Футбол и я. Откровенная история Зеппа Блаттера

8. «Сердцеед»: Петер и Марко Блаттер о своем брате

«Если Зепп берется за дело, то оно точно будет сделано. он человек дела – и всегда был своего рода DEUS EX MACHINA», – говорит его младший брат Марко Блаттер.

Семья Блаттер из Фиспа состояла из отца Йозефа, матери Берты, дочери Рут и братьев Петера, Йозефа и Марко. Из детей Петер и Йозеф были наиболее близки друг с другом. Они родились с разницей в 11 месяцев и в детстве спали в одной кровати – 140-сантиметровом манеже в детской в доме своих родителей на Банхоффштрассе в Фиспе. «Это сплотило нас», – говорит Петер. И по сей день он (наряду с дочерью Коринн) остается важным человеком в жизни Зеппа. Братья созваниваются друг с другом по два-три раза в неделю.

Несмотря на разные годы рождения, с четвертого класса они стали учиться вместе. Маленький Йозеф показал себя одаренным учеником и перескочил через второй класс. «Скоро стало ясно, что он занимался построением карьеры – на том уровне, на котором мог, но никто не догадывался», – вспоминает Петер. Марко же рассказывает о другом качестве брата: «Он всегда был лучшим – сначала в школе, потом с девушками. Часто бывало так, что ему звонили сразу четыре девушки, желая узнать, где Зепп и пойдет ли он на танцы. Маму это раздражало, и, вероятно, она ревновала. Потому что Зепп всегда был ее любимчиком». Первой женщиной, которая сумела приручить сердцееда, была Лилиана Бинер из Церматта. «Лили была привлекательной молодой девушкой с грубым очарованием гор. Она вернула Зеппа в реальность и заставила его выкинуть всю ерунду из головы», – говорит Марко Блаттер. Эти отношения стали первым браком Зеппа Блаттера, и в этом браке родилась дочь Коринн. Но скоро подающему надежды молодому человеку стало слишком тесно в Вале.

Маттерхорн не должен был стать единственной вершиной, к которой он стремился. «Чтобы реализовать свои профессиональные цели и видения, мне пришлось выйти в мир. Поэтому я был хорошим отцом и мужем только первые пять лет. Из-за карьеры я оставил свою семью», – говорит Зепп Блаттер, не без сожаления. Но он всегда будет благодарен Лилиан за дочь.

Однако вернемся к детству: в семье Блаттер все уважали отца Йозефа. «Мы никогда не перечили ему, – рассказывает Петер, – но у Зеппа были более близкие отношения с матерью». Йозефу-старшему удалось сделать в Вале солидную карьеру, хотя в детстве ему пришлось оставить учебу в гимназии из-за финансовых проблем и вместо этого пойти учиться на механика в Лозанне, после чего во французском Понтарлье он нашел свою первую работу. Будучи прорабом в Лонце, членом муниципалитета в Фиспе, президентом гимнастического клуба и ответственным за новое спортивное сооружение (с футбольным полем и спидвеем), он был уважаемым человеком.

Будучи членом Президиума Конкордата Швейцарских фондов медицинского страхования, предшественника santésuisse (сантесюис – фр. «швейцарское здоровье»), он также занимал пост, полномочия которого распространялись далеко за пределы долины реки Рона. «Наш отец был умным человеком, который сделал много, практически ничего не имея», – говорит Петер. Это значит, что он прекрасно говорил по-французски, растил своих детей билингвами, чтобы открыть им дверь в большой мир. «Ежедневно мы читали газету Tribune de Lausanne, – рассказывает Петер, – если мы не понимали чего-то, отец помогал нам». Walliser Bote, ставшая сейчас любимой газетой Зеппа, была основана партией католиков-консерваторов, не появлялась в доме их отца, поскольку тот был самопровозглашенным либералом. Позже Петер был избран первым либералом в Обервале, избранным в городской совет Сиерре.

Семья Блаттер принадлежала к рабочему классу – отец семейства проводил рабочий день в синей униформе фабричного рабочего. Он был так горд оказаться в исполнительном комитете среди благодарных джентльменов в белых воротничках, так сильно он хотел лучшей работы для своих сыновей – без грязных рук, боли в спине по вечерам и финансовых забот. «Нашему отцу пришлось пройти через ужасы службы во время Второй мировой. Он был простым солдатом из Вале среди аристократичных офицеров из Берна. Это его закалило. Так что он всегда был немного бунтарем, – говорит Марко. – Но то, что его сыновья все стали офицерами, точно вызвало у него гордость».

