Август нашей жизни

Глава третья

В предрассветных сумерках мы миновали Крымский мост и вышли на трассу “Таврида”. Тетушка уверенно гнала машину вперед, словно не провела последние пять часов за рулем. В пассажирском кресле рядом с ней дремал очередной мордоворот, приставленный к нам дражайшим папенькой. Справедливости ради, надо сказать, что Артем, хоть и был едва ли старше меня, несмотря на свою человеческую природу, оказался вполне разумным малым. На рожон не лез, Светлану Аркадьевну слушался беспрекословно. Машину вел плавно, разговаривал мало. К тому же он был обучен таскать огромные чемоданы, приносить тапочки, открывать вино и решать прочие неудобные бытовые вопросы. Идеальный компаньон для старой хранительницы драконьего рода и ее болезного племянника. Моя закованная в жесткий ортез правая рука безбожно ныла. Отец продумал все до мелочей. За неделю, прошедшую после показательной казни, трещины на ребрах срослись, гематомы, сплошь покрывающие спину и живот, успели пожелтеть и выглядели уже не столь впечатляюще, след от оплеухи и вовсе побледнел. И только сломанная в трех местах конечность продолжала болеть и днем, и ночью. Всю дорогу, тайком от тетушки и сопровождающего нас охранника, я колол себе драконьи дозы обезболивающих и мечтал только об одном – оказаться, наконец, в кровати. Я был абсолютно уверен, что все три перелома срастутся правильно, и уже осенью я смогу вернуться в небо. Но пока Черный отчаянно страдал вместе со мной, не в силах расправить правое крыло.

– Аркадий, ты спишь? – спросила Светлана громким шепотом и тут же, не дожидаясь моего ответа, продолжила: – Через пару часов будем на месте.

– Рад слышать, тетушка, – вежливо ответил я. – Дорога меня утомила.

– Да будет тебе, мой мальчик! Понимаю, что ты устал, но не настолько же, чтобы с порога отказать хозяевам в своем внимании!

– Давайте ближе к делу, Светлана Аркадьевна, – проговорил я и потер переносицу. – Я действительно устал, а от обезболивающих шумит в голове. Так зачем мы здесь?

Тетушка весело фыркнула и подмигнула мне в зеркало заднего вида. Я показательно закатил глаза.

– Господа Потоцкие – мои родственники, точнее родственники моего мужа, – начала она. – Род древний, последние пару веков живут закрыто. Выращивают виноград, делают на продажу неплохое вино и только изредка, раз в четверть века, появляются в столице и на совете родов, чтобы представить нового главу или наследника. Последний раз они были в Выборге сразу после гибели Аракчеевых-Головиных.

– Занятно, – протянул я. – А что изменилось сейчас?

– А сам не догадываешься?

– Никак нет, – хмыкнул я и отвернулся к окну.

Симферополь остался в стороне, и теперь машина уверенно шла в гору. Тетушка отвлеклась на дорогу, даже при ее несомненном опыте, Ангарский перевал¹ требовал особого внимания. Я же с замиранием сердца ждал его самой верхней точки, после которой серпантин узкой лентой понесется вниз, и среди зеленых макушек деревьев я, наконец, увижу море. Слева появилась красавица Демерджи, справа – Чатыр-даг, которые никогда не давили на меня, как другие горы. Еще в детстве я с нетерпением ждал встречи с ними, когда летом приезжал с отцом на Крымский полуостров. С тех пор многое изменилось. Неизменным осталось только лазурное море далеко внизу и горы вокруг. Черный, почувствовав мое настроение, беспокойно заерзал. Он был молод, мой дракон. И ужасно силен. Я призвал его сам, как только мне исполнилось четырнадцать. И чуть не умер, когда в мой разум вселился огромный зверь. С тех пор прошло больше десяти лет, и впервые за это время я не мог просто взять и встать на крыло. В месте, которое будто бы нарочно создали для драконьих полетов.

