Одуванчики

Гриша взял стакан со стола, плеснул в него немного кизлярского и, подняв его на просвет, отхлебнул полглотка. Поморщившись, как будто он принял сейчас горькую пилюлю, которая к тому же застряла у него поперёк горла, Гриша поставил недопитый стакан на стол с характерным громким звуком.

– Я, товарищ Атаман, в основном в порядке. Мысли мои ещё до сих пор дома, в Донецке. Семья у меня там. Жена на сносях. Вот-вот родит. Думаю то, что мы должны сделать за эти месяцы, должно прекратить хотя бы обстрелы мирных городов. А по поводу, когда это закончится…, думаю, пока республики не войдут в состав России, как Крым. Я никак не пойму, почему их не приняли тогда? Почему?

– Понимаешь, Крым всю жизнь был под Россией, там были русские много веков жили. Не было тогда никаких украинцев, чтобы они на что-то претендовали.

– А Донбасс? Разве Донбасс был украинским?

Атаман съёжился внутри пуховика и запыхтел. Он не ожидал такого подвоха от собеседника.

– Я же не политик, капитан. Я же казак. Мои предки участвовали ещё в войнах с Наполеоном. Мы свой род ведём ещё с первого русского царя. Только в новом тысячелетии войны стали изощрённее. Как сейчас модно говорить – гибридные. Казаки стали более мирными, что ли. Да, у нас свои обычаи, свои традиции, но мы – русские. Донбасс тоже когда-то был нашей вотчиной. Я всю жизнь живу под Мариуполем и здесь и похоронят, видимо. И уже мой дед говорил, что нам придётся здесь ещё повоевать. Я ещё подростком был тогда и, конечно, я всерьёз его слова не воспринял. Жаль.

Гриша пригляделся к гладким и чистым чертам лица Атамана и удивился, как ему удалось всё-таки так сохранится.

– Имя-то у тебя есть, звание я так понимаю атаман?

– Да какой я тебе атаман. Батя мой был атаманом. У меня, как бы это точнее сказать, это прозвище. Имени своего я не раскрываю. Кругом прослушка идёт. Техника у этих вырожденцев вполне современная, прямо как в кино. Спутники используют даже, правда не свои – американские. Дела это не меняет. Мы в меньшинстве и здесь, и по всей Украине. Вот подмогу пришлось вызывать, – Атаман показал пальцем на Григория, – Наших всё меньше, врагов всё больше. Вчера была операция из Еленовки, слышал?

– Нет, мы в пути были. Вторая группа ещё не доехала даже. А мы даже не знали маршрут, вторая группа поехала без прикрытия под видом журналистов.

– Вчера был сильный удар нанесён по Донецку. Дошла информация, что новые ракеты испытывали. Технически вычислили, что удар был из-под Еленовки, там в окрестностях есть озерцо у них – оттуда и били. Ракеты с дальнобойные, думаю, что пристреливаются. Дальше будут отодвигать фронт, в Еленовке негде сильно прятаться. Да и люди бегут оттуда, считай даже прикрыться нечем.

Гриша сглотнул, переживая за своих.

– ПВО сработало?

– Да, какое там ПВО? Я же говорю современные ракеты, с обманками разными, с наведением по координатам. Всё серьёзно. Сильно досталось дончанам, хотя они за эти восемь лет неоднократно уже принимали подобные удары. В этот раз центр помяли сильно, много жертв. Крепись.

Атаман положил руку на плечо Грише, словно он наверняка знал, что обстрел коснулся и его семьи.

– Мне нужно позвонить. Узнать, как мои там. Оксанка – шкода, дома почти не сидит. Всё гуляет по центру, – нервно заговорил Гриша.

Атаман незаметно стянул накладную бороду и усы.

– Присядь, – толкнув ногой облезший табурет, сказал Атаман.

Гриша послушно сел, наклонившись головой к коленям и закрыв ладонями лицо. Слёзы выступили, пытаясь сорваться в водопад. У него было предчувствие, что что-то стряслось с Галей и девочками. И оно усилилось после слова «крепись» от Атамана. Он мог бы и удержаться, но это слово всегда вызывает непонятную боль и тревогу у тех, кто надеется на лучшее.

