Лето вёльвы

А их столько, и все они порой такие невероятные, что голова идёт кругом, когда пытаешься их осознать. Но об этом как-нибудь в другой раз, маленькая вёльва. А то твоя коробочка в голове и так уже полна до краёв.

Снежана смущённо улыбнулась. Она действительно чувствовала себя слегка заторможенной. Но, на её собственный взгляд, могла ещё долго слушать про разные интересности. Впрочем, кое-что ярким огоньком зажглось внутри, опаляя нетерпением. Девочка с затаённой надеждой посмотрела на деда. Она протянула ему раковину и попросила:

– А ты можешь проверить, есть ли жемчужина вот в этой?

Волимир принял из рук внучки весьма крупную и на вид целую раковину беззубки. Повертел её, взвесил на ладони, словно к чему-то прислушиваясь, и улыбнулся:

– Старая была особь. Прожила долгую жизнь. Но путь её уже закончился на радуге. Так что давай посмотрим.

Он достал из кармана складной нож, отщёлкнул лезвие и аккуратно поддел уже и без того приоткрытую створку. Раковина неохотно раскрылась сильнее. Ещё рывок, и она распалась на две половинки, удерживаемые вместе только останками уже почти высохшего продолговатого тела моллюска. Покопавшись внутри, дедушка спокойно покачал головой.

– Увы, – показал он чистую раковину, кончиком ножа вытряхивая на песок её бывшего хозяина.

Снежана грустно кивнула. Она решила, что дед сейчас кинет раскрытую ракушку к прочим товаркам, но ошиблась. Вместо этого он сходил к воде, где тщательно промыл обе створки от останков, и вернулся обратно.

– Держи, – мягко сказал Волимир, протягивая раковину. – Жемчужины в ней нет, но она и сама по себе обладает ценностью.

– Какой? – с любопытством спросила Снежана, беря распавшиеся створки.

– Она красивая, – улыбнулся он, и хитро подмигнул внучке: – А об остальном, Снежа, ты узнаешь чуть позже. Обещаю, тебе понравится.

Девочка смущённо опустила взгляд, принимаясь рассматривать неожиданное и пока ещё не совсем понятное богатство. Отмытые и аккуратно, чтобы не повредить тонкие скорлупки, отчищенные створки горели внутри радужным перламутром. Бело-серебристая дымка шла голубоватыми, розоватыми и зеленоватыми волнами, красиво блестя на солнце. Это жемчужное сияние имело объёмный и очень сложный узор. Снежана заворожённо уставилась в его живую глубину. Внутри появилось ощущение скольжения по бугристому, но в тоже время удивительно гладкому полю. Ей казалось, что она катится по нему, кружась и переворачиваясь. Пересиливая жемчужное очарование, девочка медленно перевернула створки раковины тёмной стороной вверх. Скольжение сменилось чувством закручивающегося по холму серпантина, и она поспешила отвлечься, задав первый всплывший попавшийся вопрос:

– Деда, а как ты понял, что беззубка прожила много лет?

– По виткам, – охотно пояснил дедушка, и ткнул пальцем в ракушку. – Как у любой улитки, здесь тоже есть свои кольца. И они, подобно кольцам на спиле древесного ствола, показывают количество лет. Посчитай их, прибавь два, и получишь возраст беззубки.

Снежана незамедлительно принялась водить пальцем по виткам, беззвучно шевеля губами.

– Четырнадцать витков, – вскоре отрапортовала она о результате исследований. – Плюс два, равно – шестнадцать лет.

Дед спокойно кивнул.

– Я и говорю, беззубка прожила очень долгую жизнь. Кольца неравномерные по росту, с разными оттенками, но без серьёзных изъянов. Значит, было всякое, однако в целом жизнь её протекала хорошо. Ну, по моллюсковым меркам, разумеется.

Его глаза насмешливо сощурились, а губы сложились в весёлую улыбку.

