– Так и есть, – как и до этого, абсолютно безмятежно, можно сказать умиротворённо подтвердил Хэнк, мило улыбнувшись Саре, после чего он перекинул свой взгляд на Орхана.
Когда до Орхана, наконец, допёрло, он практически упал в свой стул и закрыл лицо руками.
– Чёрт вас всех дери, – проговорил он. Убрав руки с лица, он взглянул мне в глаза, после чего быстро убрал взгляд.
– Это правда?.. – спросила Сара, смотря на меня.
«ЗАЧЕМ ОНА ЭТО СПРОСИЛА? КТО ВООБЩЕ ТАК ДЕЛАЕТ? – кричал я у себя в душе.
Мне захотелось исчезнуть. Не быть там. Испариться. Сильнее, чем когда-либо. Я больше не хотел ничего иного.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, дай мне умереть, – мысленно взмолился я, не зная, кого конкретно просил о столь невыполнимой просьбе. – Дамбл Дор, ЛаФлёр, Зевс, Осирис, Боженька, Аллах – всё равно кто. Просто дайте мне исчезнуть. Прямо сейчас. Умоляю»
Мне было так стыдно, что в тот момент я был готов ещё тысячу раз впервые услышать о том, что Сара спала с Орханом, и даже посмотреть их домашнее видео.
За меня вновь ответил Хэнк:
– Да, Сара, правда.
Смущающий меня до глубин моей тухлой души секрет был раскрыт на обозрение того, от кого я так тщательно пытался его скрыть. Сара смотрела на меня своими большими грустными, серыми глазищами. Она была всё такой же красивой и нежной. Даже несмотря на тушь, текущую по гладкой коже её щёк в который раз за ночь, невзирая на ощутимую усталость, на мешки под глазами и даже на то, что я услышал пару минут назад, я всё ещё был в неё влюблён. Мне просто хотелось быть с ней. Хотелось обнимать её и гулять с ней босиком по пляжу, держа её мягкую руку в своей. Хотелось целовать её губы… сцены их секса с Орханом врезались в мой разум с новой силой, разрывая моё сердце на миллион мелких кусочков.
Никто не знал, что говорить и делать. Хэнк, наконец, позволил мне двигаться. Как раз тогда, когда мне меньше всего этого хотелось.
Я медленно вытащил из куртки кармана пачку сигарет и закурил, пытаясь хоть как-то успокоиться. Трясущиеся руки предательски выдавали мои расшатанные до предела нервы, и я ничего не мог с этим поделать. Мне захотелось расплакаться, но Хэнк не позволил.
Дэмиан не радовался. Ему было нас жаль. София сидела ровно, расправив плечи, словно прилежная ученица и стыдливо смотрела вниз. По её щекам текли слёзы. Было адски больно. Будто мне в горло залили лаву, отчего в моей груди бушевала огненная буря, обжигая как внутренние органы, так и саму душу.
Глава 25 – Оглушённые в глуши
«София, что мне делать?»
«Не знаю, Малик… не знаю…» – она продолжала беззвучно плакать.
Сара отошла к окну, на этот раз открыв его, видно, чтобы подышать. Орхан шокировано пил пиво, а Эля уселась обратно на стул и просто смотрела на стол с отсутствующим видом, будто бы находясь в глубоком гипнотическом трансе. Затем она подняла голову и протянула руку через стол, положив её на мою. Вопросительный взгляд моей давней подруги дал мне понять, что она хотела узнать, как я. В ответ я уныло закивал ей и затянулся сигаретой, перевернув руку ладонью вверх, чтобы взять её за руку. Хабиль, которому, по-видимому, стало неловко, встал из-за стола и куда-то ушёл.
Комната казалась мёртвой. Я слышал вой ветра из открытого Сарой окна, но это не мешало атмосфере на кухне отдавать неприятным затишьем. Всё это напоминало чудную картину, будто на пустом шоссе глубокой ночью машина, переполненная людьми, на всех парах врезалась в фонарный столб. Повсюду были осколки стекла и металла, а из машины на тёмный асфальт медленно стекала густая кровь. Фары продолжали гореть, но при этом ничто в округе не издавало ни звука. Пассажиры были то ли без сознания, то ли мертвы.
