Когда стемнело окончательно, и портовая суета постепенно сошла на нет, оставив на улицах лишь одиноких, вдрызг пьяных матросов, Лилит засобиралась. Пьяница, составлявший ей компанию этим вечером, в какой-то момент перестал посапывать, и, похоже, не дышал. Лилит положила ему на грудь два юна, подкинутые ей корабельным грузчиком, и отправилась в комнаты.
Чинджу стремительно пустел. Кабаки закрывались, гасли фонари. Пошел мелкий дождь. Неслышно вышагивая босыми ногами вверх по каменной улочке, Лилит размышляла, тихо напевая себе под нос.
Одно время она профессионально занималась тем, что искала проблем. Ходила в неположенное время в неположенных для прогулок местах. Это была тщательно подготовленная охота, продолжавшаяся изо дня в день, из тамисы в тамису, пока ей не удалось выманить свою добычу. Сейчас же, наоборот, она не искала проблем, а просто хотела добраться до теплой ванной и отмокать в ней чуть дольше целой вечности. Но, как это обычно бывает, ничто никогда не шло по плану.
Есть несколько признаков, по которым можно понять, что за тобой следят. Как правило, следящий старается всегда держать тебя в поле своего зрения, особенно в таком запутанном городе, полным узких переулков и лазов, как Чинджу. Как правило, он держится на расстоянии и старается не привлекать к себе лишнего внимания. Однако же, ночью эта задача почти недостижима из-за невозможности смешаться с толпой. Вот и сейчас, пару раз оглянувшись назад, периферийным зрением Лилит заметила нечеткую фигуру, следующую за ней по улице. Через пару поворотов она окончательно убедилась, что это не зевака и не полуночный кавалер. Это слежка, пусть и не очень умелая.
Лилит свернула влево и замедлила шаг, чтобы преследовавший сократил расстояние. Она направлялась в сульянское гетто; настоящее пятно на архитектурном ансамбле Чинджу. Здания в гетто кучковались самым хаотичным и бестолковым образом, и имели лишь две функции: стоить как можно дешевле и вмещать как можно больше людей. Многие дома имели по три-четыре входа на разных этажах, обеспечивая жителям прямой доступ в свою часть дома. Это была знакомая Лилит местность, и она надеялась на то, что она окажется не столь же знакомой для своего преследователя.
Вскоре брусчатка сменилась густой грязью, облепившей ноги Лилит подобно ботинкам. Уличные бумажные фонарики сменились бельевыми веревками с болтающимися на них кальсонами. Запах моря и еды, издаваемый полуоткрытыми лавочками, сменился запахом нечистот и мокрой глины.
Зная, как легко потерять человека в этих темных, узких переулках, Лилит шла нарочито неторопливо. Она сильно шлепала по грязи с громкими звуками, только что песни не горланила во весь голос.
– Ну давай, зараза, что ж ты такой тугой-то, – пробормотала она, поглядывая назад. Наконец она услышала за спиной торопливые шаги и возрадовалась, направившись по прямой ко входу в один из домов. Она специально огляделась перед тем, как войти; будто желая убедиться, что никто ее не видит. Дернула на себя хлипкую дверь и замерла, активно слушая. Сейчас могло произойти две вещи: если ее преследователь хотел напасть, скорее всего, он последует за ней внутрь. Или же он хотел выяснить, куда она направляется, и тогда, подождав еще какое-то время вдали, он уйдет.
Выждав достаточно, чтобы исключить первый вариант, Лилит прошмыгнула на второй этаж ничейного холла и открыла выход с другой стороны дома, ведший на прямую наружную лестницу. Быстрым шагом она сбежала по ней вниз и нырнула в первый попавшийся тупичок, перемахнув через невысокий пристенок. Попетляв еще немного и окончательно убедившись, что хвоста нет, она выдохнула и направилась в комнаты, надеясь, все-таки, попасть туда до рассвета.