Глава 5. Жемчужный чай

К ужину Волимир вынес на заднюю открытую террасу настоящий самовар. Он был небольшим, всего литра на три. Пузатый, золотисто-медный, с гнутыми ручками и блестящей трубой, на четырёх растопыренных звериных лапах вместо ножек. Маленький краник венчала фигурка хищной птицы. Сокол стрелой сложил крылья и наклонился вперёд, словно он заметил добычу и пикировал вниз.

Завидев эдакое чудо, Снежана почти целую минуту стояла возле стола и зачарованно разглядывала самовар. Из созерцания её выдернул ироничный голос деда:

– Самовар красив, конечно. Но ещё лучше он станет, когда превратиться в маленькую печку. Давай-ка поможем ему в этом деле.

С этими словами дедушка поставил рядом со столом корзинку с древесной щепой и большими кусками угля.

– А как? – растерялась Снежана.

Она никогда ещё не видела настоящий самовар и не знала, каким образом его разжигают. С виду было совершенно непонятно, куда в него закладывать топливо. Волимир с готовностью пришёл на помощь. Он указал на специальную трубу, проходившую по центру всей конструкции. Положив туда несколько крупных кусков угля, кивнул внучке:

– Вот теперь пора и для щепы. Закладывай.

Та с готовностью принялась за дело.

Остановив увлёкшуюся девочку, дед достал длинные охотничьи спички. У них оказалась огромная продолговатая серная головка, словно палочку плотно обмотали ваткой и облили глазурью. Цвет её был не коричневым, как у простых спичек, а желтовато-белёсым, кончик же и вовсе оказался красным. Волимир уверенным движением чиркнул, и в руке его ярко вспыхнул маленький факел. Он кинул горящую спичку в трубу, прямо на топливо.

Вскоре из жаровни поднялся первый дымок. Выждав немного, дедушка подкинул ещё древесного угля для более равномерного и сильного горения.

– На одних щепках самовар плохо прогревается, – пояснил он внимательно наблюдавшей Снежане. – Большая часть жара поднимается к верху. На дне же вода часто остаётся чуть тёплой. А вот с угольком жара становится больше, и, что самое главное, весь он сосредотачивается внизу, – Волимир хитро посмотрел на внучку и подмигнул ей. – Маленькая тайна природы – тёплое стремиться наверх, а холодное опускается вниз. Именно поэтому нагревают всегда снизу. Так вода сама будет двигаться и прогреваться. В науке такое движение называют конвекционными потоками. Эту хитрость используют повсюду: от кастрюль и самоваров, до котлов в паровых машинах и автоклавов, в которых выращивают некоторые виды кристаллов.

Снежана медленно кивнула, не сводя зачарованного взгляда с самовара.

Подождав ещё немного, дед досыпал новую порцию угля и пошёл на кухню за тарелками и ужином. Он хотел было позвать внучку помогать, но посмотрел на её отрешённый вид и не стал выдёргивать девочку из очередного транса.

Ближе к концу, когда вода уже почти закипела, Волимир закинул в жаровню сосновых шишек и пару можжевеловых веточек для аромата. Вскоре из краника в заварочный чайник полилась горячая вода. К вкусному дымку добавился запах свежезаваренного чая. Ну а когда тарелки опустели, настало время для ещё одного волшебства.

– Снежа, помнишь, я сказал, что ракушка обладает особой ценностью? – с улыбкой спросил дедушка.

Девочка согласно кивнула. Глаза её зажглись интересом и ожиданием нового чуда. Старый ведун с удовлетворением отметил этот азарт.

– Принеси свою ракушку, – попросил он.

Снежана с готовностью сбегала за ней. Вскоре на стол легли две створки, похожие на продолговатые блюдца. Их внутренняя поверхность мягко заиграла в лучах заходящего солнца. Волимир взял одну, подставил под кран и ошпарил кипятком.

– Я их хорошенько помыл, но сполоснуть горячей водой всё равно не помешает, – пояснил он свои действия. – А то, мало ли какие паразиты были внутри беззубки. Они часто заводятся в моллюсках.

