Мы по-прежнему не верили в то, во что все они – что Смотрители приказали нам оставаться здесь, потому что мы «избранный народ, который будет строить новый идеальный мир на развалинах старого…» бла-бла-бла. Возможно, захватчики просто сочли это забавным, как и всё остальное, что они заставляют нас делать. Я давно понял, что пытаться понять их бессмысленно.
Мысль о возможном побеге не оставляла нас. Что поделать, так уж устроен человек – стремится к свободе в любых обстоятельствах, даже не особенно понимая, что с этой свободой, собственно, делать в дальнейшем. Наверное, даже если бы кто-то насильно навязал ему есть каждый день красную икру бесплатно, отдыхать целыми днями и вообще предаваться всякого рода утехам – человек взбунтовался бы и против этого. Противоестественно это – бунтовать против любого насилия в мире, построенном на насилии. Но когда-то я читал о том, что естественное – как раз враг человеческого. Я не особенно разбираюсь в биологии, и вообще события последних двух лет перечеркнули всё, что было достигнуто человечеством. Наверное, нужно отречься от всего и просто плыть по течению, но мы не могли. По крайней мере, я не мог.
День седьмой
Мари вчера почти всю ночь просидела за чтением, потому утром я будить её не стал и решил прогуляться по прохладе, заодно набрать воды из колодца. Признаться, вначале я с заготовленной усмешкой следил за реакцией Мари на сельскую жизнь, но она оказалась отлично к ней подготовлена. Она даже знала некоторые тонкости животноводства, которых не знал я. Кстати, да, в этом поселении было что-то вроде фермы, разводили индеек, куриц, коз и даже коров.
Я решил прогуляться вдоль обрыва, сделав крюк, посмотреть на море. Всё-таки ничто не сравнится с рассветом или закатом на море. Шум непокорных волн, свежий воздух, огромное водное пространство, издревле манящее людей тайнами, скрытыми за горизонтом. В конечном итоге ничего такого интересного, конечно же, горизонт никогда не скрывал, максимум – другую цивилизацию таких же людей, но, видимо, само путешествие всегда интереснее его итога. Стоя над обрывом и отрешенно размышляя о целях и смыслах, я вдруг заметил внизу яхту. Похоже, она села на мель, и произошло это точно этой ночью, вчера её не было.
– Э-э-эй! – изо всех сил закричал я, и мой вопль, получившийся каким-то слишком жутким, эхом покатился вниз по скалам.
– Есть кто-нибудь? – крикнул я ещё раз помягче.
– Ты чего тут людей пугаешь? – раздался сзади сонный голос. Это была Райнис.
– Гляди, – с энтузиазмом сказал я, указав на белую яхту. Разумеется, чуть позже я подумал, зря я сразу раскрыл все карты, в конце концов неизвестно, можно ли ей доверять, и лучше было позвать Мари, но было поздно.
Райнис с любопытством взглянула вниз.
– Возможно, прислали новеньких! – с горящими глазами радостно объявила она и схватила меня за руку, – Пошли скорей!
– Может, позовём Мари? – несколько сконфузившись, предложил я.
– Времени нет. А вдруг нужна помощь?
Аргумент был сильным, но непонятно было, как спуститься вниз. Райнис повела меня к обрыву, оказалось, что за скалой была спрятана железная лестница, ведущая вниз. Выглядела она, мягко говоря, небезопасно, слишком крутая и с пятнами ржавчины, но Райнис уверенно и молча стала спускаться по ней, и отступать было невозможно. Оглянувшись зачем-то на спящее поселение, я вздохнул и последовал за ней. Лестница была холодной и скользкой, а в спину с враждебным воем впивался морской ветер. Признаться, мне пришлось сделать над собой чудовищное усилие, чтобы продолжить движения, мешая страху сковать все мои мышцы. Когда я наконец ступил на землю, я был так рад, что на мгновение забыл, зачем я вообще пережил эту пытку.
– Эй! Меня кто-нибудь слышит? – услышал я голос Райнис, вернувший меня в реальность.
