***
Сопротивляться Хелен не пыталась, перед глазами всё время стояла картина: сначала Полину насилуют, а затем она скулит от боли. Хелен привели в какую-то комнату, там она позволила себя раздеть. Ждала, что как манекенщицу или как в кино голой её выгонят на подиум и заставят ходить перед толпой мужиков, но вместо этого девушку закрепили на Х-образной конструкции из прозрачного пластика. Затем одна из работниц тщательно удалила волосы на ногах, под мышками и на лобке. Поначалу машинка для выдирания волос работала лишь слегка неприятно. Когда пожилая китаянка закончила с ногами и перешла к интимным местам, Хелен не выдержала и заорала от боли, задёргалась и начала умолять остановиться. Работница на это равнодушно, словно в косметическом салоне, приказала:
– Не шевелись, пораню случайно. Купит тогда по дешёвке какой-нибудь дурак, и тысячу раз потом пожалеешь. Ты у меня должна быть красавица, чтобы на тебя денег не жалели, а у хозяина как сыр в масле каталась.
Дальше процедуры продолжались спокойно, деловито по отработанной схеме, и от этого становилось всё страшнее. Хелен расплели косу, тщательно чуть ли не до красноты кожи помыть тело и волосы. Дальше китаянка сначала взяла полотенце и вытирала Хелен голову, пока помощница работала феном. Попутно обе… костюмера? Имиджмейкера? Расчесали девушке волосы, нанесли на них гель и уложили в красивую причёску. Пока гель сох, заглянул мужик в лабораторном халате, У него был планшет и измерительная лента, он потрогал, обмерил и записал все параметры фигуры… и не только то, что обычно измеряли в медкабинете или на пошиве одежды. Рост, талия, размер груди и объём бёдер, длина по внутренней стороне ноги, а ещё расстояние между сосками, расстояние между сосками и клитором, штангенциркулем проверил диаметра соска и диаметр клитора… как у очень породистой собаки или кошки перед продажей. Хелен заплакала, потому что осознала – отныне она и в самом деле домашнее животное. На слёзы не обратили внимание, когда они закончились – равнодушно промокнули салфеткой и продолжили замеры.
В щёку сделали укол – препарат заставил мышцы лица задервенеть. Что-то засунули в рот – теперь девушка не могла сказать ни слова, но сам рот всё время оставался чуть приоткрыт, словно… В большом зеркале напротив, явно повешенном специально для этого, Хелен могла себя видеть. Из-за спокойного лица и приоткрытых губ выглядела девушка, словно ей нравится происходящее, словно она готовится завлекать какого-то парня «пошли со мной вечером». Китаянка ушла, пришли две женщины-косметолога. После недолгого профессионального спора, сделали Хелен макияж, накрасили губы… затем нанесли макияж на соски, половые губы и клитор!
Две женщины отступили назад, чтобы полюбоваться своей работой.
– Ты была права. Ей не нужен лишний грим, она и так выглядит просто восхитительно.
– Да, – ответил другая, – она совершенна, очень хорошее тело, – и крикнула в сторону: – Готово!
– Отлично, как раз заканчивают с прошлым лотом. Везите её.
Конструкцию с привязанной девушкой погрузили на тележку и повезли по коридорам. Вскоре показался свет, и Хелен затаила дыхание. Какой ужас, сейчас куча мужиков будет пялиться на неё, такую… Всё оказалось хуже. Она оказалась на сцене, освещённой яркими прожекторами. В центре сцены из пола торчал высокий шест, к которому и прикрепили Х-образную конструкцию, при этом чуть выпустив цепь крепивших девушку наручников. У неё появилась некоторая свобода, но совсем небольшая. Как Хелен поняла, цепь ослабили, чтобы она двигалась и показала себя с разных сторон. А ещё многие покупатели не сидели в амфитеатре зала, а глядели на будущую рабыню с помощью камер, смонтированных на сцене – и сколько сейчас народу видит Хелен в таком вот виде…
Для удобства тех, кто всё-таки решил приехать на аукцион лично, изображение с камер дублировалось на огромный экран на стене. Так что Хелен, и так готовая провалиться от стыда, могла видеть себя со стороны. Обнажена и связана, но весь её вид демонстрирует – она не протестует, не хмурится, на лице спокойствие и какая-то радость, на губах играет слабая улыбка… Не кричит – кляп внутри сидит настолько хорошо, что его не видно ни при каком ракурсе. Как будто она вообще рада происходящему! И даже возбудилась от происходящего: проклятый грим интимных мест на камеру блестел фальшивой влагой и всем демонстрировал, якобы она вовсю потекла оттого, что на неё-голую смотрит столько народу.
Прожекторы над сценой потускнели, только парочка продолжила освещать девушку в центре. И ещё один загорелся над трибуной, где стоял ведущий торгов.
– И наконец! Жемчужина сегодняшних торгов, лот номер пять… Настоящее сокровище! Мы всегда проводим тщательную проверку нашего товара. На этой девушке нет никаких улучшений, и я уверен, что вы все согласитесь, что они ей не нужны. Она вся естественная и великолепная, нигде ни царапинки. Дамы и господа! Оцените, оцените её грудь. Посмотрите, насколько она идеальной формы и упруго стоит. Итак, стартовая цена нашего лота…
***
Хелен не запомнила торгов. Да и зачем? Какая разница, за сколько её купили? На девушку накатила волна отупения, ей стало всё равно. Быстрее бы закончилось, её сняли с этой конструкции и унесли со сцены. Громкое: «Продано!» – она восприняла с радостью и облегчением. Но всё, оказывается, не закончилось. Хелен действительно сняли с конструкции на сцене, но не отправили в какую-то камеру, а привели в новую комнату, где уже были остальные схваченные вместе с ней девушки. Стояли, прикованные за руки к столбам, Хелен стала последней. И не спросить подруг по несчастью, старый кляп вынули, зато вставили новый: она видела такой в порнофильмах, которые вместе с подружками смотрела тайком от родителей.