– Жену твою зацепило, но в целом она жива. Младшая была дома, там уже наш командир побывал, проведал. Вера, кажется, да?

– Да, Верунчик её зовут, – Гриша вытер слёзы.

– Ну вот с ней в всё в порядке, ни царапинки.

– А Оксанка?

– Старшая? Её до сих пор не могут найти. Ни дома, ни в центре, ни у матери не появлялась. Среди погибших не числится. Пока звонить нельзя. Они только этого и ждут, чтобы мы обозначили агентуру. Команда поступит – позвонишь. Пока никакой самодеятельности, понял капитан.

– Так точно, – сказал Григорий и поднял голову от колен.

Увидев Атамана без бороды, он отметил:

– Хорошая маскировка. Мне бы тоже не помешала.

– Всё будет. Здесь на сегодня у тебя задача: срисовать вечернее построение, посчитать сколько у них бойцов, желательно командный состав. Вот тебе планшет и ручка. После построения нужно отметить иностранцев: сколько было, какие машины, номера машин, звания, если по форме будут одеты. Всё запишешь и ровно в 22-00 положишь планшетку в почтовый ящик своей квартиры. Задача на сегодня ясна? А завтра, дай Бог, позвонишь жене и поговоришь. Хорошо? – Атаман протянул руку Грише, – Всё бывай!

Он натянул на лицо обратно бороду и усы, посмотрел в большое зеркало в коридоре, положив на тумбочку Гришин ТТ. Ухмыльнулся и выскочил в подъезд. Григорий посмотрел на оставленную им бутылку коньяка и убрал её на пол. Он посмотрел на часы, соображая успеет ли он сходить в магазин за продуктами. «Задание нельзя провалить! Завтра схожу значит!» – подумал он. Неспеша он пошёл на кухню, чтобы попить воды и сбить горечь от выпитого коньяка. Зайдя на кухню, он опешил: на столе стояло два больших пакета с провизией и запиской в одном из них:

«За продуктами пока не ходи! Свет включай только в туалете! Лишний раз перед окнами не светись! Связь завтра в это же время!»

Гриша начал разбирать пакеты, задумчиво смотря через окно кухни на хмурое здание военного штаба и видневшийся за ним плац, который подметали новобранцы. Он тут же принял решение, что отсюда он и будет вести наблюдение.

Глава 2

За столом кафе, в котором ещё вчера отмечали успешное задание нацисты из «Октопуса», сидели, обнявшись, молодые люди.

– Ты правда военный?

– Да, я в спецбригаде, – с удовольствием в голосе сказал молодой человек.

– Знаешь, а ты у меня первый.

– Я догадался, – ещё более чувственно сказал он, – Как ты дожила до восемнадцати? Неужели не попадались достойные ребята?

– Нет. Не попадались, – краснея, сказала девушка, – Был один, но мы разбежались.

Это были Коля и Оксана. После знакомства у отеля они провели бессонную ночь. Оксана сказала ему, что ей восемнадцать лет, но кажется, если бы она произнесла правду, то ничего не изменилось – Коля влюбился по уши в бойкую девчонку. Неожиданная страсть захватила и Оксанку, которая всё время представляла, что находится в объятиях Гриши. Настолько Коля был похож на него. Военный, сильный и достаточно уже опытный любовник, который смог сделать из девчонки женщину. Прямо как она и мечтала. Коля, конечно, поверил ей на слово, тем более Оксана была достаточно рассудительна и мудра – никто бы и не догадался, что она ещё школьница.

– Скоро меня отправляют в Харьков, там у меня заканчивается контракт, и я свободен. Поеду в штаты, – мечтательно заявил Коля, – Поедешь со мной?

И Коля, и Оксана никогда не задумывались о своей семье или о долгосрочных отношениях. Коля так вообще иногда думал жениться на американке, когда достигнет своей мечты переехать. Но одно у них было общее, то, что их объединяло – это уехать подальше от войны. Но было и ещё кое-что, о чём они оба и не догадывались: каждый из них потерял близкого человека. Может быть, незаметно друг для друга это и породнило их души.

– А почему бы и нет? Поеду, – игриво ответила Оксана.

– Поженимся и уедем, – наивно предположил Коля, покорённый красотой Оксанки.

