Czytaj książkę: «Навигаторы. Адмирал имперского флота»

Пролог

Пощёчина обожгла лицо. Голова дёрнулась. Во рту почувствовалась кровь.

– Говори! Говори, где в секторе семнадцать ваша база? – орал тот, кто допрашивал меня уже три часа.

– Меня зовут Кимири Уортс, – раз за разом упрямо отвечала я.

– Адмирал, – обратился усатый виг к стоявшему всё это время у иллюминатора Дину, – веритат на неё не действует, может, её того? Обычным способом?..

Дин молчал, а усатая тварь занесла кулак над моим лицом.

Я засмеялась: хотелось раздразнить его сильнее, и, быть может, мне бы повезло и он вырубил меня на какое-то время.

– Ты только связанных девчонок умеешь избивать, урод?

Я почувствовала, как бешенство овладело этим вигом. Мой камень считал его эмоции. Чистая ярость – и больше ничего. Его кулак остановился в миллиметре от моего носа – его перехватил адмирал. Не глядя на меня, он сообщил:

– На палубу наемников её. Мы давно не заходили в космопорт, парням необходимо снять напряжение. Проследите, чтобы осталась жива, может, после этого станет сговорчивей.

Что?! Он… он это серьёзно?!  И никаких эмоций. Голос бездушный. Нет! Не могу поверить – любимый мужчина, который боготворил меня (мой камень это считывал все последние месяцы), теперь отдаёт меня на растерзание своей солдатне?! А была ли тогда любовь?

Только сейчас ответ стал очевиден. Нет. Он работал под прикрытием. Нужно было обаять меня, обольстить, втереться в доверие. Очень горько было осознать, что у него получилось. Он узнавал и вынюхивал мои секреты, места расположения моих знакомых и друзей, что зарабатывают они не так, как он, – многие из них были перевозчиками, но иногда помогали настоящим контрабандистам.

Меня сдёрнули со стула и повели к лифтам. В душе всё умерло. Внезапно я успокоилась.

Сегодня я умру, и сегодня я своими руками убью свою любовь, сегодня погибнет легендарный Потрошитель, сегодня исчезнет флагман имперского флота. Любимый, у меня есть прощальный сюрприз.

Двери лифта открылись, меня толкнули в спину, и я практически упала в объятия какого-то мужчины. Он подхватил меня, а затем улыбнулся, глядя на мои связанные руки.

– О, адмирал решил позаботиться о нас.

Этот зверолюд стал мусолить мне шею.

У меня для тебя сюрприз, дорогой, я умею драться и со связанными руками.

Я пнула его в промежность. А когда он взвыл, схватила пальцами за ноздри и резко дёрнула руки вверх. Послышался треск, и зверолюд заорал. Из отсеков начали выбегать мужчины разных рас.

Дранкз волумский, сколько же вас тут?!

Послышался смех.

– Так тебе и надо, кучерявый, малышка любит сильных.

Солдатня окружила меня. Я отступала, то и дело пытаясь достать ногами самых ретивых. Внезапно упёрлась спиной во что-то мягкое и большое.

– Попалась, – послышался над ухом чуть шипящий голос, – мои руки дёрнули вверх, рубашка затрещала на спине.

Нет! Нет! Я не переживу этого. Меня снова пытаются изнасиловать! Ненавижу!

Сердце бешено застучало, а перед глазами всё резко стало синим. Мужчины на секунду опешили и отступили, но тот, кто стоял позади и удерживал меня, прошёлся лапой по голой груди. Моя рубашка ошмётками свалилась к ногам.

Увидев мой пирсинг, эти мужчины превратились в зверей. Я всегда знала, что небольшие фаридиевые колечки в моей упругой груди возбуждают мужчин, видела, как они возбуждали ЕГО… Но никогда не думала, что сейчас пирсинг сослужит мне такую службу.

Пора!

Я прикрыла глаза, и синева вокруг чуть померкла. Когда открыла, увидела, что по коридору к нам приближается такая знакомая воронка. Только обычно я открывала её в космосе и никогда – на планете или тем более на корабле или станции. Послышались крики. Кажется, кого-то потянуло в воронку, но он успел ухватиться за ручку двери отсека.

