Будущее отца. Как изменится его место в семье и обществе?

2. Фигуры отца в психической жизни

Перед тем как перейти к углубленному анализу другого художественного произведения, представлю небольшую галерею «портретов» – большинство из этих людей я принял в своем кабинете в качестве пациентов, некоторых встретил в других обстоятельствах. Их объединяет то, что у всех у них «дефективные» отцы, каждый на свой манер. Мы увидим при этом, что формы отсутствия или «недостаточности» отца далеко не эквивалентны.

Трудно с точностью определить, что такое отец. Но несколько примеров могут подсказать нам путь к пониманию.

Будучи психоаналитиком, я оказался перед загадкой: я встретил множество детей, которые жили без отца, то есть не имели «папы». Либо его не было в живых, либо он уехал и оставил семью, то есть отказался заботиться о ребенке, либо даже не знал, что у него родился ребенок. Большинство этих детей, не имеющих папы, тем не менее имели отца. Значит, необходимо объяснить эту разницу.

Два первых случая отсутствия отца парадоксальны только на вид. Эти две истории сначала сильно меня удивили, потом заставили задуматься и в конце концов привели к новому пониманию того, что такое отец в психической жизни индивида.

Отсутствие элемента системы позволяет понять, какова его функция. Это отсутствие побуждает к размышлению. Действительно ли он необходим, этот отсутствующий элемент? Можно ли его заменить и чем? Каковы будут последствия этого отсутствия для системы и для ее составляющих, в данном случае для семьи и для ребенка? Нужно проследить также, что происходит за пределами этой семьи, ибо семья всегда имеет свою историю, она «располагается» во времени и в определенном социальном пространстве.

1. Тот самый вопрос

Меня хочет видеть молодой человек чуть старше двадцати лет. Побеседовав с ним чуть более получаса и не заметив в нем ни волнения, ни признаков страдания, я не могу понять, что его привело ко мне и в чем заключается его проблема. Знаю по опыту, что к психоаналитику идут только в том случае, если есть что-то, что мешает жить. Хочу наконец спросить, в чем же состоит его жизненная проблема, но он говорит сам: «Моя мать и бабушка отказываются сказать мне, кто мой отец».

Этот молодой человек выглядит хорошо подготовленным к жизни: он инженер по профессии, состоит в профсоюзе. Он пришел, чтобы попытаться понять, как сказывается на нем то, что он не знает, кто его отец. И то, что близкие не хотят ему это сообщить.

Мне же хочется понять, почему этот молодой человек кажется вполне нормальным, тогда как внутренне, по опыту я ощущаю его ситуацию как очень серьезную, способную вывести человека из психического равновесия. Он регулярно ходит ко мне на сеансы, что подтверждает тот факт, что действительно где-то у него серьезная проблема. От сеанса к сеансу он становится все более и более настойчивым по отношению к своей матери и осаждает ее требованиями сказать, кто его отец. Эта настойчивость и даже агрессивность приводит меня в некоторое замешательство, тем более что он легитимизирует свои требования к матери тем, что ходит к психоаналитику.

Я понимаю, что мать начинает страдать от этих обвинений. Он продолжает ее терзать, но безрезультатно, только делая ей еще больнее. Я задаюсь вопросом, как утихомирить эти бесполезные требования, и говорю ему следующее: «Когда мы не получаем ответа на вопрос, может быть, это из-за того, что вопрос плохо поставлен». У меня не было ни малейшей идеи, каким должен быть в его ситуации «именно тот вопрос», но через несколько дней он приходит с довольным видом и говорит: «Я поставил именно тот вопрос и получил на него ответ!». И он рассказывает мне, что спросил у своей матери: «Почему ты не хочешь сказать мне, кто мой отец?». И мать ответила следующее: «Я не могу тебе этого сказать, потому что твой отец, узнав о моей беременности, попросил меня обещать, что я никогда не скажу тебе, кто твой отец». Этот ответ матери, по всей видимости, успокаивает молодого человека. Я сильно удивлен. Он перестает преследовать ее своими вопросами. Она сказала ему нечто об этом человеке, который не захотел быть его отцом и который «блистает своим отсутствием». Действительно, как я узнаю впоследствии, этот человек добился высокого положения и у него есть какие-то причины, по которым он потребовал от матери молчания. Приемлемы они или нет, но это его причины.