Едва ли слежка была связана с ее нынешним заказом. Скорее уж с одним из предыдущих. Лилит не собиралась недооценивать своего противника, основываясь только на дилетантстве слежки; она уже совершала такую ошибку в прошлом. Кто-то затеял с ней игру в кошки-мышки, и теперь будет ждать ее ответного хода; среди опытных бандитов и наемников было немало игроков, и Лилит была одним из них. Подобные свалки и дрязги среди своих были нередкостью: устранить конкуренцию, заработать авторитет, загнать страже голову за кругленькую сумму, если ты охотник. Причин могло быть множество, и Лилит задумчиво прикидывала, какая из них больше всего подходила к ее случаю. Ясно было одно: пока она не разберется с охотником, спокойно работать ей не дадут. Он был препятствием, а второе правило Лилит четко гласило: безжалостно устраняй любые препятствия между тобой и твоей целью.
Хозяйка комнат брезгливо поморщилась при одном взгляде на Лилит, с вонючих лохмотьев которой стекала вода, а забрызганные до колен ноги оставляли на деревянном полу грязные следы. Лилит замерла в дверях, извинительно улыбнувшись.
– Длинный день, аджумма. Прошу прощения за грязь.
– Ничего, ничего! – прикрывая платком нос, ответила женщина, указывая рукой на банную комнату. – Ради солнца, аджумма, я наберу вам ванную!
– Интересные дела творятся, – сказала Лилит Дарири, вытирая длинные волосы. – Сегодня за мной была слежка.
– Слежка? – Дарири вскинула бровь. – Уверена?
– Вообще не уверена, – усмехнулась Лилит. – Три раза город обошла по кругу, и все еще сомневаюсь.
– И что, ты ушла?
– Ушла, – коротко ответила Лилит.
– И? – Дарири повела в воздухе рукой, не дождавшись продолжения. – Что дальше? Ты не волнуешься?
– Места себе не нахожу, – рассмеялась Лилит, отбрасывая полотенце и залезая под одеяло.
– Я серьезно. Что будешь делать?
– Играть свою партию, – Лилит широко зевнула. – Вечернюю тренировку из-за этого урода пропустила, представляешь наглость? Спать давай, тут до рассвета осталось-то…
После утренней тренировки Лилит переоделась в рабочую одежду, самый удобный и представительный ее комплект, и помимо красного оби с закрепленным на нем сигом украсила себя еще и парочкой метательных ножей. Ножи она бросала посредственно, но они хорошо служили ей в тесных коридорах и замкнутых помещениях, к тому же удобно крепились на груди.
Оставив Дарири досматривать утренние сны, Лилит тихонько выскользнула из комнаты и коротко поздоровалась с хозяйкой по пути к выходу. Место в которое она направлялась никогда не пустовало и всегда жило своей странной, самобытной жизнью. Она направлялась в нору – универсальное и интернациональное название для мест, в которых собирались преступники всех мастей. Это было особое пространство, полностью отделенное от города, в котором оно находилось, связанное незримой сетью общей атмосферы лишь с подобными кабачками, полуподвалами и тавернами без вывесок в абсолютно любом городе мира. И, где бы ты не находился, заходя в подобное место шанс того, что ты встретишь много знакомых лиц, был крайне велик.
Лилит постучала.
– Пароль? – спросили с той стороны.
– Иди в жопу со своими шутками, Дори. Открывай давай.
До Лилит донесся заливистый хохот.
– Неверный пароль!
Лилит приблизилась к дверной щели.
– Твоя мать – свинская шавка, а ты – ее ублюдочный сынишка, – сказала она. – Сойдет за пароль?
Замок щелкнул, и дверь распахнулась. Дори, довольно молодой аньянгец с неправдоподобно длинными волосами и уродливым ожогом в пол-лица, встретил Лилит широкой улыбкой.
– Фиалочка, сколько лет!
– Какой нахер пароль, Дори? – Лилит прошла внутрь, слегка толкая его плечом. – Что за идиотизм?
– А это для зеленых, – хохотнул Дори, закрывая за ней дверь. – Чтоб головы ломали. Че налить?
– А ты стал подавать что-то, кроме соджу?
– У нас теперь два вида соджу! – гордо сказал Дори, ловко перемахивая через стойку. – Сливовый и цветочный! Оба – жуткое дерьмо!
– Сливовый давай. Что в городе слышно?
– Бесплатно – ничего! – он налил бледно-лиловую жидкость в костяную кружку, улыбаясь широко и несколько жутко.
– Да понятно, – хмыкнула Лилит. – Засранец алчный.
– Расскажи как других найдешь, – фыркнул Дори.
