Сердце ледяного мира

– Ивор, не стесняйтесь, берите! – воскликнула Магда, пододвигая к нему тарелку с пирогом. – У нас недавно появился новый повар. Мы выкупили его у Тетраодонов. Вы просто не представляете, как чудесно он готовит!

– Согласен, – кивнул Оскар. – Его стряпня – выше всяких похвал!

– Раз Вы так хвалите, то обязательно попробую пирог, – улыбнулся Ивор.

Половой, который стоял недалеко, тут же отрезал кусок и положил ему на тарелку. За едой в основном говорили о погоде да о ценах. Оскар похвастался тем, что придумал новую картину для гобелена и приказал слугам принести наброски.

После обеда Магда отправила девочек вместе с няней наверх и позвала придворного музыканта. Семейство и Ивор расположились в гостиной. Она тоже была сделана в белом цвете, лишь тёмно-коричневые канделябры на стенах да черный рояль создавали контраст. Придворный музыкант расставлял ноты на пюпитре. К инструменту пододвинули диван и несколько кресел. Таких же белых, как и вся комната. Слуги вкатили сервировочный столик с тремя стаканами и графином виски.

– Угощайтесь, – предложил Оскар.

– Благодарю, но я, пожалуй, откажусь, – улыбнулся Ивор.

Радд пожал плечами и приказал откатить столик к роялю, а затем сел на диван рядом с сыном. Ивор занял кресло у стены, Магда – у окна.

– Каприз для Белуанской мысли, автор Кей Алан Корва, – объявил музыкант.

Он сел на стул, поправив полы сюртука, пальцы коснулись клавиш. Музыка завораживала. Вначале она звучала настороженно, словно родник, что по капелькам пробивается сквозь землю и завал из веток, а затем потекла рекой, медленной и вальяжной, которая несёт свои воды через бескрайние поля. Магда качала головой в такт мелодии и улыбалась.

– Вы заинтриговали своим письмом, – тихо произнес Оскар, немного наклоняясь в сторону Ивора. – Нам не терпится узнать подробности.

Ивор облокотился на ручку кресла и ответил так же тихо.

– Вначале, я бы хотел выразить своё восхищение тем, как Вы отстаиваете город и не пускаете в него религиозную заразу. И ещё я бесконечно восхищён тем, что Вы отказались спонсировать постройку главного Дома в Йорн-Хеле.

– Благодарю, – кивнул Оскар.

Мелодия изменилась. Теперь она то застревала, подобно воде, что пробирается через поваленные деревья, то ускорялась, взлетая на порогах и с гневом обрушиваясь вниз.

– Хотя я знаю, каким трудом Вам это далось. Слышал, что князь обещал отобрать у Вас мануфактуру.

– У нас с князем был очень жёсткий разговор. Мне больше всего не понравилось, что Дом хотели построить на месте храма. Я предлагал другие варианты, но нет – и всё: только на том месте! Меня это оскорбило. Как я могу разрушить святилище, где содержатся веды, где люди молятся богам, и отдать эту святую землю?

– Меня тоже оскорбляет то, что новая вера не просто разрушает наши святилища, но ещё+ строит на их месте свои Дома! Они устраивают подмену сознания, если так можно выразиться.

Оскар прокашлялся и многозначительно посмотрел в сторону музыканта. Ивор кивнул. На некоторое время они вновь погрузились в музыку. Рвущая, гневная мелодия успокаивалась и снова разливалась тихой рекой, которая текла всё дальше, становясь всё тише и тише, пока не замолкла.

Все зааплодировали.

– Ах, как чудесно Вы играете! Браво! Браво! – воскликнула Магда.

Музыкант поднял руки и ударил по клавишам. Теперь музыка напоминала мысли: однообразные, зацикленные мысли. В них врывались высокие ноты, принося с собой тревожные ощущения.

– Как вам? – поинтересовалась Магда.

– Очень необычно, – ответил Ивор и почесал переносицу. – Такое ощущение, что музыкант, подобно философу, через эту мелодию размышляет о судьбе, о её тяжести, о выборах, которые приходится делать. О тревоге, когда не знаешь, что скрывается за очередным поворотом твоей дороги.

– Дорогая, это же Леоний Лабео? Тот талантливый мальчишка-музыкант? – поинтересовался Оскард, подперев подбородок пальцем.

