От Аккона до Мальборка. Детективно-историческая хроника

Глава четвертая

1. День третий. Воскресенье

«Мой дом – моя крепость».

Английская поговорка.

Обратная дорога в Москву – те же два с небольшим часа. Но все равно всегда дольше получается. По пути тормозим в Коломне, что бы купить мороженое, кусок колбасы и Колы.

Дома высаживаю дочек у подъезда, разворачиваюсь, чтобы машину отогнать в гараж. Остаток дня и вечер собираюсь поваляться перед телевизором, погладить рубашки, заняться «хозяйством», а значит, никуда больше ехать не планирую. Стало быть, мы с машиной – по домам! На углу маячит вездесущая фигура соседа Лёхи-алкаша в кирзовых сапогах. Как бы мне его проскочить? Опять доставать будет, денег на выпивку просить. Но через десять минут на подходе к подъезду Лёхи уже не вижу: спрятался, наверное, затаился или в овраг пошел по нужде.

Дочек застаю в коридорчике у входной двери: приоткрытой и с выломанным замком.

– Что случилось?… Вот те раз… – я даже присвистываю.

– Да вот, не заходим. Замок сломан, дверь просто прикрыта была. Может, милицию вызвать и пока не заходить?

– Ну как не заходить? Надо глянуть, что там, в квартире-то. Может быть, вынесли все! А вызвать успеем. Спрашивать все равно ведь будут, что там, в квартире.

Прохожу первым. В коридоре все нормально. Комната девушек просматривается почти целиком: внешне все в порядке. Заглядываю в свою комнату – никакого погрома, никаких следов поисков чего либо. Бросаюсь к секретеру: там же деньги! Неприкосновенный запас! На черный день! Накопления в валюте за несколько лет! Открываю, достаю конвертик – не тронут… Все на месте. Даже наша глухая Ася-альбиноска. Небось, и не слышала, как квартиру грабили.

Ничего не понимаю. А почему замок сломан? И почему первая дверь от лифта тогда цела? Ключом ведь и я открыл, и дочки? Правда, дверь там – хилая. Специалисту, и даже такому дилетанту, как я, открыть ее – плевое дело. Надо посмотреть все-таки.

Выхожу, осматриваю замок: все в порядке. Но вот штапики, которые рифленые стекла прижимать должны, – еле-еле держатся, явно кто-то снимал. Так. Уже понятней: поддели штапик, сняли стекло, открыли замок изнутри, вошли. А на обратном пути поставили обратно стекло, прижали штапик, не забивая гвоздей, чтоб не шуметь… А соседка давно ведь собиралась железную дверь установить!

А что ж сделали с квартирным замком? Оглядываю «разрушения»: пытались отжать дверь, а в конечном итоге, выбили приемную личинку. И от косяка отколот приличный кусок доски – сантиметров 20. Хорошо приложились. Был бы замок посолидней – пришлось бы им всю дверь высаживать. Щепками бы не обошлось! Слава богу, второй замок работает, надо ключи найти от него, пока этот не отремонтирую.

И соседей надо бы спросить, слышали что-то подозрительное или нет. Хотя из соседей всего одна квартира жилая, да и там у пацанов всегда всякая «попса» тусуется или «рэп» на весь подъезд… Тут хоть взрывай – ничего не услышат. А Клавдия Герасимовна с Константином – у матери в Крыму. Ну, а если бы услышали, – милицию вызвали, мне бы на мобильник звякнули, в конце концов…

Но что же искали в квартире? Может быть, внимательней шкафы проверить? Если деньги на месте, телевизор, видак и прочая техника – на месте, может быть тряпки кому-то понадобились? Ну, не за картинками же Саши из художественной школы к нам вломились?

Возвращаюсь в квартиру. Из кухни слышу голос Дашки:

– Пап, ты цветы перед отъездом в Рязань не выбрасывал? По-моему, цветов нет. Вместе с вазой. А остальное, в принципе, не тронуто ничего… Даже странно как-то…

Да… Странные грабители, однако. В голове сразу непроизвольно складывается отчетливая картинка. Ежи, который эти цветы принес, тихо пробирается от лифта к двери, отверткой отковыривает штапик, вытаскивает стекло, открывает изнутри старенький английский замок, также тихо пробирается к дверям квартиры, достается фомку, отжимает дверь от коробки – не получается, нажимает плечом, – не получается, он оставляет фомку зажатой между дверью и косяком, отходит на пару шагов и с разбегу плечом выбивает!

