Вы бы поняли, что это равноценная сделка, если бы вам хоть раз удалось побывать на дежурстве в нашей столовой. Это хаос! Это перебранки и бесконечные жалобы. Ну и еще конечно ругань, и недовольство поварих, которые ни на секунду не перестают орать на нас изо всех углов кухни. В общем, атмосфера довольно напряженная и каждому противна – но, от этого не уйти. Они терпят нас, а мы – их.
Вернувшись в детский дом около семи часов вечера, я с удивлением обнаружила небывалую суету в нашем большом холле. Там присутствовали директор и трое воспитателей, а все остальное помещение занимали дети старших групп. Мне сразу не приглянулась алармистская обстановка вокруг и я стала искать глазами Машку (единственную девчонку с которой более-менее нормально общалась), чтобы выяснить в чем дело.
Я смотрела по сторонам пробираясь через толпу, но все что я видела – это лица и большинство из которых были абсолютно отрешенными, что сбивало меня с толку. Глядя на такие лица, сроду не подумаешь, что случилось что-то страшное – но оно случилось.
– Ну и где тебя носит? – услышала я голос за спиной.
Голос принадлежал Маше.
– Что случилось? – спросила я, оттаскивая ее в угол. – Что за переполох? Я надеюсь это не по мою душу?
– Нет, – ответила Машка. – Тут такое дело! После вечерней прогулки одна девочка из младшей группы не вернулась в дом. Ну, эта, с родимым пятном на лице.… Да мы ее сто раз видели… Наташа Ковалева.… Ну, вспомнила?
– Что значит – не вернулась? А куда она могла деться с территории, которая огорожена двухметровым забором? – удивилась я. – Она же не могла оттолкнуться и взлететь! Что за ерунда!
– Вот именно, что ерунда! – присоединилась к моему возмущению Машка. – Нас сюда согнали явно не просто так. Скорее всего…
– Вист! – раздался звонкий голос Анны Владимировны, которая все эти годы звала меня исключительно по фамилии. – Вист! Может, ты прекратишь свою болтовню и послушаешь нас.
Тут все внимание мгновенно перешло на мою скромную персону.
– Я слушаю, – отозвалась я, стараясь не встретиться глазами с нашей «вороной».
– Мы тут, если ты не заметила, не на праздник собрались, – прикрикнула Анна Владимировна. – Пропала девочка!
– Я тут не причем, – зачем-то сказала я. – У меня алиби.
– Вист! Прекрати паясничать!
– Извините, – выдавила я и плотнее прижалась к стенке.
Я была не из пугливых, да я и сейчас не из этой категории, но тогда, по выражению лица Анна Владимировны, я поняла что дело – дрянь. По-настоящему – дрянь!
– Теперь вы разделитесь на группы по три-четыре человека, и пока в конец не стемнело, обойдете вверенную вам территорию, – давала указания Анна Владимировна, сжимая и теребя в руках бумажную салфетку, от которой уже практически ничего не осталось. – И прошу вас не забывать, что вас отправили не гулять и развлекаться, а выполнить определенную работу. Вам ясно? Учтите, что за любую провинность вы моментально будете наказаны… Вы должны…
Она не могла больше говорить своим ледяным голосом, поэтому за нее продолжила Марина Павловна, которая была заместителем директора нашего скромного заведения.
– Анна Владимировна хотела сказать, что вы должны отнестись к этому серьезно и не наделать глупостей. От вас требуется по взрослому отнестись к ситуации и помочь нам найти девочку.… Весь район уже обыскивает полиция, но мы решили задействовать и свои силы, так что – вперед.
Машка схватила меня под руку и потащила к выходу.
– Давай быстрее, – шептала она. – Вдруг нам удастся отыскать ее первыми, и тогда мы с тобой станем героинями этого Богом забытого места. Шевелись!
– О каком на хрен геройстве ты говоришь! – разозлилась я на ее дурацкую речь. – Ребенок пропал, а ты…
– А я просто предлагаю пошевелить попой и попытаться найти этого ребенка, как можно быстрее, – перебила Маша, продолжая выталкивать меня за двери детского дома. – Поэтому и говорю – шевелись!