Магда кивнула, и все опять погрузились в музыку и собственные мысли.

Ивор думал о том, как продолжить разговор: или ещё позаигрывать с Раддами, или уже раскрыть свои планы. Оскар злится на новую религию, на угрозы отобрать его мануфактуру. Но достаточно ли сильна его злость, чтобы выступить против Пророка?

Ивор бросил взгляд на хозяина дома. Он старался выглядеть расслабленным, – откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза, но сцепленные в замок пальцы рук и ногти, сильно впившиеся в кожу, выдавали напряжение.

– Вчера за ужином я прочитал новость о том, что Пророк набирает рекрутов во Видящую стражу, – тихо проговорил Ивор, внимательно глядя на Оскара – у того не дрогнул ни единый мускул. – И хотя религия проповедует тепло и весну, Пророку на самом деле нужна власть. Я даже боюсь представить, что будет, когда он получит в свое распоряжение армию, не подчиняющуюся короне. Если это не остановить сейчас, то… – Ивор опять почесал переносицу. – Даже не могу представить, что нас ожидает завтра. Думаю, Пророк будет мстить всем неугодным.

И хотя в мелодии остались зацикленные части, теперь к ним добавились ещё ноты малой октавы, придавая музыке тяжёлое, угрожающее звучание.

– Я думаю, Вы правы, – Оскар на мгновение замолчал, а затем кивнул, словно соглашаясь с вопросом, который задал сам себе. – Настанут тёмные времена, если или, когда, Пророк получит неограниченную власть.

– Если… – повторил за ним Ивор. – ничего не делать, то так и произойдёт. Но на каждого страшного волка можно найти волкодава.

Ивор замолчал, дав возможность этой идее просочиться глубоко в мысли Раддов. Якоб, прищурив глаза, вопросительно посмотрел на него. Оскар продолжал сидеть расслабленным, но Ивор понимал, что его занимала не музыка. Пальцы, щипающие обивку дивана, выдавали внутреннее волнение.

– Вы знаете, где найти волкодава на этого волка? – наконец-то поинтересовался Оскар, взглянув на Ивора.

– Да. У меня есть сведения, которые могут погубить Пророка и всю его нечистую веру, – ответил Ивор полушёпотом.

Оскар удивленно поднял брови, тут же остановил музыканта на половине сонаты и приказал убираться.

– Что случилось?! – воскликнула Магда.

– Ивор заявил, что обладает сведениями, которые могут погубить Пророка, – громко произнёс Якоб.

Оскар шикнул на него и осмотрелся. Выглянул в коридор, чтобы убедиться, что их не подслушивают. Никого. Налил в стакан виски и сделал глоток.

Ивор сел поглубже в кресло. Вздохнул. Он чувствовал себя как человек, идущий весной по замёрзшей реке и не знающий, крепкий здесь лёд или нет.

– Пророк всегда вызывал во мне недоверие. Он появился внезапно и буквально за год добрался до самого князя и вцепился в него, будто клещ. Не знаю, что он наобещал Его Сиятельству…

– Ребёнка, – ответила Магда. – Он пообещал, что её Величество выносит и родит здорового наследника. Мне фрейлины рассказали. Княгиня уже три раза была беременна, но все трое родились раньше срока и не выжили, хотя о княгине заботились лучшие лекари. А этот Пророк пообещал, что передаст ребенка под покровительство Всевидящего, и тот сделает так, чтобы малыш родился крепким и здоровым.

Ивор внимательно слушал Магду, чувствуя, как история Пророка заполняется новыми деталями.

– Пророк воспользовался горем князей для того, чтобы захватить власть. К сожалению, князь не понимает, в какую паутину он попал и какую змею пригрел. Пророк обещал отдать нерождённого ребенка под покровительство Всевидящего, но так ли это?

Магда непонимающе нахмурилась. Якоб смотрел пристально, казалось, даже не моргал. Оскар выпил ещё немного виски.

– Давайте вернёмся к Пророку. Что мы о нём знаем? – продолжил Ивор и обвёл взглядом Раддов. – Почти ничего. Впервые он объявился в северо-восточных деревнях, где собирал милостыню и нёс чушь про нового Бога, весну и тепло.