Глупости какие-то. На фига ему его же цветы? Ну пришел он с ними, и что?

Может быть, не хотел оставлять их как улики? Может, он вообще не признает никаких общих дел с Барбарой и уже умотал к себе в Австралию? Будут что ли его литовцы там в Австралии искать?

Да нет, при чем тут вообще Ежи? Это кто-то другой. Ерунда в голове.

– Пап, на автоответчике одиннадцать звонков за вчера и сегодня. Но ни одного сообщения не оставлено: одни короткие гудки, – это Дашка проверила домашний телефон. Ну что ж, кто-то очень хотел поговорить. А если очень хотел, то дозвонится в конце концов…

Интересно, они свет включали в квартире или с фонариком работали? Ночь же была, можно было и свет включить, все равно все вокруг спят… Ну, кроме соседа-алкаша, который даже ночью, наверное, пытается денег «стрельнуть»…. Стоп. А вдруг он и правда что-то видел?

Быстро спускаюсь вниз, долго ищу Лёху, который как назло куда-то исчез. Неожиданно для себя нахожу в овраге за самодельным столиком, где мужики по выходным в домино режутся. Сидит одиноко с тоскливой физиономией, впечатление такое, что протрезвел до неузнаваемости, курит свой неизменный «Беломор» – спасает лошадей, которые от капли никотина умирают.

– ЗдорОво, сосед! – пытаюсь с первых слов наладить контакт его же фразами и начинаю врать напропалую. – Ты сегодня как-то необычно выглядишь. Посвежел. Выспался ночью, что ли?

– ЗдорОво… Какой там на хрен… Загнусь скоро… Вообще спать не мог…

– А что ж так? Болеешь, что ли?

– Угу… Печень, видать… Скрутило так, что… эт… домой не дошел… Под забором пролежал…, бляха-муха…, до утра…

– Да ты что? Так тебе, Лёх, лечиться надо. Иначе, и вправду, загнешься. А что ж за тобой никто не пришел? Родня ж есть у тебя?

– Да кому я на хрен нужен? Нету меня – и хорошо… А лечиться, … эт… ты тоже скажешь… Тут на бутылку денег нету… Вчера… эт… было б чё вмазать, так и не скрутило б… Разгубастился бы, и все чин-чинарем… А када нету… Да еще эти козлы… Сами нашли, вмазали… А я пришел, – гыврят, больше нету…

– Какие козлы? Это ты про кого?

– Да Иван с Серегой из 3-го… подъезда… Я… эт… всегда ж зову, када есть чё с собой… Эт… Сволочи, короче…

– Так ты ночь просидел и не спал совсем? – начинаю уже цепляться за небольшой шансик.

– Ну… Как собака… под забором…

– Слушай, Лёх, а ты не приметил чего-то странного ночью? Ну может кто-то чужой тут случаем приезжал или приходил?

– А чё тут странного будет-то ночью?… И… эт… зачем тебе? Ты чё, мент?

– Нет, не мент, Лёх. У меня, просто, тут сотня в кармане завалялась, думаю, может, тебе бы пригодилась… Подлечиться! Вспомни… С цветами ночью никого не видел?

– …С цветами были… Эт… Два мужика… Чумные, бляха-муха… Все ж с букетами приходят, так? А эти… эт… часа в три ночи где-то… с букетом вываливают из 1-го подъезда… Прям передо мной… я ж, бляха… под забором… корячусь тут… Потом за угол ушли, и машина там завелась…

– А как они выглядели, мужики эти?

– Обычно… эт… в костюмах, как ты прям, …бляха-муха…, все чин-чинарем.

– Ну ладно, Лёх. Держи сотню. Сегодня ты ее заработал. Мой совет: отложи ее на кодирование…

– Да пшел ты… бляха-муха, – Лёха возмущается, но сотню быстро прячет. – Слышь… эт… они не русские были… Литовцы.

– Откуда такой вывод, Лёх? Они что, представились тебе?

– Да не-е. Эт… трепались по-литовски.

– А откуда ты знаешь, что по-литовски?

– Ну так… бляха-муха… я ж под Вильнюсом в деревне… эт… жил до армии. С пацанами в войну играли… Эт… помню еще. А читать-писать – ни фига… забыл.

– Вот те раз! Никогда б не подумал… И о чем они говорили?