Ночь продолжалась. Точнее, было уже утро. Часы показывали без двадцати семь, но небо словно бы и не собиралось светлеть. Ленивое депрессивное, как и я солнце освещало другие стороны планеты, добираясь до нас с ужасной неохотой.
У меня оставалось всего полчаса, чтобы найти третье противоречие и победить ЛаФлёра, но сейчас мне было как-то не до этого.
Потушив сигарету, я бросил на Хэнка гневный взгляд, после чего мягко вытащил руку из руки Эли, моргнул ей в знак благодарности, встал из-за стола и последовал на улицу за Хабилем. Все остались на своих местах. Только Дэмиан вышел во двор за мной. Мы пошли к задней стороне дачи, после чего моя депрессия ушла в другую от меня сторону и села у бассейна, медленно играя ногами и куря сигарету. Воды в бассейне было немного. Она покрывала лишь его треть, и была старой, полной разных листьев, мёртвых букашек и прочего мусора, отчего бассейн казался древним, заброшенным и зелёным. Дэмиану это зрелище доставляло своеобразное умиротворение.
Хабиль сидел в беседке недалеко от бассейна. Я присел рядом.
– Ты как? – спросил он.
Я хмурился и поначалу угрюмо молчал, но вскоре закурил и ответил:
– Если честно… бывало и лучше.
– Понимаю, друг.
Прошло пару секунд, но Хабиль молчал, видно не желая докапываться до меня вопросами. Я ценил это.
– Знаешь, а Эля классная баба, – вдруг проговорил он. – По-моему, она подошла бы тебе больше, чем Сара.
– Довольно откровенное заявление, – улыбнулся я. – Жаль вот только, что влюблён я в Сару.
– Да, но сдаётся мне, что Эля запала на тебя, старик, – улыбчиво сказал Хабиль.
– Может быть.
– Так и есть, – не унимался он. – Тебе повезло, так что не профукай шанс. Забей на Сару и замути с Элей. Из вас получится отличная пара.
С минуту мы молчали, но потом он снова заговорил:
– Имей я нечто похожее, я бы точно взял быка за рога. К сожалению, на меня девушки не западают.
– Зачем ты так говоришь? Ты потрясающий парень. Смешной, знаешь кучу всего и ещё ты добрейший из всех, кого я когда-либо встречал. Отвечаю, Мать Тереза рядом с тобой как педофил, пытающийся растлить новорождённого. К тому же, теперь ты ещё и качок!
Хабиль рассмеялся.
– Видишь, именно о такой фигне я и говорю, – сказал он, посмеиваясь. – Ты гораздо смешнее меня и не будем лукавить… – он приблизился ко мне и понизил тон. – …гораздо симпатичнее.
– Брось. Ты же теперь мускулистый Тор. А мне ещё жить и жить с этим носом, – я указал пальцем на свой великолепный рубильник. Закончив говорить, я вспомнил, что жить мне осталось не особо долго.
– Быть толстым это не только физическое, Малик. Это то, как ты мыслишь, то, каким ты себя видишь. И дело не в том, что внешне я сейчас выгляжу даже круче Орхана, а в том, как я чувствую себя внутри. Посмотри я сейчас в зеркало, всё равно буду казаться себе противным, волосатым и непривлекательным, потому что так я думал о себе всю жизнь. Смекаешь?
– Это просто неуверенность в себе – она пройдёт.
– ЛаФлёр проделал со мной ту же хрень, что и со всеми остальными, – в голосе Хабиля не было ни злобы, ни даже обиды, несмотря на то что с ним поступили довольно подло. – Он дал мне шикарное тело. Чёрт, я, наверное, на пике того, как могу выглядеть, – Хабиль посмотрел на себя сверху вниз. – Но этот чувак не забрал чувство, которое преследовало меня всю мою жизнь – ощущение того, что я недостаточно хорош.
– Но ведь объективно рассуждая, ты полностью осознаешь, что всё это только в твоей голове, разве нет? – я цеплялся за соломинки.
– Да-а-а-а-а-а-а, – шёпотом растягивая, кивал Хабиль. – Но это не меняет того, что чувство вполне себе реальное и оно никуда не делось. Может я когда-нибудь и сумею избавиться от него, но это потребует времени и усилий.
– Я тоже не в восторге от своей внешности, Хабиль, поэтому прекрасно тебя понимаю, – тихо сказал я.