Ну же… давай, ты первый выйдешь в чёрную, манящую, безжалостную пустоту без скафандра.

Внезапно воронка закрылась. Я нахмурилась и открыла ещё одну. Она почти мгновенно схлопнулась.

Ну ладно, я могу ещё пять.

Но и они закрылись!

Позади послышался шум – я оглянулась. А… сам адмирал пожаловал. Он побледнел.

Погибнем вместе, любимый.

Я открыла вокруг нас двадцать пять воронок, но они снова схлопнулись. У адмирала шла носом кровь, он на огромной скорости мчался ко мне, срывая свой китель. Остановился передо мной, накинул китель мне на плечи.

Так тоже неплохо, умрём, глядя друг другу в глаза.

Я сунула руку в карман, намотала верёвку с камнем на пальцы и попыталась снова открыть воронки, кажется, шестьдесят три. Но вдруг почувствовала укол в шею. Перед тем как я потеряла сознание, мой камень сообщил, что Потрошитель растерян.

– Да кто же ты такая, Кими?

Глава 1

Кимири (Кими) Уортс

Бум-бум-бум, тутудум-тутудум-тудум, цтыкыдым-цтыкыдым-цтыкыдым. Ритмичный грохот музыки практически заглушал возгласы танцующих, перебравших алкоголя, спорящих с охраной гостей и вопли землянина, подзадоривающего местную публику. Никогда не слышала о таком мире, но этот гуманоид всем говорил, что его похитили с планеты, именуемой очень странно – Земля. Землянин лихо управлялся с пультом диджея и очень умело менял музыку. Что-что, а музыку он подбирал классную.

В заведении «Мерзкая шлюха Шилье» было, как всегда, шумно. Всегда поражало название этого кабака. Оно просто отвратительное. Шильенские шлюхи, между прочим, очень привлекательные, нежные, уравновешенные, дорогие женщины, имеющие точки соприкосновения с мужчинами многих рас. Кусаку Имнира, владельца кабака, часто спрашивали, почему он назвал так своё заведение, и тот обычно отвечал:

– Все шлюхи мерзкие, почему бы шлюхам с Шилье не быть такими?

Ну да, так и поверила. Думаю, Имниру приглянулась одна из куртизанок с Шилье, на которую у него через какое-то время перестало хватать кредитов, и дамочка, скорее всего, заявила: «Нет кредитов – нет любви».

В «Мерзкой шлюхе Шилье» всегда собиралось много разного отребья, как и разномастных пилотов в поиске заработка и приключений на свой зад (лично мной замечено: чем больше кредитов предлагает заказчик, тем выше уровень риска). А ещё контрабандистов, к которым можно смело приписать и нас с Мо (есть хочется, знаете ли; «Кометочку» обслуживать нужно, что-то откладывать на мечты; ну и родителям подкидывать).

Здесь, в заведении Кусаки Имнира, по слухам, бывают и капитаны пиратов. Этих ублюдков ненавидят все. За их головы в разных галактиках, в зависимости от курсов валют, дают от пятисот тысяч до нескольких миллиардов кредитов. Если эти твари и появляются тут, то анонимно. Или применяя стоящие дофигаллионы кредитов квантовые маски. Говорят, изобретение этих масок ещё пару десятков лет назад считалось невозможным. Кстати, грань между пиратством и контрабандой очень тонкая, почти прозрачная.

Ещё в «Мерзкую шлюху Шилье» захаживают страховщики, ищейки, детективы, дознаватели и заказчики разного рода услуг. Кто-то из них ищет пропавших друзей, родных, родных и друзей заказчиков; кто-то – следы не дошедшего до заказчика груза; кто-то хочет лично посмотреть на пилота и его транспорт, чтобы убедиться, что заказ будет выполнен. А кто-то разыскивает пути к базам контрабандистов.