Неделя под домашним арестом ослабила меня весьма ощутимо. В моей привычной жизни сутки на дежурстве в питерском военном госпитале сменялись важными встречами за пределами родного города. Переговоры, сделки, операции и травмы, и снова сделки, звенящая тишина особняка на Фонтанке и запах моря на рассвете в Сосновом бору. Мягкий драконий полет, четкая линия горизонта и голод, беспричинный голод, сводящий меня с ума.

Я скучал даже по нему. Лежа в бесцветной и какой-то бездушной спальне в Стрельне я тоже чувствовал его и сходил с ума от невозможности сложить крылья и камнем упасть в ледяную воду залива, чтобы хотя бы на мгновение заглушить удушливую боль, разрывающую мое тело изнутри.

– Тебе пора жениться, – как ни в чем не бывало произнесла тетушка, вырывая меня из моих воспоминаний. – И чем скорее, тем лучше. Твой отец уже не молод.

– Зато свеж и хорош собой, – заметил я, сделав отчаянную попытку все свернуть к шутке. – И Аглая, хоть и человечка, далеко не старушка. Имеет все шансы нарожать ему драконят.

– Тебе пора остепениться, Аркадий, – сказала Светлана строго. На меня она не смотрела, была полностью поглощена дорогой.

Мы успели спуститься к Алуште и свернуть на верхнюю дорогу.

– Не думаю, что это хорошая идея, тетушка, – вежливо ответил я. – К тому же я не уверен, что она принадлежит именно вам.

Впереди подозрительно хрюкнул Артем, и я впервые задумался о том, что он вполне мог знать о цели нашего путешествия гораздо больше меня.

– У Потоцких две дочери, Аркадий, – продолжила тетушка, а мне вдруг стало нечем дышать. Заговор? Совершенно бессовестный заговор, единственная цель которого – моя женитьба? Для отца это было слишком мелочно. А для тетушки?

А для тетушки, пожалуй, нет.

– Старшая, Августа, нас интересует мало. Ей уже исполнилось двадцать два, в кости узка (это она в маменьку), характер скрытный. Драконицы нет и видимо уже не будет. Хотя собой хороша. София – младшая. Вот здесь присмотрись получше. Зимой исполнилось восемнадцать. Высокая, крепкая. Но не гренадер, не бойся. Бойкая в общении, за себя может постоять. Дракона обрела прошлой осенью. Довольно сильная.

– И все это время, пока Север чуть не передрался за наследство Аракчеевых-Головиных, Потоцкие молча скрывали своих дочерей?

– Ну почему же скрывали? – обиделась госпожа Головина. – Кому надо, те были в курсе…

– А нам, значит, надо? – усмехнулся я.

– Жениться тебе надо, Аркаш, – тяжело вздохнув, проговорила тетушка.

– Светлана Аркадьевна, вы повторяетесь. И это выглядит утомительно.

– У тебя нет выбора, мой мальчик. В Петербург ты сможешь вернуться только с супругой.

– Как мило! – Я не смог сдержать сарказма. – Особенно мило то, что вы говорите мне об этом только сейчас.

Любимая тетушка не удостоила меня ответом.

Я опустил щит и потянулся к своему дракону.

Нагретый солнцем песок хрустел под лапами и забивался под чешую. Брюхо чесалось. Море было совсем рядом. Стоило сделать пару шагов, и горячая морская волна разбилась о мое тело на миллиарды блестящих на солнце мелких брызг. Я зафыркал, чихнул и лениво прикрыл кожистые веки. Высокое небо манило. Хотелось оттолкнуться лапами от мокрого песка и взмыть выше облаков, чтобы потом упасть вниз и уйти камнем на дно…

Ее я почуял сразу. Игривая, молодая. Чужая. Замер, плотно прижав крылья к спине, надеясь скрыть свое ранение. Против воли, вибриссы зазмеились, надеясь узнать о драконице все.

Казалось, она меня не замечала. Легко скользила над заливом и словно пыталась поймать лапами непокорную волну. Я невольно залюбовался ее грацией и чуть попятился, в надежде укрыться в тени прибрежной скалы.