– И он сказал то, что люди давно хотели слышать, – поджала губы Магда. – Все так устали от проклятия, от вечных холодов, от мёрзлых. Многие чувствуют, будто старые Боги их предали, поэтому с радостью пошли за тем, кто пообещал спасение.

Ивор кивнул. Достаточно ли он заинтриговал Раддов или ещё подкинуть им вопросы для размышления? Наверное, стоит. А потом нужно показать, что у него, Ивора, есть ответы. Он должен точно знать, что Радды попались на крючок и не сорвутся.

– Пророк не глуп. Глупый человек не добрался бы до таких высот. Но речь о другом. О том, кто такой Пророк? Он же не мог свалиться с неба? У него должно быть прошлое, родители. Что мы об этом знаем? Мы даже не знаем, родом он из нашего княжества или из Сол. А если человек старается напустить туман в прошлое, значит там что-то неладное. Я решил раскопать информацию, кто такой Пророк и кем он был, как жил прежде, чем объявился у нас. И нашёл крайне любопытные сведения. Например, настоящее имя Пророка – Лим.

Магда кивнула. Ивор не понял, то ли она знала, то ли она одобрила его слова.

– Впервые слышу, – проговорил под нос Якоб.

– Вот так вот. И это лишь крупица правды о Пророке, но мне удалось ещё кое-что разузнать.

Хозяйка придвинулась ближе, и страхи Ивора рассеялись – он сумел её заинтересовать. Якоб подпёр голову кулаком и внимательно слушал. Оскар же, наоборот, вёл себя сдержанно, смотрел со скептицизмом. Он всё-таки магнат, он должен сомневаться во всех предложениях, что ему поступают. Ивор чувствовал себя так, словно находился под хищными взглядами и от его дальнейших слов и действий зависело его будущее.

– И что же? – сощурился Якоб.

– Я не могу всего вам рассказать, но есть подозрения, что в Пророке течёт элладская кровь.

Магда ахнула и зажала рот рукой.

– Но это всего лишь подозрения. Слухи! Нельзя опираться на них! – воскликнул Якоб и посмотрел на отца, словно искал поддержку.

– Вы правы, – кивнул Ивор. – На слухи опираться нельзя, поэтому я прилагаю все усилия, чтобы докопаться до правды.

– Правда – это хорошо, – улыбнулась Магда, будто ребёнок, которому вручили конфету. – Когда она выплывет, то… – Хозяйка обвела всех внимательным взглядом, а затем прошептала: – Это положит конец мерзкой религии!

Оскар нахмурился и строго посмотрел на неё, в ответ Магда пожала плечами, мол «а что я не так сказала?!».

Хозяин дома вздохнул и перевёл взгляд на Ивора.

– Великое и опасное дело Вы затеяли: поставили на кон всё, – проговорил Оскар и сел на стол у фортепьяно, скрестив ноги. – Вы либо выиграете и будете тем, кто спасёт нашего князя и княжество от религиозной лжи, либо проиграете и потеряете всё. Но что Вы хотите от нас?

Ивор распрямился, внимательно посмотрел на Оскара, немного прищурив глаза. Выдохнул.

– Честно скажу, что финансовая сторона расследования немного превысила ожидания и, к сожалению, моих собственных средств уже недостаточно…

– И Вы просите нас посодействовать финансово Вашему расследованию?

Ивор кивнул. Сердце колотилось. Нога дергалась, словно кто-то задевал мышцу, будто струну. Он словно вернулся в детство, на экзамен в школе писарей, где строгий преподаватель проверял сданную работу. Захотелось убежать, спрятаться под кроватью или в шкафу, чтобы его никто не нашел и не отчитал.

– Это очень сомнительное дело, – усмехнулся Оскар и сделал ещё глоток виски. – Как я и говорил, тут можно либо выиграть, либо проиграть и потерять всё. И теперь Вы хотите втянуть меня в эту игру? Я и так уже рискую мануфактурой.

– Понимаю, – кивнул Ивор, проглотив тугой ком, который образовался в горле, и продолжил: – Но смею предположить, что Вы рискуете большим, чем потеря мануфактуры. Власть Пророка будет расти, и вряд ли он потерпит хоть кого-нибудь, кто не станет поддерживать его. Поэтому, скорее всего, перед Вами будет выбор между совестью и деньгами. Пророк либо примет Вас с покаяниями и обещаниями служить ему верой и правдой, либо… – Ивор сжал губы и развёл руками.