Дед встал и выплеснул кипяток через перила. Затем повторил процедуру ещё раз. После этого в ракушку полилась заварка из чайничка и дополнительная вода из самовара. Он с улыбкой протянул эту необычную пиалу внучке.

– Сегодня к ужину у нас жемчужный чай, маленькая вёльва. Бери и наслаждайся. Этот волшебный напиток для тебя.

Снежана приоткрыла рот от удивления. Её пальцы бережно приняли из рук деда ракушку с душистым чаем.

– А ты? – спросила она.

– И я тоже выпью жемчужного чайку, – охотно присоединился к ней Волимир.

Он промыл кипятком вторую створку и налил в неё чай. Откинувшись на спинку плетёного кресла, дед заметил на своём плече лучи заходящего солнца и подставил под них перламутровую пиалу. Выждав немного, сделал медленный глоток, смакуя всю палитру ощущений, от вкуса и запаха до тепла и радужного блеска отражённого света.

Снежана внимательно наблюдала за дедушкой. Она и не заметила, как допила чай. Девочке захотелось ещё, и она протянула створку раковины за новой порцией. Дед охотно наполнил необычную пиалу.

А почему он жемчужный? – спросила Снежана, поднося к губам ракушку. – Тут ведь нету жемчужины.

– Потому что внутреннюю сторону раковины выстилает перламутр, – ответил дедушка. – А жемчужина – это тот же перламутр. Моллюск обычно вырабатывает его для того, чтобы формировать удобный домик изнутри. Но когда внутрь ракушки попадает какая-то частичка, и хозяин никак не может от неё избавиться, он начинает обволакивать перламутром и её. Таким образом и рождается жемчуг. Так что, будь уверена, ты пьёшь сейчас самый настоящий драгоценный жемчужный чай.

– А в чём его польза? – задала она новый вопрос.

– А это смотря с какой стороны зайти, – хитро подмигнул внучке Волимир. – Можно с исторической. А можно с ведовской. Тебе какую версию?

– Обе, – решительно заявила любопытная девчонка.

– Будь по-твоему, маленькая вёльва, – улыбнулся дедушка.

Он сделал глоток, немного подумал, таинственно понизил голос и повёл рассказ:

– Жемчужный порошок в былые времена смешивали с молоком, и пили для поддержания сил и продления жизни. В других рецептах брали жемчужину, кипятили её в воде на медленном огне несколько часов, после чего получившийся настой использовали для лечения малокровия и снятия воспалений. Чистой перламутровой пудрой останавливали кровотечение, ускоряли заживление ран и ожогов, лечили кожные заболевания. А в косметические крема порошок из жемчуга добавляют даже сейчас.

Дед поболтал остатки чая в ракушке, выждал короткую паузу и добавил:

– Я бы не стал рассчитывать на жемчуг, как на основное лекарство при лечении заболеваний. Но в его составе присутствует много полезных минералов. Так что в качестве пищевой добавки, этот минералоид вполне можно использовать. Он благотворно влияет на организм.

– Минералоид? – не поняла Снежана, и даже улыбнулась.

Это слово показалось ей смешным. Оно было похожим на дроида.

– Да, – кивнул Волимир. – Так в науке называют вещества вроде жемчуга. Минералоиды внешне очень похожи на минералы, но не имеют внутри кристаллическую, то есть строго упорядоченную структуру. Их атомы расположены как попало. Из-за этого часто трудно сказать, чем является минералоид – единым веществом со сложным соединением простых элементов или смесью веществ попроще. Хотя, это не про жемчуг. Он точно является объединением так называемого арагонита и конхиолина – двух довольно сложных соединений. Ну, и между ними ещё куча разных примесей, везде свои.

– А какие ещё бывают минералоиды? – спросила девочка, медленно проговаривая сложное слово.

– Самые известные – это янтарь и опал, – ответил дед. – На вид все они ничем не отличаются от минералов. Чтобы понять разницу, надо опуститься на уровень молекул и проследить там связи атомов. Этим в науке занимается кристаллография.