Наше негласное братство сурово. Раскроют наши базы – и мы погибнем. Но при этом мы заинтересованы в том, чтобы находить пропавших без вести соратников. Лучше убедиться, что один из нас стал трупом, а не тем, кто сдал своих вигам, получил за донос кредиты и теперь попивает элейское вино на пляжах Арина. Так что нашим проверкам подвергаются все, кто попадает в поле зрения своеобразной службы безопасности Серванеса. Хочется жить. И жить комфортно. Вот только в последние пару лет активизировался Потрошитель – новоявленный навигаторский имперский выкормыш, который провёл успешные для этого дранкзова вида операции. И мы, честные (ну, почти) транспортировщики (иногда контрабандисты), вздрогнули. Потрошитель, хоть и косвенно, заставил нас начать детально разбираться в заключаемых контрактах, вчитываться в каждое слово, каждую запятую, воспринимать любую орфографическую ошибку как повод для заказчика уйти от ответственности, подставить нас. Неточности в контрактах стоили нашим ребятам не только их имущества – кораблей и застрахованных грузов, но и в некоторых случаях жизней (знаменитые в наших кругах подставы Потрошителя). А ещё он заставил нас перестать доверять. Любой мог оказаться врагом. Уж больно большое искушение для некоторых – получить миллион кредитов за достоверные сведения о членах контрабандистского братства и десять миллионов кредитов за достоверные сведения о нахождении схронов или баз.

Как-то отец прислал головидео сражения в неизвестной системе. И после его просмотра я решила, что обойдусь без внимания этого навигаторского отморозка.

Сам бой длился почти три часа. Сначала пиратский флот вступил в сражение, но крейсер вигов очень быстро расправился с флагманом пиратов, при этом сам не пострадав! Сложилось впечатление, что он укрыт неизвестным полем. Совсем уж фантастическим: в крейсер попадали – и очень часто, – но энергетические сгустки, нёсшие с собой смерть, как будто стекали с него. Звенья перехватчиков вигов яростно вгрызались в пиратский флот. То тут, то там возникали вспышки. Гибли пираты, гибли перехватчики.

Через какое-то время пиратский флот дрогнул и начал отступать, многие корабли пострадали. Но виги продолжили планомерно уничтожать врага. Кто-то попытался сдаться, подав известный во всей Вселенной световой сигнал – «Я сдаюсь». Несмотря на это корабль, подавший сигнал, был уничтожен.

Однажды Потрошителю стало известно местоположение небольшой станции контрабандистов. От неё ничего не осталось. От нескольких семей, проживавших там, – тоже. Их никто и никогда больше не видел.

Я следила за новеньким парнем в комбинезоне пилота. Если он тут ошивается уже битых полтора часа, значит, кое-какие проверки уже прошёл. Пилоты любили комбинезоны.

Наверное, в них удобно. Особенно парням. Хочешь справить нужду – расстегнул полностью, достал шланг – и готово. Нам же, девочкам, надо этот комбинезон почти полностью стаскивать для тех же самых целей. Так что нет, никаких комбинезонов в моей жизни, тем более сегодня.

Вечер мог начаться прекрасно, а вот закончиться – как угодно. Не раз я спасалась бегством или держала оборону, ожидая, пока Мо пригонит мою «Кометочку» в точку, удобную для телепортации. Иногда прямо в транспортнике приходилось укладываться в амниотическую капсулу, и Мо давал искину команду притвориться заброшенным кораблём. Мо не мог далеко увести «Комету», только я могла совершить прыжок – так я называла то, что даровала мне природа. Я умела, только пожелав, построить воронку – так мы с Мо это называли – и оказаться на другом конце Вселенной.

Выкусите, навигаторы, не одни вы можете строить свои быстрые переходы!

Парень, за которым я следила, иногда подходил к вроде бы случайной группе выпивающих или просто разговаривающих между собой и что-то спрашивал. Многие на него подозрительно косились и качали головами. Парень как парень. Гуманоид – как я, или как зверолюд, или как элефин, только не ушастый. Волосы тёмно-синие, такие же брови. Чуть длинноватый нос и оранжевые глаза. На мой взгляд, ему стоило бы провести коррекцию внешнего вида. Уж слишком он привлекал внимание – больно запоминающийся.

– Привет, Кими. – Ко мне за столик плюхнулся Фирт, сиарксиец. Он мотнул в сторону парня обеими головами. – Очередной дознаватель?

