Глава 28 – Дьявол в крайностях
Отсидеться в стороне казалось хорошей идеей. Собственно говоря, так я и собирался поступить, однако тут я задумался – а не стоит ли мне по-быстрому забежать обратно в дом за пивом? А что потом? Буду сидеть в беседке и наблюдать за своей внутренней борьбой, по странным стечениям обстоятельств происходящей теперь вне моего разума?
Увидев, что Эля убегает под руку с Хабилем, я решил, что они бегут в дом и что с ними всё будет хорошо.
«Мои друзья в безопасности. Это хорошо. Скоро битва закончится, а следом и всё остальное» – подумал я.
Но, увы, всё снова пошло по… ну, вы поняли.
Оказывается, что Эля – эта больная на голову, но боевая красотка потребовала у Хабиля, чтобы он показал ей местоположение различных инструментов, которые обычно есть на каждой даче. Естественно, зная, что они лежат в гараже перед домом, Хабиль быстро отвёл туда Элю. Что-то подсказывало мне, что он не сильно вникал в ситуацию, но девушка поспешила исправить это и, кажется, даже успела объяснить ему, как именно обстояли дела, потому что меньше, чем через минуту меня встретила очередная бредовая картина.
Внезапно из-за дома с топором в своих жилистых руках выбежал орущий на всю округу Хабиль что, скорее всего, было его боевым кличем. Еле поспевая за великаном, бежала миниатюрная Эля, вооружённая частично заржавевшей, старой косой.
– Твою же мать, – выругался я, качая головой.
Тем временем София уже вовсю билась с армией людей-теней, направо и налево отсекая от них куски, пока Хэнк, даже не потея, продолжал «рожать» их со скоростью заводского станка. Хабиль и Эля поспешили в гущу событий и тоже начали резать и колоть противника. Каждый их них сражался со свирепой яростью в глазах и движениях. Мне же лишь оставалось ждать.
Как раз тогда, когда я сел в беседке, из чистой лени, так и не взяв из дома пиво, я вдруг услышал слева от себя звуки приближающихся шагов. Повернувшись, я слегка приоткрыл от удивления рот.
Недалеко от меня стоял ЛаФлёр собственной персоной. Его лицо выражало крайнюю заинтересованность в происходящем, а на губах красовалась ухмылка. Заметив на себе мой взгляд, он подмигнул мне и спросил:
– Соскучился?
Я не знал, стоило ли мне отвечать на подобный вопрос, поэтому промолчал, а ЛаФлёр зашёл в беседку и уселся рядом со мной. София в одиночку сражалась с десятком людей-теней, при этом чудом умудряясь одерживать верх, пока Хабиль, разрывая глотку, размахивал топором и отсекал людям-теням головы, которые впоследствии забавно катились по земле. Он хотел пробиться к Софии и помочь ей, но его постоянно откидывали назад. Эле тоже было нелегко. Она с трудом справлялась с огромным человеком-тенью, который зажимал её к каменному забору. Девушка то и дело резала его, но ему будто бы было всё равно.
– ЦЕЛЬСЯ В ГОЛОВУ! – крикнула София.
– ОН СЛИШКОМ ВЫСОКИЙ, Я НЕ ДОСТАЮ! – подпрыгивая, ответила ей Эля.
– Ну разве это битва? – разочарованно произнёс ЛаФлёр. – Даже музыки нет.
И тут начался наиполнейший абсурд. Я услышал музыку как раз тогда, когда ЛаФлёр закончил говорить. Затем он встал и начал двигаться в такт с ней, пританцовывая и грациозно изворачиваясь ото всех людей-теней, пытавшихся его атаковать. Подойдя к бассейну достаточно близко, он внезапно остановился и начал крутиться на месте, после чего хлопнул в ладоши два раза. Внезапно весь мир окунулся во тьму.
Надо отдать парню должное – у него был стиль.