Снежана допила чай и снова протянула ракушку за третьей порцией. Жемчужный напиток ей неожиданно понравился. В нём было нечто неуловимое, но завораживающее, словно радужные и совершенно невесомые переливы. Дедушка наполнил перламутровую пиалу и подмигнул внучке:

– Про ведовскую-то версию рассказывать?

Она энергично кивнула.

– Ну, тут всё предельно просто, – вновь откинулся на спинку кресла Волимир. – Ты сама выбираешь, что получить через тот же чай. Сама назначаешь смысл своему действию. Сама прописываешь правила игры. Например, я хочу получить через этот жемчужный чай удовольствие, радость, здоровье и энергию, которая наполнит моё тело всем тем, что поможет жить долго и насыщенно. Что мне для этого надо сделать? Для начала просто решить у себя в голове, что будет именно так. А затем приготовить чай с любовью и удовольствием. Не потому что так надо. А потому что мне это нравится, и я радуюсь, когда его делаю. Всему: от розжига самовара, его вида и запаха дымка, до вкуса, цвета и запаха самого чая в моей чашке. Ракушка помогает мне добавить ещё один волшебный элемент – красоту и необычность. Я ловлю в неё солнечный свет, – дедушка протянул в сторону руку и подставил ракушку с напитком под лучи солнца. – Попробуй это сделать. Полюбуйся, как красиво играет свет на перламутровом дне. Это радужное сияние буквально зажигает чай, заставляя его светиться изнутри. Разве это не волшебное зрелище?

Снежана встала и подошла к перилам, куда падал свет солнца. Она подставила под его лучи свою ракушку с чаем и замерла в восхищении. Золотисто-коричневый напиток вспыхнул целой радугой. Сияние было подвижным, словно живым, откликаясь на малейшее движение рук. Оно пламенело, и было осязаемым, имело какой-то плотный объём. Этот объём откликался в теле ощущением упругой подушки. Неведомое поле словно бы не давало провалиться в глубину перламутрового огня, горевшего в океане из расплавленного янтаря.

Дед внимательно наблюдал за внучкой. Он отлично знал, что она сейчас чувствует. Его расчёт был безупречен. Оставалось добавить ещё один маленький штрих…

– Твоё тело сейчас переполнено разными хорошими ощущениями, – раздался его тихий, мягкий голос, плавной волной влившийся в сознание девочки. – Пей чай вместе с ними, Снежа. Пусть напиток разнесёт их по крови к каждой клеточке. Пусть эта сила станет для тебя реальной, осязаемой. Позволь ей быть частью тебя через твоё же тело.

Снежана так и сделала. Руки сами собой поднесли к губам перламутровую пиалу. Уже чуть тёплый напиток коснулся кожи, вспыхивая новой порцией жемчужного огня. Ей показалось, словно тело погружается в воду. И в этот момент упругая плёнка разошлась, пропуская девочку внутрь завораживающего сияния, туда, где перламутр смешался с янтарём в головокружительном хороводе неописуемого восторга.

Она не знала, не могла точно сказать, что было дальше. Следующим осознанным воспоминанием Снежаны оказались руки деда. Они уверенным жестом сжимали её плечи, и это рождало ощущение расслабленного покоя. Внутри всё ещё бушевали отголоски огненного танца. В голове было ясно и как-то непривычно свободно. Казалось, словно мозг больше не сдерживали стенки черепа, и он простирался во все стороны далеко-далеко.

– Ты молодец, Снежа, – снова послышался голос дедушки над самым ухом. – У тебя всё отлично получилось.

– Но что это было? Я не поняла, – пробормотала всё ещё ошеломлённая Снежана.

– Ты увидела то, что стоит за материей, – улыбнулся Волимир. – Энергию или Силу. Всё вокруг лишь кажется твёрдым. Но на самом деле всё в своей основе есть энергия. Об этом известно ещё с глубокой древности. И об этом же говорят современные физики, которые занимаются квантовой механикой.

Девочка задрала голову. Её взгляд встретился с глубоким и спокойным взглядом дедушки. Она ещё не знала, как относиться к только что пережитому и услышанному. Однако ей было хорошо и уютно.