Но вот драконица закричала. И в то же мгновение небо содрогнулось от громоподобного рыка. Огромный дракон цвета грозового неба впился в ее холку, сминая клыками хрупкий гребень. Его хвост оплел ее словно кокон, а когтистые лапы впились в нежный живот. Драконица закричала снова, теперь пронзительно и нежно. А я смотрел на сильные кожистые крылья, что закрывали ее от меня, сходил с ума от невозможности подняться к ним в небо.

Я знал, что там впереди, за облаками, был скрыт горный массив, в недрах которого легко отыскать уютную пещеру. И кажется впервые в жизни захотел найти одну из них.

– Твою мать… – выругался я сквозь зубы.

– Аркадий! – немедленно откликнулась тетушка. – Очень прошу в дальнейшем воздержаться от подобных… ммм… комментариев. Потоцкие – отшельники и ретрограды. Они ждут от тебя, в первую очередь, уважение традиций и се…

– Прошу извинить меня, – процедил я, тщетно пытаясь побороть охватившее меня раздражение. Только что мой Черный беззастенчиво подглядывал за парой милующихся в небе драконов, а я в это время должен выслушивать последние наставления перед знакомством с невестой, о которой узнал полчаса назад.

Здоровой рукой я на всякий случай потер глаза. Ничего не изменилось. Слева от нас было море, справа – горы.

– Артем, в Ялте остановимся размяться и позавтракать, – бодро сообщила тетушка, а я подумал, что и о моей готовящейся женитьбе я мог узнать точно так же.

“Аркаш, сейчас остановимся провести обряд и перекусить. И к вечеру будем на месте…”

Бррр…

Но мой Черный думал иначе. Почему-то стоило мне только представить высокую и крепкую, совершенно абстрактную девицу, как драконище начинал одобрительно фыркать. У меня при этом зудело в носу. И когда я уже сам был готов попросить оставить машину, чтобы хоть немного проветрить мозги от навязчивой картинки, безжалостно транслируемой мне Черным, как тетушка свернула на заправку. Я едва дождался, пока Артем откроет мне дверь, и выбрался наружу. В нос ударил с детства знакомый соленый запах близкого моря и цветущих роз. Я все-таки чихнул, потом еще раз, и не смог сдержать протяжного стона. Прижав здоровую руку к скрытой перевязью ключице, я отошел в сторону, чтобы закурить, и только потом понял, что оставил сигареты в машине.

Выругавшись сквозь зубы, я собрался было вернуться, когда рядом со мной затормозила ослепительно красная Vespa. Я настолько засмотрелся на мотороллер, который был в прекрасном состоянии несмотря на свой преклонный возраст, что не сразу обратил внимание на его хозяйку. Девушка была одета в джинсовый комбинезон с шортами и длинным рукавом и туго оплетающие икры босоножки-гладиаторы. Почему-то вид этих ремешков на загорелых ногах заставил меня сглотнуть, и я почувствовал себя пацаном, впервые увидевшем голую женскую грудь.

Девица тем временем сняла алый шлем и повернулась ко мне. Ей было чуть за двадцать. Короткое темное каре только подчеркнуло острые скулы и упрямый подбородок. Девчонка закусила нижнюю губу и спросила чуть смущенно, бросив на меня обеспокоенный взгляд из-под ресниц:

– Вам плохо?

Что?

А?

Да! Мне плохо!

Мой дракон слишком плохо на меня влияет, и сейчас, глядя на аппетитный зад девчонки, подпирающий красную Vespa, я забыл обо всем на свете. Даже о том, что до сих пор прижимаю здоровую руку к груди…

– Нет, что вы! Все в порядке! – ответил я охрипшим от волнения голосом и с усмешкой подумал, что еще немного, и меня запишут в старые извращенцы, которые даже в своей немощи не пропустят ни одну смазливую мордашку. И не только.