Идиотский вопрос.

– Понятия не имею. Может, новый заказчик?

Да, кредиты нам с Мо не помешали бы. Кончаются картриджи в капсуле. А ещё пройти бы техническое обслуживание катера: скорость отклика рулей упала, а это смертельно опасно.

Хорошо было бы отправить кредитов и приёмным родителям: именно они воспитывали меня после того, как погибли мои родные мама и папа почти одиннадцать лет назад.

В последнее время с заказами не везло. То груз неожиданно «портился», то кто-то перебивал цену, то вообще заказчик передумывал сотрудничать, ссылаясь на мой небольшой опыт в перевозках грузов.

Синеволосый оказался простачком.

Он совсем идиот – так бесстрашно подходить к выпивающим минирианцам? Сумасшедший! Он что, совсем не знает, куда сунулся? Даже если он не шпион, не дознаватель, не провокатор, его всё равно попытаются ограбить и убить.

Парень уже не раз скользнул по мне взглядом. С расстояния я его эмоций различить не могла. Слишком много разных существ находилось вокруг. В таких случаях мой камень, вдетый в ухо среди бесчисленного пирсинга, сбоил.

Я заметила, как синеволосый достал несколько кредитов из кармана и положил на стол перед барменом. Опустила взгляд вниз и замерла.

Да его карман просто набит кредитами!

Дождавшись, когда синеволосый снова посмотрит на меня, я призывно улыбнулась. О да… я знаю, как действую на многих мужчин. Невысокая хрупкая блондинка с фиолетовыми глазами, чуть вздёрнутым носиком и пухлыми губками. Сегодня на мне был топ, без бюстгальтера. Конечно, я сделала это нарочно: ни один мужик не мог не обойти взглядом пирсинг на сосках, который явно проступал через топ. Вот и этот просто поселился взглядом на моей груди.

Местные парни давно перестали связываться со мной и зачастую называли меня ядовитым цветочком. Первый, кто попытался залезть в мои трусы без моего согласия, стал удобрением.

Я прилетала сюда для поиска заказов, именно тут находила своих самых удобных и самых состоятельных заказчиков. И я никогда не спала с ними. Какие бы деньги за это ни предлагали.

– Фирт, – обратилась я к сиарксийцу, – сходи погуляй, а?

Он, глянув на мою добычу, рассмеялся и выскользнул из-за столика.

Синеволосый растрёпанный парень с кучей наличных двинулся в мою сторону. Вот тут я и поймала его эмоции. Стало немного стыдно за то, что я собиралась сделать, но, раз этот малыш нашёл этот кабак, он явно не был милым и пушистым. К тому же он прошёл первичную проверку безопасников Гуаварино – главы серванских контрабандистов. От парня веяло восторгом и, что ожидаемо, желанием. Он присел за мой столик, улыбнулся и представился:

– Дин Ири. Ищу того, кто сможет провезти груз через пограничников виниакийцев, вигов и елимцев.

Я мгновенно проложила в голове маршрут и ехидно спросила:

– В Бутылочный Войд, что ли, собрался?

Парень снова улыбнулся, от него пришла волна предвкушения. Да я и сама сейчас могла бы распространять такие волны.

Извини, лапуль. Позаимствую твои кредиты и даже убивать не стану. Надеюсь, ты оценишь щедрость моей души и больше с такими милыми на вид девочками, как я, связываться не станешь.

– Вижу перед собой профессионала. Ну так как, возьмёшься?

– Я знаю этот маршрут, – согласилась я, – и особенности пограничных заслонов тоже. Не проще ли заплатить за ввоз… чего ты там пытаешься ввезти в Войд?

Он еле слышно произнёс:

– Землиранская билага.

– Это же запрещённый там груз! – выдохнула я. Теперь я засомневалась: а точно ли этот малый прошёл проверку и не шпион ли он или провокатор?

