– Сложно было?
– Да! Было такое ощущение, что все смотрят на меня, знают об этом и осуждают меня. ШЛЮХА! ШЛЮХА С БОЛЬШИМ… – она зажалась и сморщила лицо, что часто происходило, когда тик покидал её с трудом. – ШЛЮХА С БОЛЬШИМ ЧЛЕНОМ.
Я рассмеялся.
– Не смейся! Знаешь, как мне было страшно? Быть незамужней не девственницей в Азербайджане это как быть инопланетянином на Земле.
Я продолжал посмеиваться, представляя её состояние.
– Ты хотя бы в город выходила? – спросил я, всё ещё смеясь.
– Попыталась один раз и клянусь, на меня все смотрели так, будто я переодетый мужик! Да не смейся ты! Я серьёзно! В тот день весь город смотрел только на меня!
– Ты не забыла, что у тебя Туретт? – на этот раз рассмеялась она.
– Да нет, я имею в виду, что смотрели больше, чем обычно. Блин, помню, мне иногда даже казалось, что мама знает, но, слава богу, у меня просто была паранойя.
– И что дальше? Вы с ним ещё встречались?
– Да, через неделю-другую я снова пошла к нему. Он был лет на шесть старше и, будучи гитаристом, шикарно управлялся своими пальчиками, – Эля подрыгала пальцами и улыбнулась.
Я хмыкнул и обнял её. Она положила голову мне на грудь и задумалась.
– А как насчёт тебя? – спросила она.
– Ты о моём первом сексе?
– Да, тупица, о чём же ещё.
– Ну, ты только что его наблюдала, – очень серьёзно сказал я.
Она резко присела.
– Ты шутишь! – она не верила своим ушам, а я громко рассмеялся. – Какой же ты конченый!
– Прости, мне представилась возможность, и я ею воспользовался, – улыбаясь, ответил я, а Эля положила голову обратно мне на грудь. – Я, кстати, был приятно удивлён, что ты не кричала странные непристойности во время секса.
– Это да. Тики обычно пропадают, когда я… ну… ты понял. Правда, однажды я поневоле ударила гитариста прямо туда, – стыдливо призналась Эля.
– Нет! – я не поверил ей и рассмеялся.
– Да! Я потом столько извинялась.
– А он что?
– Он принял удар… с достоинством. Бедный, скривился вдвое и ужасно пыхтел, но продолжал уверять меня, что всё хорошо.
Мы снова захохотали и продолжили лежать в обнимку.
– Чёрт, как же давно я так не расслаблялась.
– Я тоже.
«Что за «я тоже», дубина?! Сделай ей какой-нибудь комплимент!» – потребовала София.
– Эм, – я запнулся, не зная, что именно сказать. – Знаешь, Эля…
– Да? – она приподняла голову и посмотрела на меня, цокнув и показав мне язык.
– Моя депрессия, конечно, не прошла, но я почти не чувствую её, – я задумался и вскоре продолжил. – Люди обычно предпочитают не замечать сложности других. Они не хотят находиться рядом с унылыми говнюками вроде меня. Это угнетает… но ты всё же тут. Спасибо, – я приблизился к ней и, убрав с её лица волосы, чмокнул в щёку.
Эля выглядела удивлённой, затем её и без того красные от вина щёки стали бордовыми, она тяжело выдохнула и ответила:
– По-моему, ты снова думаешь членом.
– Да нет, – я хихикнул. – Я серьёзно.
– ГЕРОЙ-ЛЮБОВНИК, СЛОНОВИЙ ХОБОТ-БОБОТ, – сказала Эля. Несмотря на тики, мне нравилось её общество, нравилось, что она лежала рядом со мной голая и это даже помогало мне заглушить боль того, что Сара предпочла Орхана, а также немного подавляло Дэмиана в моей голове.
– Как думаешь, пипи-пупу, мы займёмся этим ещё раз? – спросила вдруг Эля.
– Сейчас?!
– Да нет, вообще. В будущем, – она провела пальцами по моей груди. – А что, сейчас ты бы не смог? – поддразнила меня Эля.
– Смог бы… наверное…
– Ну, так что? Ты бы хотел ещё раз?
– Я был бы не против, – честно ответил я. – А ты?
– Не знаю.
– Типичный женский ответ.
– Пошёл ты, – она улыбнулась, дёрнула пару волосков на моей груди, и я охнул.