– О чём ты, мужик? Ты же красавчик, – Хабиль расплылся в широкой улыбке.
– Заткнись, – засмеялся я, после чего рассмеялся и он.
Внезапно он посуровел, но это явно была наигранная серьёзность. Подняв указательный палец вверх и сделав лицо, как у древнего мудреца, Хабиль сказал:
– Внешность – это ещё не всё. Есть также и то, какой я… и порой мне кажется, что я слишком добрый, чтобы суметь преследовать что-то с нужной для этого целенаправленностью, – он пожал плечами.
– Может быть, – нехотя согласился я. – До недавних пор я тоже думал, что слишком добр. Как видишь, из-за меня всем хреново. Наверное, после всего того, что я пережил за сегодняшнюю ночь, во мне что-то сломалось и я стал плохим человеком. А может я всегда им был. Не знаю.
– Выслушай меня очень внимательно, Гарри[21], – Хабиль положил свою большую мясистую ладонь мне на плечо. – Вовсе ты не плохой человек. Ты очень хороший человек, с которым случилось много плохого. Понимаешь? Вдобавок, мир не разделён на хороших и плохих – в каждом есть и светлая, и тёмная сторона. Главное в том, какую ты выбрал сторону. Это определяет всё.
Я начал смеяться ещё тогда, когда он назвал меня Гарри, и продолжал, пока он не закончил говорить.
– Стоит мне начать воспринимать тебя всерьёз, ты на чём-то прокалываешься, и я вспоминаю, что ты сегодня обдолбанный.
Услышав звуки шагов, мы обернулись и увидели приближающегося к нам Орхана с двумя бутылками пива.
– Слушай, Малик… эээ… можно поговорить с тобой наедине?
«Что ещё этот мудак от меня хочет?»
Мне было противно смотреть ему в лицо, поэтому я пытался избегать его, во что бы то ни стало.
– Ладно, – безразлично ответил я.
– Давай пройдём в дом, тут холодновато, – попросил Орхан, одетый в одну только майку.
Я молча встал и пошёл вслед за чуваком, некогда бывшим мне другом. Не то чтобы он был в чём-либо виноват, просто, будучи конченым засранцем, я не мог перестать винить его в том, что он встречался с Сарой и обращался с ней не лучшим образом. В глубине души, я, как и вы понимал, что Орхан просто обычный парень и мне он казался мудаком только потому, что я имел чувства к Саре. На самом же деле Орхан действительно не сделал ничего плохого и был прав в этом на все сто. Проблема была, как и всегда, только во мне и моём никчёмном характере.
Мне всё же удалось негативно повлиять на их с Сарой отношения, что было особенно важно для Хэнка, который хоть и знал, что мы собираемся помереть, всё равно не желал оставлять сероглазую Орхану. Однако стоит признать, что это не доставило мне даже чуточку того удовольствия, которое я ожидал получить. Скорее наоборот – от этого мне было ещё паскуднее.
Вскоре мы уже сидели в гостиной. Он сел в кресло, пока я опускал свою тощую задницу на кожаный диван, кажущийся мне полнейшей безвкусицей.
– Выпьешь? – он протянул мне бутылку пива.
Значительно протрезвев за прошедшее время, я охотно взял бутылку и, открыв её, выхлебал внушительную часть содержимого. Орхан сделал то же самое.
София тем временем продолжала сидеть за столом на кухне, пребывая в странном оцепенении, последовавшем после выходки Хэнка, который не отходил от неё ни на шаг, периодически проверяя девушку. София никоим образом не отвечала ему и вообще не подавала никаких признаков жизни, кроме тихого, практически беззвучного дыхания, которое можно было заметить лишь какое-то время наблюдая за её вздымающимися и опускающимися плечами.
Рядом с ней сидела Эля и держала девушку за руку. Это было довольно странно, потому что Софи хоть и чувствовала холодную ладонь девушки, абсолютно не сжимала её в ответ. Хэнк перевёл взгляд на Сару, молча курящую у окна. Сероглазая подрагивала, поэтому, забрав со спинки стула мою куртку, Хэнк подошёл к девушке и нежно надел куртку на её плечи. Вздрогнув, Сара повернула голову, и Хэнк одарил её почти незримой улыбкой. Девушка кивнула в благодарность и вернулась к своим мыслям, вглядываясь в серое как её глаза небо и просторы огромной, шикарной дачи, а Хэнк сел обратно на своё место и продолжил наблюдать за Софией.