Тащившие девушку два работника ушли, но одних рабынь надолго не оставили. В комнату вошёл сам Генри Хаут, в сопровождении какой-то женщины лет за сорок. Судя по дорогому платью, бриллиантовому колье на шее и камням в перстнях – кто-то из покупателей.
– Здравствуйте, девочки, вы просто молодцы, и хочу вас поздравить.
Хелен с ненавистью посмотрела на хозяина острова рабов. Будь у неё свободна руки – она вцепилась бы негодяю в горло, и никакая сила не могла бы заставить её разжать пальцы. Судя по взглядам, остальные девушки думали то же самое. Разве что одна Полина смотрела… не только с ненавистью, а ещё с какой-то холодной брезгливостью? Но тут Генри заговорил опять, и поймать мысль на краю сознания Хелен не успела. Решила – показалось.
– Ну ладно, ладно вам. Вы и в самом деле молодцы, аукцион собрал заметно больше, чем я рассчитывал. Поэтому одна из девочек получит награду от меня лично, а остальные – от моих помощников, уж простите.
Генри, не стесняясь спутницы, разделся, подошёл к Хелен. И неожиданно начал гладить её, касаться кончиками пальцев и ладонями, раз за разом руки проходили свой путь от плеч и шеи вниз к бёдрам. Хелен по-прежнему ненавидела, но и не могла сопротивляться рукам, заставлявшим трепетать каждую клеточку тела… Когда мужчина приставил головку своего члена к лону девушки и медленно вошёл в девушку. Она застонала, когда член начал совершать движения, а руки продолжили ласку, и заорала в голос, кончив в тот момент, когда мужчина разрядился в неё.
– Вот видишь, милая, – сказал Генри, поцеловав девушку в ключицу и начав одеваться. – Ты прирождённая шлюшка, которая пойдёт на всё и простит за порцию хорошего секса. Со своим телом ты рождена быть рабыней, – тут в комнату вошли ещё четверо мужчин. – До свидания, девочки. Остальных будут радовать мои помощники, уж простите. Но мне кажется, и вы тоже получите удовольствие, так же как и наша дорогая Хелен.
Генри вышел из комнаты, за ним богатая дама. Когда дверь закрылась, плотно отсекая звуки, мужчина позволил себе улыбнуться и обратился к спутнице:
– Ну вот примерно как-то так. Дальше их всех разведут по одиночным комнатам, и каждая всю ночь будет думать над тем, что возможно они попали сюда заслуженно. Ведь не просто так они получили сейчас удовольствие от секса?
– Вы настоящий волшебник. Генри. Признаюсь, я хоть и слышала, но пока вы сейчас сами не показали мне – не верила. Она ведь вас ненавидела, а потом отдалась с жаром. И это без всякой химии и препаратов. Вы и в самом деле способны вызвать любое чувство.
– Моя уважаемая Магдалена, – улыбнулся Генри. – Заблуждение большинства людей в том, что они искренне считают химией то, что произведено на заводах и в лабораториях. А ведь химия – это и всё, что нас окружает, и мы с вами. Нужно лишь правильно уметь этой химией пользоваться. Вторая ваша ошибка в том, что вы видите именно то, что вам подсказали видеть. Ну с чего вы решили, что девочка возбудилась и ей понравилось?
– Простите… – растерялась женщина. – Но я же сама видела…
– Вот-вот. Вы видели, как из неё текли соки, как она извивалась, а потом кричала. Вам сказали – у неё оргазм, вы и поверили. И она поверила. На самом деле то, что она возбудилась – это обычная биологическая реакция. Уколи вам палец – вы отдёрнете руку. Пощекочи вам подмышку – засмеётесь. Ну и так далее, но к чувствам и мыслям это не имеет отношения. Здесь то же самое. У них в крови после аукциона – гормонами и нервами буквально всё переполнено, достаточно даже небольшого выброса сверху – хоть эндорфинов, хоть адреналина, хоть ещё чего-то – и наступит абсолютно такой же эффект, жуткий эмоциональный всплеск, а потом опустошение. Именно мои слова, ласки и факт соития подталкивают сначала тот самый взрыв, а потом помогают убедить, что это якобы был оргазм от секса и подчинения. Понятно, что дальше наше обучение этот эффект закрепит, окончательно перестроит волю и сознание, но фундамент мы заложили именно сейчас.
– Да-да, это моя природа, – рассмеялась женщина. – Подчиняться и стать рабыней. Теперь понятно, как вы умудряетесь ломать их всего за месяц.
– Ну что вы, никто на самом деле их не ломает. Это не сложно, это умеют многие, но тогда наши девочки не стоили бы так дорого. Это скорее… дрессировка, как в собачьем питомнике. Человек на самом деле во многом схож с собакой, он точно так же предпочитает идти по привычному пути. Мы просто немного корректируем этот путь. Самое наглядное – требование ходить обнажённой, ведь для сегодняшнего цивилизованного человека скрывать некоторые части тела одно из самых важных табу. Но раз они теперь вещь, то на них это больше не распространяется… ну и так далее. Сначала они подчиняются из страха, дальше усиливается привычка и срабатывает работа наших психологов на уроках этикета, которые закрепляются постоянной практикой. А когда они выходят отсюда, сознание уже само себя подталкивает в новую сторону, и с каждым движением колея всё глубже и глубже, сойти с неё всё сложнее и сложнее. В итоге мы и получаем в сегодняшнем мире штамповки уникальный товар, за что люди готовы платить деньги.