– Конечно, поженимся, – согласилась Оксанка, думая о том, как она скажет ему о своём настоящем возрасте. «В конце концов, если любит по-настоящему, поймёт, простит, – думала Оксана, – Придётся немного ещё здесь пожить».

Коля, окрылённый тем, что Оксана с ним во всём соглашается, ещё сильнее её обнял. «Наверное, это и есть счастье! Нужно ещё немного потерпеть. Вот контракт кончится и заживём!» – крутилось в голове у Николая.

Зазвонивший телефон прервал мечтания молодого боевика.

– Ты где? Говорить можешь? – услышал голом «Перца» в трубке Коля.

– Я в кафе, с девушкой. Что-то срочное?

– Собрание в семь. Отмазки не принимаются. «Немой» собирает. Только попробуй опоздать.

– Хорошо-хорошо, записываю адрес, – Коля торопливо схватил салфетку со стола, отодвинув Оксанку. Щёлкая безымянным и большим пальцами, он привлёк внимание официантки, показав, что ему нужна ручка. Официантка кивнула в ответ и принесла её ему. Коля приготовился писать и переспросил:

– Какой адрес?

– Какой адрес, нахер. Просто запомни, что собрание у штаба в семь вечера, – надрывался в трубку «Перец», – Как принял?

– Принял. Буду, – коротко отрапортовал Коля и положил телефон в карман.

– Что-то случилось? Тебе нужно идти?

– Да, Оксан, собрание самый главный командир проводить будет. Опаздывать нельзя. Но у нас ещё есть несколько часов, – посмотрев на стильные золочённые часы в кафе, – Пойдём в номер, может быть?

– Ну, пойдём, – погладила Оксана его по щеке, намекая на секс.

Официантка принесла счёт и Коля намеренно рассчитался стодолларовой купюрой, показывая, что сдачи ему не нужно.

– Если поженимся, ты у меня так сорить деньгами не будешь!

– Конечно, не буду. Всё в дом, всё в семью, – улыбнулся Коля, и они направились в номер.

– Всего доброго, приходите к нам ещё, – крикнула радостная официантка вслед молодым, но, отвернувшись спиной, она подала условный знак бармену.

– Звони Атаману! Кажется, один из них отбился от стаи, – сделала серьёзный вид девушка, сбросив доброжелательную улыбку, – И, кажется, он ещё вернётся сюда не один раз.

– Тут недалеко гостиница, нужно проследить, – отозвался бармен и стукнул в дверь подсобки азбукой Морзе. Из подсобки вышел молодой человек в красной куртке.

– Сходи за ними, проверь куда зайдут, потом обратно.

Парень молча кивнул и пошёл вслед за парочкой.

– Алло, Атаман?! Есть информация. Один из боевиков приходил. С девчонкой. Похоже, где-то рядом поселился. Отправил за ним ходунка Пашку.

– Хорошо, очень хорошо, – радостно ответил Атаман, – Девчонка местная? Путана?

– Да не, не путана точно. Больно молодая, хотя не исключено. Ему звонил кто-то, он испугался, попросил ручку, Лара ему принесла, но записывать он ничего не стал. Она только услышала, что у него есть несколько часов до какого-то собрания и что их собирает большой начальник где-то. Сорил тут баксами. За два кофе с круассанами сотку положил и сдачи не взял.

– Уверен, что это боевик?

– Конечно, уверен. Их вчера было человек двадцать у нас. Этот был среди них. Следить опасно было вчера, да и разъехались они на машинах. Молодой, видать, отстал или специально не поехал, может быть, его уже ждала девчуля здесь.

– Ладно, на связи. Отбой.

Коля с Оксаной ушли недалеко, как и догадался бармен. Буквально через два перекрёстка они свернули за угол. Следивший за ними парень, избегая к себе лишнего внимания, шёл по противоположной стороне улицы. Боясь потерять их из вида, когда они свернули, он перебежал дорогу и сфотографировал отель, в который они зашли, и отправил фото по мессенджеру бармену.

– Угу. «Европейский». Конечно, ведь они все так рвались в Европу, что даже власть свергли, – с сарказмом сказал официантке бармен, – Где, как не в Европе им теперь отдыхать?

Лара широко улыбнулась, оценив шутку.

