Предыдущую и эту главу мне стало трудно писать. Потому что затрагиваю темы и состояния, с которыми за несколько абзацев текста справиться вряд ли удастся. И не сказать нельзя. И найти способ, чтобы стало легче, трудно.

Тема работы с табуированным, запретным гневом очень глубокая. Через чтение книги к ней можно приблизиться. Но надо быть готовыми к тому, что понадобится помощь других людей, чтобы получилось существенно изменить свои реакции и поведение.

Начинается все с того, что нельзя злиться на маму. Самого могущественного человека в жизни ребенка. Злиться нельзя, а поводы есть – и ограничения, и приучение к правилам, и наказания за нарушение правил. К тому же мамы, как и все другие люди, ошибаются, бывают уставшими и неправыми и мало похожими на всесильных добрых богинь. Но рассердиться на маму – значит подвергнуть себя угрозе жизни. Ребенок полностью зависим, и, как только он осознает зависимость любых благ в своей жизни от мамы, любые негативные чувства в ее сторону оказываются под запретом.

Мало кому мамы позволяли проявить злость. Редко мама может выдержать от своего ребенка злой взгляд, слова или действия. Это

неприятно. Это хочется прекратить немедленно. И средства у взрослого по воздействию на маленького есть всегда.

Нельзя злиться и на других родственников. Блага тоже от них зависят. К тому же действует и словами высказываемый запрет на проявление гнева. Например, через многократно повторяемое взрослыми утверждение о том, как мы все в семье друг друга любим, и о том, что семья – это важно. Это порой так последовательно декларируется, что сам человек оказывается не важен. Не важно – ни маме, ни уже и себе самому – то, что папа обижает своим постоянным подтруниванием, а тетя Федора пахнет жареным луком и слюнявит щеки, когда приходит в гости. Про брата и сестру я даже не буду упоминать. Но и на них злиться нельзя, хотя постоянно случается, и за это наказывают.

Нельзя злиться на учительницу, потому что она старшая, от нее зависят оценки и настроение родителей после собрания. Хотя непонятное объяснение или ее раздраженные придирки вызывают не что иное, как гнев.

Ну да ладно, с учительницей проще. С самыми близкими и родными – тупик. Гнев есть, признать его нельзя, а значит, прожить и освободиться от него тоже нельзя.

А если нельзя, то, испытав гнев на тех, кого обязывают любить и уважать – по принципу родства или из-за статуса и традиции, – человек тут же начинает стыдиться своих чувств и злится уже на себя. (См. предыдущую главу.)

Выход из этого тупика есть. Глухую стену там, где заканчиваются положительные эмоции в сторону родных, можно разобрать по кирпичику, если признать, что каждый человек может вызывать противоположные чувства. Одновременно. Да-да, одновременно можно чувствовать и любовь, и злость или и то и другое с разницей в час. Это нормально.

Мучение начинается, когда пытаешься «правильно» относиться к кому-то. Вместо того чтобы наблюдать, как именно относишься. Кстати, в этот момент нам с вами пригодится сделанное ранее – обозначение словами того, за что вы любите своих любимых. Если вы сумели это сделать, то вы сделали шаг от «любви просто так» к свободе выбирать, за что любить, а за что нет. Вы можете позволить себе сказать, например: «Я люблю N за быстрый ум, удивительные морщинки от смеха в углу глаз и за то, как он/она говорит мне «Обалдеть!» с восхищенными глазами, в которых отражаюсь я. А за нерешительность, желание сыграть «хорошего/хорошую» при любых обстоятельствах – стукнуть готов/a, ужасно злюсь и негодую».

Собственно, вот и практика.

Практика

Сказать себе, лучше вслух: «Злиться на маму/папу/ребенка/любого человека – это нормально. Это не перечеркивает любовь, а позволяет ей быть живой». Злиться – это нормально.

Разрешить себе злиться даже на самого близкого – поможет избавиться от камня в груди, и сама злость, пульсируя, как любая эмоция, пройдет волну до пика и спадет, оставляя место иным чувствам. До следующей живой волны.

И после допущения, что злиться можно, продолжите свое практическое наблюдение. За что вы любите каждого из своих любимых людей. За что вы на них злитесь. Перечислите (напишите) и примите это в себе.