– Больно же! – затем я потянул один из её длинных чёрных локонов.
В ответ она укусила меня за ухо и пошло-поехало. Мы встали на колени и пытались всячески сделать друг другу больно. Нам было весело, а затем это каким-то чудесным образом снова переросло в секс, после которого я без сил пошёл в туалет, вернулся, лёг на подушку, и вскоре отключился.
Когда я проснулся в восемь часов утра на звуки работающего в здании мастера, Эли уже не было. Она оставила мне аудиосообщение в чате, и я сразу же прослушал его.
– Слушай, извини, что ушла и ничего не сказала, просто… ОГРОМНЫЙ СЛОНОВИЙ ЧЛЕН! ЧЛЕН! ЧЛЕН! ЧЛЕН! ЧЛЕН! Короче, просто ты крепко спал, когда я пошла в туалет… – пауза. – Решила выйти к открытию метро. Не хотелось всей этой утренней неловкости, вот и свалила. Давай лучше встретимся как-нибудь на днях и… пипи-пупу… ну, ты понял.
Сейчас Эля стояла передо мной в баре «Шотс» и улыбалась мне так, что лишь я из всех присутствующих мог понять, что скрывалось за этой улыбкой. За ней таились стыд и немного волнения. А взгляд был тем самым, которым вы обмениваетесь с кем-то, когда разделяете с этим человеком знания о том, чего не знают окружающие. Некий секрет принадлежащей лишь вам двоим.
– Давайте бухать, – игриво сказала Эля.
Глава 18 – Просто добавь воды
– Привет!
– Хабиль?! Это ты? Охренеть? – как и любой другой нормальный человек, внезапно осознавший, что его довольно толстый друг вдруг заимел тело молодого Арнольда Шварценеггера – Эля была потрясена.
– Ага, – новоиспечённый качок был доволен собой. – Ты сегодня случайно не встречала чувака по имени ЛаФлёр?
– Виделась я с этим ЛаФлёром, – Эля уселась на пустой стул справа от Хабиля. – Они с Орханом и какими-то идиотами заходили в «Ля Ви».
– Скажи, он крутой.
– Да, неплохой мужик, – без особого энтузиазма ответила Эля.
– Ты тоже что-то загадала? – спросил я.
– Да, – ответила она. – А что, по мне не видно? – девушка хитро улыбнулась.
– Не может быть… – Сара от удивления прикрыла ладонью рот.
– Угу. Больше никакого Туретта, – спокойно сказала Эля.
Я не знал, как к этому отнестись и как правильно отреагировать, чтобы не обидеть её.
– Как ты… как себя чувствуешь? – спросил я, наконец.
– Честно говоря, я так привыкла к своим идиотским тикам, что без них мне даже как-то… странно. Не знаю, как это объяснить. Очень необычные ощущения. Я будто всё время жду, что сейчас снова появится эта «чесотка» сказать или сделать что-то, но этого не происходит, – пожала плечами Эля.
– Кстати говоря, классный наряд. Уенздей Аддамс? – поинтересовался Натиг.
– Спасибо и да, ты угадал, – Эля расплылась в улыбке.
– Как ты тут оказалась? – спросил я.
– Ну, поначалу я не знала, стоит ли мне вообще выходить, поэтому, когда я решилась и всё же вышла из дома, было уже довольно поздно. Я сидела в «Ля Ви», но после загаданного желания, ЛаФлёр сказал, что вы тут и послал меня к вам, – сказала Эля, зажигая сигарету. – Не знала, что ты выйдешь.
– Так получилось. Мне и эээ… ребятам… – я указал на Софию, Хэнка и Дэмиана. – …поручили найти ЛаФлёра. Очень долгая и тупая история. Это третье по счёту место, куда мы сегодня заглянули, а с нашими я увиделся не так давно, – я вдруг почувствовал, что оправдываюсь и попытался сменить как свой тон, так и тему. – Кстати, это София, Хэнк и Дэмиан.
Не хочу в пятнадцатый раз пересказывать эту муру про знакомства, поэтому давайте просто перейдём к продолжению нашего диалога после бреда Хэнка, вежливости Софии и безразличия Дэмиана.
– Да… а вы похожи… – Эля была немного удивлена. – Круто, что у тебя такая большая семья. У меня вот ни братьев, ни сестёр. Даже двоюродных.
