Город снов. Экзистенциальный роман

* * *

За окном стоит дерево, в хитросплетении его ветвей, тонких и толстых, нет никакой закономерности просто оттиск на сетчатке глаза, безучастный этюд природы, он сам в себе, ничего не навязывающий образ, игра света и тени…

Это даже не дерево, я не вижу его верхушки, основания. За стеклом лишь часть, вырванная из целого, и она загадочна, неповторима, бессмысленна в своей незавершенности, она приковывает, жаждет, чтобы ее познали и абсолютно ненавязчива. Мои заблуждения окрашивают ее, наделяют неопределенную форму замысловатым содержанием, а она просто есть в своей естьности, просто существует как один из бесконечного множества ракурсов, предстающих перед моими глазами за окном. Она не являет себя, не просит внимания, не мыслит, она лишь то, что я сам нахожу в ней, она пуста и красива, и постоянна, и безмятежна в своем мистическом сне, она возбуждает и успокаивает, а я все время отворачиваюсь от нее, как будто ее нет, она умнее меня и добрее в своей беспричинной кажимости. А я сопротивляюсь не в силах раствориться в ней, я слеп, я копаюсь в своем поганом нутре, из которого пытаюсь явить истину для себя одного, я возомнил, что могу установить свои законы, а хитросплетения ветвей за моим окном невинны и естественны в своем неведении о моих путаных домыслах.

У меня нет ничего, кроме мечты быть рядом с ней, с Таней. Я здесь совсем один, никому ненужный, вынужденный сражаться со всеми, и умирать в одиночестве, с последней надеждой свидеться с ней. Обманывая всех и всеми обманутый, я продираюсь на пути к нашей встрече сквозь равнодушные тени-призраки, порой даже сомневающийся в том, что меня еще где-то ждут.

Я хочу спать, но не могу, раньше я мог ориентироваться по снам, но они теперь обрывочные и больше похожи на бред. Я очень много работал в прошлом месяце, что-то надломилось во мне, Рудольф изломал меня безжалостно и методично с какой-то вероломной настойчивостью. Часто моя голова раскалывается от дурных мыслей: мне кажется, что я могу убить его, я даже прокручивал сцены в голове, он поглощает мои мысли, я для него как корм для рыбок.

Игуана часто меняет цвет ─ не к добру. Один ковбой-хаггиз постоянно циничен, уж лучше циничный Хаггиз, чем потревоженная Игуана. Хаггиз вспылит и убежит к своим подгузникам, а Игуана промолчит, перетерпит и ударит в самый неподходящий момент, поменяет цвет и шито-крыто. Его даже агент Смит побаивается… Смит просто взломщик, прямолинейный и доскональный, с ним просто дуэль неважно на чем, когда и где.

Интересно, как они так организовались, приходит на ум следующее.

Собрались как-то Игуана, агент Смит и Ковбой-хаггиз. И были у Игуаны деньги, у Смита послушные умные машины, а у Хаггиза батальон подгузников (маленьких ковбоев-хаггиз), и решили они покорить мир. Но вдруг пришел Нео и сказал: «У меня есть любовь». И задумались Игуана, Хаггиз и Смит и поняли: «теперь есть еще и Нео».

Милашка Дженни подобрела, надолго ли? Не поймешь ее: хвостом покрутит и концы в воду, а ночью эротикон ─ астральная стервочка, а может просто дурочка, еще молода слишком.

Обрывки, обрывки, одни обрывки в голове, кошмар какой-то, а не жизнь ─ ретрансляция личности на множество контрагентов. Кусочно-линейное сознание, жалкое подобие функции целого. Тысячи шажков в разных направлениях, никогда не приводящих к самому себе, невообразимая концентрация с целью распыления ─ это моя работа. Ни одной законченной мысли, дискретная лестница в никуда, нереальные надежды на свершение того, чего не может произойти, вследствие расширяющейся незаконченности связей и новых обязательств. Мой мозг буфер обмена данных между контрагентами внутренними и внешними, и я его продаю. Мне некогда быть собой и это удручает и отвлекает от себя das sien.