* * *
Два громких щелчка в пустоте, и я очнулся на переднем сиденье машины. В руках у меня был разноцветный коктейль с ананасом и трубочкой, которая в дальнейшем, скорее всего, застряла бы в панцире какой-нибудь черепахи, и та несла бы её с собой всю оставшуюся жизнь, умирая в диких страданиях.
Машина стояла посреди поляны, где-то на природе, но местности я не узнавал. Небо было тёмным и на нём было множество маленьких звёзд, напоминавших бриллианты, которые высыпали на тёмно-синюю бархатную ткань. Никогда за всю свою жизнь я не видел такое огромное количество звёзд. Мне было приятно на них смотреть. Может быть, я наслаждался таким видом в самый последний раз.
Однако ночь навела меня на мысль о двух возможных вариантах – или я находился не в Азербайджане, или же всё происходящее было нереальным. Первая теория основывалась на различных часовых поясах, но мне предстояло узнать, что верной была всё же вторая.
Тачка была с открытым верхом, благодаря чему я и мог с лёгкостью осматривать местность, а также чувствовать, что тут было абсолютно не холодно, в отличии от дачи, на которой я пребывал меньше минуты назад. В метрах пятидесяти от машины поляна заканчивалась и начинался сосновый лес с деревьями довольно впечатляющей величины.
На водительском сиденье слева от меня играя с зубочисткой во рту восседал ЛаФлёр. На нём была рубашка светло-зеленоватого оттенка с короткими рукавами и маленькими милыми пальмами, вышитыми по всей её поверхности. Также на нём были самые синие джинсы, которые мне только доводилось лицезреть. Посмотрев на себя, я обнаружил что был одет крайне схоже, но на мне в придачу к наряду ещё и была панама.
Лобовое стекло открывало вид на возвышающийся перед нами огромный экран, который внезапно включился как раз тогда, когда я его заметил.
Начинался фильм.
Как ни странно, в фильме всё, как и в жизни, происходило в лесу, но там стоял день. Мы наблюдали природу – божью коровку, мирно гуляющую по длинному треугольному листку неизвестного мне куста, белок, прыгающих с одних ветвей дерева на другие, а также мы слышали милую песенку птичек откуда-то издалека.
Люди один за другим шли меж деревьев, но мы могли видеть лишь их ноги. Они бежали с левой части экрана направо. Я насчитал три пары ног и на каждом из них была различная обувь. Поначалу они шли рысцой, но вскоре перешли на бег.
Справа налево дела обстояли иначе. Ноги идущих с этой стороны двигались медленно, неторопливо, имея в своих движениях твёрдую уверенность. Первыми, однако, шли даже не ноги, а длинный чёрный балахон, под которым ничего не было видно. Казалось, что человек, одетый в него не ходил, а парил над землёй. За Балахоном шло множество демонических, изуродованных, когтистых лап. Они тоже шли уверенно, но двигались не плавно, как это делали бы люди, а резко, словно дикие животные.
Наконец, мы увидели лица актёров. Балахоном оказался зловещий Хэнк с капюшоном на голове, шрамами на лице и чёрными, жаждущими крови глазами. Он был одет в довольно солидный чёрный, длинный плащ, полностью скрывающий его тело. Руки злодея окутывала странная жидковатая, чёрная масса, ползающая по ним, как стремительная улитка. Хэнк был спокоен, потому что был уверен в своей силе.
Затем мы увидели Софию. На ней красовались длинные сапоги, лёгкая броня и перчатки. Ко всем этим доспехам были прибиты сияющие позолоченные, железные пластины. Броня прикрывала грудь и шею, имела штаны, так что это был не привычный всем образ сексуальной воительницы а-ля Чудо-женщина, а латы, конкретно нацеленные на защиту своего носителя. Не достающие до плеч волосы девушки были всё так же распущены, а в руках Софи держала катану. Её лицо выглядело обеспокоенно, но свирепо.