Мы с Машкой ходили два часа, но плодов это не принесло. Весьма ожидаемо.
– Надо идти на заброшенную стройку, – заключила Мария.
– В десятом часу вечера? – спросила я, сжимаясь от холода. – Ты не забыла, что нам велено вернуться к одиннадцати часам?
– У нас еще есть время, – недовольно пропела Машка. – Не будь трусихой! Ты же знаешь, что все самое страшной происходит на заброшенных стройках!
– Все самое страшное происходит у нас под боком, – сказала я. – Иногда, прямо за стенкой.
– Ты невозможный человек! – сказала Машка. – От тебя так и веет пессимизмом, что в твои юные годы практически недопустимо.
– Ладно, умолкни, – сказала я. – Мы пойдем на стройку, но только очень осторожно и …
– Да-да! – мелодично произнесла Машка. – Пошли уже!
Ну, как вы уже наверняка догадались – мы пошли! И это не было лучшей из наших идей, а точней из Машкиных. Стемнело быстро. Погода испортилась, и пошел проливной дождь. Почему-то автоматически стало страшнее.
– Нам пора возвращаться, – сказала Машка. – Жаль, что мы не смогли найти девчонку.
– Возможно, другим повезло больше, чем нам, – пробормотала я, сама не веря в то, что говорю. – Оставим пол процента на чудо.
Вполне естественно, что никто никого не нашел и в нашем доме наступили беспокойные времена. Все воспитатели ходили хмурые, и к ним нельзя было даже подступиться. Отовсюду были слышны теории о похищении Наташи Ковалевой, но большинство склонялось к тому, что девочка просто сбежала. К сожалению, никому из нас так и не удалось узнать правду.
Со временем напряжение в детском доме стало спадать, пока в конец не исчезло и все забыли про шестилетнюю девочку по имени Наташа Ковалева. Такова жизнь и с ней не поспоришь. Звучит, конечно, мерзко, я согласна, но не я это выдумала, так что и спрос не с меня.
В общем, дни наши полетели один за другим, и настал тот, в который нам пришлось проститься с Машкой. Она была почти на семь месяцев старше меня, так что восемнадцать ей исполнилось раньше, и она была вынуждена покинуть «родные стены» и выйти во взрослую жизнь.
Знаете, жить в детском доме безумно страшно, но выходить из него, в мир, где тебе никто не рад, еще страшнее и Машка это чувствовала, просто старалась не показывать.
– Я как устроюсь, сразу тебе позвоню, – говорила она, складывая в спортивную сумку свои немногочисленные пожитки. – Мне дали квартиру в неплохом районе, так что я сейчас дам тебе адрес, а ты, как только выйдешь отсюда, сразу прибегай в гости. Ну, чего ты такая мрачная? Со мной все будет в порядке! Ты же меня знаешь!
– Знаю, потому и даю наставления, – пробормотала я. – Ты же сама непосредственность и беспечность. Ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь, как пятилетний ребенок.
– Не надо так со мной, – улыбнувшись, ответила Машка. – Я научусь жить как ты, опережая время и события.
Она звонко засмеялась, а я выдавила из себя улыбку, только чтобы наше прощание не было слишком печальным. Потом я проводила ее к кабинету директора, где ей в скромной торжественной обстановке вручили ключи от однокомнатной квартиры и вместе с ними договор социального найма, по которому она в течение пяти лет не имела права продать или обменять эту квартиру и мы пошли на улицу – прощаться окончательно.
Не думайте, что мы больше не виделись – видимся до сих пор, но уже без прежней привязанности. Она вышла из детского дома раньше и раньше успела обзавестись новыми друзьями и привычками, а я не большой поклонник всего нового и мне это не особо удалось. Но, об этом я расскажу чуть позже.
Когда настал мой день покидать детский дом с пафосным названием «Гармония», я испытывала такое количество эмоций, что так и не поняла, что чувствовала. Я в одиночестве собирала свою сумку и, зная о том, что будет дальше, почему-то не хотела этого. Но, выбора у меня снова не было, и в голове я услышала уже знакомую фразу: «Теперь ты должна быть смелой, сильной и решительной. Теперь у тебя есть только ты». Вот только в этот раз я знала от кого слышу эти слова, и мне стало спокойнее.
