Далекий день
Я люблю этот запах земли…
Запах воздуха… Запах сирени…
Уходящие серые тени
И идущие с неба дожди.
Голубую дорогу цветов,
Васильковую яркую ленту,
Уходящую к солнцу и свету,
В горизонты моих тихих снов.
Все навечно запомнила я.
Этот сон возвратился из детства:
Тихий сад и скамейка моя…
Старый кот, что живёт по– соседству…
Этот день невозможно стереть,
Он моими шагами написан.
Но ему суждено умереть,
Если будет мой стих недописан.
Моя школа
Сколько слов тебе прекрасных
Каждый в жизни говорил!
Сколько слез пролил несчастных,
Когда в юность уходил…
Ты моя родная школа!
Говорю тебе: «Привет!»
Будто мы давно расстались
И не виделись сто лет.
Для кого-то ты старушка,
Но для нас ты молода!
С первоклассниками – крошка,
А с большими – велика!
Ты растешь с детьми душою,
Вырастая до небес!
Или мы растем с тобою,
Словно мы могучий лес?
Ты всему нас научила:
И работать, и дружить.
Нам ты сердце подарила,
Чтоб могли мы в небо взмыть!
Ты для нас сравнима с хлебом!
Ты – всеобщая душа!
Выше радуги и неба,
Ты, как мать, для всех одна.
Жить с тобою и трудиться,
Может, кто-то не мечтал,
Но поймал свою он птицу,
Лишь когда сюда попал!
Пусть тебе всегда семнадцать,
Невзирая на года!
Школа лучшая – семнадцать!
Будешь ты такой всегда!
Усадьба
Хозяин умер. Дом был продан…
Какая в том, скажи, беда?
Теперь другим уже в угоду
Усадьба эта снесена…
Хозяйским шагом деловито
Они обходят лысый двор.
Ещё стоит, скрипит калитка…
Ещё стоит кривой забор…
А дома нет… Зияет ямой
Холодный чёрный котлован.
Лежат в углу резные рамы.
И от дверей один карман.
Скупая утварь вперемешку
Лежит с игрушками в траве
И через них шагает в спешке
Хозяин новый по земле.
Бубнит хозяйка – места мало.
Дорога близко…поворот:
– Права была, когда сказала:
К чему весь этот огород?
…Не в силах это больше слышать,
Я мимо шла, прибавив шаг.
Я помню дом… Террасы крышу,
Где три ребёнка сели в ряд.
Цвели сады, и запах пряный
В весеннем воздухе парил.
На ярком солнце лист бурьяна
Себя пионом возомнил.
Рукой любовно дом свой гладя,
Хозяин старый краску клал.
И дом блистал, как на параде
Усатый важный генерал.
Трепало ветром занавески,
Как белый парус в синеве.
Они, скреплённые на леске,
Махали дому, как главе.
Держал забор тугие ветви
Деревьев в цвете и красе.
И новый беленький скворечник
На старой яблоне висел.
Сидел бабайка* возле дома,
А с ним весёлый верный пёс…
Картина эта так знакома,
Что щиплет душу мне до слез!
Но котлован этот разрытый
С собою в яму все унес.
И умер дом, детьми забытый.
Он смерть хозяина не снес.
О чем мечтал хозяин дома,
Когда он яблони сажал?
О вечерах с детьми у дома,
О созидательных делах.
Мечтал расширить он малинник,
Чтоб зимним вечером с семьёй
Вкушать с малиной вкусный блинник
И чай из кружки голубой…
…Хозяин умер. Так бывает.
Судьбою, видно, суждено…
А дети дом не вспоминают.
Их память продана давно…
*Бабайка – дедушка, старик (с тат. языка)
Ответ держа перед собою…
Ветер и листья
Я лечу, как листочек осенний,
В небе жизни под солнцем земным.
И мои расплываются тени,
И не кажется дом мой большим.
Вижу я, как кружат люди-листья,
То касаясь друг друга, то нет…
Раскрывая вокруг сотни истин,
И стремятся туда, где есть свет.
Ветер дует то тихий, то рьяный,
Обрывая в душе провода,
Провожая людей нежеланных,
Открывая незрячей глаза.
Я его даже шепот бодрящий
Ожидаю, чтоб выше взлететь.
Хорошо, что не люди решают,
Сколько жить и когда умереть!
А иначе летали бы листья
Без падений и взлетов своих.
И никто б никогда не увидел
Ворох листьев опавших, сухих.
Не сказал бы: «Вот это красивый!
А вот этот несчастный с гнильем.
Может, к нам золотой приземлится?..
Не бери их. Еще подождем…»
И летали бы глупые листья
В бесконечности танцев своих,
Не желая на землю ложиться,
Будто сон и покой не для них…
Только осень уже наступает,
Своим платьем из листьев шурша…
И янтарные листья сверкают,
Их колышется ветром душа…
Сколько танец осенний продлится,
Люди-листья не знают о том,
Но пока ветер в вальсе кружится,
Мы с тобою еще поживем!
Душа
Как она болит, душа?
Человек, конечно, знает.
У кого-то, чуть дыша,
В одиночестве страдает.
У другого мчится прочь,
Словно лань из тесной клетки.
И не в силах ей помочь
Ни слова и ни таблетки.
Иль горит внутри огнем,
От тревоги изнывая.
Когда сумрак даже днем.
И надежда исчезает.
Иногда она болит,
Словно тянет ее якорь.
И вся наша суть бурлит,
Когда хочется поплакать.
Как болит незримый мир?
А душа – она незрима.
Глубже звучных песен лир,
Тоньше воздуха и дыма.
Ярче солнечных лучей,
Чище вод, светлее снега.
Лишь тогда она болит,
Когда соткана из света.
Если же внутри черно,
Если злобой сердце дышит,
Человеку все равно…
Не болит душа…не слышит…
Это – страшный человек.
Не дай бог с таким столкнуться.
Он – несчастный человек.
Не дано ему проснуться.
Счастлив ты, когда болит
Твоя сущность отчего-то.
Значит, путь твой не закрыт
И в душе кипит работа!