Утром следующего дня Оксана проснулась сидя на кровати. Солнце осветило её лицо. Оно мудро ведь оно все видит издали. Здесь можно уловить некий намек на то, что пора уже открыть глаза. В её поведении и жестах можно было разглядеть сильнейшее волнение. Руки ее тряслись, а губы невольно поджимались. Мужа уже не было дома, да и у жены не было никакого дела до него. Она привела себя в порядок и покинула квартиру торопливым шагом. Спустя час мы могли бы ее заметить блуждающую в частном секторе, она неловко брела среди домов, вздрагивая от лая собак. При помощи специального приложения, установленного в её телефоне, она смогла найти нужный ей дом, и как ты уже мог догадаться, мой внимательный читатель, это был дом Прокудиных. Оксана неловко заглянула за калитку в поисках хозяев. Нескончаемый собачий лай разыграл в мыслях Вероники любопытство, и она вышла на крыльцо. Дружелюбного диалога не состоялось. Вероника была в гневе при любом упоминании об этой семье.

– Ты еще и посмела придти сюда?

– Послушайте, я понимаю все, что вы думаете обо мне и о нашей семье, но все это не так как кажется на первый взгляд.

– Если я живу в бараке, это еще не значит, что я дура.

– Я ни в коем случае вас такой не считаю, выслушайте меня, пожалуйста! Я сама не поддерживаю своего мужа в этом деле, он стал очень странным. Сам не ведает, что творит. Я всеми руками против этого судебного процесса. Всё, что произошло это обычная спонтанность и стечение обстоятельств…

Вероника оборвала эту речь хлопком двери, наивно полагая, что этой особе нечего ей сказать. Не сделай она этого, то узнала бы о побеге своего старшего сына с их дочерью. На тот момент она, по своей привычке, думала, что они как всегда где-то гуляют. Оксана не стала проявлять напористость и покинула частный сектор той же дорогой, которой пришла.

Начался поединок между стрессом и ходьбой за ее сердце, один убивал его, а второй наоборот тонизировал. В поисках мужа она наугад направилась в здание областного суда. Замечу в скобках – жена угадала его местоположение с невероятной точностью. Видимо еще не все нити были оборваны. Избрав пеший способ передвижения, Оксана наивно нашла в нем преимущество перед общественным транспортом. По ее быстрому шагу нельзя было заметить полное отсутствие сил, голод вызванный стрессом не проявляется в физическом плане. Даже самый легкий завтрак мог бы восполнить ее силы в известной мере. И вправду у нее получилось за довольно-таки короткий промежуток времени преодолеть такое немалое расстояние от частного сектора до того белого с широкими парадными дверями здания суда. В одном из его кабинетов Роман Захарович, со свойственной ему педантичностью, воспроизвел систематическое расположение канцелярских принадлежностей по своему рабочему столу. Документы красовались его размашистой подписью, карандаши был наточены как копья. Стопка очередных важнейших бумаг должна была быть передана в следующие инстанции, а ее доставку должен был выполнить сам Роман. Выйдя из кабинета он, если так можно выразиться, попался в лапы Оксаны Владимировны.

– Что ты творишь? – С взглядом полным отчаяния начала супруга.

– Собираюсь передать документы в другой кабинет. – Растерялся муж.

– Издеваешься? Пора бы уже и в собственной жизни принять участие, а не в этих твоих сверхважных делах! – Заводилась жена.

– Что-то раньше, когда ты кормилась за счет этих сверхважных дел, у тебя не возникало таких мыслей. – Слегка высокомерно отвечал супруг.

– Не закатывай сцену, ты меня совсем не уважаешь!

– Не уважаю ли я тебя? Ты смеешь заявиться сюда с важным видом, начать скандал прилюдно в коридоре и просить об уважении? Кто дал тебе деньги на открытие твоего салона? Кто организовал и оплатил похороны твоего отца, когда твоя мать пребывала в полной заднице? А? А теперь, когда это всё улажено эти сверхважные дела для тебя кажутся пустяковыми? – После такого припадка красноречия он залился вполне им заслуженным кашлем.