– Работа есть работа, – вздохнула Лилит. – Честно скажи, стоят твои слухи хоть чего-то?
– Зависит от нужды, Фиалочка. Че за заказ?
– Все тебе расскажи, – усмехнулась Лилит в кружку.
– А, ну да, ты же у нас типа профессионал, не разглашаешь всякое. Ну и сиди со своими тайнами в обнимку, Фиалочка, а слухов тебе хрен собачий!
– Хоть ты-то не души, собака, – Лилит стукнула пальцами по кружке. – Подумаю. Сам ты как?
– А че мне будет? Кручусь потихоньку. А ты чего так рано пить приперлась? Я думал ты на Север укатила.
– Уже вернулась. Заказ у меня тут.
– Как только работу успеваешь находить, а, Фиалочка? Мои тут лунами без заказов гниют, всю плешь проели, скоты, а ты вечно там да сям… Мордашка твоя все, может? Дашь поносить ее, мордашку?
Лилит медленно поставила кружку на стойку, встречая его нахальный взгляд.
– Забирай. Через неделю от таких вот комментариев волком завоешь.
Дори усмехнулся, отстраняясь и возвращаясь к протирке кружек.
– Себе оставь. Мне моя по душе, – он поскреб рукой обширный шрам. – Внушает уважение.
– Уважаю тебя страшно, – согласилась Лилит, вставая из-за стойки. – Аж к полу тянет, дай отойду, отдышусь.
Дори показал ей обсценный жест, и Лилит отзеркалила его, отходя назад. Она подошла к темному столу в самом углу, который на первый взгляд казался пустым. И, лишь хорошо вглядевшись и зная, что ищешь, можно было различить силуэт худой, жилистой мужской фигуры.
– Гиммик, – она присела рядом.
– Лилит, – кивнул тот. – Заказ?
– Ага. Ты?
– Отдыхаю.
Каждый из них отпил, не смотря друг на друга.
– Что за морда, знаешь? – Лилит кивнула в сторону одинокого лысого наемника, плечистого и крупного, сидевшего спиной к ним. Гиммик заинтересованно оглядел его.
– А что?
– Незнакомая морда, – пояснила Лилит. – А у меня охотник.
Она неслышно повертела в руках монетку с дыркой в середине. Гиммик посмотрел на нее едва различимыми в полумраке синими глазами.
– Задвигай заказ. Схоронись в Хангеме.
Лилит удивленно повела бровью.
– Знаешь его?
Он коротко кивнул. Лилит неслышно хмыкнула сама себе. Если даже Гиммик советует бежать, дела ее совсем худы.
– За защиту сколько возьмешь?
– Нисколько, – Гиммик бросил на стол несколько юнов и встал. – Уезжай, говорю.
Он тихо покинул нору, оставив в ней лишь Дори, Лилит, и ее загадочного нового друга.
Лилит осталась за столом допивать соджу, и размышлять.
Третье правило, которому она неукоснительно следовала, звучало так: не оставляй в живых потенциальных врагов. Она торопливо перебирала в голове имена и лица, пытаясь понять, где просчиталась. Кого упустила из виду. Кто обладал достаточным влиянием, весом и деньгами, чтобы вселить опасения даже в Гиммика. Она всегда скрупулезно подчищала следы и хвосты, иной раз тратя на это больше времени, чем на сам заказ. Конечно, в ее послужном списке были чернильные пятна. Одно из таких навсегда закрыло ей дорогу в Исхерос, самый зажиточный и престижный город Севера. Даже спустя семь лет ее отсутствия там все еще встречались плакаты с ее лицом, обещавшие награду в пятнадцать тысяч серебряных чеканок. В ходе этого заказа Лилит выстрадала свое четвертое правило: никогда ни на что не рассчитывай.
Понять мотив твоего соперника – одна из важнейших составляющих игры. Но самое глупое, что можно сделать – это угадывать вслепую и спекулировать. Лилит решительно поднялась из-за стола, и вернулась за стойку. Она шумно ударила по ней донышком деревянной кружки.
– Налей еще, – потребовала она у Дори. – Слышь че скажу?
– Ну? – Дори взял ее кружку и подставил ее под кран деревянной бочки.
– Неспокойно мне чет, – вздохнула Лилит. – Задвину заказ, и поеду в Хангему.