– А Вы хорош! – усмехнулся Оскар и, шутя, пригрозил ему пальцем. – Как бы ни злили меня Ваши слова, но я ценю Вашу уверенность и дерзость. Давайте предположим, что я согласился финансово поддержать эту затею, но где гарантии, что Вы не присвоите деньги себе?

– Я глубоко оскорблен Вашими словами, но понимаю сомнения, поэтому предлагаю заключить сделку, – Ивор чувствовал, что от напряжения мозг отказывается думать и выдаёт заранее подготовленные фразы. Как же хорошо, что он долго репетировал речь перед зеркалом! А то сейчас бы бэкал, мэкал и не мог бы и двух слов связать. Стыдно бы было! – У меня есть дочь Алин. Она самый дорогой человек в моей жизни, единственное, что мне оставила Полиан после своей смерти, – Ивор тяжело вздохнул и опустил взгляд. – Я готов отдать свою дочь за Вашего сына. – После этих слов Якоб поперхнулся и закашлялся. – Отдать её как гарантию моей честности. Если Вы согласитесь, то в день свадьбы я поделюсь всеми подробностями расследования.

На мгновение в воздухе повисла тишина: казалось, что всё застыло во времени. Ивор будто и сам застыл: лёгкие забыли, как дышать, сердце перестало биться, а внутри всё сжалось в тугой комок.

Оскар допил остатки виски и смотрел на то, как капли стекают по стеклу стакана, будто советовался с ними как гадалка, а затем посмотрел на Ивора.

– Это очень дерзкий поступок, Вы же понимаете? Мы сватаемся к принцессам и княжнам, а сословие Вашей дочери намного, – Оскар сделал ударение на этом слове. – Ниже, чем наше.

– Я знаю, – Ивор чувствовал себя, как маленький ребенок, которого отчитывает строгий отец, но всем видом старался этого не показать. Распрямился, гордо вскинул голову, скрестил руки на коленях. Грудь как будто заковали в тесные доспехи. Ивор делал длинные вдохи, ощущая, как воздух скребётся по горлу.

– Вас бы следовало выгнать из нашего дома и приказать слугам больше никогда не впускать, но… – Оскар постучал ногтем по стакану, – Учитывая обстоятельства, мы этого не сделаем. Нам интересно Ваше предложение, но сразу не можем дать ответ. Нужно всё обдумать.

– Я понимаю, – кивнул Ивор.

Напряжение спадало, мышцы расслаблялись. Наконец-то удалось сделать свободный полный вдох. Голова немного закружилась.

Оскар поставил стакан на столик и вдруг рассмеялся. От неожиданности Ивор дёрнулся.

– Но Вы молодец! Однозначно молодец! Как ловко всё вывернули. И деньги на своё расследование хотите получить, и дочь выгодно пристроить, поднять свой статус и, перескочив через сословия, сделаться магнатом! Я бы не додумался до такого хитрого многопланового хода, – Радд указал на Ивора пальцем. – Ум у Вас острый, и уже за это Вас следует уважать.

– Расскажите мне про Вашу дочь. Как там её зовут? – спросила Магда, кусая ноготь. Между бровями залегли две задумчивые складки.

– Алин, – ответил Ивор, подметив, что хозяйка не запомнила имя.

– Я хочу знать всё про Вашу дочь. Хороша ли она собой? Воспитана ли? Обучена ли высокому искусству? Я очень люблю фортепианную музыку. Умеет ли Ваша дочь играть на рояле?

Глава 19: Эйнар

С самого утра Эйнар торговал на рынке. Раскладывал товар и бросал взгляды на серую башню Дома, что возвышалась вдалеке, будто строгий надзиратель. Она вызывала непонятную тревогу, а от мысли, что нужно туда пойти и записаться в рекруты, становилось жутко. Может, зря он всё это затеял?

К счастью, покупатели отвлекали от тяжёлых чувств.

– Почём у вас колбасы? – поинтересовалась женщина в расшитом красными нитками тулупе.

– Вот эти – два Сольт, – ответил Эйнар. – Те – за три, а полендвицу отдам за четыре.

– А из кого они? – влезла в разговор другая женщина в цветастом платке.

– Косуля.

– Дайте три полендвицы и вот это кольцо колбасы, – попросил “расшитый тулуп”.

