Энрике – который всегда двигался только вперед, Энрике, положивший свою жизнь чтобы подчинить жизнь своей воле, он, Энрике, хотел вернуться в прошлое. В молодость, где были споры с Робом и Эммой, юная Камели, к тому Энрике, который мог полюбить Примулу, которого ВИДЕЛА Примула, когда смотрела в его лицо – и ушла, когда больше не могла увидеть…
Как глупо! Как глупо! Он прекрасно – лучше, чем кто бы то ни было, – знал – вернуться невозможно! И его Талисман страдал, корчился и терял форму – буквально лез из кожи, стараясь вернуть того, беспечного, нерасчетливого Энрике, юного и веселого, оживить его тень отдыхом, музыкой и цветами! Как глупо…
А бизнес – сам себе Талисман, – скручивал и притягивал нити случайностей, сплетая… сеть. Он, Энрике был нужен ему, как важная деталь механизма, которая не должна выпасть. Которой не вырваться из сетей. Но Энрике – о! Он был очень сильным! Он, а не молодой, легкомысленный дурак, смеявшийся от души по десять раз на дню, – он вытренировал себя для борьбы! И Талисман его не подвел, – он понял это, увидев первую трещинку в бетоне… Случайности больше неслучайны, а его Талисман, пропитанный его непреклонностью, безжалостной целеустремленностью, – его, Энрике, силой и властью – все же скрутил эту надоевшую, наскучившую жизнь в бараний рог! Корпорация сейчас несокрушима? Земная твердь тоже выглядит несокрушимой, а ведь немного напряжения там, небольшая встряска здесь… Пара случайностей – и катаклизм сам набирает обороты, наверное, стихийные бедствия тоже на каком-то этапе превращаются в Талисманы – Рули Вероятностей.
– Эмма? Откуда ты…
– Рики, довольно. Я не хочу говорить с тобой о прошлом. Если у тебя депресняк, это еще не причина, чтобы «все утопить». Что ты думаешь, от этого веселее будет? Ну, так купи себе муравьиную ферму и на досуге устраивай там гекатомбы.
Она погладила девочку по пепельным волосам.
– Талисманчик, мороженого хочешь?
Девочка покачала головой.
– А фруктов в сиропе? Вишенки, мед – ммм! Вкуснятина!
Девочка медленно потянулась за ложкой. Эмма кивнула официанту.
Летний аромат, – сладкий, густой, – заставил Энрике отодвинуться.
– Как ты можешь есть эту приторную похлебку? – слегка сморщив нос, буркнул он.
– Ложкой! Впрочем, тебе могу дать щипцы… с дли-и-нной ручкой!
С ума сойти – ее голос ничуть не изменился! На мгновение ему почудились у входа в кафе, там, где в контейнерах разноцветная герань – три велосипеда. Красно-черный девчачий. Оранжевый с белым, с кривыми буквами “R O B” на седле. И – с краю – новенький сине-стальной с широкими колесами – самый крутой, – его велик. Который папа купил ему за победу в олимпиаде!
Энрике взглянул на девочку и впервые не отвел глаз. Она вдруг подняла голову, чуть улыбнулась и неловко показала – как брезгливо, щипцами, можно брать вишенку из сиропа. Энрике вдруг расхохотался. Вспомнил фразу из детской книжки teach me to laugh save my soul «научи меня смеяться, сохрани мою душу» – и ему стало еще смешнее. Черт, дьявол, который, даже разучившись смеяться, по-прежнему заключал блестящие сделки – жизнь-то продолжается!
– Правда что ли обратиться к «ДФ»? ( UF)2
И они еще раз рассмеялись – на этот раз вместе с Эммой.
Это ее отец вечно отпускал шуточки про «дядюшку Фрейда», а Рик с Робом решили, что речь шла о «дяде Фреде» из сериала. Так и повелось – «с этим – к ДФ!», «привет от ДФ!» – «ну, ты и придумал!», « Ну и отмочил!» – объединяя обоих «дядюшек» – известного и понятного ребятам чудака, которого в Лондоне ждали всякие смешные приключения, с незнакомым, но тоже как-то связанным с чудаками в Лондоне серьезного венского доктора.
– Ладно, мне пора. Ремонт здания, вся эта шумиха… Эмма, рад был тебя видеть.
Энрике посмотрел на девочку, увлеченно копающуюся ложкой в густом сиропе и заключил:
– Вторую половину суммы оплатишь в течение года. Договор и чеки я пришлю Робу на почту. Передай ему… гм, мои извинения. Завтра в лабораторию придет комиссия – оценить убытки. Ему компенсируют, и если нужно медицинское вмешательство – тоже. Впрочем, не думаю, что ему что-то повредили.
– Ты, Рики, как был жмотом, так им и остался! Вычти из остатка недоразрушенные дома – и мы в расчете! У меня нервы крепкие, так что землетрясений, надеюсь, у нас больше не будет. Верно, талисманчик?
Девочка кивнула, по-прежнему не отрывая взгляда от перипетий вишенок среди сиропных турбулентностей.
– Ну, договорились. – Легко улыбнулся Энрике, положил несколько купюр в меню и встал.
– Смотри, будь хорошей… гм, девочкой. – Неожиданно обратился он к талисману. – И не ешь много сладкого, вредно.
Девочка подняла на него глаза – зеленые-зеленые, как июньская молодая листва, – и медленно кивнула. Потом положила ложку и несмело помахала ему на прощание.
* * *
Проводив взглядом длинную, красивую серебристую машину, уносившую Энрике назад, в центр, Эмма встретилась взглядом с девочкой.
Огромные зеленые глаза смотрели с такой надеждой!
– А… я теперь буду настоящим талисманом? Вашим?
Женщина мягко улыбнулась и коснулась пышной шапки ее волос – светлых, почти белых, как пух одуванчика.
– Конечно, моим. Самым настоящим.
– И у вас теперь будет все получаться? – не отступала девочка.
– Чтобы абсолютно все получалось, так не бывает. Это даже страшно немножко – когда получается абсолютно все. Нет, так не должно быть, что ты!
Женщина, смеясь, погладила девочку по волосам, присела рядом и взяла ее за кончики пальцев.
– Знаешь, вероятности, рули, судьба… Я не думаю, что Талисман – то, что гарантирует успех. Слишком было бы просто, знаешь ли! Для меня Талисман – это то, что радует. Что придает уверенности в себе, в своих силах. Теперь, какая бы неудача мне не грозила, я не паду духом. Ни одно поражение не заставит меня опустить руки от собственного бессилия. Вот посмотрю на свой Талисман – и снова взбодрюсь, верно? Ой, смотри! Твои волосы!
Девочка коснулась упавшей на глаза пряди, и ей показалось, что волосы в самом деле немного удлинились и начинают виться, превращаясь в локоны. Ее улыбка выглядела робкой и чуть печальной, когда она поворачивалась перед зеркалом, разглядывая свою прическу и так и сяк. Она была так счастлива, что не замечала, как глаза ее, светлея, наполняются серебряной голубизной майского лесного ручейка, прохладной и чистой.