Я, так же как и Машка, получила свои ключи от однокомнатной квартиры, которая находилась в знакомом мне районе, и который к слову был довольно приличный и, выслушав пожелания со стороны руководства детского дома, я отправилась в долгое и смешное путешествие под названием – жизнь.
Глава 2
Ну вот, когда с основными воспоминаниями покончено, самое время перейти к моему прошлому, а главное, первому самостоятельному году жизни. Сразу предупреждаю – это не было безоблачно и романтично. Это была борьба.
Выйдя за ограду детского дома, я увидела Софию, которая терпеливо ждала меня в своей машине. Она устало помахала мне, а потом подозвала взмахом руки, в которой держала длинную сигарету. По ее внешнему виду можно было сразу определить, что спала она мало и основным рационом питания у нее были сигареты и кофе (ох уж эти взрослые люди со своими дурными привычками). Она разрывалась между всеми и всем – работой, мужчиной и незамужней, безголовой младшей сестрой Кристиной, которая к моменту моего выхода из детдома уже имела двоих детей, за которыми не особо любила присматривать. Я еще не имела чести быть с ними знакома, но из рассказов Софии я знала, что этими детьми были девочка Анна семи лет и мальчик Константин шести лет. Вот и все. Так же София часто говорила о том, что проработав столько времени в полиции, она редко встречала более непутевую мать, чем ее сестра. Мне это все было не интересно, но Софии иногда нужны были уши и мои, по всей видимости, хорошо подходили.
София до сих пор жила одна. Мне почему-то казалось, когда я была младше, что она обязательно выйдет замуж за того красивого мужчину, Максима, с которым изредка приезжала навещать меня в детский дом. Но она не оправдала моих ожиданий. Они просто встречались и их это устраивало. Я так думаю. Хотя сразу хочу внести ясность – сейчас мне абсолютно все равно. Сейчас я уже большая девочка и поступки других людей меня интересуют меньше всего.
– Запрыгивай! – крикнула мне София, у которой как всегда не было на меня много времени. – Я отвезу тебя в твой новый дом и заодно проверю там все, чтобы по сто раз не ездить. Ты кстати спросила про мебель? Там хоть какая-нибудь мебель есть?
– Не знаю, – коротко ответила я.
– Нужно было спросить, – пробормотала она, стараясь не испортить нашу встречу сразу. – Скорее всего, квартира пустая, но мы что-нибудь придумаем, а сегодня ты переночуешь у меня.
– Я поеду к Машке, – сказала я.
– Нет, не поедешь! – повысила голос София. – К твоей Машке уже дважды полиция приезжала. И не спрашивай меня, откуда я это знаю. Будешь жить у меня, пока мы не приведем в порядок твою квартиру. Я должна помочь тебе всем, чем смогу. В память о твоей матери…
– Не начинай, – отрезала я и залезла в машину.
После такого короткого разговора, настроение испортилось у нас обеих. Я терпеть не могла, когда София начинала вспоминать мою мать таким жалобным голосом, что мне хотелось удавиться. А уж когда она переходила на моего отца, а она всегда это делала сразу после тоскливых рассуждений о маме, то тут ее красноречию можно было только позавидовать. София ненавидела моего отца. Она ругала его за маму, хотя в ее аварии он был абсолютно не виноват, ругала за меня – что устроил мне такую жизнь, а потом еще и умудрился бросить меня на произвол судьбы. Как будто он прям, так и планировал! Как будто он место своей смерти сам для себя выбрал! Какая чушь! По-видимому, ей просто было, за что его ненавидеть, но истинную причину этой самой ненависти, она от меня скрывала. Вот такие у меня были подозрения.
Когда мы под звуки какой-то веселой радиостанции подъехали к моему очередному новому дому, я вышла из машины первой и, не оглядываясь, пошла к подъезду, где находилась моя квартира. София меня не останавливала. Она понимала, что дальше у нас разговор не получиться и что я буду либо отстраненно кивать, либо молчать.