– Надо было просто в стране всё назвать в честь европейских ценностей. Глядишь, и майдана бы не было, – отметила она. Бармен, набирая номер старшего, вытянул руку с поднятым большим пальцем вверх.

– Атаман, алло! Ну всё скинули мне, где он живёт. «Европейская» тут неподалёку от нас, как я и говорил.

– Отлично. Хвост не подморозили.

– Ещё не вернулся. Думаю, нет. Парень аккуратный, проверенный.

– Смотри, это может оказаться подставой. Всё отбой, – и связь оборвалась.

Когда паренёк в красной куртке сделал фото и отправил сообщение бармену, рядом на высокой скорости оттормозился покрытый в тёмно-зелёный раптор пикап.

– Шо ты тут фоткаешь, а? – раздалось из приоткрытого окна со стороны водительского места. Здоровенный мужик с квадратным лицом недобро зыркнул на него.

Пашка смекнул, что его раскрыли. Чтобы отвлечь внимание, он ответил:

– С девушкой ищем спокойный отель, думаем куда заселиться.

– Ну и шо? Удачно?

– Ну вот жду, когда ответит. Решаем, – начал уходить от диалога Пашка, постепенно ускоряя шаг.

– А сам откуда? Турист?

– С Львова, ага, – сказал первое, что попало в голову Пашка. Он ещё не знал, что попал на крючок. За несколько минут до этого его приметили следящим за парнем в военной форме с девушкой.

– Ну и шо? В какой школе учился?

– В пятьдесят второй, – наугад бросил Пашка.

– Слушай, а кто теперь директор там? – не унимался мужик, подводя к ошибке молодого.

– Я не знаю, кто сейчас, – облегчённо выдохнул Пашка, – Я школу закончил уже почти пять лет назад.

– А, ну тогда ясно. Ладно, удачи, хлопчик.

– Спасибо и Вам.

Мужик пристально посмотрел в глаза Пашке и тронулся с места, но, не успев далеко отъехать, решил вернуться и задать последний контрольный вопрос. Он развернулся и на обочине догнал Пашку. Выйдя из машины, он окликнул его. Пашка, чтобы не выдать своего страха, закурил сигарету, пока тот шёл к нему.

– Слушай, забыл спросить. Я-то уже двадцать лет назад закончил школу. Мы с ребятами ещё тогда придумали тест на настоящего ученика. Он до сих пор применяется?

– Впервые слышу.

– Ну в школе же на украинском только преподают, на русском там не разговаривают. Ну и мы решили тогда, как вычислить москаля.

– Нет-нет, сейчас такого нет.

– Да, а мне дочка, наоборот, говорит, что есть. Странно. Может она врёт? Да там тест-то простой – одно слово правильно произнести нужно. Всего одно. П-А-Л-Я-Н-И-Ц-Я.

Пашка понял, что попал в просак.

– Паляни…, – и не закончив, бросился бежать. Раздался выстрел, потом ещё и ещё. Пашка, как подбитый лебедь, упал навзничь на тротуар.

Конечно, ничего подобного не было в этой школе и это была обычная провокация. Тем не менее Пашка тест не прошёл, за что и был убит.

На выстрелы сбежалась толпа народа. Кто-то закричал: «Да что же это творится такое».

– Спокойно, уважаемые граждане! Работает СБУ, прошу отойти с места преступления, – громко пробасил мужчина, вытащив из нагрудного кармана удостоверение, – Задержан опасный преступник.

Он быстро пробежался руками по куртке и нашёл сотовый. Разблокировав пальцем убитого телефон, он сразу же зашёл в мессенджер и увидел фото гостиницы и адресата.

«Так-так, Виталя Бармен» – про себя сказал мужик и тут же позвонил с телефона Пашки бармену. Ничего не догадывающийся бармен взял трубку.

– Павлик! Я всё получил! Ты где?

– Я иду обратно, – попытался сымитировать голос пацана мужик.

– Что с голосом?

Мужчина сбросил разговор и зловеще улыбнулся. По пути у него было одно кафе, в котором он сам часто бывал и сразу узнал голос бармена. Вызвав подмогу, он направился туда, подкидывая радостно телефон в руке. Он остановился немного подальше, чтобы его не увидели. По телефону передал группе захвата заходить через пять минут, а сам обошёл кафе с обратной стороны. Как и ожидал мужчина, бармен бросился бежать при штурме через пожарный выход и был схвачен.