Офисные зеваки собрались поглазеть на скандал за спиной Романа.

– Ах, вот как ты теперь думаешь, – шепотом произнесла жена, глаза её блестели и дрожали, – Отлично! – Проронила она и, попятившись несколько шагов в сторону выхода, улыбнулась с некоторым истеричным выражением лица.

Такова была последняя встреча Калагереевых. Говорящий правду больше создает проблем, чем решает. Супруг вернулся в кабинет и с диким воплем швырнул бумаги в угол. Мы поражаемся, как биологи могут разглядеть всё меньшие и меньшие существа, а астрологи всё ближе и ближе крупные. Но мы совсем перестали замечать друг в друге что-то важное. Для этого не нужны микро или телескопы. Для этого важно иметь всего лишь глаза души. Кому-то нужно пройти через тьму, чтобы увидеть свет и в этой тьме как раз таки и теряется это самое душевное зрение. Как иной раз хочется закурить там, где нельзя, люди 60-ых годов скучают по тому времени, когда для наслаждения едким дымом не было необходимости покидать помещение, будь то хоть рабочее место. Роман хоть и не был курильщиком, но сейчас ему казалось, что одна из сигар в наборе, подаренном ему на день рождения от коллектива, смогла бы снять его моральное возбуждение.

Поскольку мы не должны ничего упускать из виду продолжим повествование о семье Прокудиных. В тот день им была назначена встреча. Их пригласили родители Вероники на ужин. Пара не торопясь собиралась на выход. Вероника надела легкое коричневое платье свободного покроя и черные теплые колготы. Заплетенные две косички дополнили образ Вероники и сбросили пару тройку лет возраста. Володя не позволил жене затмить его своей красотой. В его одежде не было заметно ни малейшего беспорядка, чего не было раньше. Матовый черный галстук отлично играл дуэт с белой шелковой сорочкой. Брюки были подобраны четко под цвет галстука, пиджак отлично вписал в образ свои синие клеточки. Супруги на мгновенье забыли обо всех невзгодах, они смеялись и кокетничали. Их не волновал ни судебный процесс, ни смерть той девушки, они даже не заметили отсутствие старшего сына. Бутылка белого вина добавила блеска в их глаза. Любо-дорого слышать слова, которые супруги могут произносить друг другу только наедине. До дома родителей их подвез коллега Володи. Родители Вероники жили тоже в частном доме только на другом конце города. Жили небогато, получали скудную пенсию. Она бывший главврач городской больницы, отец майор в отставке. Чтобы донести до читателя портрет отца необходимо прибегнуть к трудам немецкого психиатра Алиоса Альцгеймера. Открытое им в 1907 году заболевание было диагностировано у отца Вероники на пятьдесят девятом году жизни. Вышестоящее руководство незамедлительно отправило его в отставку, а государство назначило более-менее сносную пенсию и выплаты по инвалидности. Мать и дочь растеклись в объятиях и поцелуях на входе. Отец некоторое время не понимал кто эти люди.

– Заходите, здравствуй зять, вижу по глазам, уже успели до стола где-то надраться! – Широко улыбаясь, говорила мать.

– Да мыл пол бутылочки пока собирались. – Оправдалась дочь.

– Да ладно! – Протянула мать и позвала Веронику на кухню.

Отец и Володя сели за стол. Отец разглядывал зятя как лев косулю. Володя уже привыкший к поведению тестя, сидел, безучастно поглядывая то на стол, то на экран телевизора.

– Вы опять приехали проверять счетчики? Мы исправно каждый месяц платим за газ! Что вам еще нужно? Сейчас это не уместно, мы с женой ждем мою дочь с ее мужем в гости! – Разразился отец, Володя остался непоколебим.

Женщины, еще до того как присоединиться к мужчинам за стол, дважды принесли в обеих руках по тарелке с разными блюдами. Когда пробка от бутылки шампанского щелкнула, отца осенило.

– Люда! Ты почему не сказала, что моя девочка уже приехала, какая ты уже взрослая, красавица! – Любуясь дочерью, говорил отец.