– Эй, я тоже хотела полендвицу взять! – злобно произнёс “цветастый платок”.

– Не беспокойтесь, всем хватит, – усмехнулся Эйнар и постучал ногой по сундуку под прилавком.

Когда покупательницы ушли, Эйнар снова посмотрел на башню. Медленно выдохнул. Душа как будто разделилась на двух совершенно разных людей: один, обмотанный липкой паутиной страха, молчал и дрожал, а другой строго выговаривал ему: "Хватит сопли распускать! Возьми себя в руки и запишись в конце концов в рекруты!"

К обеду напряжение от внутренней борьбы выросло настолько, что Эйнар ощущал себя как на иголках. Стоять за прилавком стало невозможно, постоянно тянуло двигаться, и Эйнар ходил взад-вперёд. Покупатели, их расспросы раздражали, приходилось сдерживаться, чтобы не накричать. Больше всего на свете хотелось всё бросить и убежать подальше от Дома. От рынка. От города. Убежать туда, где тихо, спокойно, где не нужно принимать никаких решений.

– Эй, парень, с тобой всё в порядке? – поинтересовался сосед по торговле, набивая трубку сушёным грибом.

– Всё хорошо, – Эйнар через силу улыбнулся, прохаживаясь вдоль прилавка.

– Точно? – мужчина выбил искру из кресала и прикурил.

– Всё нормально, – бросил Эйнар.

– Прекрати тогда мельтешить перед глазами, а то уже голова от тебя кружится.

Эйнар готов был вспыхнуть, наброситься на мужчину, но подошли покупатели – несколько толстых женщин в тёмных платках – поэтому пришлось сдержать свой гнев. Выдохнуть его. Процедить сквозь зубы. Одна покупательница взяла кусок сала и придирчиво его рассматривала, а другая ткнула пальцем в колбасы.

– Из кого сделаны?

– Вот эти – из кабана, те – из косули.

“Как же он устал от одинаковых вопросов”.

– И почём?

Когда женщины сложили покупки и расплатились за товар, Эйнар посмотрел на башню. Вот, прямо сейчас иди и сделай это! В конце концов, хватит быть тямтелей-лямтелей!

В этих мыслях было столько агрессии и уверенности, что Эйнар даже воспрял духом. Вот, пойду и сделаю. Действительно, сколько можно тянуть?!

– Мне нужно отойти ненадолго, присмотрите за товаром? – Эйнар обратился к соседу.

– Да, без проблем, – мужчина выдохнул кольцо дыма. – Десять Сольт.

– С чего такая сумма? – возмутился Эйнар.

– А как ты хотел? – развёл руками мужчина. – Можешь не платить, но тогда я не ручаюсь, что твой товар не растащат.

Эйнар нахмурился и начал собирать остатки колбас и тушек в сундук под прилавком, защёлкнул замок.

– Десять не дам. Могу только пять предложить.

– Лады.

Башня Дома то пряталась за разноцветными палатками, то снова появлялась. Казалось, она следила за Эйнаром, как охотник следит за дичью. От этого сравнения сжалось горло, а ноги стали деревянными.

«Так, подбери нюни! – мысленно приказал себе Эйнар и сжал кулак. – Соберись!»

Помогло. Ненадолго. Стоило выйти на ту часть площади, где не было палаток, как ноги опять сковало, и в груди заклокотало тревожное чувство. Оно засасывало, подобно водовороту, и не было сил противостоять ему. Это чувство заставило Эйнара развернуться и понесло подальше от Дома, мимо рыночных палаток к городской стене. От быстрого шага болели икры, сердце стучало как бешеное, а перед глазами прыгали разноцветные пятна. Только когда башня скрылась за покатыми крышами домов, бурлящее чувство успокоилось.