Камера переключилась на Элю, которая вдруг перестала бежать и взлетела в воздух. Она оказалась лесной феей с серебристыми крыльями на спине и забавными туфельками, похожими на балетки, которые она, скорее всего, возненавидела бы в реальной жизни. Её костюм по большей степени состоял из тёмно-зелёных тканей, напоминавших различные растения и листья. В руке она держала зазубренный округлённый меч, странным образом напоминающий косу. Девица была совсем не похожа на обычную лесную фею. Если бы мне пришлось продумывать историю происхождения её персонажа, то я бы счёл подходящим сценарий, в котором она жила в колонии фей, находящейся глубоко в лесу, вдали от цивилизации. У этих лесных фей был особый отряд баб-воительниц и Эля была лучшей среди них, но её изгнали, потому что она решила защитить своего любимого, тем самым нарушив их кодекс. Как-то так.
Затем мы увидели Хабиля, бежавшего последним. Он был одет в сверкающую тяжёлую рыцарскую броню, а в руках тащил секиру невероятных размеров и огромный треугольный щит. На голове моего мускулистого друга отсутствовал шлем, а волосы, аккуратно собранные в хвост, прекрасно сочетались с образом грозного воина, торопившегося на поле брани.
Музыка, которую я слышал ранее, притихла. Кто-то решил сменить песню и этим кем-то, конечно же, был ЛаФлёр, играющий с радиоприёмником. Я не знал, слышал ли я эту песню лишь у себя в голове или повсюду. Странное ощущение, но мне уже стоило бы привыкнуть к подобным аномалиям.
Это был психоделический рок а-ля семидесятые. Гитара словно бы стонала и была чем-то недовольна, и хоть мотив и казался схожим с азербайджанской мелодией, она точно таковой не являлась. Песня была мне незнакома, и я вытащил из кармана джинсов телефон, чтобы воспользоваться «Shazam»-ом, который, кстати, не является спонсором.
– Знал, что тебе понравится, – улыбнулся ЛаФлёр.
Название песни было «The Man Who Sold the World», а исполнял её сам Дэвид Боуи.
– Погоди, её разве не Кобейн пел? – послышалось сзади.
Взглянув на задние сиденья, я обнаружил, что там сидели ещё двое – расслабленная Сара, качающая головой в такт с музыкой, в красивом красном сарафане в белый горошек и большой белой шляпкой. Рядом в тёмных очках и открытым ртом спал Орхан, в такой же одежде, как у меня. Напоминало «Уик-энд у Берни».
– Нет. И не смей такое говорить! – нахмурился ЛаФлёр, отвечая на вопрос Сары. – Этот смазливый кусок дерьма просто сделал неудачный кавер на легенду.
– Понятно, – спокойно сказала Сара. – Мне этот вариант нравится даже больше.
– Ещё бы, – кивнул ЛаФлёр, не отрывая глаз от экрана. – Это же Боуи.
Не совсем понимая, что тут делали Сара с Орханом, я бросил на ЛаФлёра хмурый взгляд.
– Вместе веселее, – сказал он, увидев выражение моего лица. – Не волнуйся. Смотри лучше фильм, – он указал на экран, и я продолжил просмотр.
Широкий кадр. Армия Хэнка во главе с ним выходит из правой части леса на открытое зелёное поле, словно находящееся там специально для предстоящей битвы. Мгновение после с левой части кадра на поле вступили и София с остальными.
Ближний план. Хэнк замечает Софию, которую вскользь показывают вдалеке, а затем улыбается ей. Он медленно поднимает руку и издевательски машет воительнице. Взбешённая, она испускает боевой клич и бежит на врага в одиночку. Собственно говоря, именно так и следовало поступить Люку Скайуокеру в финале «Последнего джедая», но, увы, реальность не подстраивается под наши желания. Ни единое движение Софии не выдавало ни страха, ни сомнений. Заметив её смелость, парящая в воздухе лесная фея Эля и сэр Хабиль обменялись быстрыми изумлёнными взглядами, после чего их лица ожесточились и, закричав, они начали бежать вслед за Софией в замедленной съёмке.