Землиранская билага – это такой цветочек. С нежным, тонким ароматом, довольно красивый. Вот только на одной из планет Бутылочного Войда этот цветок в условиях местной атмосферы начинает развиваться не так, как обычно. Он очень быстро размножается, забивая собой всю флору планеты, погибают в том числе и культуры, которые местные выращивают как пищу. В последний раз, когда билага попала в этот мир, она успела уничтожить треть урожая целой планеты! Заражённые области опрыскивали с воздуха мощными концентрациями гербицидов, и эти земли на много лет стали непригодными для земледелия.

– Нужно обсудить детали. – Я нарочито оглянулась.

Теперь я просто обязана отжать его кредиты. Если ему будет нечем заплатить аванс за контрабанду этой гадости, быть может, он хорошо подумает, стоит ли идти на такой огромный риск.

– Тут даже из стопок, – я посмотрела на рейцу, к которой не притронулась, – растут уши. Ты же не хочешь, Дин Ири, – хмыкнула я, – чтобы твоя миссия провалилась?

Парень кивнул.

– Где?

– На моём корабле. Не боишься оказаться на моём корабле?

Он усмехнулся:

– Я умею за себя постоять… – Поднял синюю бровь.

Он что, правда думает, что я представлюсь ему? Наивный.

Я встала из-за стола и пошла к выходу, покачивая бёдрами. Уверена, этот Дин рассмотрел мою упругую попу в обтягивающих штанах из тонкой, но очень прочной цирвейской кожи. На ногах у меня, как всегда, были сапоги на высоком толстом каблуке. Мне следовало казаться беззащитной. Я редко носила с собой оружие. Почти не носила. В таких вылазках, как сегодня, смазывала кожу нейропаралитиком, который действует на большинство рас.

За два тюбика этого средства я заплатила, как за подержанный катер, но оно того стоило. Сначала я наносила нейтрализующий действие яда крем, затем сам нейропаралитик. Он действует на поражённого всего пятнадцать-двадцать минут. Зачастую мне этого хватало, чтобы успеть унести ноги. Но не позднее, чем через три часа, состав требовалось смыть, иначе паралитик начал бы воздействовать на меня. Неприятная штука. И опробовала я его действие в самый неподходящий момент: когда отбивалась от тех, кто решил поживиться за мой счёт – от банальных грабителей. В какой-то момент во время драки у меня повисла рука, затем вторая. А потом отказали ноги – и я кулем свалилась наземь, на радость грабившим мужчинам и женщине. Меня обобрали до нитки в самом прямом смысле слова – даже трусы сняли. Хорошо, что коммуникатор не смогли отцепить – у грабителей было немного времени, а снять заблокированный комм не так уж и просто. Как только действие паралитика прошло, я, матерясь, вызвала Мо. Больше всего было жаль сапоги. Я всегда шила их на заказ, со встроенными в заднюю часть каблуков кинжалами; в голенищах умещались метательные ножи; внутри полых каблуков хранилось множество полезных вещей – отмычки, инструменты для вскрытия электронных замков, два куска пищевой плитки, антибиотик, носовые фильтры, одна крупная кредитная купюра.

Мы вышли на улицу и свернули за угол. Было прохладно. Соски затвердели, ткань на топе натянулась. Я чуть опёрлась на стену. Облизнула губы и улыбнулась. Мой призыв поняли правильно. Дин подошёл ближе, обнял меня за талию и поцеловал. Я приоткрыла губы, приглашая его. Целовался этот Дин великолепно. Он чуть приподнял ткань топа и погладил обнажённую талию руками.

Ммм, как же хорошо!

От парня исходили волны нежности и желания. На секунду я даже подумала пренебречь принципом – не спать с заказчиком, – но это было секундное помешательство, вызванное умелыми ласками и поцелуями. Я зарылась в короткие волосы руками. Тёплые губы оторвались от моих и прошлись по шее, опустились до груди и через топ слегка сжали сосок.

Что происходит?..

Никогда даже не думала, чтобы вот так отдаться незнакомому мужчине. Внезапно захотелось большего – узнать его. Захотелось, чтобы мы вместе просыпались, чтобы вместе строили будущее. Вдруг Дин стал оседать на тротуар. Началось действие паралитика. Странная эйфория прошла. Но мне стало жаль этого парня. Я быстро обыскала его карманы. Забрав все кредиты, наткнулась на какую-то пластиковую штуковину.