Дочка ответила благодарностью отцу и скромно заулыбалась. Застолье продолжалось. Мать и дочь что-то оживленно обсуждали. Отец вышеописанную фразу повторил еще два раза, Володя больше налегал на шампанское чем на кушанья и взахлеб любовался женой. В разгар веселья отец резко возмутился, бешеным взглядом уперся в Володю.

– Ты!? Ты как сюда попал? – Продолжая сверлить Володю, нахмурив седые сталинские брови, – это ты моя милая привела его сюда? – Обращался он к Веронике.

– Папа! – Ласковым тоном начала дочь как отец тут же перебил её.

– Этого убийцу! – Рявкнул отец и бросил вилку на стол.

Володя вытер рот салфеткой, поблагодарил тещу за стол и не спеша покинул дом. Женщины перешептывались в прихожей.

– Очень неловко вышло.

– Да брось, мам.

– Откуда он узнал, ума не приложу.

– По всем каналам уже трубят об этом.

– Ааа, а я не смотрю же его, сама знаешь.

– Ладно, как-нибудь утешь Вову, все равно неловко.

– Всё хорошо, мам.

– Ты это, звони, как что-то проясниться.

– Хорошо, пока.

– До свидания, милая.

Вероника вышла за калитку, на дороге курил муж. Она обняла его сзади. Вскоре подъехало такси, на котором супруги добрались до дома. Они сразу, тихими шагами, прошли в свою спальню. Федор еще не спал, брата до сих пор не было дома, и он волновался.

Пока Прокудины наслаждались застольем, Оксана наслаждалась обществом своего психолога. Они уселись рядом на диване, Оксана транслировала отрывок интервью её мужа со своего телефона на телевизор, висевший на стене кабинета.

– Вы только посмотрите! Какое надменное выражение лица. Бесчувственный урод. Я ведь приходила к нему сегодня хотела поговорить, а он при всех выставил меня дурой. Зацепился за мой салон и деньги, которые были потрачены на похороны моего отца. Алчный ублюдок.

– Он все еще вызывает в вас бурю эмоций, значит, вы неравнодушны.

– Конечно, ведь у меня нет разрешения на расстрел.

Между врачом и пациенткой начали завязываться странные ощущения. Глаза Даниила бегали, он выглядел взволновано. Видеоролик подходил к концу, к тому моменту, когда Павел Сергеевич выдернул Романа из толпы журналистов.

– Звезда! Кичится своими деньгами! – Возмущалась Оксана.

Даниил смотрел на ее губы, поджатые напряженные до мелких складок. Все выражение лица пациентки вызывало в нем бурю непонятных для него эмоций. Оксана почувствовала на себе его пожирающий взгляд и повернулась к нему лицом. В каком-то безотчетном порыве Даниил прильнул своими губами к ее губам. Два лица соединились в поцелуй. Несмотря на закрытые глаза Оксаны, в её выражении можно было прочитать шок, она резко забыла все свои невзгоды. Даниил очень нежно также с закрытыми глазами произнес в полголоса «Я знаю, как мы с ним поступим».

В прозе допустимы некоторые темы кои невоспеваются в поэзии. Не то чтобы я призывал поэтов к выходу за рамки их прекрасных стилей, просто большинству произведений для выхода в свет не нужно обмазываться грязью, но мы же повествуем о фактах как настоящие журналисты.

Часть вторая

Глава 1. Город S глазами кота

Знаю, читатель, я вам уже надоел с этим своим любимым кафе. Но сегодня у них в меню появились новые пункты, такие как хрустящий тост с вареньем из голубики, медовые оладушки с кунжутом (да, весьма странное сочетание) и бельгийские вафли в кленовом сиропе. Еще один момент и приступим к повествованию второй части. Именно сегодня мой кофе испытывает острую нехватку коньяка, которую исправит металлическая фляжка обшитая кожей. И так, всё готово.