– Алло, майор Яремчук на связи, – докладывал по телефону руководству мужчина, сидя на переднем сидении, – Задержан бармен. Предположительно, подпольщик. Следили за бойцом «Октопуса». Куда его везти? Сразу в «библиотеку»? Хорошо понял.

– Ну что, бармен? Читать любишь? Поехали, начнём с коротких рассказов, – обратился Яремчук уже к бармену через перегородку между передними сидениями и салоном.

Бармен понял, что живым ему оттуда уже не выйти и решился на последний подвиг. Находясь в микроавтобусе СБУ, он был среди вооруженных бойцов группы захвата с завязанными за спиной руками. Одним движением он резко подскочил с места, повернувшись к ближайшему бойцу спиной, ногами оттолкнулся от сидения, на котором только что сидел, выхватил у того с пояса гранату, выдернув одновременно чеку и со словами «сдохните, мрази» досчитал до трёх и подкинул гранату вверх, перекрыв собой единственный выход из кузова. В таком тесном помещении все бойцы моментально погибли несмотря на бронежилеты и остальную защиту, но майор Яремчук выжил. Всё было напрасно. Атаман был в опасности, как и Гриша, и вообще вся группа, прибывшая из Донецка.

***

В номере отеля на большой двухместной кровати переплетались два обнажённых тела, из-за собственных сладострастных стонов не слышавших, что происходило буквально в двухстах метрах от них. Ничего не подозревающий Николай посмотрел в голубые глаза Оксаны, улыбнулся и она накрыла его одеялом сверху, закатив глаза от удовольствия.

Глава 8

Часть 1

«Начать всё с чистого листа? Или продлить свой контракт и остаться здесь навсегда? Что будет, если я попрошусь уволиться? Быть может, «Перец» и согласится, а вот «Немой» … Навряд ли он отпустит меня. Я слишком много знаю. Он решит, что я всё сдам русским. Хотя с чего бы это мне было делать? Он слишком мнительный и подозрительно ко мне относится. Вся его ненависть ко мне сложилась только из-за того, что я из Одессы, а он из Харькова. Что самое смешное и там, и там все говорят по-русски. И, по сути, оба города – русские. Только люди везде разные. Может, и в Харькове могло такое же случиться, как у нас, в Одессе. Родители меня воспитывали смелым, добрым, отзывчивым, а я стал совсем другим. Продался, как последняя потаскуха. Но разве мог я стать другим в такой стране. Либо я стану жестоким, либо меня съедят, перемолов все кости до единой. Нужно просто найти момент, когда уйти. Тем более, мне есть для кого уходить, – Коля посмотрел на спящую Оксану. – Мечты должны сбываться. Они же для этого и существуют. И, если наша встреча – не судьба, тогда что? Я, конечно, совсем её мало знаю. Откуда она? Кто её родители? Одно ясно: она не местная, иначе бы мы не встретились у гостиницы. А мне наплевать откуда она, хоть из России, хоть из Мексики, – он обернулся ещё раз, глядя на девушку и на смятую кровать. – Я её люблю и всё тут. Нужно поговорить с «Перцем» по душам, если она у него, конечно, осталась».

Оксана не спала, она уже давно заметила, что Коля встал. У него привычка рано вставать и отжиматься. Видимо, годы занятий спортом давали о себе знать. Они знакомы почти неделю, но он ни разу ещё не пропустил тренировку, ни в субботу, ни в воскресенье. Стараясь не выдать того, что она проснулась, она лежала и думала, что с ними будет дальше.