Дори поставил перед ней полную кружку.
– Перегрелась, Фиалочка? Мне дело есть, или че?
Лилит молча протянула ему двадцать юнов, и настойчиво вскинула брови.
– Ну дай поделиться-то, не будь скотиной.
Дори был чуть медленным, но не дураком. Теперь оставалось надеяться, что он еще и не совсем законченный мудак.
– Да? – переспросил он, стрельнув глазами в сторону лысого мужчины. Лилит коротко кивнула. – Серьезное чет? Хангема, говоришь?
– Ну. Схоронюсь, от своих отдохну.
– Самое оно! – охотно подхватил он. – Под защиту семьи, а?
Лилит удовлетворенно кивнула. Дори сказал именно то, что должно было быть произнесено вслух. Увидев ее реакцию, Дори требовательно потер большим пальцем об указательный. Лилит закатила глаза и протянула ему еще три монеты, каждая достоинством в десять юнов.
– Утром поеду. А щас собираться пойду.
– Вали-вали, жопа тощая. Видеть тя не могу уже.
– Нескоро увидишь. Может, вообще выйду, – Лилит улыбнулась уголком рта. – Сад заведу. Всегда любила в земле копаться.
Лилит кивнула, показывая, что спектакль окончен, и поднялась из-за стойки.
– Спасибо за соджу. Бывай, Дори.
– Чистых грядок и гладкой полки!
Лилит сдержала смешок, и направилась к выходу. Ход был сделан. Теперь пора было выяснить, что за комбинация ей выпала.
Войдя в дом с главного входа, Лилит поднялась по лестнице, и перебралась на небольшой козырек плоской крыши, выложенной высохшей глиной вперемешку с бамбуком. Пригнувшись, она медленно прошла к другому краю и сныкалась за козырьком. Облокотившись спиной о стену, она приготовилась к длительному ожиданию.
Если ее ставка была верна, вечером-ночью стоило ожидать гостей. Поигрывая монеткой с дыркой в середине, Лилит смотрела на вход так, чтобы периферийным зрением видеть еще и два переулка: слева и по прямой. Спина ее была надежно защищена хрустящей крышей, по которой подкрасться к ней незаметно было невозможно.
Существует несколько способов убить время, если ты сидишь в долгой засаде. Руки Лилит занимала монетка, а голову – размышления. Слишком усердно думая об игре и охоте можно легко загнать себя в паранойю, а вот отвлечься на что-то постороннее – почти всегда хорошая идея. И Лилит вспоминала, как до нее впервые дошел слух, что в храме неподалеку от Чинджу учат боевым искусствам. Ей всегда недоставало мастерства в обращении с железом, а с работой тогда было совсем плохо. Она решила испытать удачу, и удача улыбнулась ей: ее приняли, и позволили обучаться, пусть и не сразу. Где-то сезон она просто жила там, медитировала и наблюдала за общими тренировками. Ей довелось увидеть всех шестерых мастеров за уроками, но вопрос о том, к какому из них пойти, не стоял для нее ни мгновения. Она влюбилась в айдзу кагэ-рю тогда же, когда увидела легкую и подвижную технику рогатого кхин, два меча которого казались продолжением его рук. Конечно, сначала ей пришлось довольствоваться магдэ; она никогда не была в восторге от лучезарного и улыбчивого мастера Пайндо, но учил он хорошо и всегда хвалил ее усердие. Где-то через год и Чи согласился взять ее под крыло. Они провели вместе несколько тренировок, во время которых Лилит ощутила себя просто ребенком с палкой в руках. Она выступила плохо, и была уверена, что Чи не согласится учить ее дальше. Но он завершил третью тренировку словами “спасибо, каиин”, и Лилит до сих пор помнила, как не верила своим ушам и своему счастью.
У каждого человека есть свои сожаления. Тоска о несбывшемся и непрожитом, мысли о том, что могло бы быть. Сидя на грязной крыше под проливным дождем и вертя в руках монетку, Лилит уже знала, что храм всегда будет для нее таким сожалением. Потому что, сама того не осознавая, она уже давно выбрала между небом и землей.
Наступили сумерки. За целый день наблюдения Лилит видела пятерых человек, входящих и выходящих в дом через главный вход: немолодую тучную аньянгку с дочкой, двух пьяненьких сульянцев и девушку, лицо которой было скрыто амигасой.