Иной раз человеческое мышление доходит до безрассудных мыслей, казалось бы, что за чушь мне лезет в голову, нужно отогнать её, но нет! Мы поддаемся этому порыву еще сильнее. Готов поспорить что, каждый из вас хоть раз вы жизни задумывался – ну вот куда бежит эта бездомная псина? Вспоминаете такое? И действительно куда? Какие у нее цели? Чем она движима? Она то и дело останавливается, что-то нюхает, а после бежит вообще в другую сторону. Вздор. Но! А что если посмотреть на окружение глазами другого представителя семейства блохастых? Интересно? Мне тоже.

Выдался теплый денёк и снег подтаял, грязная каша заполонила город. Черный кот сидел напротив какого-то развлекательного заведения и тщательно вылизывал правую переднюю лапу. Начинавшийся снегопад отвлек представителя семейства кошачьих от чистки лап, и он поторопился за угол. Шустро завернув за дом, он попал на улицу Некрасова. Вы без труда повторите такой же трюк, но только в ясную погоду. После снегопадов там образуется огромная куча во всю подворотню, которую так яро игнорируют службы по очистке улиц. Выскочив со двора, он еле увернулся от проезжавшей мимо машины. Близость могилы расширяет горизонт сознания. Правда все старания о чистоте были насмарку, и ушастого забрызгало грязью. Пасмурно, сыро, ветрено и снегопад – чем не идеальная погода для прогулки? Направо по улице стояло здание банка. История напоминает о безумцах, чья неудачная попытка ограбления привела их в тюремное заключение на долгие годы. Современный мир поражает отсутствием современности. Как средневековье глупцы считали, что воровство это легкий заработок, так и по сей день, они не изменили своего убеждения. Громкий визг завладел вниманием кота. По ту сторону улицы пьяный мужик пнул бездомную собаку. Только бездомным животным лучше всех известно, какими ужасными бывают люди. Ушастому это зрелище показалось неинтересным, и он заторопился дальше, задрав хвост торчком. Навстречу ему шла девушка с таким выражением лица, будто вот-вот заплачет. Она не обратила внимания на милую мордашку и прошла мимо. Депрессивные люди более интересны и привлекательны. Они мыслят глубже и обращают внимание на все недостатки общества. Оно должно их слушать. Разумеется, утрата чего-либо это неотъемлемая часть становления личности, но, к сожалению, горе это прерогатива лишь юности. Липкие большие хлопья засыпали уже всю головенку кота, пока он смотрел девушке вслед. Ловко стряхнув с себя белену, он направился через дорогу. Там, пройдя за широкое здание, он оказался возле какого-то складского помещения. В поднятые ворота было видно, как человек опрятно одетый с папкой в руке громко отчитывал работягу одетого в поношенный комбинезон. Существует некая истина, которую определенная часть общества поняла, но молчит об этом. Для них это норма. Отсюда следует, что общество нужно делить, даже если хочется считать всех равными. Это далеко не так. Оно поделит само себя.

Город S – город одиночек. Парочки здесь редкость. Люди следовали в свои конечные пункты, размышляли о делах, некоторые что-то обсуждали по телефону. Люди проходили и мельком окидывали взглядом блохастого. Лай бездомных собак спугнул его в сторону большой площади. Там вшивый стал свидетелем бунта. Народ с плакатами чего-то требовал, их требования непонятны животному. Часть людей стояли отстраненно. Разумный человек не жмется к толпе, она ничего нового для него не откроет. Надо признать, что город S наблюдает комедию, которую разыгрывает перед ним государство. История нашей страны уже давно прописана, и мы наблюдаем бездарный спектакль. Здравомыслящие люди правы, когда смеются над этим, хотя бы лишь в том, что не принимают участия в подобных мероприятиях ведь это уголовно наказуемо в нашей стране. Мнения, так или иначе, разойдутся. Читатель имеет полное право меня осудить. Никогда еще положение дел не было таким смутным и не ясным. В такое время спорить бесполезно, истина скрыта от нас.