Электронный ключ? Накопитель информации? Заберу себе. Потом разберусь. А если нет – знаю, кому можно отдать.

Вызвала флаэр, с трудом погрузила в него незадачливого искателя приключений в опасном Бутылочном Войде и оплатила его путешествие до космопорта.

– Поверь, так будет лучше, останешься целым, – напутствовала я Дина, смотря в его очень злые глаза. Сейчас от него исходили волны бешенства и злости. Говорить он не мог.

Сама я телепортировалась на «Комету». Села в пилотское кресло и отправилась в тень третьего спутника, чтобы, укрывшись от любопытных взглядов, построить воронку и нырнуть туда. Она вывела меня к крупной станции, где я снимала небольшую квартирку на семнадцатом уровне.

– Ты нашла клиента, Кими? – спросил Мо, моя нянька, мой служащий, мой единственный друг. Железный друг. Мо – робот. Не знаю, кто сделал эти настройки, но Мо умел шутить, давать советы, сочувствовать.

– Не то чтобы… Но кредиты на ремонт нашей «Кометы», – я ласково погладила панель управления транспортника, – у нас теперь есть.

– Украла, стало быть, – уточнил Мо.

– У меня нет совести, дорогой, – последнее слово я произнесла ехидно. – Забыл? Я променяла её на ячейки для твоей памяти.

– Но сейчас ячейки не нужны, можно честно отработать заказ.

– Очень рискованный заказ, Мо, – серьёзно возразила я. – Да, дорогой, но очень рискованный.

Для таких транспортников, как мой, на этой станции не предусмотрели причальный док, так что за мной прилетел вызванный бот-челнок. Я вошла в шлюз, дошла до лифта и поднялась к себе, чтобы смыть с себя остатки нейропаралитика.

Я стояла под душем, за расход воды на который довольно много платила на этой станции, и вспоминала поцелуи и эмоции того парня – Дина. Меня так и тянуло в космопорт на Авирее, где я оставила его. Чувство неправильности охватило меня. Я помотала головой – влажные волосы неприятно прилипли к телу.

– Мне никто, кроме родителей и Мо, не нужен.

Но из глаз почему-то полились слёзы. Я подставила лицо под тёплые упругие струи, в голову лезли дурацкие мысли. Мысли о прошлом.

***

Мне четырнадцать. Я сижу в каком-то крошечном отсеке, в темноте. Не помню, как оказалась здесь, не помню маму и папу, мне очень страшно. Вдруг свет вспыхивает, входит женщина. Я не знаю, кто она. Она присаживается передо мной на корточки и говорит:

– Кимири, я – госпожа Анэйшэ. Должна сообщить тебе грустную новость – твои родители погибли. Но у твоей мамы есть сестра, и она согласилась тебя удочерить, сейчас я везу тебя к ней.

Я всхлипнула и кивнула, а затем жалобно спросила:

– Почему я не помню папу и маму? Я не могу вспомнить их лиц и как их звали! Почему я ничего не помню?

– Это реакция организма на сильный стресс. – Анэйшэ погладила меня по голове и попыталась приободрить: – Пройдёт время, организм восстановится, и ты обязательно вспомнишь своих родителей.

Анэйшэ участливо улыбнулась.

***

Мои новые родители проживали на небольшом планетоиде, укрытом от мира в коконе астероидного поля. Только иногда в поле открывался проход, так называемый коридор, и только тогда можно было стартовать с планетоида или сесть на него. Не могу сказать, что моё отрочество прошло уныло или безрадостно. Приёмные родители если и не любили меня, то заботились обо мне. Как таковой, школы на Серванесе не было. Родители настояли, чтобы я обучалась по учебным программам дома, но сдавать экзамены мне приходилось очно. Мне легко давались точные науки. Нет, я не блистала в них, просто они вообще не казались проблемой, мне не приходилось долго и занудно заучивать формулы или доказывать теоремы. Я просто прослушивала урок, и его мне хватало, чтобы потом без проблем выполнить закрепляющие задания. А вот выбором остальных предметов для «полноценного» (по словам мамы) образования родители удивили. Мне пришлось изучать законодательные основы миров – между прочим, углублённый курс! – и историю развитых миров (да их же сотни тысяч!); литературу миров Вселенной (а-а-а!!!). Мне казалось, моя голова распухнет от такого объёма знаний и станет похожей на голову итруве. На Серванесе обитают такие инопланетчики, у них мозг – что-то вроде мышцы. Чем больше тренируешь, тем больше он становится, тем сильнее увеличивается голова. У этого вида в генетику природой заложена мягкость и подвижность костей черепа.