– Но в чае ведь ничего такого не было, верно? – с лёгкой опаской уточнила Снежана.

– Если ты о дурмане, то нет, не было, – заверил её дед. – Алкоголь, табак, наркотики, любой дурман слишком разрушительно воздействуют на мозг и весь остальной организм. Нужно совсем не любить себя и не ценить жизнь, чтобы употреблять подобные вещества. Люди, которые это делают, занимаются медленным самоубийством.

– А что же тогда было в чае? – не унималась любопытная девчонка.

– Только то, что ты сама в него вложила, и не каплей больше, маленькая вёльва, – покачал головой Волимир. – Все ощущения и качества выбрала ты сама. Будь на твоём месте кто-то другой, и чай имел бы иное наполнение. И в следующий раз он тоже соберётся с каким-то новым содержанием. Каким именно? Это ты решишь сама.

Снежана улыбнулась. Она сделала маленький шажок назад, упираясь спиной в деда. Тот крепко обнял внучку, и они вместе стали молча смотреть на сад: на уже коснувшееся макушек деревьев золотисто-рыжее солнце, на колышущиеся от лёгкого ветерка листочки, на невесть откуда налетевших разноцветных бабочек, на деловито жужжащих пчёл, спешивших закончить свои дела до наступления темноты, и на ещё многое другое, что открывал им обоим окружающий мир.

Глава 6. Внучка колдуна

Первая летняя неделя постепенно подходила к концу. Наступила суббота 7 июня. Из-за забора начинало доноситься ещё больше шума и гомона. В село съезжались припозднившиеся отдыхающие и дачники. Снежане не очень хотелось выходить на улицу одной. Ей было пока что неуютно за забором без деда. Но он ещё утром уехал куда-то по делам, сказав, что вернётся часам к четырём после обеда. Сейчас же время едва перевалило за полдень. Впереди была целая пропасть ничегонеделания.

Девочка тяжело вздохнула, перебирая в голове, чем бы ещё заняться. В доме и на участке она уже всё облазила, и не раз. Хотелось чего-то нового. Нет, ничего не придумывается. Новое только там… Её взгляд вновь устремился в сторону забора из плотно пригнанных, покрашенных белой краской досок. Решительно кивнув сама себе, юная исследовательница направилась в сторону калитки.

Сельские улочки Снежану не интересовали. С чердака или крыши на них смотреть было намного интереснее, чем с высоты собственного роста. Из достопримечательностей имелась разве что церковь, к которой девочка также была равнодушна. Быстро обдумав всё это, Снежана направилась прямиком к заводи на местной речке.

Там тоже оказалось людно. Вода была всё ещё прохладной, ведь лето только-только началось. Но желающих искупаться это не останавливало. Менее смелые с комфортом обустраивались на песчаном берегу. Впрочем, места хватало всем. Так что девочка прошла чуть вверх по руслу и устроилась возле небольшого взгорка. Несколько ивовых кустов создавали здесь уютный, закрытый от посторонних глаз уголок. В паре метров от воды возвышалась почти отвесная ступенька из слежавшейся земли и камней. Снежана спрыгнула с неё и оценила высоту. Верхушка берегового обрыва была ей почти по плечи. Девочка приметила несколько выступавших из стены камней, которые можно будет использовать в качестве опоры при подъёме, затем повернулась к воде и медленно опустилась на песок.

В этом месте течение было слабым. Если бы не проплывавшие изредка веточки и листочки, можно было и вовсе его не заметить. Но Снежане всё равно нравилось смотреть в это едва колышущееся зеркало, в котором отражалось лазоревое небо с белыми барашками кружевных облаков.