Контрольная проверка. Если при чтении этого текста внутри вас возникало возмущение (например: «Да мои родители самые лучшие в мире! Никогда я не злюсь на них – они этого не заслужили») и тому подобное, ваше табу очень сильно. И делает вас хрупким, потому что только живая любовь, с возможным гневом и восхищением, надеждой и разочарованием, меняющими друг друга, как в танце, может питать. Любое замершее чувство, наоборот, забирает силы и энергию, потому что замершее приходится все время подпитывать, кормить, спасать и прятать его неприятные части-пролежни.

Танцуйте! Со всеми своими вариациями чувств. Наблюдая их и напитываясь ими.

20. Что значит «маску на себя»

Читая самоучитель, остановите свои порывы стать лучше как женщина-жена-мать-сотрудник, мужчина-муж-отец-сотрудник. Это потом. Никуда не убежит.

Должна обратить ваше внимание на то, что, читая этот самоучитель, вы занимаетесь ТОЛЬКО СОБОЙ.

Почти сразу, как только разговор заходит о том, что может причинять человеку беспокойство, дискомфорт и иные неприятные чувства, часть людей начинает ловить себя на мысли, что, возможно, они и сами причиняют своим поведением дискомфорт другим. Детям, взрослым. То есть я пишу о том, как обнаружить свои источники дискомфорта. А ответственные и заботящиеся о других люди встревоженно читают все как инструкцию себе – что делать, чтобы дискомфорт не причинять.

Вот что я скажу по этому поводу.

Сначала необходимо познакомиться с собой. Открыто, искренне, без лукавства. Это очень непростая задача. Почему? Перечислю ниже три причины, мешающие заметить и принять себя таким, как есть.

1. Причина первая. Всю нашу жизнь нас обучали правилам поведения с другими людьми. Это не хорошо и не плохо. Это просто надо осознать. Поблагодарить – без этого обучения мы не смогли бы вырасти людьми. И суметь отделять от себя этот свод правил – увидеть со стороны, каково вам находиться внутри этих социальных границ, какой вы, когда выполняете правила. Как вы относитесь к разного рода предписаниям социума – что-то принимаете, что-то еле терпите.

2. Причина вторая. Нас формировало сообщество других людей, потому что мы удобны послушными. Такими, чтобы быть предсказуемыми для других. Не для себя! Для других. При таком запросе очень непросто узнать, какой ты, каким хочешь быть, каким становишься.

3. Причина третья. Чтобы узнать себя, надо перестать пытаться себя усовершенствовать. Звучит странно в нашем мире, постоянно твердящем о том, что надо развиваться, учиться и т. п. Развивайтесь на здоровье, учитесь. Но не потому, что в вас что-то плохо. А потому, что в вас столько всего разного (и это хорошо!), что есть силы и желание на любые новые события, приключения, эксперименты и навыки. Только вот принять в себе все – долгая, кропотливая работа. Проще привычно осудить себя и за то, и за это, и ещё немножечко вот за то.

И только после того, как:

✓ вы узнаете себя достаточно, чтобы не корить за несовершенство,

✓ поймете себя (не простите! прощают уже осужденных в чем-то) и примете, что вы – именно такой,

✓ выйдете к людям без набора обязательных масок, и покажетесь таким, какой есть, а не таким, каким вас хотят видеть,

✓ почувствуете полноту своей личности, со всеми ее талантами и темными закоулками, с неисчерпаемым источником энергии внутри…

После всего вышеназванного имеет смысл анализировать свое взаимодействие с другими. Пока вы не знаете, кто вы и какой, нет ни смысла, ни ресурса искренне хотеть узнать, кто и какой другой.

К тому же когда принимаешь себя, силы возникают, как по волшебству, без хлыста силы воли и отрицания, и хочется действовать и действовать.

Если же любые правила взаимодействия с другим начнет применять человек, не принимающий себя, не знающий себя, не нашедший с собой, разным, контакт, с ним может получиться вот что.

1. Такая мама будет сбиваться с ног, чтобы «сделать своим детям хорошо и никогда не будет уверенной, что она «достаточно хорошая мама» (good enough mother) (это понятие ввел Дональде Вудс Винникотт – британский психотерапевт и педиатр).