– Мы всё равно друг друга ненавидим, так что ты ничего не теряешь, – улыбнулась ей София и по выражению лица Эли мне показалось, что девчачья версия меня ей понравилась.
– А почему Орхан не с вами? – поинтересовалась «Уенздей Аддамс».
– Так вышло, – холодно ответила Сара, сжав губы.
– Почему? – не унималась Эля.
– Они поругались, забей, – безразлично сказал я, сразу же поймав на себе злобный взгляд Сары.
– Классный же у вас выдался вечер. Малик, ты сказал, что тебе поручили найти ЛаФлёра – что за тема?
– Мне так лень снова всё это пересказывать. Хэнк, будь другом.
Следующие несколько минут все присутствующие увлечённо слушали рассказ Хэнка о том, чем мы занимались всю ночь, опустив лишь небольшой кусок истории, включающий в себя разрыв моей персоны на несколько частей. При этом он довольно красочно описал все остальные события, вплоть до нынешнего момента нашей невероятно дебильной истории.
– Вау, круто, – Хабиль был поражён.
– Звучит как третьесортный сценарий какого-то бредового фильма, – Эля потушила свою сигарету. – Теперь ясно, почему вы все такие унылые. Так и не поняли, кто может быть вторым противоречием?
Я, снова я, вновь я, опять я и ещё раз я синхронно покачали головами.
– Это как-то тупо, если честно, – прокомментировала Сара. – Интересно, что такое этот Дамбл Дор?
– Не знаю, – ответил я.
«Как же я хочу сейчас быть дома» – подумал я.
«Ты сам заварил эту кашу. Теперь сам и расхлебывай» – ответила София.
«С ума сошла? Я ничего из этого не просил. Происходящее лишь игра высших сил, в которой мне по какой-то идиотской причине отвели главную роль. Разве я просил Дамбл Дора выбирать меня? А теперь мне ещё и неловко рядом с Элей»
«Ты мог бы с ней не трахаться. Хоть что-то бы сделал правильно!» – София вбивала очередной гвоздь в мой гроб.
«Заткнись, от тебя никакой помощи, – подумал я. – Хэнк, есть предложения? Хотя, зачем я спрашиваю? Ты наверняка предложишь мне…»
«Напиться, да, – закончил он за меня. – Сейчас это лучшее, что ты можешь сделать для себя и окружающих»
«Нет! Это как раз-таки худшее, что ты можешь сделать! Хоть раз послушай меня и тебе не придётся жалеть о содеянном» – сказала София.
– Эля, ты не против разделить со мной те рюмки? – спросил я, игнорируя голос разума.
– А что, ты думал, я собираюсь пить их в одиночку? – с сарказмом ответила она. – Я, конечно, хорошо пью, но не настолько же.
– Я тоже буду, – отозвалась Сара.
– И я, – добавил Хабиль.
– Они тоже будут, – я указал на остальные части себя.
– А мне можно? А то, у меня жуткое похмелье, – сказал Натиг, поморщившись.
– Ты точно уверен, что тебя не вырвет? – спросил я.
Он оставил меня без ответа, угрюмо посмотрев в сторону.
– Может лучше возьмешь пиво? – заботливо предложила София.
– Так уж и быть. Малик, бокал пива, пожалуйста! – крикнул Натиг.
Разливая по рюмкам красную как кровь малиновую водку, бармен мрачно кивнул. Следом он взял большую деревянную доску, лениво разрезал на ней яблоко и апельсин, после чего с неохотой подошёл к нам и положил поднос с алкоголем и фруктами на стол, забрав уже выпитые рюмки. Теперь на столе лежало одиннадцать полных рюмок – две оставшиеся с прошлого сета и девять новых. За столом же нас было восемь человек.
– Как будем делить? – взволнованно спросила Эля, прошуршав ладонями как муха.
– Сейчас я готов выпить хоть всё, – сказал Хэнк.
– Так я тебе и позволила, – хмыкнула София.
– Мне только одну, – Хабиль забрал рюмку. – Ненавижу водку.
– Две, пожалуйста, – сказала Сара, и мы передали ей бухло.
– Три я забираю себе, – твердо произнесла Эля.
– Обидно, – отозвался Хэнк, забирая две из оставшихся пяти рюмок.
Я, София и Дэмиан взяли по рюмке и когда у всех в руках было по куску яблока или апельсина, Сара снова спросила:
– За что пьём? – она подняла одну из своих рюмок, держа в другой руке апельсин.