«Что скажет мама? Главное, что скажет Коля, когда узнает, что мне ещё нет восемнадцати? Либо мне придётся два года молчать? Это невозможно. Я обязательно проболтаюсь, – Оксана представила тот миг, когда рассказывает ему правду. – Сгореть от стыда – это ещё полбеды. А если он меня бросит? Если не сказать ему сейчас. С другой стороны наше недельное знакомство не располагает к тому, чтобы я ему открылась во всей красоте. Хотя красоту свою уже почти полностью показала, во всех трепетных и развратных позах и проявлениях. Кажется, он видел даже самые мои сокровенные родинки. Но одно дело показать тело, а другое раскрыть душу. Он тоже не спешит рассказывать мне кто он и откуда здесь. И я пока помолчу. Мужчина должен делать первый шаг, иначе какой он мужчина, – на этой мысли Оксану будто осенило. – Какая же я дура!!! Бегала за этим Гришей. Ведь он должен был за мной бегать, а не наоборот. Это значит, что он меня совсем не любит и наверняка не любил никогда, – она расстроилась и одновременно обрадовалась. – Зато я познакомилась с Колей, пока пыталась влюбить Гришу в себя. А мама тоже женщина и после всего пережитого имеет право на счастливую жизнь. Какая же я дура! Ведь и я сейчас хочу того же, что и она, а я ей столько лет портила жизнь. Прости меня, мама! И папа прости, – Оксана вдруг вспомнила про отца, который так и не был найден. – Я знаю ты меня слышишь. Коля тоже военный. Как страшно будет его потерять. Нужно, чтобы он уволился со службы, если мы будем жить вместе. Пусть сейчас пока работает, но, если у нас что-то получится, обязательно отговорю его от этой службы».

Оксана сделала вид, что просыпается и Коля развернулся в её сторону.

– Давно не спишь?

– С шести утра. Привычка, – ласково посмотрел на неё Коля.

– А у меня нет такой привычки, – улыбнулась в ответ Оксана, потягиваясь руками к потолку, и её молодые упругие груди обнажились из-под одеяла.

– Ты меня провоцируешь на выходной.

– Разве тебе так можно? Не ходить на работу из-за девушки?

– Мне никто не приказ. Хочу – хожу, не хочу – не хожу.

– А ты прямо важный человек. Босс.

– Нет. Не важный, если честно. У нас сегодня опять собрание.

– Как? Опять? Вчера же было?

– Было. Но самого главный не приехал. Сегодня сказали точно будет. Ты же видела, что я быстро вернулся?

– Не так уж и быстро. Тебя не было два часа. Может быть, ты ещё куда ходил, – она посмотрела на него подозрительным взглядом, – Ну а что? Такой симпотяга в военной форме. Все девки поди в городе твои?

– Да, какие девки. Мне только ты нужна.

Коля сказал последнюю фразу с необычайной нежностью в голосе, и Оксана растаяла. Пока его не было, она провела время в своё удовольствие. Приняла ванну, смыв остатки бурной ночи; посмотрела любимый сериал. Она наконец-то познала, что такое жизнь без грохота обстрелов, без воздушной тревоги и страха умереть. Она просто лежала на красивой удобной кровати и наслаждалась каждым спокойным мгновением. Единственное, что она побоялась сделать, так это включить свой мобильный. Она боялась получить плохие известия о родном доме, поэтому держала телефон выключенным. Она убежала и закрылась невидимым щитом от всех напастей, что были с ней дома. Она хотела быть счастливой, хотя бы несколько дней, а плакать уже потом.

– Ладно, прощаю, – насмешливо сказала Оксана, – Сколько тебя сегодня не будет?

– Сегодня, наверное, подольше. Я ещё хотел со своим командиром поговорить про своё увольнение.

– О, как! Ты что из-за меня решил уволиться? Если так, то не стоит.

– Нет, не из-за тебя. А почему не стоит? Для тебя что, это всё неважно?

– Важно, но чем ты будешь заниматься? Где деньги брать? Я ведь тоже не работаю.

– Я думаю, что это не проблема. У меня есть, где жить, – тут Коля немного приуныл, – Ещё пока есть где.

– Ты расстроился? Где ты жил до этого всего? – Оксана подошла и, подняв ему подбородок, заглянула ему в глаза.

– В Одессе. Давно, правда, там не был. Уже почти семь лет. Там Родители мои жили. Погибли в Дом Профсоюзов, – Коля взял паузу, но не успел продолжить, как Оксана его прервала.

– И ты воюешь за них? За тех, кто убил твоих родных? – возмущению не было предела. Оксана резко накинула халат, взятый со стула. – Ты служишь убийцам?

Коля не ожидал такого напора от милой и красивой девушки и резко вскочил, обнимая Оксанку.

– У них в заложниках моя тётя. Я должен закончить контракт и их отпустят, – не придумал ничего лучше, чем солгать, а заодно и оправдать службу в армии.