Если лечь на песок, то отражение становилось более чётким, и даже приходилось щуриться от яркого солнца. А вот если привстать, тогда сквозь него проступало близкое дно, и два мира накладывались друг на друга. Этот фантастический объём захватывал всё внимание девочки. Воображение мигом дорисовывало несуществующие детали типа кораблей или огромных животных. Пространство переставало быть привычно плоским и двумерным. Неведомые дороги распахивались во все стороны. Двигайся хоть по прямой, хоть по диагонали, хоть по спирали, хоть вверх, хоть вниз. Вода открывала порталы в небесную глубину, а облака превращались в загадочные подводные города или плывущие острова. Даже песок, вопреки всем законам физики, иногда причудливо струился вверх по солнечным лучам, чтобы вскоре вновь просыпаться золотистой пыльцой сквозь все слои завораживающего мира.

Из глубины поднялось нечто непонятное. Послышался глухой плеск, показавшейся Снежане лопнувшим зеленовато-синим пузырём с удивлённо выпученными глазами. Выпрыгнувшая из воды рыба быстро ушла обратно. Только стремительные круги расходились по поверхности, изламывая картину. Но в фантастическом мире это событие выглядело целым стихийным бедствием, в котором, впрочем, никто не пострадал. Все успели вовремя отреагировать и принять нужные меры. А неведомые технологии легко справились с буйством таинственного природного явления. Юной создательнице воображаемого пространства хотелось, чтобы всё было именно так. Жертв и насилия ей хватало и в обычном мире, поэтому сюда им хода не было.

Так пролетело какое-то время. Час или может около того. Но такое наблюдение всё же наскучило Снежане. Она нашла палку и принялась расчерчивать песок. Каналы неведомого города росли и перепутывались, то проходя по суше, то ныряя под воду, то сходясь в глубоких искусственных заводях. Рисовать под водой, правда, было трудно. Линии всё время расползались под действием слабого течения. Поэтому приходилось городить защитные насыпи и прочерчивать дорожки глубже и шире. Иногда по картине стремительно проносились водомерки или юркие мальки, и тогда художница замирала, во все глаза наблюдая за ними. Наконец узор стал достаточно большим, чтобы внести в него новые детали. Снежана принялась украшать рисунок найденными поблизости камушками, шишками и веточками.

За этим занятием пролетело ещё время. Ухо девочки уловило далёкий звук радио. Кто-то на пляже слушал музыку. Но бессмысленные мелодии её не интересовали. В этот звук Снежана вслушивалась только тогда, когда писк возвещал о времени. Диктор уведомил всех слушателей о том, что в Москве сейчас 14:30 часов и… На этом девочка снова отвернулась от далёкого голоса. Она услышала всё, чего хотела. С любопытством окинув взглядом своё творение, Снежана улыбнулась, положила на песок верную палочку, отвернулась и принялась карабкаться вверх по крутому берегу. Дед должен был вот-вот вернуться домой.

По-пути к дому она прошла мимо небольшой детской площадки. Кинув в её сторону быстрый взгляд, девочка заметила пустующие качели. «Время ещё есть. Да и куда спешить-то?» – подумала Снежана, и свернула к качелям. Несколько минут вся площадка оставалась в её безраздельном пользовании. Однако вскоре сюда начали сходиться дети с окрестных дворов. Поначалу это заставило девочку напрячься. Но затем она снова расслабилась. Новенькие были младше, к ней не лезли, а прямиком направились в песочницу. Некоторые косились на светловолосую девчонку, даже о чём-то шушукались. Но Снежана привычно от них отгородилась шторками пушистых ресниц. Качающийся мир окрасился в сумеречные, вязко-текучие сине-голубоватые тона. Через пару минут из этой колышущийся тишины её безжалостно выдернул насмешливый голос какого-то мальчишки:

– Гляньте-ка, пацаны, нас почтила своим присутствием внучка колдуна.

Голос был ломающийся, то и дело срывающийся на высокие ноты, и неприятный. Насмешка в нём кипела едко-алой жгучей крапивой. Снежана даже невольно почесала руку, настолько обжигающим ей показался этот звук. Она открыла глаза и презрительно посмотрела на говорившего. Мальчишка в притворном ужасе отшатнулся и закрыл лицо руками, но не выдержал и обидно заржал. Этот смех подхватило несколько его приятелей, по виду ровесников Снежаны, ну может на год-два постарше.