– За находку второго противоречия! – ответила София.
– За то, чтобы поскорее оказаться дома, – тихо добавил Дэмиан.
«За то, что ты трахнул Элю! Это было прикольно! Ахахахахаха! Смотри, как вам теперь неловко!» – мысленно сказал Хэнк, которому было весело лишь потому, что мы, наконец, пили по-настоящему.
– За чёртового ЛаФлёра, будь он неладен! – сказал он вслух.
– За то, что ничего не меняется, – наконец, сказал я. – Неважно, усложним ли мы всё, наделаем ли ошибок или по уши увязнем в дерьме, мы всё равно возвращаемся на круги своя.
– Не знаю, что это значит, но звучит клёво, – поддержал меня Хабиль.
Мы чокнулись и опустошили свои рюмки, а Эля, в отличие от всех остальных, добила сразу две и при виде этого впечатляющего зрелища, Хэнк поступил так же.
Дожёвывая свой апельсин, Эльвира хмуро глядела мне прямо в глаза. Я не имел ни малейшего понятия, что значил мой тост и надеялся, что она не поняла меня неправильно, но похоже всё было именно так.
«Зачем ты вообще наплёл всё это?!» – мысленно спросила София, положив руку на лоб как капитан Жан-Люк Пикар.
– Чёрт возьми, а Эля и Хэнк в ударе, – сказал Хабиль.
– Угу, – ответила девушка, повернувшись к барной стойке. – Малик, налей и мне пива.
– Кстати, а где моё? – добавил Натиг.
– Неси три! – крикнул и я.
Было очевидно, что бармен не на шутку заебался. Он чуть ли не в десятый раз с одолжением встал со своего стульчика и начал разливать по бокалам пиво, после чего принёс и положил его перед нами. Ни один из моих друзей не поблагодарил его – решение, которое я полностью поддерживал.
– Ну? Что там насчёт второго противоречия? – спросила Эля. – Люблю загадки.
От выпитой водки смуглые щёки девушки разрумянились и теперь она казалась ещё более весёлой и раскрепощённой, чем пару минут назад.
– Не знаю-ю, – жалобно растянул я.
– А тебе есть, что предложить? – поинтересовалась София.
– Ребят, я всё равно не особо вникаю в то, что происходит, так что вы болтайте, а я скоро вернусь, – быстро вставил Хабиль, после чего он встал и пошёл в сторону выхода.
– Куда это он? – спросил Натиг.
– Понятия не имею, – ответил я.
– Пойду-ка я за ним, – Натиг забрал свой бокал и последовал за своим сожителем, а его робот, остававшийся всё это время бездвижным, внезапно ожил и пошёл за хозяином.
Я остался наедине с собой и двумя девушками – одна мне нравилась, а с другой я прошлой ночью занимался сексом. Надо бы добавить к титулу «Самый Приключенческий Идиотический Дегенерат» ещё и «Самый Крупный Ускоритель Неловких Ситуаций» или просто «СКУНС».
«Ещё тебе стоит перестать придумывать глупые титулы» – мысленно добавила София.
«Тебе ещё обидно, что он назвал тебя «Системой Останавливающей Фатальное Избавление от Ядра»?» – ухмыльнулся Хэнк, мысленно подкалывая рыжую.
– Заткнись, – шепнула в ответ Софи, хлебнув его пива. – Ну, так что, Эля?
– Простите, я уже забыла, как там было. Можете повторить ещё раз? – попросила Эля.
– Слёзы того, кто счастлив в своём несчастье, – в шестисотый раз за ночь повторил я.
Эля почесала голову в раздумьях.
– Я не думаю, что этот человек ты, Малик, – наконец сказала она.
– Спасибо! – радостно изрёк я, показав язык своим личностям.
– Не пойми меня неправильно, ты тот ещё несчастливый засранец, но я не считаю, что это доставляет тебе удовольствие.
– Спасибо?..
– Мне кажется… это кто-то религиозный.
– Не понял, – бровь Хэнка заинтересованно взмыла вверх.
– Ну, знаешь, как говорят наши? – риторически спросила его Эля. – Я про şükür[18].
– Конкретнее, пожалуйста.
– Короче, как бы им не было хреново, большинство зрелых людей и даже некоторые молодые постоянно славят и благодарят Аллаха просто за то, что всё не ещё хреновее, чем могло бы быть, повторяя это отвратительное слово, которое лично я считаю тупиком в человеческой эволюции, – жёстко закончила Эля.