Он сел на землю, прислонившись спиной к городской стене, и закрыл лицо руками. Что с ним только что произошло? Почему он так позорно убежал? От отчаяния захотелось плакать, и Эйнар сжал зубы, чтобы сдержать подступающий к горлу ком. Почему он не может быть нормальным, сильным и смелым, как все мужчины?! Почему он повёл себя, как трусливая девчонка?! Внутри всё бурлило: страх, стыд, злость, ненависть – эмоции превращались в какую-то очень опасную смесь, которая могла уничтожить всё живое, если бы вырвалась на свободу. Захотелось разодрать себе грудь и выдрать с корнем ненавистные эмоции. Эйнар схватил себя за волосы и так сильно дёрнул, что вырвал целый клок. От боли слёзы выступили на глазах. Не реви! Он тихо зарычал. Девушка, которая проходила мимо, ойкнула и побежала. Подумала, наверное, что он какой-то сумасшедший или наркоман. Эйнар криво усмехнулся сам себе и посмотрел на прядь волос, которую до сих пор сжимал в ладони.

Буря в душе улеглась. О ней напоминало лишь саднящее ощущение в макушке да легкий туман в голове. Эйнар поднялся, отряхнул штаны от грязи и пошёл на рынок. Нужно было допродать колбасы и тушки.

– Твой сундук на месте и ничего не украли! – торжественно объявил сосед, будто совершил какой-то героический поступок.

– Спасибо.

Эйнар открыл замок и принялся выкладывать товар на прилавке.

– Тяжело всё прошло? – поинтересовался мужчина, ковыряясь длинной рыбьей костью в зубах.

– Нормально, – буркнул Эйнар.

Он не хотел ни с кем разговаривать, но сосед не отставал.

– Это всё из-за баб? Да? Ты поссорился с кем-то?

Эйнар кивнул.

– Я так и знал, – мужчина ударил пальцем по столу. – Из-за них все проблемы! Мы, мужики, ведёмся на их красоту, распахнутые глаза и длинные косы. Превращаемся в малых детей. Всё ради них готовы сделать, и что получаем в ответ? А ничего! Никакой благодарности! Они нами крутят, вертят, как хотят, – сосед опустился на свой сундук, закинул ногу на ногу. – Знаешь, по молодости я был влюблен в одну девицу. Как там её звали? Эдда… нет, Эба… Ну, как-то так. Так вот, она….

Вечером в комнате гостиницы Эйнар уставился на своё отражение. Из мутного зеркала на него смотрел замученный человек: кожа как будто посерела, истончилась и натянулась до предела. Дотронься – и она лопнет. Под глазами залегли чёрные круги, а на лбу вылезло несколько прыщей.

– Что с тобой сегодня произошло? – спросил у него Эйнар. – Тебе нужно было просто зайти в Дом и записаться в рекруты. Ничего сложного! Какого лешего ты испугался и убежал, словно позорная крыса?

Отражение не отвечало.

– Трус! – выкрикнул Эйнар и плюнул в него.

В дверь постучали. Это была дочь владельца гостиницы с ведром новых углей.

– Вам поменять или…

– Я сам, – перебил её Эйнар и забрал ведро.

– А… – начала было девушка, но Эйнар не стал слушать, захлопнул дверь.

Он высыпал горячие угли в жаровню прямо на холодные. Ничего страшного, разгорятся заново. Стаскивая рубашку, случайно дотронулся ребром ладони до шрама на шее. Кожу сковало холодом, словно он прикоснулся к кусочку льда. От неожиданности Эйнар одёрнул руку и посмотрел на ладонь, ожидая увидеть обморожение. Что за нечисть такая? Он уже успел забыть про шрам. Думал, что тот исчез или просто зажил, и всё снова в порядке, но, видимо, ошибся.

Эйнар прикоснулся сзади к шее. Нащупал шрам. Провёл пальцем вдоль позвоночника и почувствовал, как страх с новой силой сковал виски. Там, где раньше была тёплая кожа, теперь ощущался холод. Зараза распространяется! Перед глазами потемнело, а голову стянуло так сильно, что казалось, будто череп сейчас треснет. Эйнар ещё раз провёл по шее. Да, он прав. Раньше зараза была размером с фалангу пальца, а сейчас стала больше.

Душа как будто сжалась до маленького упругого комка в центре груди. Эйнару показалось, что он перестал видеть, слышать и дышать. Что с ним происходит? Он превращается в монстра? Он умрёт? Вопросы подобно колоколу бились в голове, но на них не было ответов. Эйнар бросился к зеркалу, сорвал его со стены, вытер слюну и попытался рассмотреть свою шею. Как он ни старался, но не смог этого сделать. Тогда он со всей силы швырнул зеркало на кровать и принялся наворачивать круги по комнате.