Однако, в отличие от «незаконнорожденных» детей классической литературы, молодой человек не обижается и не впадает в гнев от того, что отец не захотел его признать. Наоборот, он кажется теперь умиротворенным, как если бы он «нашел свое место». Впоследствии я узнаю, что он на пути к такой же успешной карьере, какую сделал его далекий отец.

Отметим важнейшую вещь – отсутствие отцовской заботы и отцовской любви не мешает жить, хотя определенно заставляет страдать.

Комментарии

1. Что же так его успокоило вопреки ожиданиям? Я вижу здесь единственное объяснение: он убедился в том, что мать держит слово, данное его отцу. Может быть, речь идет о верности женщины мужчине и определенно о верности данному слову. Мать таким образом подтверждает существование отца, и, вопреки его физическому отсутствию, здесь присутствует его воля. Слово матери, данное отцу, подтверждает связь между двумя родителями, даже если эта связь никоим образом не улавливается. Этот человек что-то решил в отношении своего ребенка, и то, что его решение выполняется, означает, что он существует в качестве отца. Соблюдение этого решения свидетельствует также о существовании некоего факта, остающегося секретным – факта, свидетельствующего о том, что между этими мужчиной и женщиной имело место желание, обоюдное притяжение и что от этого у них родился ребенок. Факт этого рождения, однако, не привел к явной «символической ратификации» – признанию отцом ребенка. Единственная «символическая ратификация» здесь – это соблюдение матерью данного ею слова, которого от нее попросил отец ребенка, и это равнозначно пакту.

Здесь мы видим первый результат сеансов психоанализа: сын вначале не хотел признавать факта отсутствия отца и обижался на мать и бабушку за их молчание. Узнав причину их отказа говорить, преобразовав свои требования в «правильный» вопрос, он получает определенную информацию, позволяющую начать настоящий психоанализ. И он пойдет на это.

Отсутствие – это не «ничто». В жизни ребенка есть все-таки место, «отмеченное» отцом. Отсутствующий отец – это не то же самое, что не иметь отца вовсе.

2. То, о чем договорились родители – это что-то вроде пакта. Пакт – это не контракт, хотя наша эпоха склонна их путать. Контракт ангажирует чаще всего две стороны, касается одной или нескольких вещей и действителен на определенное время, тогда как пакт идет гораздо дальше. Вдумаемся в разницу между браком и брачным контрактом. Брачный контракт касается лишь разделения имущества между сторонами, тогда как брак ангажирует человека полностью, ангажирует все его существо. Поэтому говорят: «Я (есть) женатый человек», «Я (есть) замужем». Брак – это моральное обязательство, в котором человек добровольно идет на ограничение своей свободы. В браке речь идет не только о разделении материальных благ и имущества. В браке речь идет о личностях, которые ангажируются полностью, вкладывают себя без остатка. Еще одно отличие – контракт может быть заключен между частными лицами, иногда без свидетелей, без присутствия третьего лица. Тогда как пакт заключается при участии официальной инстанции, то есть того или иного закона, признаваемого участвующими в нем лицами. Брак заключается в мэрии и записывается в акты гражданского состояния. Регистры этих записей публичны и доступны всем. Брачная связь порождает обязанности, определяемые законом. Например, еще до недавнего времени супружеская верность была обязанностью, ибо констатация адюльтера оправдывала подачу иска о разводе. Если брак заключается в церкви, он также записывается в регистры, которые доступны всем, и накладывает обязанности, которые могут различаться в зависимости от предписаний той или иной религии.