На дворе стоял сентябрь, но погода нас радовала. Ну, хоть она! На улице было солнечно и очень красиво, как обычно бывает в погожий осенний денек. Я посчитала это хорошим знаком.
И вот мы поднялись на четвертый этаж, и я вставила ключ в дверь квартиры номер тринадцать (не волнуйтесь – тринадцать для меня вполне хорошее число, не хуже и не лучше остальных). Войдя в квартиру, я сразу испытала теплые чувства к этим стенам. Конечно, там не было никакой мебели и хрустальных ручек в дверях, но там было то, что гораздо важнее – атмосфера покоя.
– Так я и думала! Ни мебели, ни штор, да хоть бы один стул привезли! – возмущалась София, осматривая квартиру. – Так, ванна вроде чистая, плита рабочая, а вот холодильника нет, но эту проблему мы тоже решим.
– Ага, – ответила я, продолжая смотреть в окно из своей комнаты.
– Что значит – ага! – спросила София не очень дружелюбным тоном. – Тебе самой-то нравиться или нет? Эй! Ты меня слушаешь? Когда заселяешься куда-то надо не в окно смотреть, а проверять все ли рабочее, топят ли батареи, не бегают ли повсюду тараканы и тому подобное.
– Спасибо за совет, – сказала я. – Так ты уже все проверила?
– Я-то, да! – ответила София, встав передо мной и уперев руки в бока. – Так тебе здесь нравиться или нет?
– Нравиться, – ответила я. – Только вот обои тут кошмарные. Они мне детский дом напоминают.… Такой же уродский мелкий цветочек и…
– Значит надо новые обои, – сказала София и только тут я заметила, что она все записывает в маленький блокнотик. – Еще что нужно?
Я посмотрела на нее удивленным взглядом и подумала, зачем она это делает?
– Ты мне ничего не должна, – сказала я. – Я сама все сделаю. Сама могу о себе позаботиться. Я уже не маленькая и могу сама купить обои и прочую ерунду.
– Знаешь, ты была довольно милым ребенком, а потом, лет в десять, я стала замечать за тобой какое-то странное поведение, – начала София очередную душещипательную беседу. – Ты стала холодной. Когда я навещала тебя в детском доме, ты относилась ко мне снисходительно, так как будто это ты приходила ко мне, а не наоборот. Я не говорю о том, что я делала тебе одолжения своими приходами, а ты этого не ценила. Нет. О, Боже, нет! Просто ты стала странной девочкой, которая не подпускает к себе никого и.… Но в то же время ты, по всем параметрам, вполне полноценный ребенок…
– О, Господи, – сказала я. – Ты это серьезно? Вот именно из-за таких речей со стороны окружающих я и предпочитаю быть одна. Мне не важно, кем ты меня считала или считаешь, так что расслабься и прекрати надо мной кудахтать.
– Я ведь хочу как лучше! – крикнула София. – Почему ты не умеешь нормально принимать помощь?
– Давай будем считать, что ты не задавала мне этот вопрос, – сказала я, а про себя подумала, что это самый нелепый вопрос, который взрослый человек может задать ребенку, выросшему в детском доме. – Если ты уже все здесь осмотрела и не нашла огромных минусов, значит квартирка вполне подходящая. Теперь мы можем идти.
– Идем, – спокойно сказала София и направилась к двери.
У машины у нас снова случился диалог. И снова он не был приятен ни мне, ни ей.
– Сейчас мы поедем ко мне, – начала она. – Я позвоню Максу, скажу, чтобы он взял машину у своего знакомого, и мы втроем поедем ко мне на дачу. У меня там полно всякой мебели. Она конечно старенькая, но еще вполне жизнеспособная.
– Давай завтра, – ответила я. – Я обещала заехать к Машке. Она меня ждет и мне бы не хотелось…
– Я не повезу тебя ни к какой Машке, – заявила София. – К тому же у меня всего один выходной и он к твоему сведению именно сегодня. А знаешь, почему он сегодня? Потому что мне с невообразимым трудом удалось его выпросить у начальства! А знаешь, зачем я просила именно этот день? Потому что хотела по-человечески встретить тебя и помочь тебе устроиться! Зачем ты все портишь?