– Я могу вам чем-то помочь? Просто вы тут… – тем временем начала оправдываться девчонка, но я тут же перебил ее:

– У вас не найдется курить? Я специально отошел подальше, а сигареты забыл…

– Ой, сейчас! – девушка извлекла из поясной сумки тонкую пачку сигарет. Проговорила немного смущенно: – Вот! Только такие. А вам можно? В вашем состоянии?

Я с трудом оторвал взгляд от ее узкой ладони, пытаясь выбросить из головы видение, как эти тонкие пальцы смыкаются вокруг меня… Неимоверным усилием воли я вернул себя из пещеры страшного дракона на Южнобережное шоссе и ответил:

– Вы правы, мой врач вряд ли похвалит меня за это. А вы…

Договорить я не успел. Рядом с нами остановился родной минивэн, переднее окно опустилось, и любимая тетушка произнесла излишне бодро:

– Аркаша! Мальчик мой! Нам пора ехать!

– Кажется, это за вами, – произнесла незнакомка и расхохоталась.

Отыгрывая до конца роль неудачника, я смущенно улыбнулся, здоровой рукой утер пот со лба и неуклюже полез в салон, судорожно прикидывая к кому здесь можно обратиться, чтобы снять долбанное напряжение, навязанное мне одним озабоченным драконом.

Глава четвертая

– Госпожа Головина, господин Баженов, – проговорил Артем, и ворота бесшумно отъехали в сторону, пропуская наш автомобиль.

Словно ребенок я прильнул к стеклу, надеясь запомнить каждую мелочь, впитать в себя дух поместья, куда был практически выслан с одной единственной целью. Заметив мое рвение, тетушка плотоядно заулыбалась.

Выложенная гравием кипарисовая аллея вела к главной усадьбе. Здание из белого камня, выполненное в неомавританском стиле, ярким пятном выделялось на фоне зеленого горного массива. Серебристо-голубые купола, зубчатые стены внутреннего ограждения, арочные окна, мраморный бассейн с фонтаном в центре, окруженный высокими веерными пальмами, – все это создавало иллюзию арабской сказки. Мозаичный купол парадного подъезда украшало изображение изящного морского дракона. Его лазурная чешуя переливалась на солнце сотнями различных оттенков, а хрустальный гребень сиял, против воли заставляя отвести взгляд.

Выложенные белым мрамором ступени вели к украшенной резьбой двустворчатой двери. Артем остановил автомобиль у самого крыльца. Лакей в светлой ливрее бесшумной тенью скользнул вперед и открыл дверь, помогая тетушке выйти из машины. Я сжал свою волю в кулак и последовал за ней, трусливо надеясь, что в столь плачевном состоянии меня вряд ли сочтут достойной партией для принцессы из волшебной сказки.

– Отшельники, говорите? – сердито прошептал я, предлагая тетушке руку.

В ответ она еле слышно фыркнула и предупреждающе сжала мой локоть:

– Мальчик мой, твою благодарность я приму позже. На нас смотрят.

На нас действительно смотрели.

Господин Потоцкий, вопреки моим ожиданиям, был еще довольно молод. Едва ли ему исполнилось пятьдесят. Худощавый, поджарый и гибкий, он выглядел опасным даже в легких домашних льняных брюках и белоснежном поло. Руки его были сплошь покрыты вязью искрящихся на солнце татуировок, на гладковыбритых щеках блестели драконьи чешуйки, а шею окутывал плотный рисунок мерцающего контура зверя.

– Светлана Аркадьевна! Бесконечно рад нашей встрече! – пропел Потоцкий и сделал шаг к нам навстречу.

Тетушка расплылась в довольной улыбке. Я немедленно последовал ее примеру.

– Андрюша, дорогой мой! – отозвалась госпожа Головина. – Сколько лет, сколько зим. Уже и не думала, что когда-нибудь вернусь сюда!

– А вы совсем не изменились! Также ослепительно красивы! Мальчишкой я был безумно в вас влюблен! Как поживает мой дядюшка Серафим?