Но ответа не последовало. Мы чуть ли не бегом понеслись к яхте, поочередно обращаясь к предполагаемым гостям. И тут я почувствовал, что что-то не так. Я схватил Райнис за руку и приложил палец к губам, ещё и сам толком не понимая, почему. Райнис удивилась, но увидев серьёзное выражение лица, послушалась без вопросов. Мы стали приближаться к яхте медленно и молча, я включил фонарик и наконец увидел: все окна на яхте были разбиты, из них торчали корни деревьев, покрытые свежей кровью. На палубе красовался большой флаг с гербом города Арканы, изображающим кольцо с десятью ключами, поверх которого чёрной краской были две надписи: «выжившие» – зачёркнуто, и ниже – «негодные». На борту виднелось название судна – «Надежда», которое кто-то пытался стереть, оставив чёткими лишь две буквы – «ад».
– Пойдём, Райнис, – с тревогой сказал я, – Здесь уже некому помогать.
Райнис посмотрела на меня с удивлением.
– Почему? Мы же ещё не проверили! – весело сказала она и вприпрыжку помчалась к яхте.
Яхта села на мель, и с правого борта свисала веревочная лестница. Райнис помчалась к ней, но я остановил её.
– Погоди. Посмотрим, может, кто спустился? Нужно поискать следы.
Райнис одобрительно кивнула, я включил фонарик, и мы осторожно осмотрели мокрый песок. И действительно, от лестницы вели следы, но какие-то странные. Один след от ботинка, а другой… словно одноногий человек волок что-то тяжёлое и длинное, вероятно канат. Мы пошли по следу вдоль берега, поминутно взывая к выжившему. Но ответа не было. Затем я услышал тихий плач. Мы пошли за этот страшный звук и наконец нашли его. Силуэт человека сидел на берегу, странно подвернув под себя одну ногу, и рыдал, закрыв лицо руками. Дрожащими руками я сжал фонарь, выставив его вперед, словно меч. Свет фонаря озарил картину, от которой вскрикнула даже невозмутимая Райнис. Закрыв лицо руками и рыдая, на берегу сидел мужчина в чёрном непромокаемом плаще. Одна нога его была нормальной, а другая, как ни посмотри, представляла собой толстый корень дерева. Пальцы мужчины тоже были странными, потемневшие и словно одеревенелые. Мы с Райнис стояли и смотрели на него, не двигаясь и не в силах вымолвить ни единого слова. Наконец он с трудом отнял руки от лица, которое показалось мне знакомым, и произнёс:
– Я проиграл. Ты ведь знаешь? Ты знаешь…
Я сразу же
СТРАНИЦЫ ВЫРВАНЫ
День девятый
Настала наша с Мари очередь идти за водой. Идти было не далеко, но предстояло наполнить много бочек. Работёнка на целый день, и я подумал, хорошо бы успеть до темноты. Темнота опустилась за землю слишком рано, как нам показалось, но мы обнаружили, что никто из нас не помнит, когда раньше темнело в это время года, а возможности посмотреть в интернете уже не было. С каждым днём становилось всё холоднее, и я был уверен, что раньше в это время всё ещё можно было ходить в лёгком пальто.
– Да, – вздыхала Мари, – В прошлой жизни я всегда покупала себе новую зимнюю куртку… примерно в следующем месяце.
– Не сомневаюсь, – ехидно заметил я. Какой же дурак будет два сезона подряд носить одно и то же?
– Это не то, что ты подумал, – не менее ехидно ответила Мари, та, прежняя язвительно-весёлая Мари, услышать которую теперь можно было не так часто, – Просто каждый год я отдавала всю свою одежду на благотворительность. Да и не только одежду…
– Ты? – искренне удивился я.
– Ну да. А что? Неужели ты ещё не понял, что человек может быть разносторонним? Ты вот тоже, знаешь ли…
– Ладно, я понял, – отрезал я. Не хотелось мне сейчас слушать о себе ни похвалу, ни критику, – Давай лучше обсудим план.
– План? Какой план?
Я удивленно посмотрел на неё, не заметил яму на дороге, споткнулся, и тележка с проклятыми алюминиевыми бочками покатилась прямо на меня. Мари хохотнула, но успела остановить её.
– В смысле, какой план? – поднимаясь и отряхиваясь от сырой земли, спросил я, – Мы здесь уже вторую неделю, но так и не обсудили толком. Что мы будем делать, как выбираться отсюда! Вот о каком плане я, чёрт возьми!