Лицо Хэнка посетила паскудная ухмылка, а затем мы увидели его руку в огромной перчатке, поднимающуюся и сразу же резко опустившуюся вниз. Это послужило знаком армии отвратительных демонов, которые представляли собой всё плохое, что крылось в моём сердце и разуме. Демоны положили верхние лапы на землю и понеслись вперёд на высокой скорости. Их было немало, и они вызывали страх даже у меня, но София не замедлила шага.
Внезапно девушка прыгнула нечеловечески высоко, после чего, ещё будучи в воздухе, её катана загорелась ярким золотистым светом, и тогда свирепая воительница опустилась прямо в гущу демонической армии. Произошло то, чего я и ожидал – её катана испустила сильную ударную волну, уничтожая и буквально разрывая на куски всех демонов в небольшом радиусе от эпицентра.
Однако девица не остановилась на достигнутом. Она сразу же собралась с силами и, рассекая воздух своей катаной, выпустила из неё золотые молнии, поражающие целые ряды кровожадных демонов, которые моментально падали на землю обгорелыми и бездыханными. Затем София подняла свободную руку, взмахнула ею и с десяток демонов взлетели в воздух словно игрушки, отвратительно быстро покручиваясь на месте и врезаясь на большой скорости в своих же собратьев, бегущих по земле, тем самым нанося серьёзный урон так же и им. Короче говоря, София была Чудо-женщиной с катаной вместо молота Тора и силой джедая, что, если говорить честно, выглядело довольно впечатляюще.
Следующей в схватку ворвалась Эля со своим непрактичным на вид лунообразным мечом.
Я прервался, потому что услышал шорох со стороны ЛаФлёра. Оказалось, что он жадно поедал попкорн и пил колу.
– Прости. Не хотел отвлекать, – извинительно улыбнулся ЛаФлёр. – Хочешь?
– Нет, – отмахнулся я, после чего сразу же изменил своё решение. – А вообще, да.
Мой коктейль исчез, а ЛаФлёр достал мне ещё один пакет попкорна с банкой колы прямо из ниоткуда. Забрав снеки, я поблагодарил его, и мы продолжили просмотр.
На экране красовалась Эля, крутившая своим мечом так, что он прорезал головы всем окружившим её демонам. Она с лёгкостью рассекала всех, до кого могла добраться, но видя, что врагов всё больше, встала на месте, подготовилась и завопила. Из её рта вырвалась звуковая волна, сметающая демонов с такой мощью, что на местах, где они только что стояли, осталась лишь чёрная пыльца.
Затем мы наблюдали за Хабилем, сражающимся с демонами своей невероятной силой и славной секирой. Он был чем-то средним между не столь злым, но почти таким же сильным Халком, вперемешку с благородным и ещё более габаритным Капитаном Америкой в броне Горы.
Правая бровь Хэнка взмыла вверх, но не от удивления, а лишь из чистого презрения. Он мгновенно сорвал с себя чёрный плащ и оказалось, что на нём так же была боевая броня из какого-то тёмного железа. Огромная металлическая перчатка с одним единственным чёрным кристаллом, инкрустированном в центре тыльной стороны его руки, засияла в лучах светящего солнца. Однако Хэнк ничего не предпринимал, словно бы выжидая нужный момент.
Битва продолжалась ещё какое-то время, однако полчища Хэнка и не думали преуменьшаться в количестве. Напротив, их численность росла. Камера вновь вернулась к антагонисту фильма и показала, что каждый раз, когда Хэнк щёлкал пальцами из леса, выходило ещё больше демонов, нетерпеливо рвущихся в бой. Паскудная ухмылка не покидала его лица, и он будто бы точно знал, что победит.
