… Про это?
– Да.
– Хм, как хорошо, что я сама себе одежду выбираю! Увидела бы бабуля мой прикид, ее точно удар бы хватил! Мы в нем будем выглядеть отлично! Скорее бы май!
– Но ты мне всё-таки скажи, зачем она это делает? – прерывая восторги темного двойника, робко спросила Юля.
– Потому что, питаясь тобой, ощущает свою силу. Она тебя жрёт, проще говоря.
– Фу, мне противно от этого!
– Ты поэтому этой ночью тут уснула?!
– Да, мне хотелось смыть ее с себя.
– А толку-то?! Она все равно будет тобой питаться.
– Что же делать?
– Меня выпустить.
– Зачем? Что ты с ней будешь делать?
– Сдалась она мне. Я же говорила, что мне нужно найти кое-кого. В толпе.
– Кого ты там будешь искать?! Зачем тебе это, когда под носом меня мучает ведьма! Лучше охотиться на нее!
– Нет, она потом.
– Если ты мне не скажешь, кто тебя достал сильнее, чем бабуля, я не выпущу тебя!
– Выпустишь, куда ты денешься?! К тому же, чем больше она вредит тебе, тем сильнее становлюсь я. Пройдёт ещё немного времени, и мне хватит сил без твоего разрешения завладеть твоим разумом.
– Как ты это сделаешь, если я не напишу на зеркале?
– Разобью его. Моих сил и злости хватит. Тогда я найду в толпе того, кто мне нужен и убью его.
Юля вздрогнула, зажмурилась и выбежала из ванной.
Она упала в расправленную с ночи кровать и укуталась в одеяло.
Юля вспомнила, как несколько лет назад разбила зеркало, тогда Аня почти взяла власть над ней. А что, если она победит?! Но бабушка обещала заточить в дурдом! С Аней ссориться нельзя…
На прикроватной тумбочке стояла мамина фотография в рамке. Мама на ней чуть старше Юли. Фото с последнего звонка, мама в коричневом платье и белом фартуке. Волосы она собрала в два высоких пышных хвостика и перевязала белыми ленточными бантами. Юля обязательно наденет ее платье и сделает такие же хвостики.
Но мама почему-то грустная. Бабуля, когда смотрела на фото, кривилась и жаловалась, как «непутёвая девка» ей тогда настроение испортила. Странно, думала Юля, настроение испортили бабуле, но грустила почему-то мама. Узнать бы, что там произошло на самом деле…
Интересно, на кого же всё-таки так обозлилась Аня, раз готова была найти его в толпе, выследить и убить?!