For Rudolf

Джей вернулся с работы полностью раздолбанный, он прошел в свою комнату и лег на диван. В его голове вертелась целая панихида по своему начальнику. Он лежал и думал, что предпринять, как донести до человека, что он не прав в обращении с ним. Джей искал способ, он не мог больше вытерпеть, раздражение и злость вскипали в нем, и он взял в руки ручку с листком, чтобы набросать ему письмо.

«С Вами невозможно работать! Вы очень тяжелый человек, постоянно ломаете себя и окружающих. Все нервы мне измотали, тиран проклятый. Вы абсолютно пустой и ничтожный человек, пытающийся свою жизнь и весь мир уложить в удобную для Вас схему. Вы боитесь отыскать в себе остатки души и убиваете в себе малейшие чувства, это какое-то изуверство. Более того, Вы делаете капитал на чувствах, на слабостях других людей. Вы подавляете живую искру в окружающих вас людях, пытаясь сделать из них бездушные механизмы и поставить их себе на службу. Вы ─ раб и жизнь Ваша никчемная борьба, противоречащая законам вселенским. Вы умираете и убиваете других своей ненужной никому борьбой, своим слепым подчинением безжизненным, машинным принципам. Мне глубоко Вас жаль. Вы бездумно растрачиваете свою жизнь в слепой агонии, погоне за капиталом и благами, которыми не в силах насладиться. Вы рассматриваете меня как средство достижения цели и ждете полного моего разделения этой участи, ждете понимания, уважения и любви, хотя безжалостно насилуете мою душу, Вы ─ изверг. Я хотел убить Вас или, в крайнем случае, переломать Вам ноги и эта перспектива пока еще остается…

Видит Бог, я держусь из последних сил, как глубоко пал мир, ведь это убийство совершается повсеместно, что же мы делаем, мы убиваем друг друга как безучастные твари.

Мне ничего не стоит стереть вас в порошок с Вашей мышиной возней. Вы полностью зависите от меня, Рудольф, и не представляете глубину своей беспомощной позиции. Я единственный Ваш шанс на спасение, потому что больше никто Вам не откроет глаз, и Вы будете погребены заживо своим невежеством под гнетом накопленных заблуждений. Мне известно больше, чем вы себе можете вообразить, и я уже начал лечение, может быть, несколько резко, но время не терпит, у Вас очень тяжелый случай ─ катастрофически. Самое страшное, что Вы семимильными шагами бежите к своей гибели духовной и яростно увлечены этой гонкой.

А впрочем, Вы всего лишь регистрационная запись, нумерованный подпункт в своде правил, как не надо жить. Мне кажется, что я напрасно теряю драгоценное время, которым могу наслаждаться ежеминутно, даря свои лучшие порывы людям достойным, тем, кому небезразлична их судьба, задумайтесь над этим, Рудольф, задумайтесь!

Поражает, с какой последовательностью и целеустремленностью вы следуете за своей гибелью. Кто-то хорошо поработал над Вами, как ни странно, но Вы всего лишь жертва как, впрочем, и я, мы жертвы этой чудовищной цепи, вынужденные погибать обоюдно, связанные невидимыми нитями ─ абсурдно, но факт. Однако это можно делать с улыбкой, а не скрежеща зубами от напряжения, Рудольф, в этом заключается разница.

Вы совсем не умеете разговаривать ─ совершенно. Диалог подразумевает двоих, Рудольф, повторюсь, Вы очень тяжело больны, таких случаев не бывало в моей практике, у меня опускаются руки, но дай бог все наладится. Надо отметить, что небольшие сдвиги есть, это уже радует, мне очень, очень тяжело с Вами работать, но надеюсь, вы осознаете мою дальновидность и пойдете навстречу своему выздоровлению».