Стало холодать. Нужно непременно найти место для ночлега. В решении этой проблемы коту помогал старый ж/д вокзал. Только ему одному среди всех бродячих животных была известна одна потайная лазейка, пробираясь через которую, можно оказаться в тепле и сухости. Вполне сносные условия для бездомного сна. Аккуратно прошмыгнув мимо касс, вшивый проник в большой зал. Сквозняк оказался ему не по душе, и он пошел искать более теплого помещения. В темноте он аккуратной поступью крался, и все время нюхал пол. Зачем он тогда вышел на перрон известно лишь ему самому. Он шел, принюхиваясь, и его черный мокрый нос набрел на широкую лужу крови.

Глава 2. Кровь на перроне

Ночь была очень красива. Белый пушистый снег медленно приземлялся, окутывая город в холодную перину. Надеюсь, читатель знает то удовольствие, когда ложишься холодным вечером в постель, которая так же холодна, и первые минуты согреваешь её своим телом. Потом крепко засыпаешь, слегка подергивая конечностями. Свет в окнах встречался всё реже, а на дорогах остались лишь патрульные машины и такси. Сотни тысяч окон города S, десятки тысяч квартир, но нас интересует только одна квартира и одно из её окон. Надо заметить, что свет в этой квартире давно потух и её жильцы давно согрели постели своим телом, погружаясь в крепкий сон. В окне мелькал свет от фар проезжающих машин, свет этот едва проникал сквозь плотные шторы и никак не тревожил спящих жильцов. Их крепкий сон прервал телефонный звонок. Гаджет начал ползать по тумбочке рядом с кроватью. Мужчина, не открывая глаз, нащупал телефон и одним приоткрытым глазом посмотрел на экран.

– Господи, да за что мне это? – Хриплым сонным голосом проговорил он и ответил на звонок.

– Вам что, больше некого отправить? Я ж просил дать мне пару выходных! Время час ночи! – Возмущался он и после непродолжительных прений сказал, – Скоро буду.

Он сидел на постели и потирал глаза, попеременно делая глубокие вдохи. Рядом с ним на кровати начались беспорядочные движения. Это была его супруга, имевшая привычку укрываться с головой под одеяло.

– Это был ваш простак? – Спросила она.

– Да, чёрт бы его побрал! На перроне вокзала нашли кровавое пятно, и весь отдел на уши встал, будто первый раз кого-то убили в этом городе.

– Ну тебе же дали выходные! – Возмутилась супруга.

– Не будет у меня выходных, по всей видимости, никогда. Ему некого отправить и этим должен заняться я.

– Возьми больничный или, в конце концов, ты имеешь право на оплачиваемый отпуск.

– Этим я займусь позже, а пока нужно постоять с умным видом возле лужи крови.

Муж поцеловал жену и отправился в душ, тихими шагами, чтобы не разбудить дочку в соседней комнате.

Этот мужчина являл собой правосудие города S. Один из самых выдающихся следователей межрайонного отдела, да и в принципе всего города. Главный претендент на повышение трудится в органах с двадцати трёх лет. На данный момент ему сорок. Женат он на великолепной женщине, как он сам ее называет «Маруся». Она же в свою очередь иногда наносила легкий удар в крепкое плечо мужа из-за кокетливой обиды на такое прозвище. Мария разделила со своим мужчиной его фамилию одиннадцать лет назад. Когда она узнала, что этот брутальный, крепкий, темноволосый мужчина поклонник женских романов. Они встретились на ярмарке книг где «Маруся» презентовала очередное свое детище. Когда брутал подошел получить свой автограф, в глазах писательницы начала разгораться маленькая искорка, превратившаяся в катастрофический пожар. И так по сей день они в нем горели – Мария и Давид Тавади. Да, правильно читатель рисуешь образ кавказских людей. В этой паре корни из жаркой части нашей страны имел муж. Уроженец Владикавказа нашел себе место скромного полицейского в городе S и спустя годы успешной работы претендовал на место руководителя межрайонного следственного комитета. Телосложением он был Аполлон. Тёмные объемные волосы он зачесывал на бок. Овальное щетинистое лицо обрастало морщинами, а под густыми черными бровями сверкали голубые глаза. Крепкий высокий Давид даже в свои сорок лет держался молодцом. Мария же была русской девушкой. Светловолосой стройной красавицей, покорившей Давида сначала своим слогом, а потом уже внешностью. Пару редко можно было встретить гуляющими по улице из-за загруженности на работе Давида, но если такое случалось, то они собирали восхищенные взгляды всех прохожих. Зачастую Давиду приходилось делать фото своей жены с её поклонниками, что его нисколько не утруждало, а наоборот, успех жены его очень радовал. А семь лет назад фамилию Тавади получила еще одна женщина на этой планете, у пары родилась дочь Алия. Переняв черные волосы и голубые глаза отца, и наикрасивейшие очертания лица и стройную фигуру матери, Алия росла прекраснейшим ребенком. Он проявляла интерес к музыке и литературе. Юридические науки ребенка совсем не интересовали, что очень радовало отца.