Долго я сопротивлялась и изучению способов выживания.

– Что я такого вам сделала? – рыдала я. – Почему вы на пять месяцев отправляете меня на какие-то мучения?

Слёзы были настоящие. В тот момент мне, шестнадцатилетней девушке, очень нравился мальчик-орси. Высокий, худощавый, с потрясающе красивыми чёрными волосами, бездонными чёрными глазами, гладкой бледной голубоватой кожей. Мой первый поцелуй (а потом и следующие штук двести) случились именно с этим парнем, и я совершенно не желала расставаться с ним!

Только гораздо позже, когда эта ранняя влюблённость давно прошла, я поняла, зачем мама и папа устроили мне курс по выживанию. Они оберегали меня, ведь у меня практически не было шансов родить ребёнка от орси (у них очень специфическое оплодотворение), а это значило, что в семье потенциального жениха меня никогда не примут.

Инструктора по выживанию я и ещё двадцать девчонок разных рас, родители которых решили, что им, как и мне, нужен этот курс, ненавидели всей душой. Эта похожая на швабру, тощая, некрасивая, волосатая, горластая женщина-нава с Дапренава – планеты-пустыни – муштровала нас нещадно. Она была полугуманоид, полупресмыкающееся. Руки, ноги, голова – как у гуманоидов, а вот тело ниже бёдер – скользкий длинный чешуйчатый хвост.

Пять! – пять дранкзовых месяцев я толком не мылась, не расчёсывалась, нормально не ела, одевалась в обноски. После прилёта домой большую часть волос мне пришлось остричь, потому что они превратились в войлок. Но после этого курса я спокойно могла присесть под чахлый кустик, не скрывающий совершенно ничего, вместе с десятком таких же девчонок – жертв несварения из-за неправильно приготовленной гигантской гусеницы. По прилёту на Серванес я стала весить на четверть ниже нормы. Вернулась чёрной (на солнце обгорела не один десяток раз) и умеющей добывать огонь из продуктов жизнедеятельности земноводных, которых научилась ловить, потрошить и готовить. Именно там, на этих курсах выживания, я научилась метать холодное оружие из любого положения, в любую движущуюся цель с дистанции восемь метров. Именно на этой практике я научилась пить любую воду.

– Всех ваших сожителей, – наш преподаватель по выживанию ослепительно улыбнулась своими кривыми жёлто-коричневыми зубами, – вылечат в амниотической капсуле.

В общем-то, так всё и было. Пару десятков разных видов глистов из меня извлекли в течение недели лечения в амниотической капсуле. После этого я стала похожа на пособие по изучению типовых гуманоидных скелетов. Мама рыдала, когда я вернулась из медицинского центра по окончании практики.

Больше всего я обожала уроки пилотирования. Они были обязательными у всех проживающих на нашем планетоиде. У нас даже была лётная школа. И как я поняла позже, школа преподавала на хорошем уровне. В первом полугодии мы детально, до мельчайших подробностей, до самого мелкого шурупа, до самой крошечной управляющей платы разбирали устройство наших летательных аппаратов.

Огромный, пугающий своим внешним видом сах проплывал между рядами, когда мы собирали или разбирали какой-нибудь узел корабля класса «корвет». Наш лётный препод тяготел к этим кораблям. Все примеры он разбирал на кораблях этого класса. Впрочем, это было неплохо. Многие суда Серванеса переделывали из военных корветов разных рас. Их предпочитали из-за характеристик: небольшие, всего сто-двести метров в длину, очень манёвренные, относительно дешёвые и относительно несложные в эксплуатации.