«София, сколько ещё ты будешь упрямиться? У нас ведь общая боль» – подумал Хэнк и мы услышали его мысли за кадром.
– Ты моя боль! – закричала в ответ София, слыша мысли Хэнка и находясь практически в нескольких метрах от него самого.
Боуи начал медленно затихать. Громкость песни словно кто-то понемногу понижал. Ещё несколько мгновений София грациозными движениями вырезала окружающих её демонов своей золотистой катаной и неторопливо пробиралась сквозь эту тьму к Хэнку.
– София! – крикнула издалека Эля, которую зажимали со всех сторон. – Не подходи так близко!
– Подожди нас! – завопил бедный Хабиль, с трудом отбивающийся от накидывающихся на него, словно стая волков, демонов, желающих повалить гиганта.
Однако София не послушала их. На фоне заиграли на пианино. Пела женщина.
– Paloma Faith – «Never tear us apart», – объявил ЛаФлёр с полным ртом попкорна.
Камера показала лицо Хэнка, которому словно было грустно наблюдать за тем, как к нему подбирается София. Он выглядел так, будто его душу заживо съедала вина. Хэнк закрыл глаза и, пока на фоне были слышны боевые вопли Софии, становившиеся всё громче и громче, тихо сказал следующее:
– Жизнь – Палач мой; я всегда буду нуждаться в большем. Она покоит меня в мерклых заведениях и водит меня к шумным проспектам, калечит душу мою, направляет меня на стези пустоты без какого-либо смысла. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что я слеп к нему; моя рюмка и моя пачка – они успокаивают меня. Жизнь уготовила предо мною страдания, в виду несбыточных мечтаний моих; помутнила несправедливостью разум мой, чаша терпения моя преисполнена. Так, боль и уныние да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду на шаре земном не так уж и долго.
Как раз тогда, когда он закончил говорить, София выпрыгнула из армии демонов, целясь острием катаны прямо в Хэнка. Мы видели их обоих со стороны в замедленной съёмке. Она направляла катану прямо в его сердце, однако он был спокоен и непоколебим. И хоть это и не была та тупая сцена из третьей серии последнего сезона «Игры Престолов», прямо тогда, когда катана была уже очень близка к телу Хэнка, он вдруг резко отошёл влево и правой рукой поймал Софию за шею как раз в тот момент, когда перестало играть пианино и в ход пошла электрогитара, взявшая пару тяжёлых аккордов.
София забарахталась от силы внезапного столкновения, и катана выпала из её рук. Она сразу же обхватила металлическую перчатку обеими руками, пытаясь вырваться и уберечь свою хрупкую шею, но тщетно.
Мы видели, как кричала лестная фея, всё ещё сдерживающая натиск демонов, но неспособная даже близко подобраться к своей союзнице. Она звала Софию, но мы, зрители, слышали лишь музыку. Хабиль тоже кричал, но мы не слышали и его, а лишь могли прочесть по его губам слово «Нет».
– Мне жаль, крошка, – сказал Хэнк, глядя Софии прямо в глаза. По его щекам неторопливо стекали блестящие слезинки.
София в панике взглянула на землю. Там, недалеко от них лежала катана, и девушка было хотела поднять руку, чтобы призвать катану к себе, но Хэнк опередил её и одним резким движением самурайский меч вдруг оказался в его свободной руке.
Музыка резко затихла, и мы не услышали ничего, кроме короткого вздоха удивления воительницы и последовавшего за ним крика Хэнка. Ревя, он вонзил катану в самое сердце Софии, проткнув её золотистую броню и после неприятного на слух хруста, мы вновь услышали внезапные аккорды гитары. Женщина продолжила петь, а я почувствовал, как внутри меня что-то сломалось.
Во мне больше не было боли, потому что мне больше не было дела ни до чего на всём белом свете. Или, скорее, чёрном. Может, он вовсе и не был таковым, но в тот момент мне так показалось. Даже хуже, чем раньше. Гораздо хуже.