Джей перечитал написанное письмо и улыбнулся печальной улыбкой. Он подумал, что это слишком откровенно, так нельзя, здесь голые эмоции и выпады. Нужно добавить сдержанности и официальности, чтобы это выглядело, как тонкий намек, как вывернутая наизнанку шутка. Джей сознавал, что его просто вывернуло на бумагу и он не смог сдержаться, мысли должны принять более отточенную форму, тогда они легче достигнут цели и эффект будет значительно ощутимей. «Тоньше, нужно работать тоньше, это слишком грубо, не тот стиль», ─ думал Джей. Он откинул в сторону листок с ручкой и уставился в окно, хитросплетение ветвей за стеклом гипнотизировали его мозг. Он невольно застыл в неподвижном наблюдении. «Сколько людей смотрело в это окно, и что они искали там, по ту сторону стекла, по другую сторону восприятия», ─ думал он. Джей представил себя такой же безучастной частью всего происходящего, как изображение на стекле, он пытался почувствовать, как его видит само окно, сама безучастность, являющаяся ему в иллюминатор этой иллюзии. Если отвлечься от себя, от своих мыслей, ощущений, можно проникнуть на пограничную грань сознания, где полная неопределенность и сущность являют себя пытливому взору, Джею было легко преодолеть барьер, сложнее задержаться в этом состоянии отрешенности. Восприятие начинало подстраиваться под ситуацию и тормозило процесс, Джей терялся в мыслях, появлялось беспокойство и из памяти выползали прежние переживания, ему было трудно признать их пустыми, сознание держало его разум, определяло его, и Джей приходил в себя, лишь на несколько минут выпадая из привычного хода мыслей. «Я дорожу своим Я, оно мне дорого, какой бы не была моя жизнь, мне не под силу от него отказаться, может быть, я ни на что не способен. Почему все так сложно? Почему?» ─ размышлял Джей, ─ «я вон из кожи изворачиваюсь и все бестолку, должен быть иной способ смотреть на мир».

* * *

На следующий день Джей как обычно без четверти десять сидел на своем рабочем месте и писал письмо Рудольфу, которое собирался отправить ему по мылу. Его начальник приходил несколько позже, но на этот раз его задержка была незначительна. Джей не хотел, чтоб Рудольф его застал за этим занятием, однако написать и отправить письмо Рудольфу до встречи с ним ему не удалось. Рудольф подошел со спины и до Джея донесся вопрос:

─ Чем это ты занимаешься?

─ Пишу доклад о проделанной работе. Я Вами недоволен Р.В. ─ простодушно отозвался Джей, лицо Рудольфа вытянулось, и он на несколько секунд опешил не зная, что сказать от удивления, но тут же опомнился и сделал Джею замечание.

─ Так почему каталоги разбросаны, что за беспорядок?

─ Я уберу, клиентов же еще нет, вот допишу только…

Рудольф отмахнулся от него, сказав что-то невразумительное, и ушел к себе в кабинет. А Джей продолжил набирать текст письма. Через двадцать минут Р.В. обнаружил у себя в почте незатейливый файл и открыл его. Его изумлению не было предела, как только глаза пробежали первые строчки, Рудольф жадно впился в текст, он был умен и любопытен, и Джей нисколько не сомневался, что его послание не останется незамеченным, и написал ему следующее:

«Уважаемый Р. В.!

У меня накопились некоторые деловые претензии к Вам относительно выполняемой мной работы и Вашей удовлетворенности ею. Смею заметить, что Вы своими бесконечными замечаниями и ярко выраженной субординацией значительно понижаете мой уровень самооценки и сеете во мне ростки профессиональной неуверенности, что отражается на отношении ко мне сотрудников по работе. Вы препятствуете формированию неформальных отношений в коллективе и нагнетаете беспричинный страх на подчиненных, способствуя тем самым увеличению числа невынужденных ошибок. Объяснение этому я нахожу в Вашей психологической неустойчивости и подверженности влиянию стрессов, а также чрезмерной эгоцентричной ранимости. Честно говоря, я ощущаю, что принес бы больше пользы организации, занимая место корпоративного психолога… Видите ли, я не могу в полной мере осуществлять лечебную практику в рамках отведенной мне должности. А что касается Вас, то случай действительно катастрофический. Мне очень, очень тяжело с Вами работать, и это не смотря на то, что я очень терпимый и лояльный человек…