На балкон, который был вровень с укрытием Лилит на расстоянии одного шага, вышел молодой человек. Он был одет в расшитое золотыми нитями синее свободное платье и накидку в цвет, с широкими рукавами. Руки его были увешаны многочисленными браслетами; толстыми, тонкими, металлическими и кожаными. Молодой человек был смуглым, с орлиным носом. Его волосы были спутаны в длинные, плотные колтуны, собранные назад. Из них выбивались пряди незаплетенных, темно-каштановых волос. Он неторопливо подкурил от кротиды4, и до Лилит донесся запах гвоздики и меда.
Он смотрел вперед, на облупленную стену другого дома, стоявшего почти вплотную к его балкону.
– Дорогуша, – сказал он в пространство, стряхивая пепел. – Если уж ты собираешься сидеть на моей крыше, может, хоть из вежливости представишься?
Лилит была абсолютно уверена, что он не мог ее видеть.
– Что меня выдало?
– У меня хорошее обоняние. А у сливового соджу очень характерный запах, – он повернулся к ней лицом, облокотился на перила, и стряхнул пепел. По лицу его гуляла немного грустная усмешка.
– Что ж, – Лилит привстала, показавшись из своего укрытия. – Какая теперь разница, верно? Я Лилит.
– О, еще и землячка. Любопытно! Разницы действительно никакой. Что бы ты тут не делала, меня это не волнует, – он протянул ей руку. – Варац.
– Почтена, – усмехнулась Лилит, отвечая ему северным рукопожатием. – Трудный день?
– Ничуть. Так, творческие муки.
– Художник?
– Скульптор, – он затянулся. – Ну а ты? Дай угадаю, – он окинул ее оценивающим взглядом. – Бандитка?
– Наемница.
– Так и думал, – он выдохнул. – Ну и почему я до сих пор с тобой болтаю, а не лежу на полу с ножом в глотке? Или ты из тех, кто любит сначала потрепаться?
– Потому что ты – не моя цель, – пожала плечами Лилит. – Я тут по другим причинам.
– Да ну? Наемная северянка, здесь, в занюханном Чинджу, и я должен поверить, что ты сидишь на моей крыше просто так? – он коротко фыркнул. – Большей глупости в жизни не слышал. Погоди, погоди! Я знаю, что ты скажешь: “если бы ты был моей целью, ты был бы уже мертв”!
– Я смотрю, тебе собеседник для диалога не очень-то и нужен, – хмыкнула Лилит, не сводя глаз с переулков. – Можешь мне верить, можешь не верить. Если боишься – беги. Я тебя останавливать не буду.
Он махнул рукой.
– Только дураки бегают от смерти. А от смерти с такими глазами – тем более. Это что, – он вгляделся в ее лицо. – Фиал? Нет, аметист. Любопытно! Ты, случаем, не полуэльфийка?
– Полукхин.
– А вот хамить необязательно! Любопытство – не порок, дорогуша.
Решив не уточнять, в чем, собственно, хамство, Лилит посмотрела на Вараца задумчиво.
– По хорошему, мне бы тебя убить, раз уж ты меня увидел, – сказала она, будто размышляя вслух. – Но что-то настроения нет. Да и времени тоже. Не угостишь крученкой?
Изящным движением он извлек из кармана накидки портсигар цвета серебра, и протянул ей. На нем была выгравирована смеющаяся островная маска в причудливом орнаменте.
– Узнаю знаменитый северный оптимизм. Так и что ты делаешь на моей крыше, если ты действительно не по мою душу на нее залезла?
– Ты же сказал, тебя это не волнует?
– Я соврал, – улыбнулся он.
– Да так, – лукаво улыбнулась Лилит. – Достопримечательности смотрю. Вот у того пристенка, – она кивнула в сторону облупленного парапета. – Наверняка очень богатая история.
– Безусловно! – охотно подхватил Варац. – Я даже отсюда вижу как минимум восемь пятен от разного вида рвоты, два следа фекалий и, кажется, полугнилую репу? Наверняка этот архитектурный элемент повидал немало на своем нелегком пути. А еще говорят, что чтобы набраться жизненного опыта, необходимо увидеть мир.