Его сыновья оправдали ожидания отца в профессиональном плане. После завершения учебы в техникуме в Бугдорфе Петер сдал экзамены на должность инженера HTL, Марко получил экономическую лицензию в Бернском университете, а затем стал спортивным политиком, а Йозеф-младший изучал экономику и политологию в Лозаннском университете.

Он получил свою первую работу в Туристическом союзе Вале (UVT) в Сионе – в качестве секретаря немецкоязычной части кантона. Когда он высказал надежду занять вакантное место в директорате в возрасте 26 лет, опытный коллега Фриц Эрне вернул его с небес на землю: «Вы слишком молоды для этой работы. Если я когда-нибудь выйду на пенсию, мой заместитель Гар займет мое место. Но когда он уйдет на пенсию, вам будет всего 59 лет, и вы все равно не сможете быть директором еще шесть лет». Позже, осознав такие карьерные перспективы, Зепп Блаттер понял, что в Вале ему будет тесно.

Тем не менее первая зарплата UVT была для него большим событием – это были хорошие инвестиции. «Зепп хотел сбежать из горной долины и побаловать себя праздниками на Адриатике», – вспоминает Марко Блаттер. Это, в свою очередь, не понравилось его отцу: «Ты сможешь отправиться в отпуск, когда будешь там», – сказал он, указывая в сторону кладбища Фиспа. Но Зепп воспротивился отцовской воле и впервые в своей жизни поехал к морю – со своим товарищем по футболу Эвальдом Пфаматертом.

В это время он уже ловко справлялся с публичными выступлениями и успел показать себя как отличный ведущий. Эти качества он приобрел работая конферансье на различных торжествах в долине. Блаттер был организатором танцевальных вечеринок, выступал в качестве докладчика на военных фестивалях или в качестве ведущего на праздничных вечерах. Он также был одним из первых свадебных планировщиков в Швейцарии. Для свадебных торжеств он создавал список гостей и план посадки, выбирал музыкальное сопровождение, выпускал праздничные газеты и вел мероприятие красноречиво и с юмором. Он никогда не забывал, насколько важен его внешний вид. Он посещал занятия в театре, оттачивая свои манеры и совершенствовуя свое обаяние.

Он также всегда знал о важности политических связей. «Эти качества были впитаны с молоком матери», – говорит Марко Блаттер. Тем не менее он видит одну из слабых сторон своего брата, в частности: «Зепп – слишком дипломатичен и может потерять из виду общую картину». Марко вспоминает президентские выборы в 1998 году и приводит Леннарта Йоханссона в качестве примера: «В то время я сказал Зеппу: “Берегись. Месть – это блюдо, которое подают холодным”». Блюдо было подано – и в 2002 году его можно было победить только сильно постаравшись.

Марко говорит, что критики Блаттера вряд ли согласятся с тем, что «Зепп часто бывает слишком наивен. Он всегда верит в доброту человека». Итак, является ли образ расчетливого властного человека, который думает только о собственной выгоде и готов пойти по головам, неправильным? «Да, – решительно говорит Марко, – Зепп может быть очень упрямым в своих суждениях. Но он не тот, кто избавляется от людей. Тот факт, что он дважды доверился бывшему редактору СМИ Гвидо Тогнони в ФИФА, говорит обо всем».

Его чувствительная сторона отражается не в меньшей степени в его выраженном чувстве семьи. Даже сегодня его давно умершие родители очень важны для него, и он их постоянно навещает. «Когда он посещает семейную могилу в Фиспе, он всегда разговаривает с папой и мамой», – говорит Марко. Смерть его отца в 1976 году была одновременно решающим и трагическим поворотным моментом в жизни Блаттера. В новогоднее утро в 1976 году, возвращаясь со службы по пешеходному переходу в Фиспе, родители были сбиты машиной. Йозеф старший заслонил собой жену. За героический поступок он заплатил жизнью. Это был год, когда карьера его сына в ФИФА должна была вот-вот пойти в гору, но судьба жестоко напомнила, что все в мире временно и относительно.

Описания рисунков:

Действительно чудесная семья. Родители – Берта и Йозеф Блаттер и дети – Зепп, Марко, Рут и Петер.

Описания рисунков:

Блаттер-сила. Братья (слева направо) Марко (73), Петер (81) и Зепп (80).

9. «Времена меняются» – Блаттер-хронометрист

Пробежав 100 метров за 11,7 секунды и представляя часовую компанию на соревнованиях, Блаттер всегда опережал свое время.