Вы заметили, как трудно отвечать на подобные вопросы? Особенно когда человек, задающий их, ждет что ты, мгновенно поймешь его и встанешь на его сторону, полностью раскаявшись во всем. Этого наверно и ждала София.
Если честно – мне не хотелось с ней ехать. К тому моменту, когда она только рассказывала мне свой план на сегодняшний день, я уже тогда с трудом могла ее выносить, а провести с ней еще кучу времени – это было, прямо сказать, немыслимо. Я уже настроилась вежливо отказаться, но неожиданно остановилась. Мой «внутренний мир» взбунтовался, и мнения в нем разделились.
– Хватит валять дурака! Садись в машину!
– Даже не вздумай! Лучше побыстрее избавься от этой прилипчивой стервы и езжай к Машке.
– Вы бы не могли перестать спорить? Давайте все обсудим и вместе примем правильное решение.
– Яна! Ну, где ты опять летаешь? – громко спросила София. Она стояла напротив меня, засунув руки в карманы короткой кожаной куртки, и смотрела мне прямо в глаза. – Вот об этом я и говорила! Ты как будто куда-то проваливаешься, а когда приходишь в себя.… Эй! Ты со мной? Яна!
Я очнулась и уставилась на нее своими блестящими глазами.
– Если я тебе не отвечаю, это еще не значит, что я тебя не слышу, – ответила я. – Я подумала и решила, что ты права и в данный момент мне важнее обставить свою квартиру, чем просидеть до ночи у Машки, выслушивая истории о ее великолепных трудовых буднях.
София застыла от удивления. Она стала приглядываться ко мне, да так рьяно, как будто хотела увидеть что-то внутри меня.
– Меня чуть-чуть пугает твой взгляд, – произнесла я. – Послушай, милая, если уж мы определились с нашими планами, то давай уже начнем воплощать их в жизнь.
– Хорошо, – задумчиво сказала София. – Поехали.
Дальше все пошло как по нотам (София не любила отступать от намеченного плана). Мы приехали к ней, в ее обыкновенную двухкомнатную квартиру с хорошим ремонтом и со вкусом подобранной мебелью и стали ждать Максима. Я раньше никогда не была у нее в гостях, поэтому сейчас была слегка удивлена, так как представляла ее жилище по-другому.
София быстро собрала на стол поесть: кофе, бутерброды с колбасой и сыром и печенье.
– Прости, что обед такой скромный, но готовить сейчас все равно нет смысла, – сказала София. – Макс вот-вот подъедет.
– Не суетись, – ответила я. – Я этим вполне могу наесться.
Максим подъехал через двадцать минут, и мы отправились к Софии на дачу, где я тоже ни разу не была. Дорога была не близкая и чтобы занять себя я стала украдкой разглядывать мужчину Софии. Нет, я на него не претендовала. Мне просто было скучно и хотелось чем-то себя занять и желательно, чтобы это были не задушевные разговоры. Я начала собирать информацию: Максим Давыдов – мужчина сорока четырех лет (Софии, кстати, был сорок один год, а ее безумной сестре Кристине – тридцать лет – это для справки), темные волосы, высокий, спортивный, симпатичный трудоголик. По дороге они обсуждали какое-то дело по работе и не впутывали меня в свою беседу, но по их общению я поняла, что у них очень доверительные отношения и они по-настоящему привязаны друг к другу. В наше время такие отношения – большая редкость.
Когда мы, наконец, добрались до дачи, я испытала неловкость. Мне было неудобно оттого, что я приехала что-то у кого-то взять просто так. Я этого не хотела. В голове снова начался бардак.
– Милая, ты можешь пока запереть свою гордость и просто покивать? Нам нужна эта мебель!
– Черт, да не психуй ты так! Мы же не навсегда берем у нее эти вещи. Сразу как заработаем себе на новую мебель, то отдадим ей эту. Ну, если хочешь, приплатим ей сверху, чтобы порадовать.
