Мегрэ в школе

2
Служанка из «Приятного уголка»

Когда поезд стоял в Пуатье, на платформах одновременно зажглись все фонари, хотя было еще светло. И только позднее, когда вдоль поезда замелькали поля и пастбища, стало темнеть. Окна ферм, расположенных на отшибе, заблестели, словно звезды.

Потом, за несколько километров от Ла-Рошели, на землю начал опускаться легкий туман. Но это был не деревенский, а морской туман, смешавшийся с темнотой. На какой-то миг вдалеке блеснул луч маяка.

В купе ехали еще двое, мужчина и женщина. Во время поездки они иногда поднимали голову, чтобы обменяться несколькими фразами. Жозеф Гастен все чаще и чаще, особенно к концу поездки, устало посматривал на комиссара.

Колеса постукивали на стыках. За окнами мелькали низенькие дома. Железнодорожных путей становилось все больше. Наконец показались платформы вокзала, двери с привычными вывесками, ждущие люди, можно было подумать, те же самые, что и на предыдущих вокзалах. Едва открылась дверь, как в купе ворвался крепкий, свежий воздух, исходивший из черноты впереди, где, как казалось, заканчивались пути. Но если взглянуть более внимательно, можно было различить мачты и трубы кораблей, равномерно покачивающихся на волнах. Слышались крики чаек. Словом, это был знакомый запах моря и гудрона.

Около выхода неподвижно стояли трое мужчин. У лейтенанта Даньелу, совсем молодого человека, были черные усы и густые брови. И только когда всего лишь несколько метров отделяли его от Мегрэ и учителя, лейтенант подошел ближе и вскинул руку в военном приветствии:

– Честь имею, месье комиссар, –  произнес он.

Мегрэ заметил, что один из бригадиров стал доставать из кармана наручники, и прошептал, обращаясь к лейтенанту:

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

Лейтенант подал знак своему подчиненному. Несколько прохожих посмотрели на них. Люди толпой двигались к выходу, неся тяжелые чемоданы, пересекали по диагонали зал ожидания.

– Лейтенант, я намерен не вмешиваться в ход вашего расследования. Надеюсь, что вы меня поняли. Я здесь неофициально.

– Я знаю. Мы говорили об этом со следователем.

– Полагаю, он не рассердился?

– Напротив, он обрадовался, узнав, что вы собираетесь нам помогать. Но в данный момент мы не можем поступить иначе – мы должны поместить его под арест.

Жозеф Гастен, стоявший в метре от них, делал вид, будто не прислушивается к разговору.

– В любом случае, это в его же интересах. В тюрьме он будет в большей безопасности, чем где-либо. Вы же знаете, как на убийство реагируют в маленьких городах и деревнях…

Лейтенант говорил немного скованно. Мегрэ тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

– Вы ужинали?

– Да, в поезде.

– Вы рассчитываете сегодня остаться на ночлег в Ла-Рошели?

– Мне сказали, что в Сент-Андре есть таверна.

– Позвольте угостить вас стаканчиком вина…

Поскольку Мегрэ не ответил ни «да» ни «нет», лейтенант отдал приказ своим людям. Те подошли к учителю. Комиссару нечего было сказать этому человеку, и он только строго взглянул на него.

– Вы все слышали. Через это надо пройти. Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

Казалось, комиссар извинялся. Гастен посмотрел на Мегрэ, через несколько шагов обернулся, чтобы взглянуть на него еще раз, и вошел в дверь в сопровождении двух жандармов.

– Давайте пройдем в буфет, –  тихо сказал Даньелу. –  Но, может, вы предпочитаете зайти ко мне?

– Не сегодня.

Несколько пассажиров ужинали в плохо освещенном зале.

– Что будете пить?

– Не знаю… Коньяк.

Они сели в уголке за стол, накрытый к ужину.

– Будете ужинать? – спросила официантка.

Они отрицательно покачали головой.

Когда официантка поставила перед ними напитки, смущенный лейтенант спросил:

– Вы полагаете, что он невиновен?

– Не знаю.

– До тех пор, пока у нас не было свидетельства мальчишки, мы могли оставлять его на свободе. К сожалению для него, это свидетельство не вызывает сомнений. Похоже, ребенок говорил искренне. Да и у него нет причин, чтобы врать.

– И когда же он заговорил?

– Сегодня утром, когда я во второй раз опросил весь класс.

– А вчера он ничего не сказал?