Я услышал второй вопль Хэнка с экрана, но мне было всё равно.
Это был ещё не конец.
ЛаФлёр, по-видимому, ничего не понял, и пока он жевал попкорн и наслаждался моими страданиями на экране, я осторожно вытащил из кармана джинсов две склянки, которые достал ночью с большим трудом. Я понятие не имел, что с ними делать и надеялся, что ответ придёт ко мне сам.
И он пришёл. Голос Хэнка в моей голове сказал, что склянки были не нужны. Их добыча была лишь вспомогательным элементом, дабы изменить мнение Хэнка и ослабить бедную Софию настолько, чтобы Хэнк сумел одержать над ней победу, осушив таким образом последние капли моей надежды в своём пламенном нежелании ничего не желать, и тем самым более не страдать от порывов собственного же сердца.
– Эй, ЛаФлёр, – позвал я парня.
– М? – спросил он, даже не поворачиваясь ко мне.
– Это тебе, – тихо сказал я и замахнулся со всей силы, попав ему точно в челюсть.
Началась другая песня. Что-то из Синатры и кажется «My way». Старое, неторопливое, но с душой и характером.
Всё это время мы тоже были в фильме, но его уже смотрите вы, мои дорогие друзья.
Камера передвигается откуда-то сверху, лениво перемещаясь с задней части машины к её переду, показывая всё под кривым углом. Она двигается неспешно и вскоре мы видим головы спящего Орхана и бездвижной Сары, которая казалась абсолютно не удивлённой тем, что происходило на передних сиденьях. А происходило то, что дверь ЛаФлёра и он сам в замедленной съёмке отлетали от моего кулака, который отскакивал назад от силы удара.
В воздухе парят две склянки. В одной виднеется алая кровь блудливой девственницы, а во второй прозрачные слёзы человека, счастливого в своём несчастье.
Внезапно замедленная съёмка отключается, а ваш экран гаснет.
* * *
Мы снова с вами прямым эфиром из реального мира. Быстро заморгав, я понимаю, что теперь стою у бассейна и, осмотревшись замечаю, что всё вернулось на свои места. Эля и Хабиль лежали на полу со своими орудиями (ржавой косой и топором) в руках, готовые защищаться от людей-теней, возвышавшихся над ними.
– Прекратить! – услышал я голос Хэнка. Его глаза налились кровью, а в своих объятиях он сжимал бездыханное, кровоточащее тело Софии. Люди-тени застыли словно статуи.
Хэнк тихо плакал над Софией, а я с каменным лицом смотрел на небо. Оно было таким же серым, как и вся моя жизнь.
– Прекрасно, молодой человек, – послышался из-за спины знакомый голос.
Это, конечно же, был Дамбл Дор, волшебным образом оказавшийся на территории дачи. Хотя, посмотрев на ЛаФлёра, который без сознания лежал на земле, я подумал, что когда он отключился, вместе с этим наверняка исчезла и его магия. Тогда Дамбл Дор сразу же сумел отыскать нас и появиться на сцене как раз в нужный момент. Кстати говоря, он был не один. Чуть позади него стоял Алтун в своём первоначальном внешнем виде. Грязная, неопрятная одежда и волосы. Золотые зубы. Никаких аксессуаров кроме тасбиха, которым он умело поигрывал в своей руке.
– Маэстро? – спросил Алтун с ухмылкой на лице.
– Да-да, можешь забрать его, – отмахнувшись от него, как от мерзкого слуги, приторно сказал Дамбл Дор. – Мальчик мой, вижу ты всё же справился. Я всегда в тебя верил!
– Ага, – без каких-либо эмоций кивнул я. – Что насчёт нашего уговора?
Дамбл Дор не ответил, потому что победоносно наблюдал за бессознательным ЛаФлёром. Алтун успел надеть святящиеся наручники на него как раз тогда, когда он открыл глаза и попытался сделать что-то своими руками. Однако мне он показался ощутимо ослабленным и видно в этих магических наручниках голубоглазый красавчик был ни на что не способен.