2. Такой муж будет чувствовать себя все время измотанным, пытаясь сделать счастливыми всех вокруг, и жену, и детей, и своих родителей, и всех остальных родственников. И никогда не узнает ответа, а удалось ли ему это.

3. Такой сотрудник превратится в вечно угадывающего, чего от него ждут коллеги, руководство. И неизбежно станет сотрудником, редко угадывающим правильно и никогда не проявляющим инициативу.

4. Такой специалист в психологии, например, будет либо манипулятором-советчиком, компенсирующим свой дискомфорт ролью вершителя судеб, либо «идущим за клиентом» настолько, что на него нельзя опереться или разделить с ним ответственность. А он сам потеряется в запросах клиентов, как человек в водовороте.

Поэтому, читая самоучитель, остановите свои порывы стать лучше как женщина-жена-мать-сотрудник, мужчина-муж-отец-сотрудник. Это потом. Никуда не убежит.

Читая этот самоучитель, вы занимаетесь ТОЛЬКО СОБОЙ.

Практика

В продолжение эксперимента опробуйте новую практику – что чувствуете сейчас, как сейчас к происходящему относитесь, чего вы в данный момент хотите – и записывайте, записывайте…

21. Самоучитель как бабушкина шкатулка с пуговицами

Писать книгу для всех сразу – это либо претендовать на знание единственно верной для всех истины, либо надеяться, что перебирание тем, сюжетов и мыслей послужит читателю шкатулочкой. Занимательной. Вызывающей любопытство. Пробуждающей надежду, что в ее глубине есть то, что пригодится тебе самому прямо сейчас.

Мне лично никак не удается встретиться с «единственно верной истиной» – может, ее и не существует? Поэтому я надеюсь, что самоучитель для вас станет шкатулочкой.

Вот, например, способов знакомиться с собой может быть очень много. Но каждому человеку в каждый отдельный момент времени нужно найти один, уникальный, свой способ.

Помните, кому довелось, как ценно было вам, ребенку, перебирать бабушкину шкатулку для рукоделия? В моем детстве такой шкатулкой был сделанный дедом для бабушки сундучок, в котором хранились пуговицы. В них было классно опускать руку и сквозь пальцы пересыпать это пуговичное богатство. Или перебирать по одной, обнаруживая невиданные ранее – золотистую с якорем, огромные темно-серые для пальто или смешные красные бусинки-ягоды. Каждый раз находилась та пуговица, которая становилась в этот день предметом силы.

Пусть самоучитель послужит такой шкатулочкой, чтобы вы могли найти свою пуговицу в каждый отдельный день своей жизни.

Чтобы начать создавать такую шкатулочку-сундучок из самоучителя, я, пожалуй, воспользуюсь перечислением самых базовых эмоций. Помните такой мультфильм «Головоломка»? В нем показаны пять эмоций, как они живут внутри одной маленькой девочки. В мультфильме это радость, страх, гнев, печаль и брезгливость, как перевели на русский английское «disgust». Более точным переводом будет не «брезгливость», а отвращение. Вероятно, для детского мультфильма это показалось слишком сильным словом.

Про гнев главы уже были. И про то, как его проживать по-своему, не так, как предписано или кому-то удобно. Дальше будут главы про страх, печаль, отвращение и радость. Пусть этот набор упрощенно описывает происходящее внутри человека, но надо с чего-то начинать наполнять шкатулочку. Это лишь первая горсть из того, что в нее войдет, – эмоции.

Практика

Эксперимент продолжается. Допустим, что названные выше эмоции – базовые, значит, они есть у каждого. Вспомните, запишите, в каких ситуациях вы испытываете гнев, страх, радость, печаль, отвращение. Не торопитесь. Ведь это основная палитра, реальность окрашена не только чистыми цветами, краски смешиваются, создают оттенки. Но пока, как на уроке живописи, изучите чистый цвет. О смешивании поговорим потом.

22. Где живет страх

Страх очень неприятно узнавать, признавать, называть и давать ему время. Но тут – как и во многом другом – наше тело нам лучший и самый честный помощник. Тело реагирует на страх.