– А, ты об <<этом>> плане… а он у нас может быть? Высшая мера, ты разве не помнишь?
– Хорошо, но должен же быть ответ на вопрос «зачем мы здесь»?
– А раньше он был? – резонно вопросила Мари, ловко задрав ко лбу одну бровь.
– Справедливо. Но это не обычный приказ. Массовый. Мы о таком ранее не слышали. Ты пыталась говорить со Смотрителем?
Мари помотала головой.
– Я стараюсь избегать контактов как могу. Никогда я эту тварь не звала добровольно и не буду. Погоди… а ты что…?
Я немного смутился.
– Ну… было разок. Или два…
Мари остановилась.
– Винс… а зачем?
Хороший вопрос. Действительно, зачем?
– Честно говоря… я не уверен, но… раз они – причина наших бед, они же могут их и решить. Наверное, я пытался… договориться, что ли…
– Понятно. Стокгольмский синдром во всей красе, – мрачно заключила она.
Спорить я не стал. И спрашивать, что такое «Стокгольмский синдром», – тоже. Очевидно, что-то не очень лестное из психологии. Никогда её не любил и всегда считал псевдонаукой.
Какое-то время мы шли в напряжённом молчании. Нас окружали голые деревья, чуть припорошенные снегом, кое-где ещё мелькали ярко-синие огни цветка звезды-розы. При нашем приближении они вздымали ввысь, разлетались на части и их уносило в сторону ветром. Красивое зрелище, как ни крути. Почти как фейерверк.
– Интересно, для чего этому цветку такой странный механизм? – произнёс я, чтобы разрядить обстановку.
– Ими движет страх. Синие лепестки – это семена, которые цветок пытается удержать. Но при приближении зверя он выбрасывает их, чтобы не съел. И тем самым помогает им прорасти. А некоторым – быть съеденными. Ирония в том, что цветок обладает ядовитыми шипами, и пока звезда-роза сама не выбросит семена, зверь их трогать не будет. Но такие храбрые, уверенные в себе цветы не смогут расплодиться и в итоге вымрут.
Удивительно, но это и впрямь было интересно.
– Природа – злобная ироничная гадина. Оставляет в живых трусливых и глупых. Поощряет не самые хорошие черты характера. Выходит, у нас со звездой-розой много общего.
– Ну, это мы почему-то решили, что трусость и глупость – это плохо. Для природы плохо лишь то, что приводит к смерти и не приводит к размножению.
– М-да, ну, размножиться сейчас у меня при всём желании не получится. Должно быть, поэтому матушка-природа просто исключила всю нашу планету из списка своих проектов.
Мари захохотала своим старым-добрым мерзким смехом.
– А кстати, Винс, может, попробуем? Ни у кого не выходит после внедрения, а вдруг выйдет у нас? – при это она очень странно на меня посмотрела.
– Шутить изволишь?! – должно быть, я смутился, потому что Мари захохотала ещё отвратительнее.
– Знаешь что? Твоя очередь тащить эту проклятую телегу, – злобно ответил я и бросил ручки тачки.
– Хорошо, хорошо! Но ты подумай. Может, не я, но как тебе, скажем, Райнис? Молодая, стройная, блондинка…
– Давай сменим тему, – попросил я и тут же добавил, – Может, всё-таки подумаем насчёт плана?
– Да что тут можно придумать, – пожала плечами Мари, – Знаешь, я, наверное, уже просто исчерпала все свои силы и сейчас способна только плыть по течению. Может, так и надо, а?
– Не знаю. Мне просто кажется, что опустить руки – значит… проиграть. «Я проиграл. Ты знаешь? Знаешь!» – прозвучали тут же у меня в голове последние слова того бедолаги, знакомого Мари. Но я не рассказывал. И не стану.
– Винс? Что с тобой? Ты побледнел.
– Побледнеешь тут. Ну, может, ты и права, но я уверен, что здесь нас ничего хорошего не ждёт. Ладно, давай просто сохранять бдительность и поменьше общаться с сектантами. Ты согласна?
– Гляди, а вот и колодец! – радостно воскликнула Мари.