2. Символический ответ

Другая анализантка, отец которой «исчез, не оставив адреса» вот уже несколько десятков лет назад, никогда не теряла надежды найти его. Мать рассказывала ей о нем – понятно, не всегда хорошее, – но и этого было достаточно, чтобы она могла обозначить для себя то место, которое занимал отец. Однажды в результате долгих поисков, когда дочери наконец-то удалось узнать его местонахождение, она отправляет ему известие (при посредничестве административного органа), что хотела бы встретиться с ним. Несколько недель спустя посредник передает ей ответ этого человека. Согласно употребленной в нем формулировке, ее отец «задернул занавес над своим прошлым» и не желает иметь с ней никакого контакта.

Парадоксальным образом анализантка не чувствует себя ни уязвленной, ни обиженной этим отрицательным ответом. Она тоже, как и молодой человек в предыдущем случае, «получила ответ»: с одной стороны, достаточный, чтобы убедиться, что этот человек жив (в чем она не была уверена), с другой – и это самое главное, – он ответил ей, пусть через посредника и пусть единственно для того, чтобы сообщить ей о своем отказе. Он выразил таким образом свое личное отношение к собственному прошлому. Он узнал, что ребенок, которого он «стер» из своей жизни, стал взрослым человеком, и выразил свою волю по отношению к нему. Она не стала от этого счастливей, чем была, и это ее не утешило. Но успокоило: «Теперь у меня есть почва под ногами».

Комментарии

Такие случаи свидетельствуют о том, что есть «минимум отца», «минимальный» отец. Его как бы нет, но он все-таки есть. Конечно, это не то, что мы называем «хорошим папой», но тем не менее это отец. Он существует – не потому, что заботился о ребенке, и не потому, что любил его, – не это определяет факт существования отца. А определяет этот факт сочетание двух элементов: существование «слова» матери, которая «указывает» ребенку, кто его отец, а также то, что она «передает» ребенку волю отца по отношению к нему.

Тот факт, что в данном случае отец выразил свою волю по отношению к своему ребенку и что он передал ему эту свою волю, – это опосредованный способ личного обращения к нему. Это и есть минимальное содержание отцовской функции.

Мы давно знаем, что есть огромная разница в том, признал отец ребенка или нет. Эту разницу трудно сформулировать, но каждый из нас чувствует это. Важно подчеркнуть, и мы это увидели в вышеприведенных случаях, что результат акта признания ребенка не из категории «доставляющих удовольствие». Отцовского признания ищут не для того, чтобы обрести счастье. Но оно успокаивает, умиротворяет, хоть и не заполняет пустоту. Оно не разрешает жизненных проблем, но позволяет их осознать, а также часто признать и найти для них новый ответ. По крайней мере, оно позволяет взглянуть на них под другим углом зрения. Потому что до этого проблемы «разыгрывались» в другой плоскости: в неотступной тревоге, неконтролируемом поведении, переживании отсутствия корней.

Человеческое существо ощущает необходимость в признании, более того, признание это жизненно важно для него. Те, кто не получил его, всю жизнь одолеваемы трудностями, не находят им объяснения. Это признание отличается от благодарности, которую мы испытываем за то, что нам сделали что-то хорошее. Речь идет здесь о другом виде признания, скорее о чем-то вроде уважения, близкого к тому, чего требуют от нас сегодня наши подростки. Это признание должно быть символическим, ибо достаточно получить его один раз, чтобы оно продолжало существовать, какой бы ни была окружающая реальность.

3. Щенок

Несколько лет назад ко мне на консультацию пришла одна семейная пара. У них был сын, с которым они не могли справиться. Оба работали, матери приходилось частенько уезжать, и она не могла быть постоянно при ребенке, у отца же было больше времени, чтобы заботиться о сыне.

Вот они входят в мой кабинет с очаровательным блондинчиком, возбужденным, как «чертик на палочке». Они говорят мне, что он «сумасшедший», «никогда не слушается» и т. д. Мать отзывается об отце ребенка как о «тряпке». Влюбленный в свою жену, он подчиняется ей во всем, но, по ее словам, «не может принять ни одного решения». Она пренебрежительно отзывается о нем прямо в присутствии ребенка. Она говорит, что он не заслуживает того, чтобы по-настоящему называться отцом, хотя биологически и является им. «Он только с виду отец, и то совсем немного».