Давид смотрел на себя в зеркало. Мешки под глазами говорили об усталости, краснота глаз начала постепенно исчезать. Он зачесал волосы, почистил зубы и вышел в зал подобрать одежду. Среди десятка белых, так обожаемых Давидом рубашек, он выбрал белую, но по непонятным соображениям совсем иную, не такую как остальные. Он облачил свой широкий торс в плотную белую ткань, накинул пальто и проверил наличие ключей от своего автомобиля в кармане. Спустя минуту свет в квартире опять потух и «Маруся» осталась спать в одиночестве.

Город крепко спал, но вот на вокзале творилась суета как днем. Криминалисты делали фото места происшествия, патрульные разгоняли зевак. Работники вокзала растерянно стояли в стороне с испуганными лицами. Давид вышел на перрон и осмотрел площадку. К нему подошел его помощник с двумя закрытыми стаканами кофе и один передал своему руководителю.

– Труп обнаружили? – Спросил Давид.

– Пока нет.

– А орудие убийства?

– Работаем над этим.

– Где сотрудники охраны? Нужно запросить записи с камер.

– А вот тут, юноши, я вам ничем не помогу. Уже два месяца администрация города пытается починить систему видеонаблюдения, ну, или, по крайней мере, пытается. – Вмешался в диалог со стороны седовласый усатый охранник.

– То есть, вы хотите сказать, что именно на этой площадке не ведется видеонаблюдение? – Спрашивал Давид.

– Я хочу сказать, что нигде на территории вокзала не ведется видеонаблюдение. – Отвечал старик.

Давид шепотом выругался, запрокинув голову вверх, а потом сильно зажмурил глаза, приставив к ним пальцы левой руки.

– Как там Простак? Опять, наверное, слюной брызжет, чтоб к утру дело было раскрыто? – Продолжал Давид с помощником.

– Ну, ты же его знаешь! – Было ответом.

Сотрудники подошли ближе к кровавой луже, на первых путях копошились криминалисты.

– У нас вообще есть хоть какая-то зацепка? Свидетели? – Не успел договорить Давид, как с путей послышалось громкое «Здесь!».

Очевидно, криминалист что-то нашел. Напарники заторопились к нему. Возле вещдока была выставлена желтая табличка с цифрой 1, что означало первую улику. Криминалист сделал фото. Уликой оказалось окровавленное лезвие бритвы. Оно было аккуратно упаковано в спецпакет при помощи пинцета.

– Возьмите кровь на анализ и сравните с кровью на лезвии. Мы будем в отделе ждать результатов. – Распорядился Давид.

Вся территория подверглась тщательному обыску, который не дал положительных результатов. Подтвердить версию убийства без трупа невозможно, а версию суицида тем более. Напарники отправились в отдел дожидаться результатов анализа.

Вероника Андреевна случайно проснулась в три часа ночи. Она пребывала в каком-то тревожном, непонятно из-за чего для нее самой, состоянии. Она вышла на кухню, попила воды и прошла в комнату сыновей. Федор, кажется, спал, не разглядеть в темноте, но как минимум присутствовал в своей постели, чего никак нельзя было сказать о его старшем брате. Хоть такое и случалось, но довольно редко Мишка позволял себе на такой долгий срок пропадать из дома. Вероника закрыла дверь комнаты, но и она и младший сын ощущали тревогу в своем сознании. Материнское сердце чувствовало неладное, также как и братское. Мать совершила звонок старшему сыну, но вместо привычных слов услышала о том, что абонент временно недоступен. Успех в попытках отогнать тревожные мысли не был достигнут и оба они пролежали до утра с открытыми глазами.