Колодец был огромный, каменный, с отбитыми краями. В сгущающихся сумерках всё ещё можно было различить узоры, изображающие драконов с рыбьими хвостами, королевскую символику, практически уничтоженную после войны.
– Ничего себе! Да этому колодцу лет сто, не меньше! – восхищенно сказала Мари, включила фонарь и принялась жадно осматривать его, – Должно быть, неподалёку было одно из королевских поместий…
– Ладно, уже темнеет… – поторопил я, выгружая бочки с тележки.
– …по легенде, символ Морского дракона происходил от Эрины Мавелли Завоевательницы, основательницы королевского рода, которая во время первого похода за море познакомилась с одним таким лично. Говорили, что она высадилась на неизвестный остров, по традиции пошла вперёд, как лидер, и пропала. Её нашли через пару дней в какой-то пещере, и она рассказала, что ей явился «хозяин морей» и приказал поворачивать назад и обратить свой взор на север континента. Она послушалась его, в итоге завоевала материк, но спустя несколько лет всё же вернулась в море и погибла при первом же столкновении с народами островов. И с тех пор королевская семья поместила «хозяина морей» на свой герб, как напоминание о необходимости слушаться богов, – говоря всё это, Мари поднимала со дна колодца ведро. Ручка ужасно скрипела, и мельком я подумал, что неплохо бы смазать её в следующий раз.
– Я никогда серьёзно не относилась к религиям и мифам, но теперь вот думаю, а что, если это были первые контакты, так сказать? Ведь многие мифы именно об этом, о невероятной силе богов, неисповедимости их воли и необходимости послушания?
– Да, очень может быть, – согласился я, откручивая крышку бочки. Холодало, пальцы мёрзли и не слушались, приходилось поминутно дышать на них.
– Но странно, что долгое время человечество ничего о них не слышало. И вдруг это явление начинает носить массовый характер.
Мари пожала плечами.
– Значит, что-то изменилось везде. Видимо, Альберт был прав, говоря о стихийном бедствии, вызванном колоссальными изменениями окружающей среды.
– Почему же тогда мы не заметили этих изменений?
– Видимо, ещё заметим. Либо они недоступны нашим органам чувств.
Дальше мы работали в молчании. Когда погрузили последнюю бочку, Мари, тяжело отдуваясь, уселась прямо на край колодца.
– С ума сошла? А ну слезай… – недовольно заворчал я, но Мари перебила меня тревожным голосом:
– Дай-ка мне свой фонарик, Винс.
Она направила луч света на землю, и он осветил совершенно неожиданный предмет. Я поднял его с земли.
– Что это? – недоумённо вопросил я, крутя в руках штуковину, заляпанную грязью – Неужто…
– Да. Как ни крути, это лошадиная подкова.
Мари спрыгнула, взяла её у меня и стала очищать от грязи.
– Гляди. Здесь с обратной стороны гравировка. «Собственность поместья Шаушеску». Значит, там есть выжившие! Идём, Винс! – вдохновлённо заговорила она и уже было ломанулась в лес, как я запротестовал:
– Погоди, ты чего? Идти неизвестно куда на ночь глядя? С этими бочками? К тому же с чего ты взяла, что эта подкова не лежит тут уже лет пятьдесят?
Мари осуждающе покачала головой.
– Ну и глупенький ты всё-таки, Винс! Она бы давно покрылась ржавчиной, да и не лежала бы на поверхности. Но насчёт темноты ты, пожалуй, прав. Давай отвезём обратно воду, а отправимся завтра на рассвете. И в лагере никому ни слова, думаю, ты сам понимаешь.
На том и порешили.
День одиннадцатый
Мари оказалась способным следопытом. Я бы вряд ли смог даже найти место, где лежала вчерашняя подкова, но благодаря Мари мы с уверенностью углублялись в лес по следам копыт.
– Надеюсь, мы вернёмся к собранию, чтобы не вызвать подозрений, – обеспокоенно говорил я, озираясь по сторонам.
Сосредоточенная на следах Мари отвечала:
– В полученном нам приказе о собраниях не было ни слова.
– Точно, а если что, нужно в следующий раз просить в письменном виде с пояснениями, с подписью и печатью.
Мари засмеялась, и сказала задумчиво:
– Много ли значит бюрократия в мире абсолютной тирании?