– Вот-вот, – согласно кивнула Лилит. – Чем не достопримечательность?
Варац рассмеялся едва слышно.
– Грандиозно, – покачал головой он. – Тебе в твоей засаде, или чем ты там занимаешься, можно пить? У меня есть отличное красное сульянское.
Лилит покачала головой.
– Но ты ни в чем себе не отказывай. Только голос убавь немного.
Варац вытянул шею, выглядывая с балкона.
– Еще северянка. Твоя, надо полагать? – он кивнул вниз, указывая на копну рыжих волос, беспокойно и растерянно озирающуюся.
– Твою ж мать, сука, – шепотом выругалась Лилит, прячась.
Варац негромко рассмеялся.
– Вам помочь, дорогуша? – спросил он у Дарири. Та подняла голову.
– Вы девушку тут не видели? Высокая, волосы длинные, черные, кожа бледная, ребра торчат?
– Ага. Проходила такая, – кивнул он. – Ругалась вслух страшно, крайне неприятная барышня! Куда-то туда пошла, – он махнул рукой в сторону порта.
– Спасибо! – Дарири махнула ему рукой и направилась в сторону одного из переулков. Лилит дожидалась, пока стихнут ее шаги. Но вместо этого услышала свист цепи и короткий вскрик.
Не высовываясь, Лилит припала к щели. В темном переулке было видно немного: она различила две фигуры, подходившие к лежащей чародейке. Еще двое появились почти сразу за ними, и торопливо направились к дому.
– Заблокировать задние выходы! Этих двоих в цепи! – услышала она.
– Приплыли, – Лилит распрямилась, и протянула Варацу руку. – Ну? Драпать надо!
Услышав ее голос, внизу подняли головы. Лилит узнала крупного лысого мужчину со шрамом через глаз – это он сидел к ней спиной в кабачке Дори.
– Не-а, – Варац облокотился на перила.
– Жить надоело?
– Порядком, – кивнул он. – Или я не говорил, что только дураки бегают от смерти?
Лилит посмотрела вниз. Двое выволокли брыкающуюся Дарири с кляпом во рту, руки которой были плотно примотаны к телу цепью. Еще двое ломанулись в главный вход.
– Ты не дурак, – сказала Лилит, перелезая через парапет крыши. – Ты идиот.
Она спрыгнула вниз, и подняла голову.
Перед ней два противника: невысокая женщина с коротко стриженными волосами, крепкая и матерая. Рядом с ней – худой мужчина с широкой спиной. Оба одеты легко, в дорожную кожу и удобные сапоги. У мужчины в ножнах короткий обоюдоострый меч, у женщины – цеп.
Оба повернули головы на Лилит. Она мягко и расслабленно подняла руки в воздух. Мужчина медленно потянулся к ножнам, лицо его было сосредоточенным и спокойным. Женщина осклабилась.
В айдзу кагэ-рю внимание было всем. Лилит ощутила, как воздух между ними пропитывается нетерпением.
Расстояние было слишком большим для быстрой атаки коротким мечом, а переулок был слишком узок для раскручивания цепа. Лилит сделала полшага назад и влево, и резким движением извлекла из ножен хэй, оставляя далл за оби.
Женщина выбросила цеп вперед. Лилит сбила грузило резким ударом меча вниз, перепрыгнула через цепь и перевела глаза на мужчину. За мгновение до выпада он нахмурился, слегка согнув колено. Лилит увернулась шагом вправо и сильно ударила его по запястью. Недостаточно сильно, чтобы выбить меч, но достаточно, чтобы ослабить хватку.
Лилит сделала попытку нанести рубящий удар по мужчине сбоку. Тот с легкостью отбил его. Лилит бросила хэй, и разорвала расстояние кувырком назад через стойку на руках.
Мужчина занес руку вверх. Лилит прижалась к стене, пропуская мимо себя размашистый рубящий удар сверху вниз. Теперь она оказалась между ними, и женщина уже готовилась атаковать ее коротким и точным колющим ударом кинжала.
Никогда не носи с собой слишком много оружия, однажды сказал ей Гиммик. Это может выйти тебе боком.
Прочитав направление удара, Лилит выгнулась и поймала женщину за руку. Она прижалась к ней всем телом, и нащупала у нее на поясе второй кинжал. Лилит вырвала его из ножен и воткнула жещине в шею, провернув лезвие ровно на четверть – так, чтобы разъединить позвонки.