– Глупец, – сказал ЛаФлёр.
– Не делай этого, Малик! – взмолилась Эля со слезами на глазах.
Устало взглянув на девушку, я проигнорировал её и снова повернулся к старцу:
– Ну так как?
Из дома вдруг выбежала Сара.
– Мне это приснилось или вся эта хрень действительно только что произошла? – спросила она, обеспокоенно положив руку на грудь. На неё никто не обратил внимания.
– Идиот! – на этот раз чуть громче повторил ЛаФлёр, обращаясь ко мне. – По-твоему жизнь совсем не имеет светлой стороны? Ты слеп! Слеп, как были и многие до тебя, глупый человечек! Оттого я и устал! Именно из-за таких, как ты! Устал слушать как вы всё время жалуетесь и жалуетесь, постоянно ноете и просите того, чтобы все ваши глупые желания разом исполнились! Думаете легко слушать всё это?! А ты… – ЛаФлёр сделал паузу, потому что Алтун поднимал его с земли. – …ты вообще самый тупой человек, которого я когда-либо видел! Ты вообще решил отказаться от желаний!
– Потому, что желания ведут только к боли! – взревел рыдающий Хэнк.
– Боль – часть жизни! И не всё желания стоит иметь! – разгневался было ЛаФлёр, зашагав в мою сторону, но Алтун скрутил его руки, и он попятился назад. – Ай! Отпусти меня, балбес ты безмозглый!
– Алтун, будь добр, проводи господина ЛаФлёра к машине, – попросил Дамбл Дор. – Не слушай его, дорогой мой мальчик. Всё так, как и должно быть.
– Херня! – крикнул ЛаФлёр, пытаясь отделаться от Алтуна, тянувшего его за собой. – Ты просто неправильно на всё смотришь, Малик. У всего есть обратная сторона! Переверни видение! Ай! Отцепись, козёл!
– Заткнись! – рявкнул Дамбл Дор, после чего он вновь повернулся лицом ко мне со своей доброй, раздражающей улыбкой. – Увы, Малик, нам пора. Твоё желание будет исполнено в течении двадцати четырёх минут, – Дамбл Дор взглянул на ручные часы. – Тебе ведь двадцать четыре? – спросил он скорее самого себя. – Что ж, отведи минуту на каждый прожитый тобою год. Поностальгируй. А мы… ну… у каждого приключения свой конец… каким бы трагичным он, увы, ни был. Прощайте! – помахав всем присутствующим, Дамбл Дор пошёл вслед за Алтуном и орущим ЛаФлёром.
Я всмотрелся в землю.
«Вот и всё. Какую же жалкую жизнь я оставляю позади. Ничего так и не добился. Даже мои рисунки, и те никогда ни для кого не будут иметь ни малейшего значения. Как и я не имел ни для кого никакой ценности всю свою жизнь. Даже моя собственная мать, и та врала мне. Бледное существование, а не жизнь» – подумалось мне.
Дамбл Дор и Алтун вместе с ЛаФлёром полностью исчезли из виду, а я взглянул на бассейн. Хэнка в нём больше не было. Вместо него там стоял кто-то другой.
Приблизившись, чтобы получше разглядеть незнакомца, я увидел в бассейне маленького мальчика в дешёвой одежде и с потрёпанным, розовым рюкзаком «Барби» на спине. Точь-в-точь такой же моя мама когда-то давно взяла у соседки, пока собирала деньги, чтобы купить мне новый. А всё потому, что мой прежний рюкзак отобрали и выбросили в мусорный бак другие дети.
Мальчик в бассейне смотрел мне прямо в глаза. Он был хилым, немного прыщавым, что вполне свойственно для детей его возраста, с небольшой горбинкой на носу, а выражение его лица было очень и очень грустным.
Этим мальчиком был я.