– Думаю, в мире абсолютной тирании мало что имеет значение. Ну ладно, как думаешь, долго нам ещё идти? Мы хоть обратно сможем вернуться?
– Но-но-но! Вот это обидно было. Но, кажется, твои беспокойства напрасны.
И вправду, впереди, между стволами толстых деревьев виднелся забор. Старинный забор, с высокими фигурными кольями, местами всё ещё блестевшими золотым покрытием. Мы подошли ближе и стали искать ворота, по счастью, оказавшиеся рядом. На удивление, они были открыты, и мы вошли внутрь. За забором был такой же густой лес, как и снаружи, и просёлочная дорога, покрытая грязью, снегом и следами копыт. Кое-где даже проглядывались булыжники.
– Мари, может на всякий случай свернём с дороги?.. – начал я, но Мари вдруг приложила палец к губам, схватила меня и потащила к ближайшим хвойным кустам. Через пару мгновений я услышал стук копыт.
Мимо нас промчались двое всадников на огромных вороных лошадях, одетых в чёрные свободные одежды. У ворот они остановились и спешились.
– Ну сколь ещё это продолжаться буде, кум Микеландро? Память вашу надобно розгами тренировать, ей-богу!
– Клянусь Богом Морским, не повторится боле! А ежели нарушу клятву свою, сам розги возьму и на поклон к вам приду!
Мари прыснула и зажала рот рукой. Да уж, только сборища сумасшедших реконструкторов нам и не хватает, подумал я.
Кум Микеландро и его спутник тем временем закрывали ворота. Мы с Мари переглянулись, осознав, что нам и повезло, и нет. Обратного пути теперь не было. Я вопросительно кивнул в сторону всадников, и сделал жест, предлагающий выйти из укрытия. Мари подумала и кивнула в ответ.
– Вечер добрый! Хвала небесам, что здесь кто-то есть! А то мы уж начали думать, что пропали… – начала Мари совершенно непринуждённым добродушным тоном.
Двое всадников замерли и недобро переглянулись.
– Как вы здесь очутились? – нахмурившись, строго спросил называемый Микеландро безо всякой любезности.
– Мы бы рады ответить, – отвечала Мари с той же любезностью, словно не замечая напряжения, сгущавшегося в воздухе вместе с вечерней темнотой, – мы плыли на яхте с группой выживших, но… дела пошли плохо, и нам пришлось сойти на берег…
У меня внутри так всё и упало. Она знает! Или нет? Совпадение? Чёрт, как же вовремя!
Я мгновенно провалился в свои мысли об этом и пропустил часть их диалога. В чувства меня привёл толчок в бок.
– Извините, мой спутник шокирован происходящим слишком сильно. Ну так что, договорились?
– Негоже мужчине полагаться на женщину в трудное время, – осуждающе покачал головой Микеландро, – Но я склоняюсь пред вашим мужеством, леди Мария. Прошу следовать за нами.
И мы поплелись за всадниками, идущими впереди, на таком расстоянии, что мы не могли слышать их тихие переговоры, как и они – наши.
– Винс, ты чего? – злобно зашипела Мари мне в ухо, – Правда, что ли, в ступор впал?
– Прости, – только и смог выдавить я, – Давай об этом потом поговорим…
– Ладно, но ты давай, приходи в себя уже! Мне это всё не нравится. Не оставляй меня одну с этими…
Я кивнул.
Всадники привели нас к огромным воротам старинного замка, украшенным чугунными изображениями русалок. Один из всадников достал колокольчик, и ударил в него три раза. Ворота начали отворяться со страшным скрипом. За ними нас ждала тропинка, обозначенная горящими факелами. Уже стемнело и тени деревьев в свете колышущегося на ветру огня шевелились, словно щупальца.
– Леди Мария, – сказал Микеландро с фальшивой любезностью, – И, разумеется, господин Винсент, – спешно прибавил он, – Будьте благонадёжны, вам окажут самый радушный приём. Наш хозяин, даром что принц – человек крайне терпимый и любезный, но я заклинаю вас всё же не пренебрегать его мягкосердием.
Мы с Мари тревожно переглянулись. Какой ещё принц?..
– Добро пожаловать в дом Мавелли, – сказал Микеландро и открыл дверь замка.