На практических уроках сах рассказывал, тыкая конечностью в то, что кто-то собрал неправильно, к каким последствиям это приведёт:

– Если ты закрепишь этот датчик так, как планируешь, Уортс, то ремни пилотского кресла разрежут тебя пополам.

Упс! Я сглотнула и пошла изучать методичку заново. Минус один балл за подглядывание.

Тренажёрные кабины оказались с полным погружением. Первое время, когда мы отрабатывали на них аварийные посадки, я и все мои одноклассники выходили с воняющими мокрыми штанами. А как же иначе, если в кабине, когда ты падаешь на планету, визжит сигнализация, пламя лижет твои руки (пламя ненастоящее, а вот ожоги – очень даже), тебя трясёт, а в наушнике орёт инструктор?.. Секунда – и поверхность приближается с огромной скоростью. А-а-а! Бах!

Постепенно аварийные посадки мы разобрали, и все сдали зачёт.

Сах считал, что зачёт по аварийным посадкам ниже, чем на «пять», сдавать нельзя. Я девять раз приходила на пересдачу. Это ничего, рекорд по пересдачам побил мясистый цветниец – двадцать восемь раз. Но даже он сдал экзамен.

А потом мы просто пилотировали на тренажёрах, отрабатывая штатные взлёты, посадки. Летали даже с построением «клин», «колонна», «пеленг». А вот действительно вылететь в космос не представлялось возможным. Почти.

Наша система закрыта астероидным коконом, впрочем, плюсы тоже есть – у нас чужаков не любят. Чужак – это чаще всего неприятности, и неприятности большие.

На восемнадцатилетие родители подарили мне «Комету»! Не новый, но очень манёвренный транспортник с небольшим трюмом, тремя жилыми отсеками, крошечной кают-компанией и удобной пилотской кабиной. Мы с отцом облазили все его закоулки, протестировали все системы. Кое-чем папа остался недоволен, и через месяц, когда окно в метеоритном коконе открылось, нам доставили груз – новый синтезатор пищи, новые платы для рулевого управления и гидравлическую жидкость.

Как только «Комету» привели в достойное состояние, я ринулась искать заказы. Уже давно поняла, чем живут мои родители, чем живёт большинство семей на планетоиде, но для себя такого риска не желала. Планировала просто перевозить грузы на небольшие расстояния. С жестокой реальностью столкнулась практически сразу: никто не желал отдавать прибыльный контракт на перевозку груза между соседними системами неизвестному новичку, только-только получившему аккредитацию пилота. Один скромный заказ я получила через два месяца ежедневного мониторинга разных предложений. Когда посчитала, что останется лично мне после транспортировки груза, то приуныла. Пять тысяч кредитов. Всего пять! Их не хватило бы, чтобы снять жильё, а ведь ещё нужно было обслуживать «Кометочку» и покупать расходники, например картриджи для установок выработки воздуха, воды, кормосмесь для синтезатора пищи.

Ничего не поделаешь – пришлось нарабатывать авторитет. В тот раз всё прошло хорошо. Меня не попытались обмануть ни заказчик, ни тот, кому я доставляла груз. Возможно, потому что я заплатила все необходимые пошлины, уложилась в сроки, да и стоимость груза была невелика. Я быстро прикинула, сколько получила бы, обойдя таможни и не страхуя груз. Захотелось выругаться. Двадцать тысяч кредитов!

Так и перебивалась случайными заработками, пока… Пока у меня прямо в космосе не сдохли отводящие тепло реактора элементы. Хорошо, что сработала защита, иначе я бы стала хорошо прожаренной контрабандисткой. Сигнал о неполадке горел уже четвёртый месяц, а мне все ещё не хватало нужной суммы, чтобы арендовать жильё и не ютиться в крошечном жилом отсеке «Кометы», чтобы купить ремонтные детали. И вот теперь я не могла запустить двигатель. Я находилась в стороне от обычных маршрутов, поэтому следовало просить о помощи. Было очень страшно. На сигнал мог отозваться кто угодно, в том числе любители лёгкой наживы. К моему ужасу, так всё и произошло. Когда включила монитор, на меня смотрел мужчина – грубые черты лица, прямой нос, щетина на подбородке, чёрные глаза.