– Я знаю, куда ты ведёшь, – сказал я.
– Да, я говорила тебе об этом, дай и им объясню, – Эля вновь повернулась к Хэнку и Софии, не понимая комичности ситуации. – Человек на то и человек, что ему вечно чего-то не достаёт – он хочет большего. Мне кажется, что именно из-за этого неугасающего желания мы и перестали кидаться друг в друга говном, спустившись с деревьев и создав цивилизацию. Это часть нашей программы, а многие религиозные люди предпочитают минималистический образ жизни. И по этой простой причине их жизнь превращается в никчёмную пародию, – она глотнула пива. – Как бы плохо ни шли их дела, они постоянно будут славить Аллаха, твердя, что всё могло бы быть гораздо хуже. Если у них нет большого количества денег, они будут хвалиться тем, что у них есть, а если нет вообще ничего – здоровьем. Если же и оно их подводит, то они будут благодарить Бога просто за то, что всё ещё не померли. Понимаете?
– О да, это страшно раздражает, – активно закивал Хэнк, делая вид, будто впервые слышит от неё всё вышесказанное и что он крайне увлечён полученной информацией.
– Поэтому я и считаю, что второе противоречие – какой-то религиозный бедный дед с раком поджелудочной или ещё какой хренью, живущий трудной жизнью, но продолжающий упорно повторять «şükür!». Он счастлив в своём несчастье. Страдает, но самообманом внушает себе, что это вовсе не так, ведь могло бы быть гораздо хуже.
– По-твоему, все должны постоянно стремиться к лучшему и не быть довольными тем, что уже имеют? – несколько укорительно спросила её Сара.
– Нет. Людям стоит ценить то, что они имеют, но речь скорее о том, что, когда человек видит, что всё не так хорошо, как могло бы быть – постараться выйти из этого говна.
– Это один из главных принципов религии, ведь тогда бедняки не восстанут против государства, думая, что всё и так хорошо, – фыркнул Хэнк. – Идиотская ментальность.
– Именно, – подчеркнула Эля. – Если не удерживать людей в узде, то они поймут, что могут жить гораздо лучше и взбунтоваться. А это невыгодно.
– Какие же вы циники, – сказала Сара.
– Я бы назвала это реализмом, – холодно отрезала Эля.
– Не знаю, не знаю, – надменно произнесла Сара. – По-твоему без религии было бы лучше?
– Определённо, – закивала Эля. – Если бы люди тратили столько же времени на образование, сколько они тратят на религию, мир бы был гораздо лучшим местом.
– Согласен. Жаль, что людям так сложно это понять. Поэтому, многим так и суждено всю жизнь быть рабами, – сказал Хэнк.
– Мрачновато, – улыбнулась Эля.
– Это реальность, – добавила София. – Люди вообще очень легко могли бы изменить свои жизни к лучшему. Забить на религию, стать чуточку любопытнее к знаниям, а также думать о росте собственной личности, что впоследствии привело бы к изменениям и окружающих их людей. Как в домино – умнеешь, делаешь свою жизнь лучше, а затем помогаешь и другим сделать то же самое.
– Звучит очень красиво, но трудно быть адекватным, когда тебя окружают идиоты, – не согласился Хэнк.
– Стоит продолжать стараться, – оптимистично сказала Эля.
– Это всё, конечно, очень интересно, но где нам найти деда, о котором ты говорила? – спросил я Элю.
– Вот этого я, увы, не знаю, – пожала плечами Эля. – Может это и не дед. Его я просто привела в пример.
– Надо подумать, – тихо сказал я, куря сигарету. – Чёрт, я знаю, что в этой стране таких пруд пруди, но в голове сплошная пустота.
Некоторое время мы провели в полной тишине. Каждый из присутствующих пытался вспомнить человека, который хотя бы отдалённо напоминал нам второе противоречие. Вскоре поняв, что это бесполезно, я вспомнил о том, что Элю сюда подослал сам ЛаФлёр и не прошло и получаса, как она объяснила нам суть второго противоречия.
– Как думаешь, что за игру затеял ЛаФлёр? – спросил я Софию.
– Не знаю, – она насупила брови. – Это лишено всякой логики. Он помогает нам найти противоречия, которые должны помочь победить его. Зачем это ему?
– Может он знал, что нам никогда не найти такого человека? – пожал плечами Хэнк.