* * *
Когда нас усадили за огромный стол в виде десятиконечной звезды, Микелландро принялся шепотом нас инструктировать:
– Первыми не говорить. Когда их величие принц Мавелли войдёт, встать и поклониться. Как уж сумеете. Будьте вежливы и учтивы. Помните, что граф имеет право вышвырнуть вас вон при малейшем проявлении дерзости…
Я собирался открыть рот, чтобы попросить вышвырнуть нас прямо сейчас, но Мари толкнула меня в бок и заговорила сама:
– Благодарю вас, сударь, мы обязательно будем вести себя уважительно.
Микелландро улыбнулся, кажется, немного успокоился и куда-то ушёл. Мы остались одни.
– Винс, я понимаю, эти ребята, похоже, окончательно спятили, но послушай, именно поэтому их провоцировать не стоит. Умоляю тебя, подыграй им и мне и, может, разойдёмся с ними мирно! – зашипела Мари мне в ухо.
Я торопливо закивал, собирался было открыть рот, но не успел. В огромных дверях из красного дерева появился Микелландро и торжественно объявил:
– Его Величие принц Ариан Мавелли, наследник престола и Первый служитель Хозяина Морей!
В столовую вошёл очень худой молодой человек с длинными пепельно-белыми волосами, белыми же бровями и ресницами. Глаза его отливали фиолетовым, на нём был одет пурпурный камзол, перетянутый поясом с серебренной бляхой, изображающей десятиконечную звезду с жутким лицом в центре. В руке у него была трость с головой какой-то рыбы.
Мы встали и поклонились. Принц улыбнулся и поклонился в ответ.
– Доброй ночи, дорогие странники, – сказал он мягким голосом, почти женским, – Милости прошу к нашему очагу. Вы, должно, голодны? Не беспокойтесь, сегодня отужинаете со мной на равных. Микелландро, – обратился он к своему слуге, смотрящему на него, как на божество, – прошу, оставь нас. Я желаю говорить с гостями наедине.
Микелландро согнулся пополам и тут же исчез. Принц сел рядом с нами и вдруг расстегнул свой пояс и швырнул его на стол. Мы синхронно вздрогнули. Затем он сбросил свой камзол, и под ним оказался вполне современный спортивный костюм, из карманов которого принц достал пачку сигарет и тут же закурил, предложив сначала нам. Мари взяла сигаретку, он дал ей прикурить электрической зажигалкой.
– Зовите меня Ариан, пока мы наедине. Итак, как вас зовут? Как вы сюда попали?
– Я Мари Дэнуа, а это – Винсент Смит, – сказала Мари, таращась на него.
Ариан заметил наши взгляды и рассмеялся.
– Ах, это! Ну да, приходится подыгрывать. Я давно всё понял, ещё в детстве, но Боги свидетели, если бы я мог свалить отсюда…
Мы ничего не понимали. Ариан рассказал.
Оказывается, он действительно потомок великой завоевательницы Эрины Мавелли, и два столетия после свержения царя их семья скрывается в этом поместье. Строго говоря, необходимость в этом отпала довольно быстро, после окончательного установления власти парламента – но их семья была слишком напугана и с тех пор вела затворнической образ жизни. Строго-настрого им запрещали общаться со внешним миром, но с появлением интернета всё изменилось. Ариан умудрился раздобыть смартфон и выход в сеть и совсем уже собирался сбежать, но тут грянуло Вторжение и куда бежать, стало, в общем-то, не совсем ясно.
– Да, дела… – сказал я, – Сочувствую вам. Если бы я знал, чем вам помочь…
Ариан пожал плечами и щелчком пальцев отправил недокуренную сигарету в камин.
– Да я всё понимаю. Судьба. Да и мне бежать Посланник не велит. А вас, я так понимаю, они сюда и затащили?
Мари рассказала вкратце нашу историю, кроме последней главы.
– Я вам завидую. Вы жизнь видели. А я свою в дурдоме провёл. Надеялся хоть напоследок… слушайте, а может останетесь…? – с надеждой глядя нам в глаза по очереди начал он, но его прервал стук в дверь.
– П-проклятье! – выругался он, спешно надел обратно свой нелепый наряд и пошёл к двери.