После нескольких сеансов (ребенок по-прежнему не может усидеть на месте) выясняется, что почти одновременно с рождением ребенка в семье завели щенка. И вот мы говорим о том периоде их жизни. Оказалось, что мать уделяла щенку больше внимания, чем ребенку, или, по крайней мере, была серьезно занята «благополучием» щенка, к тому же по-другому, чем благополучием ребенка. Она разрешала щенку (а позже псу) все, особенно то, что запрещала своему сыну: например, заходя в дом из сада, мальчику не разрешалось залезать на диван в обуви, тогда как на пса с его грязными лапами она никак не реагировала.

Что усвоил ребенок из этой ситуации? Он усвоил, что, чтобы мать его любила – так, как он того хотел бы, – нужно вести себя как этот молодой пес. И он так и поступает. Он идентифицировал себя с ним, ибо мать любит этого молодого пса. Ведь она никогда его не ругает! Таким образом, пес – главное лицо в доме, потому что ему можно делать все, что заблагорассудится.

Комментарии

1. Замечание насчет третьего лица. Вольная интерпретация некоторых идей, распространенных психоанализом, идентифицирует отцовскую функцию с третьим лицом, которое вмешивается в эксклюзивную связь матери и ребенка. Осторожно, это софизм! В этой маленькой семье отца не видно и не слышно. Может, это пес выполняет роль третьего лица между ребенком и его матерью? Хоть и верно, что ребенок ведет себя «как сумасшедший пес», является ли пес отцом? Если пес – это «отец», тогда кто угодно может занять это место. Франсуаза Дольто рассказывала о ребенке, который выбрал себе в качестве модели поведения швейную машинку матери. Мать уделяла все свое время швейной машинке, гораздо больше, чем своему ребенку. Значит, швейная машинка оказалась «третьим лицом» между ним и его матерью? Нужно ли доказывать, что недостаточно быть «третьим лицом», чтобы быть отцом?

Действительно, отец оказывается на месте «третьего», но это не значит, что любой «третий» элемент может быть отцом. Любое лицо или любой предмет, оказавшийся в «третьей» позиции, не может играть роль отца. Для этого нужно соответствовать некоторым другим критериям.

2. Такие истории, когда в жизни семьи нет никаких «несущих стен», весьма нередки. Последствия этого могут быть трагическими; тюрьмы полны людей, выросших в условиях отсутствия фундаментальных условий для формирования личности! Этого «нельзя вынести», как не может этого выносить мальчик, который все время вертится и не может усидеть на месте по примеру щенка, которому все разрешено. Он живет в состоянии чрезмерного напряжения, и это с большой вероятностью приведет его впоследствии к ситуациям, в которых он будет терпеть фиаско за фиаско. Как и многие дети, он думает, что, если мать его любит, это означает, что она разрешит ему все, что он захочет. То, что ребенок находит свое «место», имитируя щенка, наводит на мысль о всемогущем отце первобытной истории, к тому же в этой семье «место отца» не занято. Ребенок может надолго «застрять» в этой позиции, и это может привести к необратимым последствиям. Неслучаен здесь факт, что мать презрительно отзывается об отце при ребенке. Это свидетельствует о многом. Подчиненность отца матери и его попустительство «излишествам» в поведении сына могут только усугубить непослушание и вертлявость ребенка. Этот человек ведет себя как «хороший муж», но оставляет пустым место отца ребенка.

3. Это верно, что детерминизм никогда не бывает абсолютным, потому что всегда есть люди, которые тем или иным способом выбираются из подобной ситуации. Например, мальчик может найти впоследствии увлечение, которое послужит выходом для его излишней активности. Если швейная машинка – единственный предмет, интересующий его мать, то такой ребенок может стать кутюрье, мастером по ремонту швейных машинок или кем-то еще, связанным по роду деятельности с центром притяжения его матери. Если это собака, он может стать ветеринаром, садовником (из-за грязных лап) или кинологом! Но чтобы занять одно из этих «мест», которые могли бы ему подойти, он нуждается во встрече – одной или нескольких встречах, – которые помогут ему… «войти в колею».