– Они правы, Ян. Если бы можно было по-другому, мы бы давно тебе подсказали.
Потом тишина.
Все это время София не обращала на меня внимания, а вот Макс смотрел. Ему, как и многим другим, всегда было любопытно, куда это я «пропадаю» посреди разговора.
– Ян, ты как? – спросил он. – Не стой там без дела. Иди, помоги Софии.
Дальше наступил момент выбора мебели. София не обманула, сказав, что ее здесь полно. Столы и маленькие столики; три комода; несколько диванов, кресел и стульев; кухонные шкафы; два шкафа для одежды; море зеркал, развешенных по всем комнатам, в общем, все то, что годами свозили сюда, как на кладбище.
– Вот из всего этого нам нужно выбрать самое лучшее и самое надежное, – объяснила София. – Там в сарае есть еще вещи. Ну, ковры всякие, посуда.… Ах, да! На втором этаже куча подушек и одеял любого размера. Ладно, давай начнем с мебели, а там уже будем по ходу додумывать.
Я кивнула. И ушла со «сцены».
– Так, милая София, давай посмотрим, что мне нужно, – сказала я. – Диван! И желательно тот, который раскладывается. Какой тут самые крепкий?
София ухмыльнулась.
– Тебе подойдет вот этот, – ответила она, указав пальцем на темно серый диванчик. – Он вполне себе ничего.
– Хорошо, – отозвалась я. – А к нему, случайно нет одного или двух кресел?
– Есть, но они в сарае. Сейчас Макс вернется, и мы начнем грузить сначала диван, потом кресла. Так теперь выбери стол и стулья на кухню, а я пойду пока отопру сарай.
Максим вернулся с каким-то мужчиной, им оказался сосед по даче и они приступили к погрузке. Я выбрала небольшой столик на кухню, слегка пошарканный, но из настоящего дерева. К нему я взяла два стула, тоже из дерева, но с другой резьбой. Аккуратный комод, который был очень оригинальным. Он был покрашен белой краской, а на его ящиках красовались бабочки из разных страз и цветных камушков. Потом София провела меня на второй этаж, где я нашла себе письменный стол (он выглядел, как новый), подушки и одеяло. Потом мы пошли в сарай, где София нашла для меня симпатичный коврик в комнату. Посуды там оказалось столько, что хватило бы для четырех квартир, и я выбрала для себя все самое красивое. Еще мы собрали кое-что по мелочи: тазик, старенький пылесос и такой же немолодой холодильник, две лампы – одна настольная, другая напольная и т.д.
Не буду утомлять вас пересказом о том, как мы грузили, ехали, приехали и выгрузились. Как потом расставляли все по местам, и как я мужественно руководила этим процессом. Это не самое интересное. Самое интересное было потом.
– Ну, вот теперь это уже похоже на дом, – сказала София. – Еще нужны шторы и пару мелочей для уюта.
– Мне нравиться, – сказала я. – Разумеется, не все, так как я хочу, но на первое время вполне сгодится. Спасибо, милая София.
София посмотрела на меня с не доверительным прищуром.
– Как у тебя это выходит? – спросила она.
– Что именно? – ответила я вопросом на вопрос.
–Так менять свое отношение ко мне.
– Это все гормоны, – ухмыляясь, ответила я. – Не бери в голову, милая моя София. Я просто еще один подросток с дурной головой и большими амбициями.
Максим стоял в проходе и внимательно наблюдал за происходящим. Он знал о том, что я бываю «разной», София ему обо мне рассказывала. Пробыв со мной весь день, теперь и он стал это замечать. Но не, потому что Максим Давыдов был таким внимательным, а потому что изначально знал, что ко мне надо присмотреться. А знаете почему? Перед тем как София поехала за мной в детский дом, она проговорила со своим мужчиной некоторые детали и попросила его приглядеться к моему поведению, чтобы развеять ее страхи и сомнения. Вот поэтому он и стоял в проходе и пялился на меня, как филин на мышку-полевку.