«Игра длится 90 минут», – говорил легендарный немецкий тренер Зепп Хербергер, однако, согласно статистическим данным, большая часть голов забивается в дополнительное время и самые большие футбольные драмы происходят, когда мистические 90 минут уже прошли.

Зепп Блаттер никогда не ждал дополнительного времени – он всегда был на шаг впереди. Это началось с его рождения, когда он увидел свет на два месяца раньше назначенного срока, затем в школе, где он учился в одном классе с более старшими детьми и так продолжалось всю его карьеру – с самого начала в качестве отельного коридорного в возрасте 12 лет и до его работы в качестве президента ФИФА. Также, как действующий спортсмен, он был известен своими быстрыми стартами. Будучи бегуном на сто метров, каждый раз во время стартового выстрела он бросался вперед и одерживал победу благодаря решающим долям секунд. Его лучший результат – 11,7 секунды вызвал переполох за пределами кантона. Он поставил рекорд на чемпионате Вале без разминки из-за задержки поезда. Несмотря на это, он затмил профессионалов Обервале: будущий чемпион по хоккею Вальтер Зальцман и будущий отличный десятиборец Роджер Виотти видели Блаттера только со спины.

Нельзя не отметить символичность того, что самый быстрый житель Вале в 1968 году был нанят часовой компанией Longines. Однако переговоры о зарплате не прошли гладко: «Я потребовал 4000 франков в месяц, но Longines не хотели столько мне платить». Блаттер сделал ставку на время – в буквальном смысле – и ждал нового предложения от производителя часов в должности главы департамента по связям с общественностью Швейцарской ассоциации физической культуры (SLL): «Хотя я и выглядел терпеливым, я хотел работать с Longines. Потому что работа в SLL была слишком бюрократической и административной: я чувствовал себя ограниченным».

Месячная оплата в 3500 франков

Хорошие вещи могут занять некоторое время. Это так же применимо к переговорам Блаттера с Longines. Директор компании Люк Ниггли не нашел лучшего кандидата и наконец предложил Блаттеру зарплату в 3500 франков – это предложение не подлежало обсуждению. Блаттер все решил: «Это был не сон. Я уже развелся с женой и знал, что соглашусь на это предложение».

В то время Longines были лидером на рынке авто- и лыжного спорта. Блаттер, ребенок Валеских гор, быстро завоевал отличную репутацию в зимних видах спорта – и оказался идеальным менеджером по кризисным ситуациям. Его незабываемое первое появление состоялось в 1969 году на гонке в Ханенкамм в Кицбюелере. Однажды швейцарские часы оказались не точны и «повелителю времени» пришлось объяснять журналистам, что гонку выиграл не швейцарец Жан-Даниэль Дэтвилер (как было объявлено сначала), а австриец Карл Шранц. Блаттер вышел к прессе со словами: «Времена меняются», – и ему пришлось выслушать множество недовольных комментариев. Но те журналисты, которые слушали внимательно, быстро прониклись красноречием и юмором молодого швейцарца. Позже Блаттер был награжден в Кицбюелере золотой булавкой Ханенкамма.

Одним из первых важных поручений, полученных Блаттером от Ниггли, была заявка на ведение хронометража на Олимпийских играх в 1972 году в Мюнхене. До этого момента Longines находились в тени своего соперника – компании Omega. Но Omega расторгла контракт с МОК по финансовым причинам. И тогда настало время Блаттера. Проект доверили швейцарцам главным образом потому, что документы были написаны на немецком языке и больше никто не хотел этим заниматься. Для Ниггли были особенно важны два вида спорта: лыжи и академическая гребля. Но было еще множество ассоциаций, которые нужно было убедить. Уже тогда у Блаттера была обширная сеть деловых связей: благодаря его должности в SLL он знал Томаса Келлера, президента Федерации гребли и председателя Ассоциации международных спортивных федераций. Он использовал это знакомство для связи со спортивными федерациями по всему миру.

Швейцарский агент 007

Сначала, однако, была «шпионская поездка» на зимние Игры в Саппоро. За точность хронометража там отвечала японская часовая компания Seiko. Блаттер был отправлен на Дальний Восток, чтобы исследовать устройства, использовавшиеся на соревнованиях. Будучи членом Ассоциации швейцарских спортивных журналистов (и обладателем международной пресс-карты), он путешествовал под видом журналиста. Но японцы держали ухо востро. На третий день фабричный шпион получил дружественное приветственное письмо от президента Seiko Хаттори и приглашение тщательно изучить все материалы. Seiko даже организовала специальную презентацию устройств для швейцарского агента 007. В конечном итоге оказалось, что японские достижения не представляли собой ничего особенного, поскольку они были на том же техническом уровне, что и швейцарцы.