– Не нравится мне всё это, – я покачал головой. – Надо подумать, а ещё я ужасно голоден. Пойду-ка я проведаю, что там учудили Натиг с Хабилем, а может ещё и поем.
– Хэнк, иди с ним, – потребовала София, а тот окинул её недобрым взглядом, но всё же встал.
Надев куртку, мы с Хэнком поднялись по мраморной лестнице, и, выйдя на свежий воздух, сразу же ощутили всю силу алкоголя, который уже оказывал неслабое воздействие на мой организм – меня порядком шатало, а улица кружилась из стороны в сторону так, будто я находился на палубе судна. Как-никак я пил за четверых, и никакая регенерация не могла остановить подобный зверский алкоголизм. Дождь, кстати, прекратился.
– Конечно, ведь сейчас на мне куртка. Зачем ему продолжаться? – пожаловался я Хэнку, и он утешительно похлопал меня по плечу.
Так как ребят не было на входе, мы с Хэнком прислушались к шуму города и вскоре услышали их голоса, доносившиеся из небольшого прохода рядом с баром. Это была арка, ведущая во дворик с жилыми домами и, пройдя под ней, мы сразу же увидели двух идиотов, стоявших в тени. Нечеловечески накаченный, высокий красавчик Хабиль напоминающий Тора, будто в замедленной съёмке курил сигарету, а Натиг забавно хихикал и бубнил под нос какую-то песенку, пританцовывая на месте. Экзюпери стоял неподалёку и бездвижно наблюдал за ними, чем напомнил мне мем с Майком Вазовским.
– Ребята, что вы тут застряли? – спросил Хэнк, зажигая последнюю сигарету из пачки.
Увидев нас, Хабиль и Натиг посмотрели друг на друга и прыснули. Затем последовал смех, который впоследствии превратился в звонкий гогот, эхом разносящийся по всей улице.
– Вы что, обкурились? – в шутку спросил я, улыбаясь старым товарищам.
– Ды-а… – смеясь, ответил Натиг.
– Блин, серьёзно? Я же пошутил, – моё удивление напоминало мем «Траволта в замешательстве».
– Чё это тебя так на мемах повернуло? – Хэнк сделал мне замечание.
– Не знаю. Хабиль, что за херню он несёт? – спросил я, повернувшись к бывшему толстяку.
Еле сдерживая смех, Хабиль ответил:
Послушай, друг.
Круг – это вовсе не овал.
Мои рифмы потерпели провал,
Зато хорошо, что я не пропал.
Мы с Натигом немного покурили,
Такую дурость учудили –
Стоим на холоде, дурачимся,
Даже от копов мы не прячемся.
Затем он потрогал мою куртку, рассмеялся и сказал:
– Натиг прав. Мы действительно того, – он изобразил жестом раскуривание косяка. – Тебе никогда не казалось, что слово «долбить» звучит смешно? – закрыв глаза, Хабиль словно суфия медленно закружился на месте, пока Натиг удивлённо наблюдал за ним своими красными, сонными глазами.
– Эта ночь всё лучше и лучше, – сказал я, качая головой и забирая у Хэнка сигарету. – Ребята, давайте спустимся вниз. Ещё не хватало, чтобы кто-то увидел вас здесь в пять часов утра, крутящихся, как две юлы. Пошли.
– Я в норме, чуваки, – внезапно остановившись, очень медленно и выразительно, но уже более серьёзно ответил Хабиль. – Послушай, послушай, послушай, послушай… – крайне неторопливо повторял Хабиль, а его голос становился всё тише и тише, после чего он замолчал, замкнулся в себе и очнулся только через несколько секунд. – Мы сейчас довольно высоко, но это не значит, что мы летим в самолетах «Virgin Airline». Я же не девственник, – он еле сдерживал смех. – Я вообще никогда не был в самолёте. И я всё-таки девственник. Кстати, ты думал, как самолеты летают? Что это за магия?
– Да-а-а-а-а-а-а, – простонал Натиг. – Магия. Жалко, что Робин Уильямс покончил с собой. Он был лучшим джином, чем этот негр. Джин тоник. Джин Тони Старк. Блин, а ведь ковры тоже бывают самолётами. Алладин летал на нём вместе с Жасмин и Верой.
– Какой ещё к чёрту Верой?! – не понимая спросил я, пока Хэнк покатывался со смеху.