Мы с Орханом сидели, попивая пиво, целую мучительную минуту, пока он, наконец, не отрастил яйца и не начал говорить.
– Эээ, – плавно начал он. Его неловкость и незнание, как начать разговор доставляли мне небольшое удовольствие, учитывая тот факт, что он всегда был так хорош и очарователен в этом, что ни одна, а сразу две наши общие знакомые были в него влюблены. – Слушай, я даже не знаю, что сказать… ты вообще как? В порядке?
Я решил дать ему помучиться, как это обычно делал сам. Беззвучно кивнув, я продолжил пить, желая, чтобы он продолжал подбирать нужные слова.
– Дело вот в чём… эээ, – он снова сделал паузу и у моего злорадства не было границ. – Короче, я не знал, что ты влюблён в Сару и эээ… если бы знал, то… эээ… вёл бы себя совершенно иначе. Понимаешь?
Я был немного удивлён столь неожиданным заявлением и меня обескуражило его безразличие к Саре. Неужели он был готов просто отдать её мне с такой легкостью, как какую-то вещь? Я был не уверен, верно ли всё понял, но тут он продолжил бормотать.
– Суть в том, что… эээ… как бы это сказать… короче, я люблю её…но в глубине души я знал, что… чёрт, как же я не люблю говорить о таких вещах, – он почесал голову и продолжил. – Короче, тебе стоило сказать мне, что ты имел к ней чувства. Может тогда я даже и не заварил бы всю эту кашу.
Чёртов ублюдок говорил так, будто он робот или инопланетное существо, не понимающее, что такое чувства и не знающее, как вести себя с другими людьми. Меня внезапно осенило, что Орхан – человек, которого я почитал за его умение очаровывать и складно разговаривать, на самом деле нисколечко не разбирался в человеческих эмоциях.
– От того, что ты сейчас говоришь, мне только хуже, – я был взбешён, но сохранял отстранённое выражение лица. Орхан же, напротив, смутился, словно ему поручили решить сложную математическую задачу, о которой он не знал ровным счётом ничего.
– Почему?
– Потому что выходит, что ты вообще её не любил и… – мне с трудом удалось высказать эти слова. – …и был с ней просто так. Если бы ты действительно любил её и желал, чтобы она была счастлива, то я, возможно, с большим трудом, но смог бы простить тебя. А так ты просто в очередной раз доказываешь, насколько бесчувственным засранцем являешься.
– Я не бесчувственный, Малик, просто… сейчас для меня не самое лучшее время. И если по чесноку, то я правда люблю Сару… просто… эээ… я не хочу ничего настолько серьёзного, а она, наоборот, постоянно давит на меня и спрашивает о наших планах на будущее и всё такое. Я не хочу жениться в таком раннем возрасте, понимаешь?
– Ебать, какой же ты несказанно тупой! Я и не хотела, чтобы ты женился на мне, мудак! – послышался голос Сары. Она вышла из коридора, в котором, как оказалось, стояла и встала напротив кресла, в котором сидел Орхан. – Сколько раз мне нужно это повторять? Я просто хотела, чтобы мы были вместе. Я никогда не требовала, чтобы ты женился на мне! – повторила она.
– Мы можем обсудить это позже? – сквозь зубы процедил Орхан. – Я хочу поговорить с другом.
– Точнее, ты просто хочешь сказать ему, что отдал бы меня как кусок мяса, если бы знал о его чувствах, – в каждом слове Сары я чувствовал гнев и боль разбитого сердца.
– Я не это имел в виду, – с ещё большой злобой ответил Орхан, не повышая голоса. – Ты просто не понимаешь, как всё устроено у парней.
– Я оставлю вас, – сказав это, я встал с дивана.
Мне страшно хотелось увидеть Элю. Орхан и Сара продолжили ругаться, а я, пошатываясь, но, не переставая лакать пиво, пошёл на кухню. Эля продолжала сидеть рядом с Софией, но были и некоторые понравившиеся мне изменения. Девушка последовала примеру Сары, раскрыла косички и распустила свои длинные чёрные волосы, которые немного помялись от долгого пребывания в косах. Однако это придавало ей некий своеобразный шарм. Хэнк откопал в холодильнике полупустую бутылку Егермейстера и, сидя за столом с наполненными рюмками, они молчаливо курили. Я подсел к Эле.