– И что у всех, кто с тобой служит, родственники в заложниках или как?

– Нет, конечно. Девяносто девять процентов и девять десятых служат по собственному убеждению. А я тот самый, ноль один процент.

– Как тебя завербовали? Ты уверен, что тётя твоя жива?

– Так и завербовали, я пошёл служить на флот, там подписал контракт, потом попал по распределению в этот отряд. Тётя сдала квартиру внаём. Деньги ежемесячно присылает, поэтому и уверен, что жива, – Коля всё больше утопал во лжи и, казалось, если Оксана будет продолжать, то он разозлиться и уйдет, хлопнув дверью.

– Тебе сколько лет? Ты всё в сказки веришь? Деньги тебе хоть кто может присылать.

Коля знал, что тётя жива, что никто её не брал в плен, что никто не заставлял его идти служить и подписывать контракт. Не было ни одного дня, чтобы он сожалел об этом и тем не менее он продолжал делать своё дело. А последние задания он выполнял уже из своей меркантильности и расчёта. Какой молодой не купится на деньги, когда их много и они напечатаны на модной зелёной бумажке? Заработать на будущее таким способом уже не казалось ему чем-то предосудительным. Ни на какой работе ему не под силу столько получать, как наёмником. Ему казалось, что он лично никого не убивал, не смотрел на трупы, не чувствовал запах сожжённых с его помощью тел, значит и он как бы не при чём, не при делах. Он же только наводчик, разведчик и тому подобное. Безусловно он был талантливым оператором БПЛА[IN1] [1], за это ему и платили. С его помощью отряд поразил уже более двадцати целей. Он был незаменимым звеном этой группы. Обучать и заново вводить в курс новобранца такой же специальности, как у Коли, просто было некогда. Не факт, что новичок оправдает все надежды командиров и не будет возникать. А какая была проведена психологическая работа! Просто феноменальная и не за один месяц. «Перец» бы уже так не смог.

– Мне присылают фото и иногда мы разговариваем по видеосвязи, – Коля решил достать до дна болота, хотя он в этом и не солгал.

– Ты правду говоришь?

– Конечно, правду, – ни одна мышца на лице Николая не дрогнула, когда он соврал.

– И когда заканчивается твой контракт?

– Я говорил тебе. В апреле. В мае мы сможем уехать отсюда. Осталось недолго, – Коля точно не знал, когда его попросят продлить контракт. Истекал тот действительно в апреле, но его могли переподписать заранее, не дожидаясь последнего дня.

– И всё? Конец? Ты уйдёшь навсегда? – Оксана не унималась, кажется, она и сама сожалела, что его возлюбленному выпала такая судьба.

– Я решил, что уйду. С детства мечтал уехать в Америку. Там свобода, деньги большие можно зашибить. Потом семья, дом со своей лужайкой и улыбчивые соседи с таким же достатком. Элита общества. У меня уже и виза открыта.

Коля мечтательно закатил глаза. Все его понятия о свободном демократическом образе жизни американцев складывались из голливудских фильмов и сериалов. Все эти вычищенные тротуары и гуляющие по ним богатые снобы. Утренние пробежки с собакой в идеальном парке, где никто никого ни разу не убил и не насиловал. Огромные чемоданы с деньгами, которые несут несколько мускулистых грузчиков тебе домой в конце месяца. Беспроцентные кредиты, которые банки дают просто так, потому что ты хороший человек и живёшь там, где надо. Невероятно комфортные условия жизни, о которых ты можешь только мечтать, находясь на родине. А русские вообще и мечтать об этом не могут. Потому что это Америка, соединённые непонятным образов её штаты. Когда-то за гроши купленными или проданные по причине нерентабельности штаты. Основанные непонятными людьми, изгоями, бастардами, превратившими в рабов тысячи чернокожих, превратившими в пепел и дым тысячи краснокожих. А теперь разрешающие некоторым парням жениться друг на друге, как бы это противно не звучало и ставшие несметно богатыми благодаря чужим бедам. Да, если свобода, то только с привкусом сэндвичей с арахисовой пастой и супергероями из супервселенных. И в этом Коля был уверен на все сто процентов.