– Почто принца беспокоишь, Микелландро? – строго спросил он, и вдруг они оба перешли на шёпот. Мы напряглись. Когда Ариан закрыл дверь, он подозвал нас рукой.
– Ещё кого-то чёрт несёт. Говорят, группа людей с факелами и женщиной во главе ломится в ворота. Кого это вы нам привели на ночь глядя?
Мы с Мари виновато опустили взгляды.
Только этого и не хватало дому Мавелли.
***
– Садитесь, садитесь, – улыбаясь, говорила Ноль, таким тоном будто принимала гостей у себя дома. Райнис и остальные фанатики, которых я пока не запомнил по именам, рассаживались за огромным столом, и сразу обнаружилось, что мест на всех не хватит. Мы с Мари сказали, что можем посидеть в сторонке у камина, но Ариан возразил и сказал, что сейчас принесут стулья. Пока он отошёл отдавать распоряжения, я впился враждебным взглядом в глаза Ноль, и она, продолжая улыбаться, говорила:
– Спасибо великой воле Небесной, что послала нам двух непослушных овечек, ибо они привели нас к возможным праведникам.
Мы с Мари переглянулись, но промолчали. Остальные восторженно закивали.
– Думаю, ни у кого нет сомнений, что в ближайшее время дом Мавелли, считавшийся сгинувшим и восставший из пепла на наших глазах, вскоре встанет на праведный путь…
Когда вернулся Ариан, Ноль не обратила на него никакого внимания, продолжая лить в уши своей пастве привычные помои. Послушав её пару секунд, Ариан, кажется, всё понял, по лицу его пробежала тень отчаяния, быстро сменившаяся обычной маской спокойствия и радушия.
– Что ж, – мягко улыбаясь, начал принц, – В доме Мавелли рады оказать посильную помощь любым путникам в эти тяжкие времена. Однако я вижу, что вы в ней не нуждаетесь. Ответьте тогда, для чего вы переступили порог моего дома?
– О, вы правы, в помощи мы не нуждаемся, напротив, мы пришли предложить её вам. Вы, разумеется, можете отказаться, но уверяю вас, в скором времени вы передумаете.
Ноль достала из кармана своего помятого балахона бумажку и протянула её Ариану.
– Так вам будет проще нас найти, когда придёт время. А если у вас всё же возникнут трудности, мы непременно вернёмся, чтобы помочь вам отыскать единственно правильный путь к свету. Наш маяк не даст вам заплутать во тьме.
Ариан нахмурился, глядя на карту, мотнул головой и сказал:
– Я благодарю вас за озабоченность нашей судьбой, но поверьте, дом Мавелли не так слаб, как может показаться на первый взгляд. Мы выживали столетиями в условиях вражды и изоляции, выстоим и теперь. А сейчас я вынужден откланяться и попросить вас уйти, время позднее.
Ноль молчала какое-то время, не переставая улыбаться и смотреть ему прямо в глаза. Мне казалось, что она может наброситься на него, я уже приготовился было встать между ними, но тут она вздохнула и сказала:
– Разумеется. Прошу прощения за беспокойство в такое время, но тьма сгущается с каждым днём всё сильнее, и время не на нашей стороне, и вы скоро это поймёте.
Не говоря ни слова больше, она встала и направилась к выходу. Мы с Мари тоже было поднялись, но Ариан жестом попросил нас задержаться. Райнис, уходившая последней, подошла к нам и сказала:
– Конечно. Останьтесь на ночь. Как раз узнаете наших новых братьев получше, а к утру, возможно, покажете им дорогу, и карта не потребуется! – она подмигнула и выбежала из столовой.
Ариан выдохнул и посмотрел на нас с ужасом.
– …ну вот, а когда мы вышли из машины в поисках помощи, встретились с ними и получили приказ остаться, – сказала Мари.
Ариан рухнул на диван возле камина и сказал:
– Никогда бы не подумал, что буду сожалеть, что окно во внешний мир наконец-то открылось.
– Боюсь, что это окно закрыто навсегда для всех нас, – проворчал я, плюхаясь в кресло.
Ариан пожал плечами и снова закурил.
– Даже хорошо, наверное, что недавно сухой закон ввели. Иначе бы спился.
– Не ты один, – угрюмо кивнула Мари.