– Голубки ссорятся? – спросила она.
– Ага. Где вы взяли рюмки?
– Там, в шкафу.
Взяв рюмку, я вернулся обратно за стол и налил себе немного егеря.
– Холодный, – прокомментировал я.
– Угу, – кивнула девушка. – С ней всё хорошо? – она указала головой на Софию.
– Не знаю. Я не понимаю, что происходит.
– Точно ничего хорошего, – устало произнесла Эля.
– Слушай, прости меня… – начал я, однако Эля остановила меня рукой.
– Давай лучше выпьем, саморазрушительный ты засранец, – она натянуто улыбнулась мне и Хэнку, после чего подняла рюмку. Я тоже улыбнулся, а Хэнк продолжал молчать, что было для него довольно нехарактерно. Мы чокнулись и выпили. Егермейстер согревал мои и без того горящие от душевной боли внутренности, отчего я решил запить его пивом. Не лучшее послевкусие, зато голова закружилась практически мгновенно, что также почувствовали и демоны моего потрёпанного сознания.
– Как ты? – поинтересовалась Эля.
– Хреново, – я выждал небольшую паузу. – А ты?
– Так же. Может… может, ну на хрен всё это и поедем к тебе?
Сразу же заметив моё изумление, Эля улыбнулась и по-дружески ударила меня.
– Не для этого, балда. Я просто не хочу ехать домой. Как ты вчера сказал? – она задумалась. – Не хочется засыпать одной.
Я ответил не сразу. Вначале я налил нам ещё по рюмке егеря, и только после этого сказал:
– Мы всё равно одиноки. Неважно, вместе или порознь, каждому из нас всё равно не понять боли другого. Мы так отчаянно пытаемся найти кого-то, чтобы сбежать от этого чувства… а в итоге всё равно чувствуем себя одинокими. Никому не понять тебя так, как ты понимаешь себя сам, что, кстати, тоже не всегда получается сделать. И даже если человек подойдёт очень близко к тому, чтобы тебя понять – что с того? Разве боль утихнет? Разве то, что тебя понимают – помогает?
– Ты хотя бы пробовал?
– Сейчас у меня есть они, – я кивнул в сторону Хэнка и Софии. – Но от этого мне нисколечко не легче, – я помолчал секунду другую и посмотрел Эле в глаза. – Ты знаешь и понимаешь меня лучше кого-либо, но я всё равно чувствую себя одиноким. Даже рядом с тобой. Дело, конечно, не в тебе… не знаю… может, я просто сумасшедший.
Она отвела взгляд, после чего подолгу молчала, но потом вдруг посмотрела на меня и сказала:
– Мне с тобой хорошо, Малик. Жаль, что ты не чувствуешь того же.
– Мне тоже с тобой хорошо, но, тем не менее, одиноко, – мне показалось, что вышло не совсем то, что я хотел сказать и я почувствовал ярое желание извиниться. – Прости.
– Не нужно извиняться. Я тебя ни в чём не виню. Может, это всё твоя депрессия. Не знаю.
– Может быть. А может, мне просто не суждено быть счастливым, – сказав это я залпом выпил рюмку, снова запив её пивом. Хэнк последовал моему примеру.
– Не говори так. Это глупо. Просто тебе нужно время, чтобы разобраться в себе. Понять в чём проблема и всё такое.
– Да нет никакой проблемы, – вмешался Хэнк. – Это-то меня и бесит. Нет ни одной чёртовой причины быть в этой вонючей, мерзкой депрессии и постоянно слышать собственный голос в голове, который говорит тебе ужасные вещи…
Эля была удивлена тем, что ей ответил Хэнк, а не я, но не смутившись поспешила с ответом:
– Ты будешь злиться на меня… и…собственно поэтому я никогда и не говорила тебе этого, но мне кажется, что проблема всё-таки есть. Ты просто пока её не понял. Надеюсь, ты не сделаешь ничего глупого, потому что я думаю… нет, я уверена, что рано или поздно ты найдёшь эту проблему и решишь её.
– Как?! – с усталой раздражённостью спросил Хэнк. – Я копался в себе столько, что меня уже тошнит от самоанализа, но я до сих пор ни черта не понимаю.