Мне очень сложно работать в обстановке постоянного конфликта, недоверия, скаредности и презрения. Железный занавес ваших защитных механизмов по охране капитала, сформированных на абсолютной виновности подчиненных, угнетает меня, с одной стороны, а с другой, навевает чувство глубокого сострадания к человеку, настолько зашоренного от мира прекрасного стремлением к стяжательству. Складывается впечатление, что Вы боитесь приоткрыть завесу и найти в себе остатки души, потому что за это придется платить. Поверьте, люди не настолько слепы, чтобы этого не замечать. Но больше всего меня травмирует Ваше отношение ко мне как к средству достижения личных целей, это изначально деструктивный подход, угнетающий творческую активность и низводящий человека в ранг существа безвольного и неразумного, но этим Вы и себя отбрасываете на эту же ипостась, ибо сознание проецируется с себя на других…»

─ Да, что он себе возомнил… он явно не в себе, это ж надо такое выдумать, ─ не сдержался Рудольф, первая волна изумления сменилась иронией, улыбка заиграла на его лице, ─ ну фантазер, посмотрим, ─ подумал он про себя, а его глаза скользнули дальше по строчкам.

«Вам чужда свобода, Вы раб выдуманных схем действий, однако мир, заметьте, мыслится как целое, но не как кусочно-линейная программа действий одного субъекта, даже очень умного. Между тем, я могу Вам объяснить практически все, даже почему у Вас одни дочери. У меня очень широкая база, которую Вы нещадно сжимаете до уровня двоичного кода, помилуйте ─ это кощунство. Вы в силу своих заблуждений семимильными шагами бежите к своей духовной гибели и пытаетесь меня увлечь в эту бездну напряжения и необоснованного страха перед будущим…»

─ Это бред какой-то… Кто он такой вообще, просто забылся парень…

«За меня и за Вас уже все давно решено. Вы же все время пытаетесь прыгнуть выше головы, остерегитесь, падение может быть ошеломляющим. Поражает, с какой методичностью и целеустремленностью Вы следуете за своей гибелью. Кто-то хорошо поработал над вами… как ни странно, но вы всего лишь жертва как, впрочем, и я, мы жертвы этой чудовищной цепи, вынужденные погибать обоюдно, связанные невидимыми нитями ─ абсурдно, но факт. Однако это можно делать с улыбкой, а не скрежеща зубами от напряжения, Рудольф, в этом заключается разница».

─ Ру-дольф??? ─ вскинул брови Р.В., он уже не находил слов просто читал взахлеб.

«Вы совсем не умеете разговаривать ─ совершенно. Диалог подразумевает двоих, Рудольф, повторюсь, Вы очень тяжело больны, таких случаев не бывало в моей практике, ─ у меня опускаются руки, но дай бог все наладится. Надо отметить, что небольшие сдвиги есть, ─ это уже радует, надеюсь, Вы осознаете мою дальновидность и пойдете навстречу своему выздоровлению. Да, я забыл Вам сообщить: я ─ гений и навсегда им останусь. Мне известно больше, чем вы себе можете вообразить, так как я действую в рамках федеральной программы отдела по развитию и поддержки малого бизнеса при Министерстве Экономики. Есть вещи, экспериментальные, в которых заинтересовано еще и государство (не хочу делиться казуистикой своей работы), но суть проста ─ изучение формирования и развития частного капитала и способствование выработки безопасной позиции организации на микроэкономическом уровне, снижение уровня социальной нестабильности на ЧП. Моя работа имеет прикладной характер и основана не переборе различных ролевых конструктов поведения с целью выявления наиболее оптимального сотрудничества начальник-подчиненный в рамках данной организации. Следует отметить, что Вы очень трудно обучаемый субъект, но когда осознание вами неконтролируемых бессознательных процессов достигнет максимальной точки, произойдет качественный скачок ─ это уже выверенный срок. Я был лучшим на курсе, так что не волнуйтесь вы в надежных руках, Рудольф. Пока вы еще не совсем глубоко осознали значимость и целительный эффект латентных процедур ─ ничего страшного, с этим все сталкиваются в первый раз, я не оставлю Вас на полпути, это противоречит моей профессиональной этике. Главное не поддавайтесь излишней панике, все-таки трансформация сознания болезненная штука. Первое, что мы преодолеем ─ закостенелую шизофреническую реакцию, сделаем ее более эластичной и конформной по отношению к внешним раздражителям. Далее я проведу морфологический анализ генезиса негативных полей и мы вместе выработаем стратегию интеграции в бессознательные слои… Начало положено неплохое, все под контролем. Искренне ваш Джей».