– Чудесно! Просто чудесно! Шлет всем приветы. Но не думаю, что в ближайшие пару лет он выберется хотя бы в Петербург. Если только… – Тетушка задумчиво замолчала, потом всплеснула руками и продолжила: – Андрей, позволь представить тебе моего племянника.

– Аркадий Баженов, – произнес я. – Руки, увы, не подам. Несчастный случай на производстве.

– Наслышан, наслышан о ваших подвигах, – усмехнулся Потоцкий. – Андрей Евсеевич Потоцкий. Можно просто Андрей.

Тетушка пребольно ущипнула меня за руку, и я послушно склонил голову в легком поклоне.

Потоцкий вдруг радостно улыбнулся кому-то за моей спиной. Я обернулся.

Со стороны моря, смеясь и дурачась, к нам приближались две девушки. Издалека их легко можно было принять за сестер. Ставшие прозрачными от воды белые пляжные туники абсолютно ничего не скрывали, только подчеркивали красоту загорелых тел, практически полностью покрытых мерцающим драконьим контуром. Старшая из них легко взбежала по ступеням крыльца и остановилась рядом с Андреем, вторая же не спешила приближаться.

– А вот и моя супруга Альбина и наша младшая дочь София, – произнес Потоцкий и, улыбаясь, продолжил: – Девочки, это моя дорогая тетушка Светлана Аркадьевна Головина и ее родной племянник Аркадий Баженов. Прибыли к нам из Петербурга.

София все-таки подошла к нам, упрямо повела плечами и, наконец, подняла на меня взгляд. Мне пришлось до крови закусить губу, чтобы не выдать собственного смятения. Пронзительную неземную голубизну глаз девушки подчеркивали черные вертикальные зрачки. Ее драконица была где-то совсем рядом, и отвечая на ее зов, тихо зарычал мой Черный. Я пошатнулся. Возможно, от усталости и жары. К тому же я был еще физически слаб…

Такая беззастенчивая демонстрация драконьей сущности сбивала с толку. Мне, привыкшему с детства скрывать свой род, было безумно трудно принять открытость Потоцких. Наверное, под южным солнцем иначе нельзя. Они не прятали своих драконов, как и не стеснялись наготы своих тел, но от этой первобытной простой искренности мне стало неуютно. Воспоминания о суровом наказании отца за похожий проступок все еще болью отзывались в моем израненном теле, и я боялся позволить себе просто наслаждаться внезапно свалившейся свободой. Я был к ней совершенно не готов.

– Рад знакомству, – вежливо ответил я. – И благодарю за гостеприимство. Ваше приглашение оказалось весьма кстати. В Петербурге сейчас неспокойно.

– Вы, наверное, устали с дороги, – заметила Альбина. – А мы держим вас на пороге. Гостевые комнаты давно готовы. Прошу за мной.

Как по волшебству, резные двери распахнулись, приглашая нас внутрь.

В моем распоряжении оказалась целая башня дракона. Точнее, башенка. Выдержанная в светлых тонах гостиная с двумя широкими диванами и панорамными окнами, выходящими на нижнюю террасу, располагалась на первом этаже. Оттуда в спальню вели несколько широких деревянных ступеней. Кровать под прозрачным пологом, мозаика на полу, секретер, удобное современное кресло. За деревянной панелью обнаружились отделанная светлым кафелем ванная комната и гардеробная. Окна, расположенные по всему периметру спальни, напоминали бойницы, зато из них открывался великолепный вид на море. Здесь же был выход на ажурную узкую лестницу, которая соединяла солярий на крыше и скрытый от любопытных глаз плавательный бассейн внизу.

Я практически упал на один из диванов в гостиной, едва за Альбиной захлопнулась дверь. Сил не осталось даже на простую вежливость. Только сейчас, пытаясь избавиться от перевязи, я осознал, насколько тяжело мне далось это путешествие. Рука отекла и онемела, и лишь периодические вспышки боли на кончиках пальцев напоминали о том, что надежда на восстановление все-таки есть.