Он превращается в монстра! Он будет точно так же рыскать по лесам и пить человеческое тепло! На мечтах можно поставить крест! Вместо того, чтобы сражаться с проклятием, он сам станет его частью.

От этого осознания он остановился как вкопанный, а затем схватился за голову. А как стать Видящим стражем, если он превращается в мёрзлого?! Если об этом узнают, то его убьют! Появилась мысль отказаться от затеи, но он тут же её отверг. Он должен прийти! Оратор обещал отправить рекомендации в Великий Дом, а значит, его будут ждать. Если он не явится, это вызовет подозрения. Эйнар чувствовал себя в ловушке. Он упал на колени и зарычал.

«Отринь своё Эго, сынок, отринь сомнения и гнев и поблагодари Всевидящего за ту долю, что выпала тебе», – всплыли в сознании слова Оратора.

– Во тьме закаливаются души наши и наша вера. Как росток, что пробивается сквозь толщу земли, чтобы дотянуться до света, чтобы окрепнуть и вырасти в сильное дерево, – повторил Эйнар слова из молитвы, чувствуя, как страх и напряжение уходят. – Может, это моя тьма, через которую я должен пройти, чтобы окрепнуть и стать по-настоящему сильным. Испытание. Я должен доказать Всевидящему, что готов стать его воином, несмотря ни на что! Я не имею права свернуть со святого пути, попав в плен своего страха и сомнений!

Уверенность заполнила каждую клеточку тела. Хоть сейчас отправляйся в Дом. Пришлось сдержать порыв. Уже ночь на дворе, и прием в рекруты на сегодня завершился.

– Я должен отринуть своё Эго, гнев и сомнения!

Эйнар снова наворачивал круги по комнате, только теперь это были чёткие уверенные шаги.

– Всевидящий послал мне испытание, и я должен его выдержать! Я должен стать его самым лучшим воином!

Эйнар опустился на колени, прогнулся в пояснице, вскинул руки. Зашептал молитву, которой его обучил Оратор, просил разогнать сомнения и обуздать гнев. После неё стало так тепло, хорошо и спокойно. Потянуло на сон. Эйнар несколько раз широко зевнул, затем стащил сапоги и лег на кровать.

Утром он позавтракал и сразу отправился в Дом. Перед дверями по телу побежала слабость, но Эйнар напомнил себе, что это испытание, которое он должен пройти. Возможно, если он справится, то Всевидящий избавит его от проклятия. Эта мысль ободрила и наполнила силами. На всякий случай Эйнар приподнял воротник тулупа и распустил волосы, чтобы спрятать шрам.

Аскетичные серые стены, высокий потолок, которого не было видно, давили на него, создавали странное гнетущее ощущение, будто он маленький, потерянный человек, который ищет свет. И этим светом был пьедестал, весь в свечах. На него хотелось смотреть, к нему хотелось приблизиться, но он был так высоко, что оставалось только задрать голову и молиться.

Эйнар тяжело выдохнул и приказал себе собраться. В Доме было немноголюдно: несколько человек выгнулись в молитвенных позах, девушка, замотанная платком, поджигала тонюсенькую тёмно-жёлтую свечу. Старушка в длинном сером платье подметала пол. Эйнар уверенным шагом направился к ней.

– Извините….

Извините….

                         Извините…

                                              Извините…

Стены отразили и многократно усилили голос, унося его всё выше и выше. Один из молящихся открыл глаза и недовольно зыркнул. Старушка шикнула и мотнула головой в сторону двери справа. В Доме в родной деревне она вела в келлию, а здесь – во внутренний двор.

Дневной свет ослепил, и Эйнар остановился. Зажмурился. Через некоторое время он приоткрыл глаза и сквозь ресницы осмотрел двор – небольшое пространство, зажатое между пристройками и горой. Земля была заложена каменными плитами.

– Молодой человек, Вы куда? – раздался низкий, с легкой хрипотцой, мужской голос.

От неожиданности Эйнар отшатнулся и выругался.

– Ай-яй-яй, – пожурил его голос. – Вы в Божий дом пришли, а так ругаетесь!

– Извините, не хотел, – пролепетал Эйнар, поворачиваясь в сторону говорящего.

Справа за столом сидел мужчина в возрасте. Судя по тому, что он носил длинное серое платье, это был Искатель, самый низкий ранг на службе в Доме.