– Ругались между собой. Точно не помню… Короче, эт… «насвинячили, – грит, – а толку никакого»… А чё и где насвинячили – не знаю.

– Ну спасибо, Лёха. Ценный кадр ты, однако. Но про кодирование все же подумай. Пока.

2. День третий. Воскресенье

«Чем больше извилин в голове —

тем труднее ими шевелить»

Наблюдение. Не мое, правда.

Сидим на кухне втроем вокруг кухонного стола. Дверь косметически восстановлена, личинка замка прикручена шурупами, наличник на двери потом заменю, – после зимнего ремонта оставшиеся куски на балконе валяются. Я пью кофе, Саша «строгает» себе ломтики коломенской колбасы, Дашка – с кочаном капусты в руках: отламывает листья и ест. «Крольчиха-диетчица»!

Каждый думает о своем, но все равно об одном и том же.

– Странно это все с цветами… – это Дашка озвучивает свои размышления.

– А может, в цветах какой-то яд был? – это Саша. – Потому с этой Барбарой так и случилось?

– Ну да, я с ними полтора часа на кухне находилась, когда готовила. И нюхала, и в вазу ставила, – и ничего. А этот Ежи – он цветы нес в руках… Какой яд, ты чё? Тогда бы все уже загнулись!

– Да шучу я! Просто, ничего понять не могу, вот и лезет в голову мура всякая…

У меня тоже никаких идей пока. Думаю, надо связываться с Ежи, у него хоть какая-то дополнительная информация может появиться. Там же что-то должно происходить, у литовцев, у поляков в посольствах… А он основное действующее лицо. После Барбары, конечно. Она – лицо уже «не действующее».

– Вазу жалко… Красивая была… А ее выкинули, наверно, где-нибудь по дороге… Пап, она из Польши была? Подарок? Я помню, как ты ее привез… – Дашка тогда в 1-м или во 2-м классе была, конечно, должна помнить. А Саши или еще не было, или только родилась, кроха совсем была.

– Да, «презент». Я на каком-то мероприятии был в Обществе советско-польской дружбы… В Бялогарде, по-моему, не помню точно… Годовщина революции была… И вазу мне, как представителю советского консульства, вручили. Там еще памятная табличка прикреплена была, медная, с надписью на польском… Когда в Москву вернулись, я ее сначала в туалете на полочке повесил, а после ремонта где-то в шкафах должна валяться…

– А почему ты ее снял?

– Так она съемная, на двух цепочках, за край цеплялась. А с цветами в вазе – мешалась всегда. Вот и убрал…

Поесть бы приготовить чего-то… Настроя нет… Может быть девушки мои «сподобятся».

– Так, девушки, прошу пока никому не трепаться по поводу всех этих событий. Это раз. Ужин готовите вы. Это два. Ну и трубку телефонную берете тоже вы. Я готов говорить только с поляком. Для остальных – придумывайте, что хотите: я в гараже, в магазине, на заправке… Только выясняйте, кто звонит и что передать папе… Это три. Я пока с мыслями соберусь.

Сгребаю со стола сигареты с зажигалкой и тащусь на балкон. Думать мне лучше стоя или на ходу. Сидя намного хуже получается. Даже на работе, когда пишу какую-то деликатную или сложную бумагу с «хитрыми» формулировками, бегаю в курилку через каждые пять-десять минут. Пока дойду, пока покурю, пока обратно – в голове что-то уже уложилось. Прямо-таки, как Сталин! Во всех фильмах он рассуждает, прохаживаясь по кабинету с трубкой! Точно! Такая же натура! И трубка у меня есть! Только я не тиран. И не грузин. И не генералиссимус. И не глава партии и государства. И Ленина я не видел, даже в мавзолее. И усов у меня нет. Никудышный «сталин», короче.

И что ж мы имеем? – Ерунду имеем. Всего два вечера. И два гнусных, непонятных события: визит с трупом и отъезд со взломом. Может быть, они и не связаны совсем? Но тогда почему исчезли цветы? Почему только цветы и все! Да, ну и ваза, конечно, заодно. Если бы вломились за ценностями – все бы перерыли, нашли деньги, кольца обручальные в шкафу, технику бы вынесли, в конце концов. А тут ничего не тронули, даже порядка не нарушили. Значит все дело в букете. Что ж в нем такого привлекательного-то? Или коварного, чёрт возьми?