В моей голове послышалось недовольство.
– Скажи ему, чтобы он прекратил сверлить нас взглядом. Он думает, я не замечаю этого.
– К черту! Лучше меня выпустите и я ему быстро, на пальцах объясню, что так делать не следует.
– Девочки, давайте для начала успокоимся. По-моему у нас у всех просто переломный период. Нам надо остаться одним и все хорошенько обсудить. Сейчас Бриллиант доиграет свою роль, выпроводит гостей, и мы сможем обо всем этом поговорить.
Через несколько минут Бриллиант (это, то же самое, что я), выпроводила гостей в самой любезной форме, и мы наконец-то остались одни.
Думаю, теперь самое время представить вам всех «обитателей» моего внутреннего мира. И так, раз уж мы заговорили о Бриллиант, то с нее и начнем.
1.Бриллиант.
Основная черта – коммуникабельность, умение нравиться людям.
Она настоящая девочка. Рыжеволосая. Любит наряжаться, краситься и ходить по магазинам. Обожает внимание и способна подружиться с кем угодно. Любит деньги и всегда знает, как их добыть. Это именно благодаря ее талантам я никогда не была «на мели». Любит праздники и веселье. Ненавидит насилие и грубость. Очень деятельна. Чуточку истерична. Считает, что последнее слово всегда должно быть за ней.
2.Аза.
Основная черта – сила.
Она очень сильная – духовно и физически. Волосы черные. Увлекается спортом. Любит подраться. Она защищает нас всех. Слишком грубая, наглая и высокомерная. Всегда отказывается от помощи. Любит мужской гардероб и часто жалеет, что не родилась мужчиной. Любит хорошо поесть. Уважает сарказм и сильных личностей. Ненавидит праздники и особенно дни рождения. Атеистка.
3.Дакота.
Основная черта – ум.
Очень умная девочка. Блондинка. Быстро схватывает информацию и запоминает ее надолго. Говорит на двух языках – английском и французском (выучила сама). Учит испанский. Скромная, тихая, застенчивая. Слишком восприимчива и слишком ранима для своего возраста. Консервативна. Стеснительна в отношениях с мужским полом. Практически безынициативна. Без амбиций. Любит книги. Не любит общение с людьми. Разбирается в компьютерах и еще во многом. У нее нет особых предпочтений ни в чем. Всегда считает, что чем проще, тем правильнее.
Вот эти девочки «живут» в моей голове и неразлучно связаны со мной. Только они помогали мне выжить в том суровом мире, в котором я оказалась не по доброй воле и я им за это благодарна. Если вы достаточно умны и сообразительны, то вы уже поняли что у меня, как это обзывают в медицине – синдром диссоциативного расстройства.
Но, мой случай, по медицинским меркам, совсем уникальный (я узнала это из книг, потому что там такого не встречалось). Я не страдаю потерей памяти, когда одна из моих личностей занимает мое место. Я все вижу и слышу и даже подсказываю. В моей голове для нас для всех отведено очень красивое место, может даже слишком красивое – это большая, уютная комната с камином в английском стиле и так как в Англии камин является центром комнаты, то именно к нему обращена вся мебель. Мебель – два дивана и четыре кресла. Низкий деревянный стол между диванами. Лампы с красивыми темно-фиолетовыми абажурами. Обязательно, вдоль одной стены, полки с книгами. Два внушительных арочных окна. И еще всякие приятные вещицы, которые появлялись в зависимости от надобности (я могла создать их там, как «главная» личность). В общем – это и было нашим убежищем. Нашим храмом, куда мы категорически никого не пускали и благодаря этому – не состояли на учете в психушке (хотя меня и обследовали пару раз, но списали мои «отключки» на стресс и неудавшееся детство). Позже воспитатели и психолог, которому я была вверена, забыли про меня и мои проблемы, но не просто так, а потому что со временем я научилась ладить с «моими» девчонками и «мы» уже не выглядели нелепо в глазах окружающих меня людей. Вот как-то так. Теперь, когда я поведала вам о своей тайне, вернемся в мою квартиру, где пока не так комфортабельно, как хотелось бы. Но – это дело поправимое. Нужно только немного терпения, денег, вкуса и чувства юмора, чтобы легче было все это пережить.