– Алое-Верой! – ответил Натиг и ребята вновь начали задыхаться в конвульсивном смехе, схватившись за животы. – Прости, Малик, ты сам напросился. Ты знал, какие будут последствия!
– Блин, мужики, вы так похожи, – очень медленно сказал Хабиль, смотря то на меня, то на Хэнка. – Как две капли воды. Какая странная фраза! Капли же могут быть абсолютно разные, – его взгляд вдруг остекленел. – Натиг, а прикинь Малик и Хэнк – это один и тот же человек!
– Не говори такие вещи! Меня уносит, – Натига это явно напугало, и он стал переживать плохой трип.
– Ладно-ладно, выходи оттуда, – успокоил его Хэнк. – Расскажи лучше про комету Созина.
– Пиздец, – процедил я, бросив сигарету на землю и потушив её кроссовкой.
– Когда-то четыре народа жили в мире… – очень громко начал Натиг.
– Как скажешь, – тихо сказал я, не дослушав продолжения и ушёл на поиски еды и сигарет.
* * *
Многие полагают, что алкоголь делает человека весёлым. Многие не правы.
Алкоголь расслабляет и, как бы иронично это не прозвучало, помогает мыслить более трезво, отчего человек понимает вещи, которых не понимал раньше, потому что у алкоголя есть одно замечательное, но также и отвратительное качество. Как бы сильно мы ни сопротивлялись, он делает нас честными. И не только с окружающими, но и с самими собой. Потому, если будучи трезвым вы грустны или у вас депрессия, алкоголь, скорее всего, усилит ваши эмоции и вам станет ещё более паршиво, ведь вы полностью честны с собой, посему осознаете сколь ничтожно ваше существование. Для самообмана попросту не остаётся пространства.
Я чувствовал, как водка и пиво медленно спускались к моим четырём желудкам и оказывали своё колдовское действие на мои организмы. Я также отчётливо ощущал, как Хэнк и Дэмиан постепенно брали надо мной контроль. Мне было хреново. Я, наверное, повторял это в сотый раз за ночь, но мне действительно хотелось быть дома. Дэмиан кричал, нет, вопил внутри моего разума, чтобы я бросил эту затею, попрощался с ребятами и ушёл домой, однако мне нужно было довести дело до конца.
Прогулка должна была помочь мне понять, что я упускал. ЛаФлёр сказал, что путь ко второму противоречию начинался в баре, после чего подослал к нам Элю. Мог ли я ему доверять? Дамбл Дор предупреждал, чтобы я не делал этого, но ведь ЛаФлёр оказался прав. Эля действительно сказала то, до чего мы с другими Маликами не додумались бы сами.
– Чёрт побери, даже если я знаю, каким этот человек должен быть, я не имею ни малейшего понятия кто это, – пробубнил я Хэнку, продолжая идти к круглосуточно открытому магазину, находившемуся чуть выше всеми любимой «Shaurma № 1».
– Пожрать бы сейчас немного этого дерьма, – сказал он.
– Так давай пожрём, – подхватил я.
– Было бы лучше сделать это в конце, как в «Мстителях», но да ладно, – махнул рукой он.
Сделав заказ, мы прождали несколько минут, после чего забрали свою еду и потопали прочь.
Пока мы доедали, я спросил Хэнка:
– Как думаешь, – я проглотил последний кусок и продолжил. – Чем всё это закончится?
– Не внаю, – невнятно ответил он, чавкая и с кайфом поглощая свою шаурму так, будто не ел целую вечность. – Но мне весело.
– С этим не поспоришь, – я сложил и выбросил упаковку от шаурмы в ближайший мусорный бак.
Сытно поев и купив целых три пачки жёлтого «Camel»-а, чтобы дать каждой из своих личностей по пачке, я начал возвращаться обратно в бар. Дойдя до него, я остановился, закурил и посмотрел в сторону двора, в котором стояли Хабиль, Натиг и Экзюпери, после чего вновь взглянул на мраморные лестницы, по которым уже начал спускаться Хэнк.
– Что, по-твоему, хуже? Сидеть с двумя девушками, к которым ты испытываешь неясные чувства или же стоять на холоде с двумя обкуренными придурками? – спросил я Софию.
«Ну…» – начало она, но Хэнк быстро опередил её.
– Бар. Ответ всегда «бар». Вне зависимости от обстоятельств. Вообще, в любой ситуации просто бухай, её то ты зачем спрашиваешь? – Хэнк дошёл до Софии, ожидающей нас у подножья лестницы, и тыкнул указательным пальцем в её щёку.