Longines встали на правильный путь, более того, компания начала лоббировать и прощупывать почву на Олимпийских играх в 1968 году в Мехико. В 1972 году швейцарцы предоставили убедительное резюме для игры в Мюнхене. Но внезапно немецкий олимпийский комитет и министр иностранных дел Ханс-Дитрих Геншер передумали насчет сотрудничества со швейцарцами. Вместо этого они решили положиться на работу местных мастеров – немецкой фирмы Junghans.

Тогда пришло время «выйти на сцену» Томасу Келлеру. Президент Федерации гребли сообщил, что международные ассоциации не доверяют немецкому часовому мастеру, поскольку компания не имеет репутации в спорте и на международном уровне. По словам Келлера, опыт в немецкой легкой атлетике и конном спорте не соответствовал требованиям Олимпийских игр. Longines был награжден контрактом – и разработал (по-швейцарски дипломатичное) совместное предприятие с Junghans. Петер Хюрцелер, тогда занимавший пост главы отдела развития в Omega и настоящая легенда хронометража, говорил о Блаттере, а также о его больших заслугах на пути к контракту: «Без Зеппа у швейцарцев ничего бы не вышло. Прежде всего, благодаря его дипломатическому мастерству и умению владеть ситуацией, контракт не был отдан Junghans».

Но затем Блаттер едва не попал под влияние профсоюза часовщиков. Боясь сверхурочных и дополнительных смен, связанных с Олимпиадой, рабочие в Сен-Имье потребовали повышения зарплаты и других привилегий. Это, в свою очередь, испугало генерального директора Longines Фредерика Альхеса – профсоюз казался слишком влиятельным. Блаттер, с другой стороны, сохранял спокойствие, ведя переговоры с позиции начальства. Он поставил сотрудников перед выбором: либо командировка на Олимпиаду, либо увольнение. Блаттер объяснил рабочим, какое значение имеет заказ в Мюнхене для компании, и как им повезло, что они будут частью этого перспективного проекта. Без компромиссов он подошел к персоналу и сказал: «Если вы хотите поехать на Олимпиаду, я разорву вашу петицию, и мы заключим более разумную сделку. Но если вы хотите придерживаться своих требований, мы обмениваемся персоналом. У Omega достаточно бесплатных рабочих, и они с большим удовольствием приедут в Мюнхен».

Барон и молодец

Слова подействовали. Через час представитель профсоюза, которого все назвали «бароном», огласил решение рабочих: «Мы едем в Мюнхен!» Генеральный директор Альхес похвалил Блаттера: «Ты просто молодец». Даже представитель компании Omega, Питер Хюрцелер, снял шляпу перед Блаттером: «Его лидерские качества и сила убеждения были ярко выражены уже тогда».

C усложнением и распространением телевизионных трансляций возрастала важность хронометража. Блаттер быстро понял, что без ноу-хау от Omega для Longines будет трудно справиться на летних Играх. Для соревнований по плаванию их конкуренты разработали сенсорную панель, чтобы вовремя останавливать секундомеры на финише. У Longines не было ответа. Американская система оказалась несовершенной, и снова потребовалось умение Блаттера вести переговоры. Швейцарец вспоминает: «Мы были просто обязаны убедить Omega работать с нами, хотя мы были прямыми конкурентами». Однако это было непросто. Потому что, когда Omega увидели, что Longines будут продолжать активно заниматься олимпийским хронометражем, интерес компании снова пробудился. Это привело к сложной ситуации, потому что сначала Longines получили гонорар за хронометраж как олимпийские монополисты. Но новое соревнование изменило это очень быстро. «Omega уничтожил рынок, предлагая свои услуги бесплатно», – вспоминает Блаттер.

Швейцарец быстро понял, что справиться с этим получится только объединившись. Потому что обе компании специализировались в разных направлениях. Например, Longines впервые использовали две новые видеосистемы для розыгрыша рейтингового списка на чемпионате Европы по легкой атлетике 1971 года в Хельсинки: «Теле-Longines» и «Видео-Longines». Нововведение пришлось как раз кстати. Поскольку бегуны стали настолько близки друг к другу, что было бы невозможно с помощью старых средств определить рейтинг.