– А кто это был настолько глуп, что выбрал такой комод? – спросила Аза. – Не напрягайтесь все. Это был риторический вопрос.
– Не порть все, Аза! – разволновалась Бриллиант. – Мы первый день в своем новом, а главное в собственном доме и должны радоваться! Давайте лучше устроим праздник!
– Формально, эта квартира еще не наша, – вставила Дакота. – Нашей она будет…
– Только ты не начинай! – взмолилась Бриллиант. – Яночка, тебе давно пора выгнать этих зануд и жить припеваючи со своей лучшей подружкой – со мной!
– Хватит, девчонки, – сказала я. – Денек и так был не из легких. Я устала и есть хочется.
Я полезла в свою сумку, которая так и осталась лежать на подоконнике, ровно на том месте, где я оставила ее еще при первом визите. Нащупав на дне кошелек, я бережно извлекла его, чтобы посмотреть на какой ужин у нас хватает денег.
– Откуда тут куча не моих денег? – удивилась я. – У меня было только двенадцать тысяч рублей. Пособие, которое мы получили, а здесь еще двадцать. Откуда?
– На меня не думай. Это не моя заслуга, – ответила Бриллиант. – Я еще только осматриваюсь.
– Должно быть, София положила, – сказала Дакота. – Или Максим, с ее подсказки. Во всяком случае, мы больше никому не нужны. Пока.
– Какая меланхолия! – возмутилась Аза. – Мы никому не нужны! А кто нужен нам? Хватит ныть! Берем деньги и идем есть, а то у меня сейчас кишки слипнуться.
– Мне не очень хочется это говорить, но Аза права, – сказала Бриллиант. – Пойдемте есть. К тому же, судя по нашим сбережением, мы можем себе позволить нормальный ужин.
– Правильно будет вернуть деньги, – сказала я. – Они не наши и мы не можем их тратить.
– Мы все вернем, но давай сделаем это, как только чуть-чуть подзаработаем, – сказала Бриллиант. – Мы никогда не жили за чужой счет, ну, если конечно не считать наши первые годы в детском доме. Да мы с тринадцати лет уже зарабатывали деньги, то на мойке машин, то в библиотеке, то еще где-нибудь, да еще и делились с Машкой. Если уж мы смогли не бедствовать там, то уж точно сможем не бедствовать здесь! Если вы не заметили, то здесь довольно обширное поле деятельности, а если учесть, что мы уже стали взрослыми, то и работу найти будет гораздо проще. Я тут…
– Началось! – вырвалось у Азы. – Мы есть-то, пойдем? Или, прям сию минуту начнем обсуждать нашу дальнейшую жизнь?
– Я просто хотела поделиться некоторыми идеями, – обиделась Бриллиант.
– А за поглощением пищи, ты этого сделать не сможешь? – огрызнулась Аза.
– Ты же знаешь, что мы не можем общаться в общественных местах, – ответила Бриллиант. – Или ты хочешь, чтобы нам прям там вызвали санитаров?
Никто этого не хотел. Особенно после того, как Аза полюбила фильмы ужасов и иногда среди них попадались фильмы про психиатрические больницы.
– Возьмем еду на вынос, – подытожила я. – Вернемся сюда и все обсудим.
Диалог в голове прекратился, и я отправилась за едой. На улице было темно. Начинал покрапывать дождик, но все равно было классно. Я еще не была настолько свободна и все это, для меня было в новинку. Некоторые люди говорят, что большие перемены помогают выйти на новый уровень – на лучший. Будем надеяться, что это именно так.
Район, в котором я поселилась, я знала хорошо, потому что, подрабатывая курьером в маленькой фирме, я изучила город вдоль и поперек. Я знала, где можно купить еду на вынос, вполне питательную и недорогую. Когда ты растешь в детском доме, ты знаешь, где и что можно купить подешевле. В этом мне нет равных (хотя Бриллиант советует мне избавляться от этой привычки).