– Это точно! А курить, как видите, можно пока. Неужели нам врали всю жизнь, что курение убивает? – весело подмигивая, сказал Ариан.
– Вы хотите сказать, что тирания захватчиков задумывалась нам на благо? – раздражённо спросил я.
– Многие тираны искренне убеждены, что действуют на благо общества. Я ни на что не намекаю, но ваша подруга в белом балахоне, кстати, похоже сильно озабочена судьбой окружающих…
– Да, тут вы правы. От неё стоит держаться подальше, но мы вам ничем не поможем, если получите приказ. На самом деле я советовал бы вам убираться подальше. Берите своих лошадей и скачите в Аркану, ищите выживших, сохранивших рассудок. Ну и город заодно посмотрите.
– Ах, если бы я знал, как туда добраться! – мечтательно закатил глаза Ариан, откидываясь на спинку кресла.
– Ну, это как раз не проблема, – сказала Мари. – Я могу нарисовать вам карту.
На том и порешили. Глаза принца светились от счастья, когда Мари старательно выводила карту и делала пометки. Я даже почувствовал укол жалости, подумав, что никогда в жизни ещё он не был так счастлив. Погодите, а я – был? Хоть раз? Я принялся копаться в памяти, и к своему стыду не смог вспомнить. А почему к стыду, кстати? Почему мне стыдно, что я несчастлив? В нашем обществе это считается чем-то вроде провала. Я – неудачник. Но я ли один в этом виноват?..
– Ну вот, – прервала мои размышления Мари, складывая карту и протягивая её Ариану.
Ариан выхватил её у Мари из рук, заговорщически огляделся, приложил палец к губам и подмигнул нам. Мы ещё немного посидели у камина, стараясь изображать обыденную дружескую беседу ни о чём, и отправились спать. А когда наутро мы спустились вниз, обнаружили труп Ариана с простреленной головой. А остальных и след простыл, словно их никогда и не было.
День пятнадцатый
Пару дней назад Мари задержалась на собрании. Я ушёл как обычно, сразу после окончания, и с удивлением обнаружил, что Мари не шла следом за мной. Я не придал этому значения, но и вчера и сегодня повторилось то же самое. Сегодня спрошу её напрямую.
День шестнадцатый
Вчера я не мог ничего написать, потому что, честно говоря, был немного в шоке, мягко выражаясь. Оказывается, Мари начала общаться с Ноль. И делает это в тайне от меня, очевидно, опасаясь моей критики. По поводу своих задержек она выразилась кратко – «ты не поймёшь». Ну, да, наверное, мы с ней не такие уж близкие люди, но моя реакция на её отдаление стала сюрпризом для меня самого. Меня это задело. Мы многое с ней пережили, помогали друг другу, сблизились… как мне казалось. Я переживаю за неё. Она не плохой человек, как оказалось, и да, чёрт возьми, я признаю, что ненавидел богатых людей всего лишь из-за личных проблем с матерью, которая променяла моего отца на богатого олуха. Я признаю это, слышишь!! Оставьте Мари в покое, не дайте ей сойти с ума!!
<<С чего ты взял, что это не ТЫ тут сходишь с ума, Винс? Быть может, Мари наконец нашла своё место. Возможно это ты тут лишний! Может мне выслать тебя куда подальше, чтобы ты не мешал ей своим циничным умом? Признайся, ты будешь только рад!>>
Что? Какого? Убирайся из моего дневника! Это мой последний приют, последний оплот свободы! Не смей трогать меня и здесь, захватчица!!
<<Ну-ну, будет тебе! Смирись уже, у тебя нет от меня тайн. Я не враг тебе, Винс. У тебя нет и никогда не было врагов, кроме того чудовища, которое выросло внутри тебя вместе с твоей прекрасной душой. Это неизбежно. Когда ты становишься сильнее – оно тоже старается не отставать. Но ты не безнадёжен. Жаль, что ты один в это не веришь. Позволь мне предпринять очередную попытку доказать тебе это – отправляйся завтра на дополнительную встречу с той, кого ты прозвал «Ноль» вместе с Мари Дэнуа. Да, это приказ с высшей мерой, если вдруг не понял. Если всё же не дошло с первого раза – теперь можешь просто перечитать!>>