Из пяти базовых эмоций (гнев, страх, печаль, радость, отвращение) перейдем ко второй – страху.

Биологические реакции на страх – нападать, бежать или замереть, притвориться мертвым.

Нападать на кого-то от страха в социальной реальности – это быть асоциальным элементом. Разрушающим все то, что так долго выстраивала цивилизация, старательно спеленывая инстинктивные реакции правилами поведения. Против физического нападения выстроены самые, пожалуй, строгие правила, описанные в Уголовном кодексе. То есть отреагировать на страх нападением – нельзя.

Бежать. Было бы куда. В животном мире сумел убежать от хищника, и через полчаса ты свободен и от хищника, и от страха. Если, конечно, тебя не догнали и не съели. В нашей же цивилизованной реальности источником страха является чаще не хищник снаружи, а чувство страха внутри. И как ни беги, оно перемещается внутри тебя с твоей же скоростью.

Замереть. Самая подходящая для социума реакция. Человека в страхе не видно и не слышно. Он притворяется мертвым, никому не мешает, ничего не портит.

В каждом из нас какой-то из этих биологических способов преобладает. Один все же лезет в драку, испугавшись. Пусть и не с кулаками в бой, а в словесную перепалку. Второй находит способ быстро вырваться из ситуации, в которой страшно, убежать от нее, например, когда надо принимать решение или отстаивать свои права или права зависящих от него людей. Третий перестает дышать и оживает только потом, когда все уже произошло. Если оживает. Некоторые люди так и продолжают дальше жить онемевшими и застывшими.

Вот об этом «если» я и хочу продолжить разговор.

Чтобы прожить эмоцию, ее надо узнать. Признать ее существование. Назвать ее словами. Предоставить ей время, чтобы проявилась.

А страх так неприятно узнавать, признавать, называть и давать ему время. Но тут – как и во многом другом – тело нам лучший и самый честный помощник. Тело реагирует на страх.

Замирает дыхание, усиливается сердцебиение, появляется дрожь в руках или ногах. Так у всех. Нам с вами сейчас важно продолжить эксперимент, наблюдая, как страх проявляется в вашем теле.

У меня, например, сжимаются плечи, как будто голова пытается в них спрятаться. Это напряжение возникает так постепенно, что порой я замечаю его только через несколько часов, ощутив боль в мышцах. И да, когда страшно, я забываю дышать.

А где страх поселяется у вас? Сжимаются ли зубы, скручивает живот или начинает болеть спина? У каждого тела своя история. В этой главе я предлагаю вам понаблюдать, какая история разыгрывается с вашим телом в отношениях со страхом.

Когда вы точно узнаете, где живет страх у вас, вы сможете помогать себе с помощью тела. Гимнастикой или массажем, теплой ванной или сексом. Помогает даже само распознавание, узнавание телесного сигнала, через него вы можете осознать, чего боитесь. А значит, сможете подключить вторую сигнальную систему для управления первой: назвать то, чего боишься, словами, поговорить с другим человеком, проанализировать реальность и составить план действий.

Почему так важно и назвать словами свой страх – расскажу в следующей главе. Основная цель использования слов – проверка реальности, контакт с нею.

23. Жить или позволить себе онеметь от боли

Беда в том, что выключить эмоции – равно умертвить часть себя. Как дыхание и кровообращение обязательны для жизни физической, так и эмоции, их круговорот и палитра необходимы для жизни психической и психологической. Без них нечем жить.

To be or not to be

Продолжая разговор о страхе, давайте исследуем желание отказаться от любой неугодной эмоции вообще.

Вспоминаю разговор с человеком, который утверждает, что, когда он говорит о каком-то событии, происходящем здесь и сейчас, употребляя фразу «Я не люблю, когда…» – он не испытывает неприятных чувств. Он же утверждает, что не огорчается, когда тяжелый разговор в итоге становится поводом для разрыва отношений. Похоже, он виртуозно научился не чувствовать и не распознавать свои эмоции. Настолько, что ему кажется, что он и не испытывает их.

В другом разговоре подросток с досадой: «Эмоции – это гадость. Не хочу испытывать эмоции. Как бы их просто взять и отключить?»