– А когда это началось?
– Ну, – Хэнк задумался и почесал бороду. – Наверное, когда я был подростком… лет в 15–16.
– А что у тебя тогда происходило в жизни?
– Да я не помню, – он пытался отвертеться от этого разговора, потому что нам не нравились подобные возвраты в прошлое. Очень иронично, учитывая сколько раз я заставлял вас туда возвращаться.
– Давай, колись.
Моё молчание не значило, что я не участвовал в разговоре. Просто за меня говорил Хэнк.
Замолчав, мы начали прокручивать в голове множество бессонных ночей, которые провели, пытаясь понять, почему мир был так несправедлив и почему вселенная, бог или кто-то ещё обошлись с нами так мерзко, дав нам жизнь, которую мы не хотели проживать, потому что не чувствовали, что это именно та жизнь, которая была нам суждена. Будто в то время, когда наверху раздавали места, где будут жить души, я случайно попал не туда, куда должен был. Что-то в этом роде.
– Мы были очень бедны и это дико угнетало меня всю жизнь, но именно в том возрасте я, наконец, понял, что жизнь несправедлива, и что я вовсе не такой, каким хотел бы быть, – наконец ответил Хэнк.
– А каким ты хотел бы быть?
– Ты будешь смеяться.
– Да, сейчас самое время поржать, – съязвила Эля.
Хэнк глубоко вздохнул.
– Я хотел бы быть крутым, – сказанное сильно нас смущало. – Господи, это звучит так никчёмно глупо.
– Почему ты думаешь, что ты не крутой? И вообще, что это для тебя значит – быть крутым?
– Даже не знаю. Быть в гуще событий. В центре внимания. Быть таким как Орхан, как Хэнк, – он сделал паузу. – Помнишь, что ты вчера сказала об Орхане?
– О чём ты?
– Ты сказала, что с ним интересно, что он любит приключения и риск. Ещё ты, конечно, сказала много хорошего о его внешности, которая у меня тоже хромает, но не суть.
– Да, ты прав. Поэтому я переспала тогда с ним, а не с тобой. Ой, погоди… – подкалывала нас Эля.
– Ты знаешь, что я прав, – заговорил уже я. – Просто признай это и мне станет легче. Я хотя бы не буду думать, что схожу с ума.
– Ты не сходишь с ума, Малик, – Эля повернула голову ко мне. Для неё будто было абсолютно нормально одновременно вести разговор с двумя ипостасями меня. – Это просто обыкновенные комплексы, которые обострились настолько, что довели тебя до такого состояния. Возможно, что Орхан и Хэнк «крутые», – она показала пальцами кавычки, что возмутило Хэнка, однако Эля поспешила положить свою руку на его. – То есть, да, с вами интересно, вы весёлые, уверенные в себе. Вы привлекаете внимание, но я дура, раз мне нравился Орхан, ведь если думать логически и не быть такой же тупой пиздой, как Сара… – Эля поневоле улыбнулась. – …то станет ясно, что в Орхане нет ничего, во что я могла бы влюбиться. Без обид, Хэнк, но Орхан всего лишь такой же безумный приключенческий парень как ты, и в нём нет ничего от Малика.
– Тем не менее, влюбилась ты не в меня, – скорее шутливо, нежели чем осуждающе сказал Хэнк.
– Ты дурак, раз всё ещё так думаешь, – отрезала Эля.
Неожиданный поворот. Она смотрела мне в глаза, и мы сидели довольно близко друг к другу. Было ли это сигналом её поцеловать? Я не был уверен, стоило ли мне делать подобное, учитывая мои будущие планы. Но я всё же сделал. А точнее, это сделал за меня Хэнк – не телом, а разумом. Он мысленно подтолкнул меня приблизиться к Эле, и я поцеловал её. В отличие от недавнего эпизода в магазине, на этот раз Эля ответила на мой поцелуй.
Было приятно сидеть тут пьяным и целоваться с Элей, однако затишье поспешило подойти к своему неизбежному концу.
Из гостиной, в которой всё это время ругались Орхан с Сарой, послышался странный звук, а за ним и короткий крик. Это было не ругательство, не часть ссоры, а крик чистой боли.
Судя по всему, Орхан ударил Сару.
Хэнка охватила страшная ярость.