– Он был напуган. Вы сами его увидите. Если хотите, завтра утром, когда я приеду туда, я передам вам дело. Бо́льшую часть дня я провожу в мэрии.

Напряжение не спадало. Казалось, массивная фигура комиссара и его репутация угнетающе действовали на лейтенанта.

– Вы привыкли к такого рода делам и к парижанам. Я не знаю, знакома ли вам атмосфера маленьких деревень…

– Я родился в деревне. А вы?

– В Тулузе.

Лейтенант попытался улыбнуться.

– Хотите, я провожу вас?

– Будет лучше, если я возьму такси.

– Ну, что же. Такси ждут на привокзальной площади.

Они расстались у машины, стоявшей у вокзала. Комиссар нагнулся, чтобы в темноте порта рассмотреть рыболовецкие суда.

Мегрэ жалел, что они приехали ночью. Машина развернулась и вскоре покинула город. Они ехали по полям, ничем не отличавшимся от других полей. Миновав две деревни, машина остановилась около освещенного окна.

– Это здесь?

– Вы ведь ищете «Приятный уголок», не правда ли?

Какой-то толстяк подошел к стеклянной двери и, не открывая ее, стал следить за движениями Мегрэ, который вынул из багажника чемодан, поставил его на землю, расплатился с шофером и направился к таверне.

В углу мужчины играли в карты. Таверна пропахла вином и рагу. Вокруг двух светильников вился дымок.

– У вас есть свободная комната?

Все посмотрели на комиссара. Из кухни выглянула женщина.

– На ночь?

– Возможно, на два-три дня.

Хозяин таверны окинул Мегрэ взглядом с ног до головы.

– У вас есть удостоверение личности? К нам каждое утро приходят жандармы, и наша регистрационная книга должна быть в порядке.

Четверо мужчин перестали играть, внимательно прислушиваясь к разговору. Мегрэ, подойдя к стойке, заставленной бутылками, протянул свое удостоверение личности. Хозяин таверны надел очки и принялся читать. Подняв голову, он лукаво взглянул на Мегрэ:

– Вы ведь тот самый знаменитый комиссар, не правда ли? Меня зовут Помель, Луи Помель.

И, обернувшись к кухне, Помель позвал:

– Тереза! Отнеси чемодан комиссара в переднюю комнату!

У Мегрэ, сначала не обратившего особого внимания на женщину, которой, вероятно, было лет тридцать, создалось впечатление, что он где-то ее видел. Эта мысль озарила его мгновенно, как это случалось, когда он сталкивался с кем-нибудь, кого прежде видел в чистилище. Женщина тоже нахмурилась, явно что-то вспомнив.

– Что вам предложить?

– Все, что у вас есть. Коньяк, если можно.

Другие посетители таверны ради приличия продолжили играть в белот.

– Вы приехали из-за Леони?

– Не официально.

– Правда, что учителя обнаружили в Париже?

– Теперь он находится в тюрьме Ла-Рошели.

Было трудно догадаться, о чем думал Помель. Хотя он был хозяином таверны, все же выглядел как крестьянин с фермы.

– Вы думаете, что это он?

– Не знаю.

– Полагаю, вы не приехали бы, если бы думали, что он виновен. Или я ошибаюсь?

– Возможно, что не ошибаетесь.

– Один человек слышал выстрел. Тео! Ведь ты же слышал выстрел?

Один из игроков обернулся к ним. Это был мужчина лет шестидесяти пяти, возможно старше, с рыжими волосами с проседью, небритым лицом и хитрыми осовелыми глазами.

– А почему бы мне его и не слышать?

– Это комиссар Мегрэ. Он приехал из Парижа, чтобы…

– Лейтенант мне говорил о нем.

Он не встал, не поздоровался, а просто держал засаленные карты в руках. Под ногтями у него была грязь. Помель тихо объяснил:

– Это помощник мэра.

Мегрэ ответил, тоже лаконично:

– Знаю.

– Не обращайте на него внимания. В это время…

И хозяин таверны жестом показал, будто пьет.

– А ты, Фердинанд, что ты видел?

У мужчины, которого назвали Фердинандом, была только одна рука. У него было смуглое лицо, как это бывает у людей, которые слишком много времени проводят на солнце.

– Наш почтальон, –  объяснил Луи Помель. –  Фердинанд Корню. Так что же ты видел, Фердинанд?

– Ничего особенного.

– Ты видел Тео в его саду?

– Я даже отнес ему письмо.

– А что он делал?

– Он пересаживал лук.

– В котором часу это было?