Осторожно снять рубашку не получилось. Я застонал, случайно потревожив плечевой сустав, и замер, пережидая боль. Собственная немощь пугала. Умом я понимал, что реальной угрозы моему здоровью нет. Что пройдет всего несколько недель, и я избавлюсь от ненавистного ортеза. Но сейчас я мечтал только о прохладном душе, и сломанная рука в прямом смысле сводила меня с ума.

Наощупь найдя в рюкзаке ампулы с обезболивающим, я зубами разорвал упаковку тюбик-шприца и, стиснув зубы, обколол раненое плечо. Руки тряслись. То ли от напряжения, то ли от ставшей привычной боли. Контур дракона на спине предупреждающе нагрелся, и я почувствовал, как на щеках проступает чешуя. Зрение стало более резким. Я позволил Черному отрастить когти, и только потом осторожно опустил щиты.

Сквозь обрушившийся на меня шквал эмоций, я понял главное. Те драконы, за чьим полетом наблюдал мой Черный, были здесь, в этом самом поместье.

– Неужели, сам Потоцкий с супругой подобным образом приветствует гостей? – пробормотал я и подошел к окну.

Да, здесь на юге все было проще. Раскованность моих хозяев подкупала, только я был уверен, что за этой видимой простотой нравов скрывается что-то еще. Нечто непредсказуемое и потому опасное.

– Не знаешь, друг, зачем мне все это? – проговорил я, глядя на бескрайнее море за окном, и впервые за много лет пожалел, что остался совершенно один. Бергера так и не нашли. Сколько бы я не тянулся к его Изумрудному, ответом мне была глухая стена.

Егор Демидов увез Елисавету на Долгий камень, справедливо полагая, что Виролахти сможет ее защитить. Наверняка и здесь не обошлось без старика Бергера. В противном случае, весь род был бы уже в Петербурге. Но дед Петьки молчал. И это молчание тоже выглядело странным. Я чувствовал себя зверем, попавшим в умело расставленную ловушку. И мне оставалось только надеяться, что брачные планы родственников – это единственная и главная цель моего визита в Крым.

Кажется, я все-таки задремал, или просто вырубился от усталости, и потому вылитый мне на голову графин ледяной воды стал полной неожиданностью.

Я с трудом разлепил глаза и уставился на тетушку, которая нависла надо мной, возмущенно уперев в бока руки.

– Что? – спросил я немного хрипло. Голос почему-то не слушался.

– Ты сам по себе такой дурной? – уточнила Светлана Аркадьевна подозрительно. – Или тебя уже успели опоить?

– Не думаю, – пробормотал я и с удивлением уставился на отрощенные когти.

– У тебя чешуя на щеках. И зрачки вертикальные. С каких это пор мой племянник не умеет держать себя в руках? Тебя мало били, мальчик мой?

– Может, это обезболивающее? – предположил я, просто чтобы хоть что-то сказать в свою защиту.

– Нет, Аркадий. Все дело в драконах, – ответила тетушка и устроилась на диване рядом со мной. – Они слишком близко. Потоцкие практически не выставляют щиты. И твой Черный… Знаешь, ему тяжело здесь, Аркаш. Слишком много соблазнов.

Я кивнул, немедленно вспомнив драконий полет над морем, и то, как жадно следил за ним мой Черный.

– София? – спросил я.

– И не только она. У них другие нравы. Говорят, драконьи гнезда не просто сказка. Конечно, мы давно живем в цивилизованном обществе… – Я не удержался и фыркнул, тетушка продолжила: – Только вы еще слишком молоды, ты и твой дракон. А северное воспитание куда строже. Будь осторожен, мой мальчик.

– В ближайшее время мне уж точно не светит встать на крыло. Папенька постарался на славу, – усмехнулся я, с трудом удержавшись от того, чтобы не потянуться к плечу.

Тетушка грустно улыбнулась, мягко поцеловала меня в лоб и поднялась. Уже в дверях она обернулась и напомнила:

– Ужин через два часа. И это очень важный ужин, Аркаша.