И я их понимаю – обоих этих людей. Испытывать эмоции – это больно, непредсказуемо, малоуправляемо и практически не поддается контролю (без серьезных практик на уровне ежедневной йоги). Поэтому так хочется их просто выключить.

Беда в том, что выключить эмоции – равно умертвить часть себя. Как дыхание и кровообращение обязательны для жизни физической, так эмоции, их круговорот и палитра необходимы для жизни психической и психологической. Без них нечем жить.

Желание подростка отключить эмоции можно сравнить с обучающимся вождению человеком, который хочет бросить руль и выйти из машины навсегда при первой же аварийной ситуации на дороге. Некоторые, кстати, так и делают. Подростковость трудна тем, что на человека взрослеющего, отваживающегося на самостоятельность, обрушивается весь спектр эмоций сразу. Когда еще нет ни самоидентификации (кто я такой), ни опыта выстраивания отношений с людьми и миром (кто они такие, как мне с ними взаимодействовать). Хорошо, когда рядом есть устойчивый взрослый, который своим примером покажет, что все это можно пережить, что есть счастье, несмотря на вот это все, что есть смысл в самых неприятных ситуациях. И даже радость есть в том, что ты можешь испытывать боль и горе. Это так в идеальном мире, где рядом есть такой взрослый. В реальном мире потому и опасна подростковость, что эмоции в этот период яркие и внезапные, а взрослые рядом разные. Некоторые сами так и не научились быть устойчивыми или справляться с эмоциями. Да и невозможно с подростком быть рядом ежесекундно, как с младенцем.

Но и взрослые люди при сильной душевной боли, от непереносимости эмоций как будто немеют. Первая реакция – отрезать эмоции. Ампутировать ту часть себя, которая болит. Некоторые так ампутированными или онемевшими и живут.

Причем эмоции ведь не получится отрезать, как руку или ногу. Даже при ампутации конечности преследуют фантомные боли. А тут…

Эмоциональные реакции все равно есть, только клокочут где-то внутри, не имея шанса проявиться, развиться и затянуться, как затягивается рана. Затянувшиеся раны становятся шрамом, который не болит. А пока клокочут, как лава в просыпающемся вулкане, разъедают или душу (отказ выстраивать с людьми отношения), или тело (болезни всех видов и мастей). И все это сопровождается ощущением «поддельных шариков» – когда не радует то, что радовало раньше. Потому что, если отсечь негативный спектр эмоций, автоматически отсекается и позитивный спектр. Отказавшись испытывать боль, горе, страх, отказываешься испытывать полную радость, счастье и восторг.

Хочу вас предупредить. Самоучитель касается многих непростых тем. Читая эту книгу или делая практическую часть, вы можете коснуться того, что было давно законсервировано где-то внутри. Прошу вас, будьте с собой бережными. Позаниматься психологией без психолога – занятие хорошее. Но если вы поймете, что подошли к кратеру вулкана, остановитесь. Поживите на краю. Соизмерьте свое желание экспериментировать со своей безопасностью. Важно, чтобы оживляемые эмоции были для вас переносимы, чтобы вы могли справиться с тем, что вспоминаете или переживаете. Если вы действительно хотите войти в контакт с собой и готовы, двигаясь в своем темпе, изучать и признавать то, что происходит внутри вас, – пойдемте дальше. Пойдемте, чтобы оживить онемевшие области, позволить жить табуированным реакциям внутри вас, ощутить полноту каждого дня.

Мне важно сказать следующее. Решение о том, насколько полно жить, всем собой или только частью того, что дано вам на эту жизнь, принимает каждый в каждый момент своего существования. Я хочу, чтобы вы принимали его осознанно. Изучать эмоции, не собираясь их испытывать, – ненужное теоретическое занятие. Поэтому столько людей, прочитавших сотни книг по психологии, продолжают взрываться от гнева, даже против своего желания, болеют от тоски или сдерживают дыхание от неосознанного страха.

Практика

Если вы готовы оживать – пойдемте дальше. Эксперимент продолжается: наблюдайте, в каких областях онемение есть у вас. Онемение у вас – результат сознательного отказа чувствовать или реакция после сильной боли? Записывайте. Записывайте. Но бережно к себе.