Около семи часов утра проснулся Володя. Он застал жену, сидящую на кровати. Она хлопала глазами, уставив взгляд на стену, а руки ее были заложены одна за другую на груди.

– Чего не спишь? – Прохрипел Володя.

– Миши нет дома! – Отрезала Вероника.

– Ну, гуляют с той девчонкой, наверное, первый раз что ли.

– Я чувствую, что что-то не так.

– Перестань, он разумный парень, всё хорошо.

Таков был диалог Прокудиных утром в постели. После Володя встал и пошел умываться.

Давид шел по коридору отделения, когда тот самый «Простак» встретился ему у дверей туалета.

– Ну что там с пятном крови? – Вытирая руки, спросил руководитель отдела.

– Наверное, уже вытерли. – Спокойно обронил Давид.

– Давай без шуток, мне эти лужи крови уже вот здесь! – Он пошлепал себя ладонью по шее.

– Пока ждем результатов анализа крови, также на месте было обнаружено лезвие испачканное кровью. – Отчитался Давид.

– Работайте! – Скомандовал в полголоса Простак и удалился вглубь коридора в своем бежевом брючном костюме.

Он с силой захлопнул за собой дверь кабинета, на которой чуть не отвалилась табличка «Простой Эдуард Степанович. Руководитель межрайонного следственного комитета». Пока Давид умывал лицо перед зеркалом в туалете, на его телефон пришло сообщение о готовности результатов. Необходимо было получить заключение на руки и приобщить к делу. Бумаги Давид отправился получать лично и спустя полчаса уже изучал их в своем кабинете. Помощник в это время зашел в кабинет и сходу спросил:

– Чья кровь?

Давид, нахмурив брови, вчитывался, не обратив на него никакого внимания. Так продолжалось с минуту.

– Я не могу понять никак… – Вдруг произнес Давид.

– Что?

– Это кровь жены нашего главного прокурора, Калагереевой Оксаны Владимировны. Обычно если таких особ убивают, то в городе поднимается шумиха.

– Чего же мы ждем? Поехали допрашивать прокурора! – Решительно заявил помощник.

– А ты я смотрю вообще бесстрашный. – С улыбкой заметил Давид, и напарники направились к выходу.

Город к тому моменту начинал лениво просыпаться. Мало-помалу собирались пробки, народ толпился на автобусных остановках. Погода до сих пор стояла теплая, а небо сохранило свинцовый цвет. Каждый снегопад являл собой невероятную неожиданность для коммунальных служб как гром среди ясного неба. Засыпанные сугробами дороги препятствовали городскому трафику, так же как и сотни единиц техники, поспешно выехавшие на уборку в час-пик. Вероника так и не сомкнула глаз. Бессонница, как и сон полна видений в связи с чем, она выстроила ряд ужасных происшествий в своем сознании. Володя уже давно отправился на смену, в такое утро обычно у водителей такси идет хороший заработок. Вероника сидела, не отводя глаз от противоположной стены, и вдруг резким движением она схватила телефон. Трясущиеся руки с трудом попадали на нужные цифры. Несмотря на то что, номер полиции не такой уж и сложный, но в таком состоянии набор двух цифр потребовал от растерянной матери титанических усилий. В разговоре с дежурным Вероника поддалась панике, и успокоить ее было трудно. Сотрудник спросил, когда последний раз она видела сына, а это было только позавчера, тогда он поспешил успокоить материнскую душу тем, что он еще вернется. По причине того, что дети в девяносто процентов подобных случаев благополучно возвращаются домой, заявление о пропаже принимается только на третьи сутки. Что за ужасные порядки возмутилась мать, уже бросив трубку. Откуда им известно, что он вернется, а вдруг ему уже нужна помощь. Федя зашел в спальню родителей, услыхав громкие возмущения матери. Она мигом окутала его своими объятиями и прислонилась горячей щекой к его лбу.