Оксана же мечтала вернуться домой. Вернуться в свой мирный край, где нет обстрелов, нет воздушной тревоги и люди не пропадают без вести. Где не будет материнских слёз и изувеченных детей. Она хотела, но своим юношеским умом она понимала, что это надолго, почти что навсегда. И он не хотела бы провести свою жизнь, как её мать, как её соседи и вообще все жители Новороссии. Через два года она становилась совершеннолетней и готова была начать новую жизнь.

– Семья и дом с лужайкой? Не смеши меня, – Оксана закатилась заливистым смехом.

– А что смешного? Я заработаю денег, здесь продам квартиру. С работой, я думаю, проблем не будет. Язык я знаю хорошо, – Коля будто бы зачёркивал в блокноте задания на завтра, выводя жирные галочки напротив обозначенных дел.

– Хорошо. А я? Ты же мне предлагаешь с тобой поехать?

– Ну а что ты? Посидишь дома пока. Потом видно будет. Глядишь и дети у нас появятся.

– Неплохие у тебя планы, но я думаю для начала нужно отсюда уехать.

– Уедем. Клянусь. Уедем.

– Мама была бы против, – голос у неё заметно погрустнел, – И Верка тоже.

– А где у тебя мама? Верка? Сестра?

– В Донецке. Она беременная. Верка? Сестра младшая. Она теперь инвалид на всю жизнь. Я за няньку у неё была. Я, конечно, её люблю, но не всю же мне жизнь с ней находится. Я тоже хочу пожить. Итак, с пелёнок с ней сижу.

– А где отец? Или, – Коля, предчувствуя ответ, прервался.

– Отец пропал без вести в четырнадцатом. Мама его уже похоронила и нашла другого мужика. Он, кстати, тоже в Мариуполь приехал на задание, – бездумно раскрыла карты Оксана.

Коля был неглупым парнем и сразу сложил дважды два из девчачьего трёпа. «Значит, она с Донбасса. Приехала, скрываясь от родственников. Отчим новый зачем-то приехал сюда. А она рядом с ним. Хм. Подстава? Или просто так получилось, что мы встретились. Что делает её отчим здесь, на задании? Хм. Неужели подпольщик? Или на разведку? Нужно доложить «Перцу», – завертелось в голове у Коли, но, подумав ещё немного, он решил не докладывать командиру, так как Оксану просто-напросто убьют, а если она не виновата? Он действительно был влюблён и не хотел потерять единственный лучик света в своём мрачной и кровавой жизни.

Часть 2

Гриша суетливо набирал цифры на спутниковом телефоне, который принёс ему посыльный, пытаясь дозвонится до Гали. Но то ли от нервов, то ли из-за спешки не мог никак набрать нужный номер.

– Эй, молодой! Набери сам, у меня не получается, – Гриша посмотрел красными от слёз глазами на молодого паренька в синем дутом пуховике. Мальчишке с виду было не больше пятнадцати лет, но, как и полагается подпольному посыльному, он чётко исполнял приказы старших. Взяв в руки телефон, он разблокировал прямоугольный бегунок большим пальцем и спросил:

– Номер местный?

– Донецкий. Разве имеет значение?

– На городской звонить собираетесь?

– Да, пока на городской. Если не дозвонимся, то на мобильный.

– На городской, угу, – мальчишка набрал комбинацию из цифр, зашифровав канал, – На мобильный я бы не советовал. Срисуют звонок, отследят. Если только на несколько секунд, тогда можно будет.

Гриша, до этого не приглядывавшийся к пареньку, оценил его взглядом. «Салага ещё совсем. Чуть младше Оксанки, наверное, а уже в технике шарит. Молодец. Далеко пойдёт. Поколение гаджетов, блин. Но такие нам ещё пригодятся в строю» – подумал он и продолжил вслух:

– Звони на городской номер. Сначала домой, потом на работу попробуем. – И подал вырванный из записной книжки листок с номером.

– Волнуетесь? Видно, что переживаете. Мы с отцом уехали с Донецка после того, как «Градами» разбомбили соседний дом. Отец нас вчетвером в охапку и сюда в Марик. Мать даже слова против не успела сказать, – парень затарахтел сломавшимся басом, подтверждая догадки Григория о его возрасте, – Здесь, правда, немногим лучше. Единственное, обстрелов нет.