Девочка закрыла глаза, борясь со вспыхнувшей обидой и злостью. Это было воспринято ребятами, как слабость, и насмешки возобновились с удвоенной силой. Она пыталась пропускать чужие слова мимо ушей, но это не получалось. Каждый едкий комментарий по поводу необычного цвета её глаз, очень светлых волос и сомнительного происхождения заставлял кожу гореть всё сильнее и сильнее.

Вскоре Снежана чувствовала себя искупавшейся в крапиве с ног до головы. Грудь сжимало душащей обидой и бессилием. Шевелиться было сложно. Даже дышать стало трудно. Она не видела себя со стороны, но была уверена, что ещё больше побледневшая кожа раскрасилась алым. Девочка вовсе не отличалась робостью. Зарвавшемуся нахалу могла и в нос дать. Но против таких едких типов она почему-то чувствовала себя совершенно беззащитной.

Кое-как разжав стиснутые на цепочках пальцы, Снежана слезла с качелей. Она совсем уже было собралась развернуться и уйти, но её нагнал хлёсткий, как колючий зимний ветер, и обидный выкрик мальчишки:

– Да ладно, пацаны, что с дурочки взять-то? У неё ж дед колдовством промышляет. Вот недоразвитая внучка и получилась.

Девочка зажмурилась до боли в глазах. Кулаки сами собой сжались от горькой обиды. И за себя, и за деда. Ком внутри больно натянулся до предела. Жар из огненного стал липко-ледяным, вымораживая кожу до снежной белизны. Глаза превратились в почти прозрачные голубоватые хрусталики. Натяжение в груди лопнуло, а голову наоборот, стиснул металлический обруч. Внутри взорвалось оранжево-алое пламя едкого, обжигающего сухого льда. По комариному противно зазвенело в ушах. На губах отчётливо проступил противный вкус ржавчины.

В следующую секунду Снежана осознала себя уже сидящей на обидчике. Она что было силы мутузила парня, не произнося ни звука. Тот пытался отбиваться от бешеной девчонки, но застывшая маска отчуждённости на лице беловолосой настолько поразила мальчишку, что он больше защищался, чем пытался бить в ответ. Половина задиристой ватаги с воплями разбежалась в разные стороны. Но двое всё же нашли в себе силы преодолеть первоначальный испуг. Они с матом навалились сверху, окончательно превратив драку в свалку, где сложно было понять, в какой момент от кого и кому прилетит.

Разнимали воинственных драчунов уже взрослые. Верно оценив диспозицию, дед Клим, живший ближе всего к детской площадке, схватил пару вёдер, выбежал за ограду и шваркнул их содержимое на дерущихся. Вода оказалась ледяной. Словно хитрый старикашка специально держал на такой случай водичку в погребе, а то и вовсе в морозилке. Так это было или нет, но метод оказался действенным.

Мальчишек как ветром сдуло. На траве осталась сидеть только Снежана. Сильно помятая, растрёпанная, мокрая с ног до головы, но отнюдь не покорившаяся. Она холодно посмотрела на непрошеного миротворца. В широко распахнутых глазах всё ещё завывала арктическая вьюга, а радужки продолжали отливать льдистой, почти прозрачной голубизной. От эдакого зрелища Клим Саныч даже проглотил заготовленное ругательство.

Вид опасливо пятящегося старика помог девочке собраться и успокоиться. Чувства постепенно начали возвращаться к ней вместе с опустошённой усталостью и безразличием. Снежана убрала с лица прилипшие волосы, несколько раз медленно моргнула. Голубые льдинки в глазах начали теплеть, возвращаясь к фиалковому оттенку. Девочка тяжело вздохнула, тряхнула слипшимися сосульками волос. В них набился мокрый песок пополам с землёй и вырванными клочками травы. Платье тоже было местами испачкано, а местами и вовсе порвано. Чиститься руками было совершенно бесполезно. Поэтому она кое-как поднялась на ноги и поплелась в сторону дома.