3. День третий. Воскресенье

«No news – good news»

Неужели это правда?

Спустя час я в очередной раз делаю для себя вывод, что хоть в разведке меня научили очень многому, но ничего из приобретенных знаний и навыков мне пригодиться сейчас не может. Когда нет достаточного объема информации, никаких идей не родишь, как ни тужься: в пустоте «зародыш» не появится! Как ни крути, – все, как в любви-сексе. Природа все-таки примитивна, никакого разнообразия. Сама все по штампу создала, и человеку не дала способностей что-то иное придумать. Что б ни рождалось – человек, дерево, идея, – принцип один и тот же. Надо накопить необходимый «питательный» материал, объединить внутренние и внешние благоприятные факторы, условия и обстоятельства, из огромной массы вариантов развития событий выбрать один, который и даст жизнь новому. Не важно, новому человеку или новой идее. Короче, идею выстрадать надо.

Пока же есть только пустота. Нет информации. Будет информация, – могут появиться идеи.

Где взять информацию? Кроме Ежи – никаких вариантов. Если он еще в Москве, если не «слинял» первым же самолетом, можно попробовать. А если уехал, – считай, «концы в воду».

Чёрт, чёрт, чёрт… А как я его искать буду? Я ж даже и фамилии его не знаю! В отель пристроил на ночь, но в паспорт и не заглядывал! Ну, чудак на букву «м»!

Стоп, визитка… Была визитка… визитка…

– Маааш, ты тут на зеркале визитку не трогала? Никуда не убирала?

– Нет. Не припоминаю там никакой визитки…

– Я ее вот сюда, под зажим подоткнул… Когда цветы у него забрал.

– Ну, не знаю. Я не трогала. Полин, ты не видела?

– Нет. Я там вообще ни к чему вообще не прикасалась.

– А ты точно помнишь, что здесь оставил?… Никуда не перекладывал потом? А он ее перед уходом не мог забрать? – Дашка всегда все ставит под сомнение.

– На фига?

– Ну мало ли… После всех этих событий пятничных… На всякий случай… Подумал, «да катись ты, Россия!», собрал все, что бы следов не осталось, и в Австралию!

Тааак… Еще один сюрприз… Хватаю мобильник, ищу телефон отеля. Гудок. Второй. Третий. Четвертый… Ну же!!!

– Аллёё, вас слушают, – «алёкает» женский голос с явно провинциальным говорком.

– Девушка, я в пятницу поселял к вам в гостиницу поляка, поздно ночью в полулюкс. Меня интересует, он уже выписался или еще у вас?

– Фамилия поляка или номер полулюкса…

– Да если б я знал, девушка… Вроде бы на шестом этаже должен быть. Не знаю ни того, ни другого. Имя Ежи. У вас же там всего с десяток полулюксов. Гляньте, полистайте, пожалуйста…

Тишина в трубке. Пауза с полминуты…

– Аллёё, вы слушаете? Есть такой. Ежи Урыцкий. Проживает в номере 609.

– Отлично! Девушка, а как ему позвонить в номер, не подскажете? Очень нужно, а номера мобильника я не знаю.

– Наберите коммутатор – последние цифры 11, – и попросите соединить с номером 609.

– Спасибо. С меня шоколадка! – радуюсь я непонятно чему.

Набираю коммутатор, прошу дополнительный, соединяют, гудки, есть…

– Алло, это Ежи?

– Да. Очень хорошо, Андрей, что позвонили, – он меня сразу узнает. Видимо, мой акцент в польском сразу выдает. – Я звонил вам домой раз десять, но никто не отвечал. Нам надо поговорить. Хорошо бы сегодня. Мы можем встретиться где-то в центре города?

– А зачем в центре-то? Мы же с вами рядом, десять минут машиной всего.

– Нет-нет. Надо в центре. Какое-то кафе недалеко от метро знаете, где можно поужинать?

– Ну, для меня проблемы нет. Вы-то найдете?

– Найду. Скажите станцию метро, я приеду и там встретимся.

– Так сразу в кафе давайте. Я адрес продиктую…

– Нет. Не надо. Встретимся у метро, а дальше пройдем. Какая станция и когда?

– Ну хорошо… Новокузнецкая. Там один выход. На улице у выхода я буду вас ждать, скажем через полтора часа.