Мужчина к этому времени успел снова обрести баланс. Он сделал недлинный выпад. Лилит ушла от него с трудом – ее сильно замедлило тело охотницы, которое перегородило собой переулок. Ее дыхание сбилось из-за неровного уворота.
Знай, когда отступить и перегруппироваться. Не рвись вперед, даже если кажется, что победа у тебя в кармане.
Лилит сделала два больших пружинистых шага назад.
Мужчина начинал выдыхаться, и Лилит видела его нетерпение.
Далл плохо подходил для переулка. Искусство ниндзюцу обучало обращению со множеством видов оружия, техникам боев в узких и замкнутых пространствах, и, самое главное, умению использовать свое окружение. Айдзу кагэ-рю не давало такой роскоши, зато давало кое-что другое.
Не по началу движения, а по намерению его начать Лилит предугадывала его действия. Выпад, полурубящий, подсечка, атака снизу. Незанятые руки давали ей возможность двигаться свободнее, и она видела, как у него кончается дыхание. Терпение. Еще немного.
За спиной мужчины показались двое, тащившие под руки Вараца, руки которого были туго стянуты за спиной цепью из темного металла. Они бросили его на колени, и он с любопытством наблюдал за схваткой.
Обманным движением влево Лилит вынудила противника на рубящий удар с выпадом, от которого ушла быстрым нырком вниз. Достаточно быстрым, чтобы крепко ухватиться за руку мужчины и резким движением перебросить через себя. Это было уже не айзду кагэ-рю, это был грязный прием из уличных драк, в которые она много раз ввязывалась.
Мужчина распластался на земле. Лилит наступила ему на запястье и вырвала меч из рук, попутно смотря, как в его глазах появляется пораженное смирение. Она с силой вонзила лезвие в шею, пригвоздив его к земле, и быстро обернулась, отходя назад и держа руку на рукояти далла.
Под хрип умирающего и чавканья грязи, она была на прицеле двух арбалетчиков. Она быстро прикидывала. Перезаряжать будут долго. Но от болта, пущенного с такого расстояния, она не увернется.
– Спокойно, кирья, – на всеобщем сказал лысый мужчина, внимательно следящий за ее движениями. Его стойка была уверенной, а его руки не дрожали под немалым весом арбалета. Он знал, что она у него на крючке. И знал, что не промажет.
– Хорошо, кирье. Хотите поговорить? Давайте поговорим.
– Давайте без драмы, что скажете? – сказал лысый мужчина с почти чистым аристократическим выговором. – Вы убили двоих наших людей, мы же не хотим, чтобы мы начали убивать ваших?
Женщина, стоявшая с ним рядом, отвела арбалет от Лилит и направила его на Дарири. Лилит пыталась прочесть, блефуют ли они. У них была прекрасная возможность убить и ее, и Дарири, и Вараца. Но они медлили.
– Я не собираюсь покидать город, кирьи, – Лилит приняла расслабленную позу. – У меня здесь заказ. Давайте, стреляйте. За голову вам дадут всего на пару тысяч меньше.
– Какая изумительная наглость! – воодушевленно воскликнул Варац, смотрящий на нее с интересом.
– Не пойдет, кирья, – проигнорировав комментарий чародея, ответил мужчина. – Вы отправитесь с нами.
– Не отправлюсь, – пожала плечами Лилит. – Можете попытаться заставить.
Повисла недолгая пауза. Лысый все еще смотрел на нее твердо, а вот женщина чуть замешкалась, поправляя арбалет в уставшей руке. Лилит отчаянно ринулась в ее сознание, резко и грубо сминая ее волю. Женщина закричала и выронила арбалет.
Лилит не успела выскочить, разделить ее и себя, вернуться в реальность достаточно быстро. Она почти не видела, как мужчина разжал руки, роняя арбалет на землю и преодолел разделяющее их расстояние в один длинный шаг. Лишь ощутив прикосновение его руки на своей шее, Лилит опомнилась, но было уже поздно. Что-то холодное коснулось ее лба, а потом рука, уже легшая на рукоять ножа, бессильно свесилась вниз. Тело не повиновалось, сознание стремительно меркло. Ее проглотила тьма.