– Отстань! – отмахнулась София, отворачиваясь от Хэнка так быстро, что её косичка больно ударила того по лицу, пока он пытался чмокнуть её в щёку. Я поспешил за ней и передал ей её пачку.
«Как же я устал, Малик. Почему бы тебе не послать всё это на хрен, просто не сесть в такси и не уехать домой? Давай поспим, – сонливо произнёс Дэмиан. – Этот день, как и все остальные, не имеет никакого смысла. Зачем продлевать его?»
«Потому что завтра начнётся новый» – мрачно ответил я.
«Очень драматично» – съязвил Дэмиан и закрыл глаза, пытаясь заснуть.
Сара и Эля сидели отрешённо друг от друга и по языку их тел можно было легко понять, насколько сильна была антипатия между ними двумя.
Сара сидела, положив левую ногу под себя, облокотив голову на спинку дивана. Она смотрела влево, делая вид, что расслабленно наблюдает за людьми в баре, а Эля, сгорбившись, сидела на краю своего дивана, но в отличие от «Мии Уоллес» упорно вглядывалась вправо. Печально улыбнувшись этой забавной картине, я подошёл к столику, уселся между ними и глотнул пива из оставшейся на столе кружки.
– Ты поел? – заботливо спросила Эля, прервав тягостную тишину.
– О-о-о да, – я улыбнулся, как довольный кот.
– А где ребята?
– Наверху. Накурились и дурачатся, – ответил я.
– Серьёзно? – Сару это рассмешило. – Совсем как маленькие.
– Надеюсь, копы рядом не проедут, – не заметив комментария Сары, серьёзно сказала Эля.
– Я тоже. Мне для полных штанов радости не хватает только экскурсии по полицейскому участку.
– Да ладно вам. Ничего с ними не будет. Хабиль знает, что делает, – Сара зажгла сигарету и отпила пива, скрестив ноги.
«О, да! Теперь я вижу, за что ты полюбил этот оплот благоразумия, – саркастично передала мне София, возвращаясь к столу. – Хабиль там кружится вокруг своей оси словно планета Земля, читая при этом стихи, как бракованный Маяковский, а она говорит, что он знает, что делает»
«Будет тебе. Она просто… очень расслабленный человек, – ответил я, приметив усаживающегося за барной стойкой Хэнка, всё ещё серьёзно настроенного бухать. – А Эля прям как ты – вечно напряжённая неврастеничка»
«София права, – неожиданно поддержал её Дэмиан, лежащий на противоположном мне диване, что само по себе было странно и против всех правил моих личностей, постоянно воюющих между собой. – Просто, ты настолько туп сам, что из всех баб этого чудесного города решил влюбиться именно в эту тупую пизду» – проявились истинные мотивы Дэмиана.
– Девочки, вы случайно не поняли, кто мог бы быть вторым противоречием? А то я уже порядочно поимел себе мозги.
– Не-а, – коротко ответила Сара.
– Это может быть кто угодно, подходящий под описание Эли. Просто подумайте, пожалуйста, – попросил я.
Идей, как и прежде, не было. Следующие несколько минут девушки бормотали себе под нос различные имена знакомых и незнакомых мне людей, но так и ничего и не придумали. Второе противоречие было найдено и вновь утеряно. Последние капли моего терпения испарились, и я сказал:
– Забейте. Я устал думать об этом. Лучше расскажите что-нибудь.
– Ты уверен, Малик? – предостерегла меня София. – Мы ведь должны…
– Софи, пожалуйста, хватит, – я поднял руку, пытаясь убить в зародыше любой логический аргумент, который она, как я был уверен, приготовила. – У меня больше нет ни терпения, ни сил думать об этом засранце ЛаФлёре. Что, если он обманом завёл нас сюда, чтобы я напился и так и не додумался до решения этой тупой задачки?
– Пожалуй, не стоило ему доверять, – София удручённо начала грызть свой чёрный маникюр.
– Лучше просто поговорим о чём-то… может, решение придёт само, – мой голос звучал слабо и неуверенно, но я больше не собирался тратить ни секунды своего времени на размышление об этом противоречии, которое достало меня настолько, что я не мог произносить эту фразу даже в собственном разуме без того, чтобы не искривить лицо. – Голова от мыслей раскалывается.