– Договорились. До встречи… – и тут же гудки: отбой…

…Хм. Не нравится мне это. Такие меры предосторожности – неспроста. Но с другой стороны, это значит, что какая-то информация у него есть. Что-то он знает. Иначе, зачем такая осторожность и настороженность? Надо ехать! Хорошо бы пораньше подъехать, спуститься в метро и глянуть со стороны, как он будет идти. Вдруг за ним из вагона «хвост»… Только от кого и зачем? Кто может его контролировать и почему? Литовцы? Поляки? Наши? Дипломаты, даже если они на спецслужбы работают, не будут такими вещами заниматься в чужой стране. Мафия или «пацаны» какие-нибудь? Фиг знает, чем он на самом деле занимается, этот пан Ежи Урыцкий… Тогда и за мной может быть «хвост». Но с какой стати? Что может интересовать в моей скромной жизни всякие группировки? Но провериться надо…

Стоп! Какое метро? А если он «тачку» поймает от отеля? Скорее всего! А станция метро – это просто ориентир. В любом случае, надо «брать» его от дверей гостиницы. А там уже неважно: «тачкой» до ближайшего метро или прямо до Новокузнецкой! В любом случае, «вести» до конца.

Вот, дожил на старости лет. Вспомнить придется, чему учили когда-то и что ни разу в жизни не пригодилось! Красиво излагать мысли учили – пригодилось, и по сегодняшний день пригождается. Под «наружкой» работать учили – никогда не пригодилось. А теперь надо, видать, вспомнить…

4. День третий. Воскресенье

«Там, где заканчивается полоса неудач,

начинается территория кладбища»

Оптимистичный афоризм пессимиста.

Неправда, что жизнь – это одна неприятность ЗА другой. Жизнь – это одна неприятность НАД другой. Процесс такого накопления и «складирования» неприятностей может сотворить настоящий хаос в жизни. Да еще если они взаимосвязаны, – получается спутанный клубок, распутать который порой невозможно. Правда, тут есть возможность найти ключевую проблему-неприятность, разрубить этот «гордиев узел», и все остальные сами собой отпадут… Надо только найти…

Вонючий лифт – не ключевая проблема, да и не проблема сейчас вообще. Игнорирую. Чуть ли не бегом мчусь в гараж, завожу машину и вылетаю на проезжую часть. Оглядываться по сторонам пока рано: перед выходом осмотрел из окна все вокруг, ничего подозрительного не обнаружил. Попетляю по улочкам, прежде чем к отелю выскочу, – проверю, есть ли кто за мной сзади…

На Новокузнецкой есть неплохое кафе «Гляссе». И кофе там хороший делают, и десерты всякие. Но я туда на волован несколько раз заезжал! Замечательный! Я вообще грибы обожаю. Ну, и мясные блюда из свинины – пальчики оближешь! Один раз попал на промо-акцию: после принятия заказа предлагали пройти к шоколадному фонтану! Горячий шоколад с кусочками свежих фруктов – это нечто! Шпажкой цепляешь виноградину, к примеру, и подставляешь под струю горячего шоколада! И на тарелку! Потом кусочек груши! Клубничку! Кусочки банана!… Почаще бы такие промо-акции!!!

На Борисовский проезд можно попасть по-разному: с Каширки, с Орехового бульвара, со стороны Братеева… Надо подъехать так, чтобы занять удобную позицию и незаметно контролировать ситуацию. Петляю по улицам, останавливаюсь у киоска, покупаю сигареты, на светофорах вправо, потом влево… Никого, кто бы привлек мое внимание, в зеркало не замечаю. Справа – отель. Метров через 50 съезжаю на паркинг перед универсамом «Остров» и паркуюсь «елочкой». Слева черный «Лансер», справа – старенький серый «Фольксваген-Пассат». Вид на отель не закрывает. И выезжать удобно: справа выезд с паркинга, сдам назад – и к выезду!