Р. В. сидел ошарашенный, не в силах объяснить себе, что с ним происходит и как ему, начальнику, на это реагировать. У него это в голове не укладывалось, и развивать эту тему ему претило, в любом случае, ввязаться в диалог с Джеем значило для него признать правоту Джея, это было ниже его достоинства, и он проглотил эту пилюлю как лекарство. Он действительно не знал о Джее ровным счетом ничего, документов его он не видел, официально Джей у него не числился, это давало повод думать все, что угодно. Джей это прекрасно понимал и добился того, что Р.В. не подходил к нему неделю, только изредка отдавая самые необходимые распоряжения, стараясь действовать через кого-то. Это было на руку Джею, так как он на бурную реакцию не рассчитывал. Письмо небрежно висело на рабочем столе, и Аня, первый менеджер, тоже его прочитала и похвалила Джея при встрече. О странных отношениях Джея и Р.В. знали многие в организации, Джей был с ним на короткой ноге и многое себе позволял.

* * *

Джей продержался не больше месяца в «Кроно», после этого письма и еще ряда выходок его отношения с Рудольфом и с частью коллектива стали чрезвычайно натянутыми. Джей пропустил корпоративную вечеринку, посвященную 8 Марту, поскольку встречался с Серекпаем по вопросу отъезда в Казахстан. Рудольф почувствовал это и решил не преминуть возможностью нарушить свои обязательства, не выплатив Джею часть обещанных денег за последний месяц. А Джею нужны были эти деньги, он рассчитывал на них, чтобы съездить в Тобольск, к тому же теперь его не связывала перспектива работы в «Кроно». В марте ему позвонил Тимур (он с ним когда-то учился вместе) и предложил ему работу в Казахстане на одном из крупнейших предприятий по производству алкогольных и безалкогольных напитков, которое основал его отец. Он приглашал Джея сначала посетить Кокшетауминводы в качестве гостя и в случае его заинтересованности вести дальнейшие переговоры об оформлении, все затраты на переезды и проживание предприятие брало на себя. В Казахстане существовал спрос на специалистов из России и Джей считал, что ему повезло, по словам, Тимура Джею вменялось разработать единую маркетинговую концепцию для предприятия и сформировать обоснованную брендовую политику. Предприятие уже на протяжении десяти лет активно развивалось и имело устойчивый спрос на свою продукцию, имело отличную материально-техническую базу, его работники были социально защищены, а его бренды занимали призовые места в Европе на выставках. Джей сразу сообразил, как это можно увязать с темой его диссертации и кафедрой «Инноваций и проблем устойчивого развития регионов», где он учился.

Ввиду этих обстоятельств, Джей решился на крайнюю меру, он позвонил Рудольфу в день выплаты зарплаты и потребовал остальные деньги; Рудольф дал понять Джею, что не понимает, о каких деньгах тот говорит; тогда Джей пообещал ему, в случае невыплаты обещанных денег, месяц потратить на то, чем он не занимался последние три месяца, а именно: подать в суд лично на Рудольфа и компанию «Кроно», сделать репортаж на местном телевидении, написать в газету и натравить на него ОБЭП и социальные службы. Рудольф пожелал ему удачи в ответ, этот разговор состоялся в субботу. В понедельник Джей настоял на встрече, ввиду того, что так дела не решаются, и Рудольф предложил встретиться. Джей пришел и нашел Рудольфа за рабочим столом в обществе Игуаны в нижнем торговом зале, Рудольф заулыбался, заприметив Джея.

─ Добрый день! ─ чуть нервно, но спокойно сказал Джей, он старался держать себя в руках.

─ А, здравствуй, ─ с улыбкой обратился к нему Р.В., как ни в чем не бывало, Игуана из-под очков посмотрел на Джея.

Джей решил перейти сразу к делу без витиеватых эссе.

─ Не понимаю, чему вы радуетесь, Вы что не понимаете, что война никому не выгодна, мы живем при рыночной экономике, ─ обратился Джей подходя к столу и бросил взгляд в сторону Игуаны, не находя ответа в глазах Р.В.