– Я … э-э-э… в рекруты хочу записаться. Это к Вам?

– Всё верно! – Искатель достал перо из чернильницы. – Ваше имя и фамилия.

– Эйнар Хейзер.

Искатель писал медленно. От напряжения брови сошлись так близко друг к другу, что между ними образовались две глубокие складки.

– Где проживаете?

– Деревня Лаерд.

– Это Йорское воеводство или Хельмское?

– Йорское.

– Распишитесь здесь, – монах повернул книгу к Эйнару и протянул перо.

– Расписаться?..

– Если не знаете грамоты, то поставьте крестик. Да. Вот здесь. Славно. Проходите вон в ту дверь.

Эйнар пересёк внутренний двор и зашёл в здание, примыкающее торцом к Дому. Огромный камин, в котором можно было зажарить целого медведя, не горел, поэтому внутри гуляла прохлада. Факелы на стене разгоняли полутьму и немного согревали воздух.

На другом конце комнаты, напротив входа, за длинным столом, восседал страж. По бордовому плащу Эйнар догадался, что он принадлежал к одному из высших рангов.

Страж был младше Искателя и выглядел, как настоящий воин: поджарый, широкоплечий, с квадратной челюстью и нависающими бровями. Перед ним переминался с ноги на ногу толстый мальчик. От волнения его руки и шея покрылись красными пятнами.

Заметив Эйнара, страж кивнул на лавку у стены. На ней уже сидело несколько человек разного возраста и сорта. Эйнар примостился за щуплым лопоухим мальчишкой.

– Чем занимается твоя семья? – спросил монах у толстого мальчика.

– Ну… э-э-э… мы пекари.

– Пекари, – ядовито хмыкнул монах. – Оружием, значит, не владеешь?

Мальчик сглотнул и покачал головой.

– Пс-с-с, – тихо свистнул лопоухий мальчишка.

Эйнар вначале не понял, что обращаются к нему, поэтому не никак не отреагировал. Краем глаза заметил, что сосед активно шевелит бровями, резко поднимая их и выпучивая глаза.

– Ты мне? – шепотом поинтересовался Эйнар.

– Ну. Тебе-тебе. Как тебя зовут?

– Эйнар.

– А меня Бориль, – мальчишка протянул руку для рукопожатия.

– Ты тоже в рекруты? – Эйнар пожал ладонь.

– Ага-ага, – затряс головой мальчишка. Волосы грязно-белого цвета разметались и полезли в глаза. Бориль убрал их тыльной стороной ладони.

Он напоминал воробья: маленький, щуплый, растрёпанный. Но несмотря на это, Эйнар чувствовал, что мальчишка опасен.

– Ты откуда? Я из Римма.

– Это где?

– Это к западу от Хельма и ближе к границе с Хитенским королевством.

– Далековато! – присвистнул Эйнар.

Получилось достаточно громко. Страж бросил на него сердитый взгляд и пригрозил пальцем.

– Прошу прощения, – прошептал Эйнар и на всякий случай отодвинулся подальше от Борилля.

– Следующий, – громко произнес страж, отдавая толстому мальчишке скруток бумаги.

Поднялся долговязый парень лет семнадцати.

– Имя, фамилия!

– О..о..орн…. Т…т…торвид.

– Так, а ты откуда? – Бориль пододвинулся поближе и ткнул Эйнара локтем в бок.

– Лаерд.

– Мг, – кивнул сосед, словно знал, где находится деревня. – А ты чего решил в Видящую стражу поступать? Тоже замучали голод и нищета?

– Э-э-э.. нет, – Эйнар опешил от такого предположения. – У меня отца иллиды убили, и я хочу отомстить. Да и я согласен со многим, что проповедует Всевидящий: эллады и магия зло. От неё все наши беды, поэтому её нужно выкорчевать из наших земель, как гнилое дерево.

– Как всё возвышенно! – рассмеялся Бориль, рассматривая потолок. – А у меня всё просто. Голод и нищета вынудили податься в Стражи. Говорят, что здесь рекрутам будут платить аж по три Сольт каждые десять дней. Я смогу отсылать их родителям и сестрам. Да и рекрутов обязаны сытно кормить. Так что, надеюсь, голодные дни останутся позади.

– Следующий, – объявил страж.

Бориль подскочил и подошёл к столу.