Тщательно отслеживаю поведение машин на улице – ни тормознувших, ни запаркованных следом за мной. Вот только «Шкода» черная и тонированная… Но номера московские… Аа-а, женщина с ребенком лет 4-х, в магазин приехала. Для слежки такая не годится…

Ждем-с. Терпение и еще раз терпение. До встречи еще полтора часа. Ежи должен появиться где-то через полчаса: ехать до центра минут 40, если без пробок. Но запас возьмет все равно, чтобы такси поймать и на случай заторов и т. п. – ведь все с дач возвращаются… Воскресенье…

А народ вокруг совсем не подозрительный, сколько ни смотрю. Снуют в магазин, из магазина, грузят продукты, тащатся мимо по тротуару, машины по улице – «сквозняком» проскакивают… Вот только вон тот серебристый «Опель»… Неудачно стоит – номеров не видать… Внутри двое мужиков, один по мобиле говорит, второй руками размахивает – энергично, однако, «базарит»! Надо на них повнимательней посмотреть. Через пару минут после меня притормозили сразу за светофором… Кто знает…

Включаю «Авторадио» – там о пробках каждые полчаса сообщают. Вдруг на Каширке-Варшавке затор, не хотелось бы объезжать. Там пока традиционная «Дискотека 80-х» и Африк Симон со своим единственным и вечным хитом… Упс, мужик из «Опеля» выходит… В багажнике ковыряется, пакеты какие-то перебирает… Так… Две девушки пришли… Ну ясно: удачи, ребятки! Веселой ночи! Усаживают в машину «бабочек» и отваливают… Отлично!… А пробок на нашей трассе «Авторадио» не наблюдает. Тоже отлично!

«Пассат» справа дважды пикает сигнализацией – значит, хозяин на подходе. Лишь бы только вместо него «Газель» не встала – закроет обзор! Вот те на: это не хозяин, а хозяйка: маленькая, щупленькая, конопатая, блондинка, в белом комбинезоне… Да-а, не зря я не люблю блондинок: бровей и ресниц вообще не видать, а тушь и тени, видимо, никогда и близко не были! Прям альбиноска, как моя Ася! У Аси, правда, нос выделяется – розовый! И как только она эту кучу пакетов дотащила?!

Так, главное, Ежи не прозевать! Контроль над ситуацией! Нету пока..

А «альбиноска», судя по всему, пару дней всего за рулем: с багажником с трудом справилась, водительскую дверь ключом ковыряла, ковыряла… Уселась, наконец-то. У-у, ты еще и в очках! Вот уж нелепое создание, прости господи… Мотор звенит всеми клапанами, глушитель рычит от старости… Скрежет коробки передач, аж мороз по спине! Это у нее задний ход так включается! Ужас! Потихоньку сдает назад, выезжает из «ёлочки» метра на два. Снова скрежет! Это уже первая передача! Смотрю в зеркало, – что там делается у меня за спиной? Да у нее на баранку сил не хватает, чтобы провернуть! Бедолага!

Вдруг «Пассат» делает скачок вперед, – прямо в бампер стоящей справа «восьмерки»! От удара включается и орет сигнализация «восьмерки». Кошмар какой-то! Руль брошен, руки в ужасе и отчаянии прижаты к щекам… Выезд с паркинга перекрыт, а сзади уже пара машин, желающих уехать. «Альбиноска» лихорадочно пытается найти «заднюю» передачу, – скрежет коробки передач, еще раз отъезжает метра на полтора назад, снова скрежет! И новый прыжок «Пассата»! В тот же бампер!

Ну ни фига себе дуплет!!! Баранкой надо все-таки поработать, прежде чем педали нажимать! И трогать с места учиться! Учиться, учиться и учиться, как завещал великий дедушка Ленин…

А что там с отелем-то? Все так же, как и раньше: дамочки выходят, группа пацанов… Ежи все еще нет.

И тут я понимаю, что я в ловушке! Сзади уже очередь на выезд из машин, заблокированных «Пассатом», слева от меня – «Лансер», справа-сзади – «Пассат» с «восьмеркой», на въезде тоже затор… Мне ж отсюда теперь пару часов не выбраться! Пока ГАИ-шники не оформят и не разрулят ситуацию! Вот чёрт! Попал! Если появится поляк и поймает «тачку», я смогу только сопроводить его взглядом. Ну что за невезучесть, одна нелепость за другой! Толпой они ходят, как городские автобусы, что ли?

Выхожу из машины, чтобы оценить обстановку. Затор основательный со всех сторон! Задние нетерпеливо гудят, сигналят, а те, кто поближе, сгрудившись вокруг побитых машин, устраивают дискуссионный клуб «Суд или самосуд?». «Альбиноска» мечется между бамперами, отчаянно заламывая руки и, видимо, матерясь, как умеет, про себя, потому что голоса никто не слышит…

А в это время я поверх автомобильных крыш вижу американскую шляпу и серый «макинтош» в дверях гостиницы…