Р.В. продолжал улыбаться, будто эти слова относились не к нему, кажется его забавляло это все. Настало время Джея удивляться.

─ Вам может дорого обойтись это, ─ продолжал Джей, ─ я из Вашей репутации голландский сыр сделаю, мне это ничего не стоит… Я не шучу, Р.В.

─ Ты что мне угрожаешь? ─ улыбка исчезла с его лица, и оно приняло серьезный вид.

─ Всего лишь отстаиваю свои интересы. Мы живем в демократическом обществе, и, по новым законам, любой может защищать свои интересы в суде, если сочтет нужным, ─ распалился Джей…

─ А чего ты хочешь? ─ тихо и спокойно вмешался Игуана своим кавказским акцентом, будто предвидя все это заранее.

Джей на мгновение перевел дух и сделал паузу…

─ Рассчитайте меня в течение трех дней…

─ Хорошо, позвони в ближайшее время, тебя рассчитают,

─ Игуана выжидательно смотрел не Джея.

Вопрос был решен, и волна напряжения резко спала. Джей посмотрел на Р.В.

─ Поймите меня правильно, на самом деле я благодарен вам за все, за полученный опыт работы, но Вы сами поставили меня в такое положение, ─ обратился Джей к Р.В., пытаясь сгладить конфликт.

─ Ты уволен, ─ опомнился Р.В.

─ Да, уж точно, у-во-лен ─ улыбался Джей, поражаясь себе, ─ всего доброго!

Джей вышел наружу с превеликим облегчением. На следующий день, Джей получил свои деньги, и решил напоследок пощекотать нервы Р.В., отправив ему последнее издевательское письмо.

«Добрый день, РВ!

Надеюсь, у Вас хватит терпения, душевных сил и здравомыслия, чтобы не сойти в преисподнюю раньше положенного часа, Вы мне очень нужны здоровеньким РВ.

Интересный вы человек, а главное не суете нос, куда не следует ─ поразительно, вот только немного грубоватый, но это мы исправим. Вы очень много работаете, РВ, и совсем не уделяете времени своей семье, это нехорошо, но основной ваш недостаток ─ жадность и невероятная черствость души. Теперь о сути, я намерен создать комиссию по делу «Кроно» при администрации г. Дубна, поэтому заранее Вам советую, подготовить себя к небольшому отпуску ─ советую выбраться семьей в горы, Кавказ или Алтай, а лучше Тибет ─ очень помогает от неврастении, и ауру выравнивает. Месячишко вам хватит за глаза, думаю, расследование дольше не продлится ─ я сторонник решительных и быстрых преобразований, хотя, кто его знает.

Настоятельно буду рекомендовать Перову ввести государственный контроль и кадровый учет на вашем предприятии. Также не мешало бы повысить уровень культуры речи и гуманитарного образования, слава богу, Университет под боком. Полагаю, к суду мы Вас привлекать не будем, Ваше неведение простительно, хотя все будет зависеть от вашего стремления к сотрудничеству и желания привести дела организации в надлежащее состояние. Предстоит много работы, но спешу Вас уверить, вы можете на меня рассчитывать со спокойным сердцем, как никак Вы мой самый талантливый питомец, РВ. Вот думаю, стоит ли агитировать партийные организации для проведения политработы с Вами и коллективом «Кроно», ну, это уже факультативно.

Да, РВ, многие люди Вами недовольны, и достаточно изучив ваш характер, обещаю Вам сгладить острые углы и сделать упор на щадящем режиме при работе с Вами.

Вы самолично развязали мне руки и открыли глаза на мир жестокости и абсурда, царящий у Вас на работе, моя душа не может смириться с этой вопиющей несправедливостью. В любом случае, я хочу вам помочь, Рудольф, преодолеть Вашу гордыню и презрение и взглянуть на мир иначе. Уверен, мной очень заинтересуются Ваши конкуренты, например, БРВ в ─ не волнуйтесь, хотя у меня и есть, что им предложить, я не падок на подковерные маневры и предпочитаю законную борьбу».

P.S.: найдите себе квалифицированного адвоката.