Ошибка на Севере может стоить обеда… или жизни. Синезубый ошибся – не желая терять пойманное мясо, он рискнул нанести финальный удар своими знаменитыми клыками по незафиксированной жертве. Хищник раскрыл пасть и резко повернул голову, чтобы добыча, прыгнув, сама распорола брюхо или бок о зазубренную костяную саблю. Но у зайца не хватило сил на последний рывок. Его лапы, проскользнувшие по хрусткому белому мху, занесло вбок, заяц завалился, сделал неловкий толчок, чтобы выправить положение, и в этот момент клык впился в его крестец и с хрустом сломался. От резкого, пронзившего голову, как выстрел, звука, Синезубый отшатнулся, затряс головой, отбрасывая тело зайца дальше, чем самый длинный, на пределе возможности прыжок. В зону «добыча убежала».
Кролику понадобилось с десяток прыжков, чтобы оказаться там. Великолепных, на пределе возможности, прыжков – благо, раны во время схватки замолкают, тело отключает боль, и включает турборежим – тот самый, «предельно возможный», чтобы дать возможность добежать до убежища. Душа, видимо, тоже. Он вонзил зубы глубоко в плечо, так уютно пахнущее братом, и теплом, и безопасностью и поволок конвульсивно бьющееся, сопротивляющееся тело по снегу, потом по насту, потом по льду…
Потом брат умер. Северсин ничем не смог помочь. Он даже не смог вытащить из потерявшего и силы, и чувствительность тела обломок клыка. Он тоже хотел умереть. Тогда он взял имя брата. Брата звали красиво: Солнце над тающим снегом. Так было длинно. Он стал называть себе Солнат. Брат Солнат.
Теплой весной, когда дороги уже поплыли а на пригорках высыпали цветы-«желтики», он зашел в лавку – и все расступились. Не только потому, что люди сторонились снежных зайцев. Просто никто никогда не видел зайца вооруженным. Обычные для четвероногих зверолюдов плечевые сумки, крепящиеся по обоим бокам шлеи, были снабжены изогнутыми ножнами. А на грудном ремне опасно синел клык Синезубого. Настоящий. И, если бы кто-то осмелился подойти поближе и рассмотреть необычный трофей, он увидел бы – конец двусторонне зазубренного, острого, как нож, клыка, был обломан.
Забрав припасы, заяц-кролик поднял мордочку и прищурился на низкое солнце. Скоро! Совсем скоро придет лето. Зеленая травка… Как бы ни коротко было северное лето – оно спасало его от страшной потери – утраты самого себя, того, кем он был рожден. Он любил брата. И он не хотел потерять себя, того, братом которого был зайчонок с солнечным именем. Он хотел быть кроликом. Пусть даже только в собственной душе.